Influence of the object of theft on the definition of the moment of crime termination.pdf Согласно примечанию 1 к ст. 158 УК РФ предметом хищения является чужое имущество. Н.А. Лопашенко указывает, что «имущество в хищении понимается уже, чем в гражданском законодательстве, и уже, чем в других посягательствах на собственность. Оно включает в себя только одну разновидность в гражданско-правовом смысле - движимое и недвижимое имущество, или вещи» [1. С. 44]. Однако не все авторы согласны с подобным утверждением. В частности, в комментариях к УК РФ подчеркивается, что «предмет мошенничества имеет специфику в сравнении с другими формами хищения; им может быть не только чужое имущество, но и право на него» [2. С. 101]. Не имея цели разработать понятие имущества применительно к хищениям, позволим себе констатировать, что отдельные формы хищения характеризуются разнообразными видами имущества. Так, предметом кражи выступает движимое имущество, наличные и безналичные денежные средства, отдельные разновидности ценных бумаг (например, ценные бумаги на предъявителя), а при совершении мошенничества это могут быть и права на имущество, недвижимость и т.д. Разнообразие видов имущества, выступающего предметом хищения, приводит к особенностям изъятия имущества, его обращения в пользу виновного, а соответственно, и отличиям в определении момента окончания преступления. Раскроем данные особенности применительно к каждой разновидности предмета хищения. Чаще всего предметом хищения является движимое имущество (вещи), которое может быть перемещено в пространстве. Изъятие такого имущества характеризуется их физическим выводом из обладания собственника или иного владельца. Каких-либо особых условий для обращения данного имущества не существует, т.е. виновный может без каких-либо препятствий его продать, передать третьим лицам, потребить иным образом. Соответственно, момент окончания подобных преступлений определяется моментом, когда имущество изъято и виновный имеет реальную возможность им пользоваться или распоряжаться по своему усмотрению (например, обратить похищенное имущество в свою пользу или в пользу других лиц, распорядиться им с корыстной целью иным образом) [3. С. 3]. По нашему мнению, для решения вопроса о наличии реальной возможности пользоваться или распоряжаться похищенным имуществом необходимо руководствоваться совокупностью признаков: 1) место обнаружения предмета преступления. Так, Н.А. Лопашенко указывает, что «если предмет обнаружен на охраняемой или закрытой для виновного территории (например, территории завода, склада, иного предприятия, территории жилища и т.п.), не вынесен за ее пределы, как правило, считается, что хищение не окончено» [1. С. 77]; 2) цели, которые преследует виновный в отношении изъятого имущества; свойства похищенного имущества (например, если похищается потребляемое имущество, то чаще всего судебная практика идет по пути признания такого хищения оконченным, поскольку виновный имел возможность его потребить); 3) личность расхитителя (его способности распорядиться имуществом). Например, Н. осужден по ч. 3 ст. 30, ч. 3 ст. 158 УК РФ за то, что попытался похитить телевизор из квартиры П., но не смог его поднять. Не имея возможности, в силу своих качеств, пользоваться похищенным имуществом, с места совершения преступления скрылся [4]; 4) конкретные условия, при которых совершается преступление, т.е. время суток, погодные условия, наличие в непосредственной близости объектов, затрудняющих наблюдение (зданий, строений, транспорта, коммуникаций и т. п.); 5) намерения лица о порядке использования имущества, а в ряде случаев субъективная оценка ситуации самим преступником. Однако даже этот перечень признать исчерпывающим нельзя, поскольку можно выделить и другие факторы, например особенности территории, с которой похищается имущество, наличие посторонних лиц, которые могут этому помешать, и т.д. Таким образом, реальная возможность означает, что для пользования или распоряжения имуществом каких-либо существенных препятствий не было. Не имеет при этом значения, претворена ли указанная возможность в действительность; самое главное, чтобы она была. В судебной практике часто предметом хищения (например, мошенничества) выступают безналичные деньги. При этом определение момента окончания такого хищения в настоящее время приобретает особую актуальность в связи с распространением телефонного мошенничества, а также с использованием сети Интернет. Если предметом выступают безналичные деньги (находящиеся на расчетном счете, на который по поддельным платежным поручениям перечислялись чужие денежные средства), то момент окончания мошенничества определяется моментом зачисления денег на банковский счет виновного (или иной счет, который он может контролировать), поскольку именно с этого момента виновный получает реальную возможность распоряжаться поступившими денежными средствами по своему усмотрению (например, осуществлять расчеты от своего имени или от имени третьих лиц, не снимая денежных средств со счета, на который они были перечислены в результате мошенничества). Анализ судебной практики показывает, что поступление денежных средств на банковский счет виновного всегда расценивается как оконченное преступление; если же они по не зависящим от виновного обстоятельствам не зачислены на его счет, действия виновного, направленные на завладение этими деньгами, квалифицируются как покушение на соответствующее преступление. Так, Кежемским районным судом Красноярского края за оконченное мошенничество обоснованно осужден М., который состоял на учете в районном центре занятости населения как безработный, но, устроившись на работу, с учета не снялся и продолжал отмечаться в качестве безработного с целью незаконного получения пособия по безработице. Денежные средства перечислялись ему на счет в отделении банка. В приговоре указано, что на счет виновного поступило пособие за три месяца, фактически им получены деньги лишь за один месяц, но остальную сумму он имеет реальную возможность снять. Поэтому М. вменяется хищение всей поступившей на его счет суммы [5]. Иначе оценены судом действия П., которая представила в региональный филиал ОАО «Российский Сельскохозяйственный банк» заведомо подложные документы для получения субсидии на возмещение части затрат на уплату процентов по кредитному договору. Сотрудником банка подложность документов была выявлена, вследствие чего преступный умысел П. оказался до конца не реализован, денежные суммы в виде субсидии на ее счет не поступили по не зависящим от нее обстоятельствам. Суд правильно квалифицировал содеянное по ч. 3 ст. 30, ч. 1 ст. 159 УК РФ [6]. В связи с тем, что предметом мошенничества могут выступать ценные бумаги и недвижимое имущество, рассмотрим особенности момента окончания при таком предмете хищения. Согласно ст. 142 ГК ценной бумагой является документ, удостоверяющий с соблюдением установленной формы и обязательных реквизитов имущественные права, осуществление и передача которых возможны только при его предъявлении. К ценным бумагам относятся: государственная облигация, облигация, вексель, чек, депозитный и сберегательный сертификаты, банковская сберегательная книжка на предъявителя, коносамент, акция, приватизационные ценные бумаги и другие документы, которые законами о ценных бумагах или в установленном ими порядке отнесены к числу ценных бумаг. Первая разновидность ценных бумаг, а именно ценные бумаги на предъявителя, которые фактически заменяют деньги и представляют самостоятельную имущественную ценность (векселя, облигации и т.д.), безоговорочно могут быть предметом оконченного хищения. Их изъятие сразу же влечет причинение имущественного ущерба их собственнику или законному владельцу, поскольку в любой момент данные бумаги беспрепятственно могут быть предъявлены к оплате, проданы и т. п. Применительно к такому предмету, как документарные ценные бумаги на предъявителя, момент окончания преступления в постановлении обоснованно связывается не с моментом получения имущества с использованием данных бумаг, а с моментом завладения самими бумагами. «Последующая реализация прав, удостоверенных тайно похищенными ценными бумагами на предъявителя (то есть получение денежных средств или иного имущества), - говорится в п. 10 Постановления Пленума Верховного Суда РФ № 51 от 27 декабря 2007 г. "О судебной практике по делам о мошенничестве, присвоении и растрате", - представляет собой распоряжение похищенным имуществом и не требует дополнительной квалификации как кража или мошенничество» [7]. Завладение именными ценными бумагами (например, сберегательные книжки, чеки и т. д.), по которым получить деньги или имущество может только определенное лицо, не образует оконченного хищения, так как имущественный ущерб собственнику пока еще не причинен. Содеянное влечет уголовную ответственность за приготовление к хищению, где ценные бумаги выступают средством совершения преступления, а наличные или безналичные чужие деньги - предметом хищения. Для извлечения виновным имущественной выгоды от таких ценных бумаг недостаточно предъявить их в банковское или иное учреждение и невозможно продать, поскольку для реализации прав, которые кроются за этой ценной бумагой, необходимо предпринять дополнительные усилия. Преступники, как правило, прибегают к таким действиям, как подделка ценных бумаг или документов, удостоверяющих личность, которая названа в бумаге. Право на именную бездокументарную ценную бумагу переходит к приобретателю согласно ч. 2 ст. 29 Федерального закона «О рынке ценных бумаг» в случае учета прав на ценные бумаги у лица, осуществляющего депозитарную деятельность, - с момента внесения приходной записи по счету депо приобретателя; в случае учета прав на ценные бумаги в системе ведения реестра - с момента внесения приходной записи по лицевому счету приобретателя. С этими же моментами связывается и момент окончания мошенничества, предметом которого выступают бездокументарные ценные бумаги [8. С. 276]. В уголовно-правовой литературе обоснованно утверждается, что осуществления прав, закрепленных такими бумагами, для признания хищения оконченным не требуется [Там же. С. 277]. Согласно ст. 146 ГК РФ, ордерные ценные бумаги могут быть трех основных видов, в зависимости от содержания передаточной надписи: бланковый индоссамент (без указания лица, которому должно быть произведено исполнение); ордерный индоссамент (с указанием лица, которому или приказу которого должно быть произведено исполнение); препоручительный индоссамент (поручение осуществлять права, удостоверенные ценной бумагой, без передачи этих прав индоссанту). Ордерные ценные бумаги первого вида (бланковый индоссамент) выступают предметом хищений без каких-либо ограничений. Препоручительный индоссамент не может выступать предметом хищения. Ордерный индоссамент не может выступать предметом кражи, ненасильственного грабежа, присвоения и растраты, но вполне может быть предметом мошенничества, насильственного грабежа, разбоя (и вымогательства, которое не является хищением) [9. С. 12]. Н.А. Лопашенко указывает [10], что если владелец ордерной ценной бумаги, поименованный в ней, под влиянием обмана или злоупотребления доверием или под воздействием физического или психического насилия сделает передаточную надпись (отдаст приказ или распоряжение) на бумаге на применившего к нему такие методы воздействия или на любое лицо, указанное им, завладение такой ордерной бумагой будет оконченным хищением. Особо следует прокомментировать момент окончания мошенничества, предметом которого выступают права на чужое имущество. Данное преступление окончено согласно п. 4 Постановления Пленума Верховного Суда РФ № 51 от 27 декабря 2007 г. «О судебной практике по делам о мошенничестве, присвоении и растрате» с момента возникновения у виновного юридически закрепленной возможности вступить во владение или распорядиться чужим имуществом как своим собственным [7]. Уточняя это положение, Верховный Суд РФ указывает, что этим моментом может быть момент регистрации права собственности на недвижимость или иных прав на имущество, подлежащих такой регистрации в соответствии с законом; время заключения договора; момент совершения передаточной надписи (индоссамента) на векселе; день вступления в силу судебного решения, которым за лицом признается право на имущество, или день принятия иного правоустанавливающего решения уполномоченными органами власти или лицом, введенными в заблуждение относительно наличия у виновного или иных лиц законных оснований для владения, пользования или распоряжения имуществом. Отождествление момента окончания мошенничества в форме приобретения права на чужое имущество с моментом возникновения у виновного юридически закрепленной возможности вступить во владение или распорядиться чужим имуществом как своим собственным не вызывает возражений. Объясняется это тем, что при приобретении права на чужое имущество в силу особенностей юридической процедуры перехода такого права причинение собственнику или иному владельцу имущественного ущерба всегда совпадает с моментом возникновения у виновного указанной выше возможности - на основании определенных правовых актов вступить во владение имуществом или распорядиться им по своему усмотрению. Особое внимание необходимо уделить моменту окончания мошенничества, предметом которого выступает недвижимое имущество. Этот вопрос стал особенно актуальным в связи с введением в ч. 4 ст. 159 УК РФ нового квалифицированного признака мошенничества, повлекшего лишение права гражданина на жилое помещение. Вопрос о моменте окончания преступления в том случае, когда лицо юридически завладевает недвижимым имуществом, в настоящее время разрешен в Постановлении Пленума Верховного Суда РФ № 51 от 27 декабря 2007 г. «О судебной практике по делам о мошенничестве, присвоении и растрате». Из пункта 4 постановления следует, что завладение недвижимым имуществом путем обмана или злоупотребления доверием должно расцениваться как вторая форма мошенничества - приобретение права на имущество, причем моментом окончания преступления выступает момент регистрации права собственности на недвижимость, поскольку именно с этого момента у виновного появляется юридически закрепленная возможность вступить во владение или распорядиться чужим имуществом как своим собственным [7]. Следовательно, действия виновного, непосредственно направленные на то, чтобы зарегистрировать право собственности на тот или иной объект (например, представление заведомо ложных документов в орган, осуществляющий регистрацию), но не приведшие к такой регистрации, должны считаться лишь покушением на преступление. Такой подход возражений не вызывает, поскольку при регистрации права собственности на виновного действительный собственник лишается как минимум права распоряжения имуществом, хотя фактически он может продолжать владеть и пользоваться этим имуществом.

Скачать электронную версию публикации