On expansion of criminal procedure security measures of participants of criminal legal proceedings.pdf Действующий Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации устанавливает пять мер безопасности, которые перечислены в ч. 3 ст. 11 «Охрана прав и свобод человека и гражданина в уголовном судопроизводстве»: ч. 9 ст. 166 (не приводить данные об их личности в протоколе следственного действия, в котором участвуют потерпевший, его представитель или свидетель), ч. 2 ст. 186 (осуществлять контроль и запись телефонных и иных переговоров потерпевшего, свидетеля или их близких родственников, родственников, близких лиц), ч. 8 ст. 193 (провести опознание в условиях, исключающих визуальное наблюдение опознающего опознаваемым), п. 4 ч. 2 ст. 241 (рассмотрение уголовного дела в закрытом судебном разбирательстве) и ч. 5 ст. 278 (допросить в условиях, исключающих визуальное наблюдение свидетеля другими участниками судебного разбирательства, без оглашения подлинных данных о личности свидетеля). Эти меры принято называть уголовно-процессуальными, так как они регулируются нормами УПК РФ и применяются только при производстве по уголовному делу. На наш взгляд, этот перечень может быть расширен с целью увеличения гарантий права на защиту при производстве по уголовному делу участников процесса, содействующих уголовному правосудию, повышения эффективности такого содействия и участия и, в конечном счете, - достижению цели уголовного процесса. Обратим внимание на то, что возможность расширения защитительных уголовно-процессуальных и иных средств в отношении участников уголовного судопроизводства, к которым применяются меры безопасности, являлась ранее и является в настоящее время объектом пристального внимания [1-5]. Среди имеющихся в настоящее время правовых средств государственной защиты и обеспечения безопасности участников уголовного процесса уголовно-процессуальные средства не являются единственными. Так, например, принятый 20 августа 2004 г. Федеральный закон № 119-ФЗ «О государственной защите потерпевших, свидетелей и иных участников уголовного судопроизводства» [6] содержит внушительный перечень аналогичных, альтернативных средств зашиты. Кроме того, в Федеральном законе «Об оперативно-розыскной деятельности» [7] также установлены определенные средства безопасности. Можно привести достаточно внушительный перечень правовых актов, направленных на детальное регулирование применения мер государственной защиты и безопасности личности в сфере уголовного судопроизводства [8-10]. Вместе с тем в отдельных работах отмечается возможность применения, кроме предусмотренных в ч. 3 ст. 11 УПК РФ, иных процессуальных средств безопасности. Так, например, А.Ю. Епихин отмечает возможность применения меры пресечения в виде заключения под стражу как меры безопасности, на основании п. 3 ч. 1 ст. 97 УПК, в котором отмечается принятие такого решения, в случае обоснованной вероятности, что подозреваемый или обвиняемый «может угрожать свидетелю, иным участникам уголовного судопроизводства...» [11. С. 69-70; 12. С. 115-122]. Среди перечисленных пяти уголовно-процессуальных мер безопасности обратим внимание на одну из них, установленную в ч. 2 ст. 186 (осуществление контроля и записи телефонных и иных переговоров потерпевшего, свидетеля или их близких родственников, родственников, близких лиц). Это процессуальное действие, по нашему мнению, в определенной мере имеет сходные черты, по крайней мере, еще с тремя уголовно-процессуальными действиями, которые могут быть применимы для безопасности участников уголовного судопроизводства: 1) недопустимость разглашения данных предварительного расследования (ч. 2 ст. 161 УПК РФ); 2) наложение ареста на почтово-телеграфные отправления, их осмотр и выемка (ст. 185 УПК РФ); 3) получение информации о соединениях между абонентами и (или) абонентскими устройствами (ст. 186.1). Позволим более подробно рассмотреть перечисленные процессуальные действия с точки зрения возможности их применения не только для собирания доказательств и достижения назначения уголовного судопроизводства, но и в целях обеспечения безопасности содействующих производству по делу участников. 1. Недопустимость разглашения данных предварительного расследования (ч. 2 ст. 161 УПК РФ) устанавливает возможность следователя или дознавателя предупредить участников уголовного процесса о недопустимости разглашения без соответствующего разрешения ставших им известными данных предварительного расследования. Эти сведения (информация) могут относиться непосредственно к лицам, в отношении которых принимаются (либо уже приняты и осуществляются или были приняты ранее) меры безопасности (фамилия, имя, отчество, место проживания или пребывания, место работы или учебы и т. п.). Предполагаем, что при возбужденном уголовном деле такая подписка о неразглашении сведений не вызовет особых затруднений. Однако в настоящее время в теории нет единства мнений о возможности обязать участников процесса хранить тайну до возбуждения уголовного дела. Так, например, по мнению А.П. Кругликова, «участники проверки сообщения о преступлении могут быть предупреждены о неразглашении данных досудебного производства в порядке, установленном ст. 161 УПК РФ» [13. С. 45-50]. Вместе с тем Л.В. Брусницын, напротив, считает, применительно к материалам прокурорской проверке, материалы которой послужили поводом для решения вопросов о возбуждении дела, что «до его возбуждения противодействие проверке сообщения о преступлении со стороны гражданина, получившего доступ к материалам прокурорской проверки на основании п. 4 ст. 5 ФЗ "О прокуратуре Российской Федерации», возможно"» [14. С. 49-52]. Вместе с тем, на наш взгляд, в целях расширения возможности обеспечить гарантии права участников процесса на безопасность необходимо установить возможность предупреждения о неразглашении данных досудебного производства на самом раннем этапе производства по уголовному делу, т.е. начиная с проверки повода к возбуждению уголовного производства, для чего внести соответствующие дополнения в ст. 144 УПК РФ. 2. Наложение ареста на почтово-телеграфные отправления, их осмотр и выемка (ст. 185 УПК РФ), по нашему мнению, могут рассматриваться и применяться в качестве самостоятельной меры безопасности участников уголовного процесса. Основание проведения этого действия установлено в ч. 1 ст. 185 УПК РФ: наличие «достаточных оснований полагать, что предметы, документы или сведения, имеющие значение для уголовного дела, могут содержаться соответственно в бандеролях, посылках или других почтово-телеграфных отправлениях либо в телеграммах или радиограммах...». Установление фактов противоправного воздействия в отношении участников процесса имеет непосредственное отношение к производству по делу. В этой связи Т.Ю. Вилкова верно обращает внимание на современные тенденции развития науки и техники, которые приводят к постепенному появлению новых видов и средств связи (например, электронной почты, мобильной связи и т. д.), в том числе и «необходимость защиты сведений об IP-адресах, с которых осуществляется выход в сеть Интернет» [15. С. 44-47]. Такая осознанность правового регулирования отмечена в определении Конституционного Суда РФ от 16 июля 2013 г. № 1156-О [16]. По нашему мнению, наложение ареста на почтово-телеграфные отправления, их осмотр и выемку следует рассматривать как самостоятельную уголовно-процессуальную меру безопасности. 3. Получение информации о соединениях между абонентами и (или) абонентскими устройствами (ст. 186.1) как следственное действие получило закрепление в УПК РФ 1 июля 2010 г. на основании ФЗ от № 143-ФЗ «О внесении изменений в Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации» [17]. Аналогичные изменения были внесены в ч. 2 ст. 13 «Тайна переписки, телефонных и иных переговоров, почтовых, телеграфных и иных сообщений» и ч. 2 ст. 29 УПК РФ, определяющую перечень действий, осуществляемых не иначе как по решению суда, была дополнена новым п. 12 «о получении информации о соединениях между абонентами и (или) абонентскими устройствами» [18. С. 18-21; 19. С. 2-5; 20. С. 12-15]. Этим же законом дополнено содержание и ст. 5 УПК РФ новым пунктом: «24.1) получение информации о соединениях между абонентами и (или) абонентскими устройствами - получение сведений о дате, времени, продолжительности соединений между абонентами и (или) абонентскими устройствами (пользовательским оборудованием), номерах абонентов, других данных, позволяющих идентифицировать абонентов, а также сведений о номерах и месте расположения приемопередающих базовых станций». Такая информация может эффективно повысить обеспечение безопасности в целях выявления лиц, оказывающих неправомерное воздействие на защищаемых лиц. Как это следует из содержания Пояснительной записки к проекту этого закона, изменения и дополнения вызваны тем, что «возможность получения информации о входящих и об исходящих сигналах соединения телефонных аппаратов не предусмотрена ст. 186 УПК РФ, регулирующей вопросы контроля и записи переговоров, поскольку в соответствии с п. 14.1 ст. 5 УПК РФ под контролем телефонных и иных переговоров понимаются прослушивание и запись переговоров путем использования любых средств коммуникации, осмотр и прослушивание фонограмм». Кроме того, до указанных изменений операторы телефонной связи в качестве доводов невозможности представления без судебного решения соответствующей информации приводят определение Конституционного Суда РФ от 02.10.2003 № 345-О [21], в котором отражено, что право каждого на тайну телефонных переговоров по своему конституционно-правовому смыслу предполагает комплекс действий по защите информации, получаемой по каналам телефонной связи, независимо от времени поступления, степени полноты и содержания сведений, фиксируемых на отдельных этапах ее осуществления [22]. По поводу отдельных проблем применения исследуемого процессуального действия (ст. 186.1 УПК РФ) А.В. Резцов отмечает, что «законодатель предусматривает проведение следственного действия, в свою очередь регламентированного ст. 176 УПК РФ. Отметим, что в соответствии с ч. 1 указанной статьи (ст. 186.1 УПК РФ) осмотр документов может производиться в целях обнаружения следов преступления, выяснения других обстоятельств, имеющих значение для уголовного дела. Эта оговорка является принципиально важной, так как такой цели осмотра в ст. 186.1 УПК РФ законодатель не указал» [23. С. 19-21]. Продолжая эти размышления, представляется, что выяснение фактов противоправного воздействия на участников процесса может быть выявлено как раз с помощью получения информации о соединениях между абонентами и (или) абонентскими устройствами. Рассмотренные процессуальные действия по своей природе тяготеют к оперативно-розыскным мероприятиям. Между тем обеспечение безопасности участников уголовного процесса средствами только уголовно-процессуального характера представляется недостаточным. По нашему мнению, целесообразно рассмотреть и внепроцессуальные, в частности оперативно-розыскные меры, установленные в Федеральном законе «Об оперативно-розыскной деятельности», которые также возможно применять для обеспечения безопасности в производстве по делу. Такой вывод следует из некоторого сходства по характеру и направленности их проведения. Отличие состоит в субъектах их проведения и их правовом статусе (регулировании). Так, например, при сопоставлении отдельных оперативно-розыскных мероприятий и уголовно-процессуальных действий представляется затруднительным установить принципиальную разницу между прослушиванием телефонных переговоров и контролем и записью переговоров, опросом как процессуальным действием и допросом как следственным действием, исследованием предметов и документов и производством судебной экспертизы, сбором образцов для сравнительного исследования и получением образцов для сравнительного исследования. Такое близкое «соседство» оперативно-розыскных и уголовно-процессуальных действий является причиной установления надежных средств контроля и обеспечения законности при проведении оперативно-розыскных и уголовно-процессуальных действий [24. С. 26-35; 25. С. 44-52], внешне сходных, но различных по процедуре, результатам и прочим свойствам. Отметим, что имеющиеся уголовно-процессуальные средства, установленные в нормах УПК РФ, могут и должны быть расширены в правоприменительной практике расследования и судебного рассмотрения уголовных дел.

Скачать электронную версию публикации