Kant and Rembaud: An Incredible Encounter.pdf Пересмотр понятия "истории мысли" в XX веке, соотношения современной и традиционной философии привел к тому, что на страницах современных постфилософов стали "встречаться" Гегель и А. Жид, ничто не стало препятствовать диалогу Платона и Фрейда, Блан-шо и Батая и т.д. Неожиданной встрече И. Канта и А. Рембо мы обязаны знаменитым словам поэта "je est un autre" - "я есть другой" (уже давно превратившимся в литературный стереотип), представляющим собой всего лишь цитату из письма Рембо Жоржу Изамбару от 13 мая 1871 г. Существует и иной вид перевода: "Я - нечто другое". Его автор поясняет: "по-французски здесь при личном местоимении первого лица, обозначающем самого субъекта действия и речи, употреблен связочный глагол в третьем лице, обычно отсылающем к объекту" [2, с. 152]. "...фраза Рембо "je est un autre " "я есть другой " представляет собой типичное выражение сумасшествия, "умственного отчуждения ", когда человек как личность лишается тождества с самим собой " Э. Бенвенист [1, с. 240] о- За этим заклинанием Рембо стояла тема жертвенно- 1Н ста художника, принцип его самоутраты и самоопустои- шения до последнего предела. В работе "Сганцы. Слово не и фантазм в культуре Запада" (1977) Джордже Агамбен н- не оставляет никакого сомнения: "Программный возглас и Рембо "je est un autre" надо понимать буквально: иску- >st пить вещи возможно лишь ценой собственного преврася щения в вещь. Как произведение искусство должно го самоуничтожиться, пройти через отчуждение, став абая солютным товаром, так художник-денди должен преу. вратить себя в живой труп, неуклонно стремящийся к ч- другому, существо в глубине своем нечеловеческое и го античеловеческое [2, с. 152]. зл Однако же, причем здесь Кант? Выражением безуf мия или результатом моментального прозрения, подводящим итог глубочайшей философской мысли, "сотканной" немецким гением, является эта хрестоматийная строчка? Неужели строгий критицизм вполне может сомкнуться с произвольностью эпистолярной метафоры? Уж не безумием ли веет от "коперниканского переворота", совершенного "тарпофством старого Канта" (Ницше)? Не идеалы ли дендизма просматриваются в тяжеловесной элегантности трансцендентального метода? Свидетелем этой встречи был Жиль Делез. Он подсмотрел, он создал тему [3, с. VIII-IX]. Кант научил: Эго, "мое собственное", пребывая во времени, постоянно изменяется, являясь пассивным или рецептивным. С другой стороны, Я - акт, который постоянно осуществляет синтез времени и того, что происходит во времени, разделяя настоящее, прошлое и будущее в каждый момент. Я и Эго отделены линией времени, которая связывает их друг с другом, сохраняя фундаментальность различия между тем и другим. Мое существование не может быть определено одновременно и как активное и как спонтанное бытие. Мы не можем вместе с Декартом сказать: "Я мыслю, следовательно, существую. Я - вещь, которая мыслит". Если воистину так, что "Я мыслю" есть определенный установленный факт, то это означает неопределенное существование (Я есть). Но до сих пор ничто не говорит нам, в какой форме это существование определено этим "Я мыслю": сама форма этого существования (моего, а не чего-то другого) определима только во времени, во временной форме как существование феноменального, рецептивного и изменяющегося Эго. Поэтому я не могу конституировать себя как уникального и активного субъекта (Эго - основание бытия, "вещь в себе"), а существую как пассивное Эго, которое может себе представлять только активность собственного мышления; Я выступаю как Другой, который воздействует на меня. Я отделен от себя формой времени и, тем не менее, Я -один, поскольку с необходимостью влияю, воздействую на эту форму, производя ее синтез, и поскольку Эго с необходимостью получает воздействие как содержание в этой форме. Форма может быть определена - это означает, что определенное Эго представляет факт своей определенности как Другое. "Я Другой" Рембо для Канта связано с вопросом о форме времени вообще, которая проводит различие между актом Я и Эго, к которому этот акт приписан. Таким образом, время движется внутри субъекта, для того чтобы разделить в нем Эго и Я. Это форма, при которой Я воздействует на Эго, способ, при котором мысль затрагивает себя, воздействует на себя, волнует себя. Именно в этом смысле время - неподвижная форма, которая не может больше определяться как простая последовательность, а определяется как форма интериор-ности (внутреннего чувства). Все, что движется и изменяется, существует во времени, но время не изменяется, не движется, оно вечно. Это - непод вижная форма, которая не изменяется. Это - не какая-то определенная вечная форма, а фактически форма того, что не вечно, неподвижная форма изменения и движения. Эго=Эго - форма идентичности - перестает действовать. И это означает не только, что время внутри нас, но и что наша внутренняя сторона постоянно отделяет нас от самих себя, разделяет надвое, и эти две половины никогда не сомкнутся, поскольку время не имеет конца. Головокружение, колебание, которое конституирует время. "Je est un autre"!

Скачать электронную версию публикации