Historical conditionality of mentality transformation in Russia.pdf Менталитет как социально-психологический склад народа формируется под влиянием целого комплекса факторов, сочетая в себе статичность со способностью к трансформации. Менталитет вряд ли можно позиционировать как константный показатель, присущий тому или иному народу. Он выступает лишь в качестве некой характеристики народа, под которой можно понимать его психологический склад, образ мыслей и прочие социально-психологические особенности, т.е. невозможно рассматривать менталитет в отрыве от его субъекта. В этой связи необходимо отметить, что проблема менталитета - это производная от общефилософской проблемы человека и его изменяемости. Цель данной статьи - проанализировать причины трансформации русского менталитета и ее последствий. Именно XX в. породил глубинные изменения в экономике, политике и, как следствие, в образе жизни и сознании самого человека. Некоторые западные исследователи современности, среди которых особо стоит отметить А. Швейцера, К. Манхейма, Г. Маркузе, Э. Фромма, сходятся во мнении о том, что индустриальное общество обусловило кризис сознания и ряд противоречий, в которых погрязло общество и отдельный индивид [1]. Менталитет подвержен трансформации по причине того, что меняется как индивидуальное, так и массовое сознание в рамках социума. Менталитет русского народа прошел долгий путь эволюции, претерпев существенные изменения, но сохранив при этом неизменным ментальное ядро, лежащее в основе его преемственности. В XX в. менталитет как социально-философский феномен стал предметом исследования в трудах Е.И. Ануфриевой, Л.В. Лесной, Ф.Т. Аут-леевой, Ю.В. Колесниченко, Г.Г. Дилигенского и др. Современной социально-философской мысли присуща вариативность подходов к трактовке причин трансформации менталитета русского народа. Исследованию данной проблематики посвящены работы Д. Г. Шкаева, Д.В. Полежаева, В.М. Розина, П.К. Дашковского, И. Монаховой, В.П. Любчак, Л. Д. Гудкова и др. Процесс трансформации ментальных конструктов российского общества связывают с различными причинами. Так, В.П. Любчак отмечает изменение менталитета на фоне общей реструктуризации российского общества [2. С. 22-26]. В рассмотрении данной проблемы исследователь использует методологический прием двухуровневой структурации менталитета, которая позволяет обосновать процесс его трансформации. В. П. Любчак позиционирует фундаментальное основание менталитета как часть сознания, наиболее устойчивую к внешним воздействиям. Это связано с формированием менталитета под влиянием природно-климатических, религиозных, географических факторов, т.е. тех, которые в русской социально-философской мысли рассматривались как условия формирования основ русского менталитета (Н.А. Бердяев, И.А. Ильин, Н.О. Лосский). В.П. Любчак отмечает, что специфика российского менталитета определяется его фундаментальным основанием. Вторая группа факторов - социоситуативные (экономический, политический, культурный). Они предполагают ситуативную поведенческую рациональность посредством осознания действительности, результаты которой формируются в виде ценностей и стереотипов. Социоситуативный уровень, по мнению исследователя, накладывается на фундаментальное основание менталитета, именно этот уровень более подвержен изменениям [3. С. 211-212]. Представляется значимой точка зрения российского философа В. М. Розина о том, что разные типы мен-тальности (автор отождествляет термины «менталь-ность» и «менталитет») - это схемы, ориентированные на решение разных задач [4. С. 46-47]. То есть в понятия «русский» или «российский менталитет» вкладывается разный смысл, выделяются его различные характеристики в зависимости от того, какова цель использования данного термина. В различных характеристиках русского менталитета, при всей поливариативности взглядов русских религиозных философов, при известной степени их противоречивости, все же существует общая основа, суть которой состоит в признании базовых свойств русского менталитета, таких как доброта, терпимость, общинность, а также душевность, порожденная духовностью. Современные авторы по-разному осмысливают сущность российского менталитета. Некоторые из них проводят новые терминологические аналогии. Так, например, Г.Л. Тульчинский в «Проективном философском словаре», отождествляя российский менталитет с духовным российским опытом (д.о.р), выделяет его следующие черты: «.нравственный максимализм в сочетании с правовым нигилизмом; установка на правду и готовность пострадать за нее; самоценность страдания... Ценность реальной жизни отрицается во имя иной жизни (в потустороннем мире, в "светлом" будущем, за рубежом). Обостренное чувство справедливости обосновывается на установке приоритета интересов общности по отношению к индивиду, его свободе и достоинству. Основная тема д.о.р. - противостояние власти и народа...» [5]. На наш взгляд, в определении Г.Л. Тульчинского прослеживается акцент на характеристиках переходного состояния от советского менталитета к российскому (постсоветскому). Современные российские исследователи Ю.И. Александров и С.Г. Кирдина связывают формирование и трансформацию менталитета с наличием в обществе определенной институциональной матрицы. Они полагают, что реструктуризация общества затрагивает систему его социальных институтов - институциональную матрицу, изменяя специфику их функционирования и значимость отдельных компонентов институциональной системы общества. Термин «институциональная матрица» был введен в научный оборот канадским ученым К. Поланьи в 1977 г., а позже, в 1990 г., применялся американским исследователем Д. Нортом. Новосибирской экономико-социологической школой была создана теория институциональных матриц. Институцианальная матрица (лат. matrix - первичная модель) в современной науке трактуется как исторически сложившийся комплекс взаимосвязанных базовых институтов, регулирующих функционирование основных общественных сфер [6. С. 3-11]. Институциональная матрица в контексте исследования формирования и развития менталитета выступает в качестве основы, детерминирующей совокупность специфических ментальных характеристик социума. Система социальных институтов, являясь основным атрибутом государства, имеет свойство изменять институциональные формы в соответствии с особенностями исторического развития общества. Для отдельных периодов в истории России были характерны разные формы функционирования институциональных систем, т.е. доминировали разные институциональные матрицы. С конца 1990-х гг. в России разрабатывается теория институциональных матриц, или X-Y-теория, в которой выделяют два их основных типа: X и Y в соответствии с восточным и западным типами культур. Ю.И. Александров и С.Г. Кирдина характеризуют набор базовых институтов для Х- и Y-матриц следующим образом. По их мнению, для Х-матрицы свойственны институты редистрибутивной экономики (институт условной собственности, институт служебного труда). Основной особенностью редистрибутивной экономики является опосредование центром движения благ и прав на их производство и использование. Для политической сферы характерна вертикаль власти, а также институты коммунитарной идеологии, суть которой заключается в доминировании «Мы» над «Я» и коллективных ценностях. Очевидно, что традиционная модель российской институциональной системы совпадает с Х-матрицей. Y-матрица кардинально отличается по своим базовым характеристикам. Она предполагает наличие институтов рыночной экономики, наемного труда и конкуренции. В политической сфере отмечается федеративный тип административно-территориального устройства, который сочетается с системой выборов. Относительно идеологии немаловажным является доминирование индивидуализма и свободы. Автор данной теории отмечает, что вполне допустимо и имеет исторические примеры сочетание выделенных типов институциональных матриц в одной социальной системе при условии доминирования одной из них. Трансформация институциональной системы России и тенденция усиления Y-матрицы по трем основным направлениям социальной жизни - политической, экономической и идеологической - сопряжены с прохождением менталитета русского народа нескольких этапов в своем развитии. X-матрица, которая детерминировала русский характер и базовый уровень русского менталитета в целом. Географические особенности обусловили тип хозяйствования, предполагающий общинный образ жизни, и коллективные ценности. Общинное сознание формировалось неотделимо от православия. Православно-религиозная составляющая была основой национального сознания. Идеологический компонент институциональной матрицы России вплоть до установления советской власти был выражен в религиозной форме. Православие выступало как национальная идея, необходимая для поддержания социального порядка и стабильности. Преобладание коллективного над индивидуальным выразилось в идеях соборности и сильной государственной власти, общего дела, закрепленных в русском сознании. Нельзя не отметить наряду с положительными ментальными качествами, сформированными на начальном этапе существования русского менталитета, те которые представляют собой его слабую сторону. Общинная психология породила слабость личной инициативы, низкую способность к самоорганизации, конформность. Исследователи менталитета среди общих недостатков, слабых черт русского народа (шире - российского населения) указываются разобщенность, низкую самодисциплину и неспособность к самоорганизации без подчинения и принуждения, правовой нигилизм, патернализм и подданническую культуру, максимализм и метания из крайности в крайность. В период формирования русского менталитета в России были ярко выражены черты традиционного общества: преобладание сельскохозяйственного труда, иррациональный тип мышления; ориентация на коллективную самоидентификацию в силу общинного образа жизни. Эти особенности социального развития отразились на территориальном структурировании общества, в котором до 1917 г. свыше 80% населения проживало в деревне. Именно в русской деревне складывались обычаи и традиции в соответствии с набором архетипических образов. Личность персонифицировалась преимущественно на семье и общинном труде. Переход к плановой экономике, вынесение производственной практики за рамки института семьи, широкое вовлечение женщины в производство и социальную деятельность и многие другие социально-экономические изменения в целом перевернули уклад жизни населения. Индустриализация повлекла за собой рост численности городского населения, концентрировавшегося в центрах промышленного производства. Формируется система урбанистических ценностей, в которой наряду с традиционными, весьма значимыми становятся ценности образования, материального достатка, карьерного роста. Следует отметить, что, несмотря на появление урбанистических ценностей, в советский период их приоритетность не была ярко выражена и они весьма гармонично сочетались с традиционными (семья, брак, дети, труд). Ряд современных исследователей (Л. Д. Гудков, Б.В. Дубин, А.Г. Левинсон и др.) выделяют среди них такие, как склонность к раболепию и холуйству и / или принуждению, насилию, а также склонность к лицемерию, цинизму, низкопоклонству перед чужими образцами, к нетерпимости и шовинизму [7]. В условиях тоталитарного режима активными темпами шел процесс ресоциализации, необходимый для освоения новых социально одобряемых образцов поведения. Идея соборности трансформируется, но идея коллективизма остается весьма значимой. Коллективные начала воплощаются в других формах, таких как гражданственность и патриотизм. С. А. Ковалев выделяет новые черты советского народа, называя его «новой исторической общностью»; он отмечает: «Народ терпеливый, раболепный, подозрительный, злобно презирающий рефлексии, значит, интеллектуально трусливый, но с известной физической храбростью, довольно агрессивный и склонный сбиваться в стаи, в которых злоба и физическая храбрость заметно возрастают» [8]. Другие авторы выделяют такие составляющие российской ментальности, как «разрыв между настоящим и будущим, исключительная поглощенность будущим, отсутствие личностного сознания, а потому и ответственности за принятие решений в ситуациях риска и неопределенности < > открытость и всеотзывчивость» [9]. Сторонники точки зрения о том, что российский менталитет не приобрел кардинальных отличий от советского менталитета, например Ю.А. Левада и Л. Д. Гудков, маркируют советского и постсоветского человека сходными социальными качествами: - массовидный, усредненный (т.е. ориентирующийся на норму «быть как все»); - «простой» человек, ограниченный (в интеллектуальном, этическом и символическом плане), не знающий иных моделей и образов жизни, ориентирующийся на упрощенные образцы отношений, более того, выдвигающий свою примитивность и бедность как «достоинство», как «превосходство» над другими; - хронически недовольный человек, прежде всего, тем, что предоставляется ему в качестве всем «положенного», а потому разочарованный, завистливый, фрустри-рованный постоянным и систематическим расхождением внутренних запросов, и тем, что ему «дано» [10]. Из ментальных характеристик, предложенных рядом исследователей, следует вывод, что жесткие методы управления со свойственным им репрессивным характером значительно исказили черты русского менталитета, сформированные под воздействием объективных факторов. И тем не менее, принимая во внимание наличие типологии менталитета в соответствии с западной и восточной культурами, т. е. западный и незападный (восточный), следует отметить некоторое, хотя и незначительное, смещение советского менталитета в сторону западного. Аргументировать данный вывод можно, прибегнув к критериям, по которым принято анализировать тот или иной менталитет, вследствие чего он может быть идентифицирован или как западный, или как восточный. Р. Нисбетт предлагает рассматривать в качестве основы для дифференциации менталитета (ментальность) на восточный и западный специфику когнитивных процессов у носителей разных типов менталитета [11. C. 291-310]. Особенности восприятия мира с точки зрения его «мерности» и единства предполагают дальнейший выбор способов решения проблем. Для восточного типа менталитета характерно выделение континуальности как свойства мира, в западном же менталитете мир представляется дискретным, т. е. состоящим из множества отдельных объектов. Так, для русского менталитета типична была континуальность в восприятии мира. Это специфическое свойство когнитивной модели на практике выражалось в неотделении человека от природы, в признании высшей силы (Бога), регулирующей социальную жизнь. Русский менталитет не обладал аналитическим свойством, которое доминирует в западном менталитете. По критерию «холистичность - аналитичность» русский менталитет попадает в незападную группу. При этом в советский период развивается рациональная составляющая в ментальной характеристике. Эта новая слабо проявляющаяся ментальная черта была обусловлена необходимостью адаптации в реструктурированном социуме, продиктованной жесткими идеологическими рамками и тотальным контролем над личностью. Тип восприятия в значительной степени детерминируется культурой, в связи с этим как отечественные, так и западные авторы отмечают превалирование незападного компонента в российской культуре, мышлении, а следовательно, менталитете. Как отмечают Ч. Форд и Н. Кемлер, аналитический и холистический модусы следует рассматривать как континуум модусов, а не как их дихотомию [12. С. 94-111]. Утрата религиозной доминанты в советском обществе во многом детерминировала сдвижение к аналитическому модусу когнитивной модели советского человека. Советская эпоха, селектировавшая нового человека, неожиданно сменилась другой, ознаменовавшей обновление экономики, политики и социокультурного пространства. Низложение советской власти, государственного режима сопровождалось коренным переустройством экономического уклада. Внедрение капиталистических отношений обусловило необходимость изменения ценностной шкалы в постсоветском обществе, а кроме того, формирование новой мировоззренческой системы, отвечающей веянию времени. Прозападный образец организации социальной системы оказался ориентиром в отношении и культурной подсистемы (ценности, мировоззренческие установки), и се-мейно-брачных практик. По сути, была предпринята попытка внедрения элементов западного типа менталитета в российском обществе. В России капиталистические отношения, чуждые ей в силу ментальных особенностей русского народа, внедрялись, ломая мировоззренческие устои и традиционные ценности. В итоге в стране формировался капитализм на основе прагматических установок, при этом была утрачена морально-этическая составляющая социальных отношений. Новые производственные и общественные отношения сформировали и новый тип человека. Это так называемый современный потребитель, которому свойственны рациональный тип мышления, урбанистическая система ценностей с превалированием материальных ценностей над духовными, гедонистические жизненные принципы, крайний индивидуализм и прагматизм. Коллективные ценности, отражающие сущность исконно русского менталитета и национального характера, в первичном их проявлении были утрачены. Коренные изменения в постсоветский период хотя и изменили систему ценностей и мировоззренческие установки, что относится к структурным компонентам, но не затронули его глубинный уровень. В этой связи следует отметить, что менталитет современного российского населения весьма трансформирован, но сохранил исконную основу, которая дает жизненные силы для преодоления ментального дефицита, проявляющегося в периоды кризиса и социальной нестабильности. Общими достоинствами российского характера, как правило, считают адаптивность и самостоятельность, изобретательность и восприимчивость к новому, стойкость к лишениям и терпение, душевную теплоту, заботу о близких. Для некоторых групп отмечается наличие сильной тяги к справедливости, праведной осмысленной жизни, служению высоким идеалам, Родине; чувство долга; бескорыстное подвижничество; способность к самоотречению. Огромное влияние на российский менталитет возымели процессы, происходящие с российской деревней. Русская деревня - это колыбель русского менталитета. Именно деревенская цивилизация породила коллективное сознание и общинный образ жизни. Деревня отличалась особым православием, в которое органично были интегрированы более древние земледельческие культы. Уникальные мировоззренческие установки отображались в народном творчестве. В русском фольклоре выражена душа народа: нравы, традиции, этические каноны, эстетика. Русская деревня - это особый быт и образ жизни, генерирующий созерцательный тип мышления, которому свойственны интуитивное принятие решений, древнейшие социокультурные способы познания природного и социального. Исконность сельского менталитета и образа жизни эксплицировалась в практиках гадания, магических ритуалах и пр. Сегодня многие исследователи называют русскую деревню исчезающей, поскольку «с уходом сельских жителей уходит и деревня». Исследователь истории крестьянства России XX в. Л.Н. Денисова отмечает высокую значимость крестьянской культуры в плане возрождения русского национального самосознания [13]. Русская деревня по сути своей довольно инертна и невосприимчива к каким-либо нововведениям. Распад колхозно-совхозной системы хозяйствования, воплощавшей коллективное начало и традиционные общинные устои русской жизни, не повлиял на особый психологический климат, сохранившийся в русской деревне. Коллективизм нашел свое проявление на уровне организации семейного быта и специфики поддержания социальных связей. Коллективизм в деревне имеет неформальные формы своего выражения. Например, сохранение родственных и соседских связей, что делает деревенскую жизнь более открытой по сравнению с городской. Отечественные социологи рисуют портрет «русского человека» по результатам данных социологических исследований, в которых респонденты отметили такие ментальные черты, как душевность, приветливость, щедрость, доверчивость и смелость. Русскому народу присуща скромность, жизнерадостность, честность и религиозность. В российском менталитете сегодня проявляется антиномичность, о которой писал в свое время Н.А. Бердяев. Русские в равной степени активны и инертны, ленивы и трудолюбивы, преклоняются перед авторитетом и уверены в себе. Многие социологи отмечают сходство образа русского человека, данного ему в сказках, преданиях, и образа, закрепившегося в массовом сознании. Такой взгляд на менталитет русского народа созвучен стереотипным представлениям о нем, которые не отражают динамику общества и происходящие изменения менталитета. На наш взгляд, вышеперечисленные ментальные качества имеют место в условиях современных реалий. Вопрос в том, насколько сохранилась их доминирующая роль в российском менталитете и как они трансформируются под влиянием ряда объективных факторов, которые еще и детерминируют новые ментальные свойства современного россиянина. Несмотря на изменившийся статус российской деревни, трансформацию ее экономического уклада, деревенская культура сохраняет свою самобытность, обусловленную ментальными качествами русского народа. Проблема заключается в том, что русская деревня по причине своего ослабления не может стать гарантом сохранения исконно русских ментальных качеств, черт русского национального характера и предупредить трансформацию менталитета. На сегодняшний день можно только говорить о большем проявлении и устойчивости традиционных ментальных характеристик русского народа в российской деревне. Таким образом, можно сделать следующие выводы относительно процесса трансформации русского менталитета. Во-первых, менталитет не является константной характеристикой русского народа, поскольку подвержен трансформации в соответствии с изменениями, происходящими в обществе. Можно сказать, что менталитет является своего рода индикатором социального развития. Во-вторых, несмотря на свойство менталитета изменяться, для него характерна историческая преемственность ряда ментальных компонентов, представленных на его глубинном структурном уровне. К их числу относятся глубинно-психические установки и архетипы, выражающиеся в национальном характере. В формировании глубинно-психических установок русского народа решающее значение имели религиозный и природно-климатический факторы, под влиянием которых оформился фундамент русского менталитета, не подверженный кардинальным изменениям. Именно на уровне глубинного слоя русского менталитета фиксируется предрасположенность к интуитивному (холистическому) типу мышления, сохраняющаяся на протяжении веков и не зависящая от рационализации мира в целом и российского общества в частности. Интуитивная когнитивная модель во многом детерминирована глубокой православной верой. В-третьих, трансформация менталитета, обусловлена изменением институциональной системы общества под влиянием политических событий. Изменение форм социальных институтов по трем основным направлениям - политическому, экономическому и идеологическому - предопределяет трансформацию мировоззренческих установок, ценностей и ценностных ориента-ций, в совокупности своей представляющих второй (верхний) структурный уровень менталитета. Начиная с IX в. до наших дней происходила смена традиционного экономического (аграрного) уклада, свойственного России, на плановую экономику, породившую новые паттерны поведения и поведенческие стереотипы. Резкий поворот к либерально-рыночным отношениям в 1990-е гг. внес существенные коррективы в жизнь россиян, которые осложнились затяжным переходным периодом, в том числе переходом к новой системе ценностей. Неожиданные перемены в обществе влекут за собой не только изменения материальных условий жизни, но и, что немаловажно, подвергают трансформации духовную сферу жизни. Это не может не отражаться на менталитете народа. В-четвертых, следует отметить, что экономическая, политическая и идеологическая составляющие общества тесно взаимосвязаны. Они не существуют автономно, применительно к функционированию социальной системы четко действует принцип диалектического единства. Политические изменения предполагают модификацию экономики и идеологии. При этом общество сохраняет некоторые свои практики, как писал К. Маркс, прежняя формация не исчезает, а продолжает существовать в снятой форме, сохраняя черты, на которые наслаиваются новые, обеспечивая, таким образом, переход к новой формации. Нечто похожее происходит и с менталитетом. Новый вид менталитета, например советский, полностью не отрицает предшествующий (русский), глубинный слой русского менталитета продолжает существовать уже в качестве структурного уровня советского менталитета, при этом верхний уровень модифицируется как раз таки под влиянием внешних факторов. Таким образом, менталитету присущи как свойство преемственности, так и трансформации. Анализ ряда исследовательских позиций относительно динамики менталитета в России позволяет сделать вывод о том, что процесс трансформации менталитета отражает степень адаптации общества к меняющимся условиям. В условиях социальной стабильности менталитет подвержен минимальным изменениям. В такие периоды функционирования общества динамика менталитета слабая, напротив, весьма проявляется преемственность ментальных характеристик на межгенерационном уровне. Трансформация менталитета приходиться на кризисные периоды в развитии социальной системы, сопряженные с ее реорганизацией.

Скачать электронную версию публикации