The ideologeme "Hero of the Great Patriotic War" in contemporary Anglo-American encyclopedias.pdf Теория «мест и фигур памяти» Пьера Нора, осуществившего своеобразную инвентаризацию мест коллективной памяти французской нации, подтолкнула к изучению данного вопроса. Для «фигур памяти», с его точки зрения, характерно наличие «материального ядра», переменчивого символического значения, функциональной задачи вызывать воспоминания. Герои российской истории стали в какой-то степени и фигурами памяти других народов и культур. Выбор энциклопедий в качестве исторического источника оправдан, поскольку попасть в словник энциклопедии в новейшее время, в сущности, означает войти и остаться в исторической памяти. В английском языке слово hero имеет не менее пяти значений: от любимца греческих богов до главного героя литературного произведения. В контексте нашего исследования важно второе определение понятия: «Мужчина, сейчас также и женщина, отличившийся своей экстраординарной храбростью или прекрасными поступками; знаменитый воин» [1. P. 1240]. В зарубежной исторической литературе и в научно-публицистических работах часто используется выражение «герой Второй мировой войны». В ряде публикаций отмечается, что к числу героев относятся лидеры стран антигитлеровской коалиции; воины, проявившие храбрость на поле боя; героические личности, сопротивлявшиеся Холокосту; немцы, боровшиеся с гитлеровским режимом; специально выделяются советские люди, совершившие военные подвиги в годы Великой Отечественной войны. Часто рассматриваемая идеологема включает в себя только людей, удостоенных медалью «Золотая звезда» и звания «Герой Советского Союза». Американский историк Г. Сакайда в книге «Герои Советского Союза» стратифицировал героев по этническим группам и видам военной деятельности, выделив в самостоятельные группы летчиков, снайперов, танкистов, моряков, партизан и пехотинцев [2]. Герои Великой Отечественной войны в западных энциклопедиях представлены в первую очередь государственными и военными лидерами страны. Пантеон полководцев похож в большинстве изданий. Главная энциклопедия западного англоязычного мира «Бри-танника» воздает в последнем издании должное маршалу Г.К. Жукову, ему посвящен специальный биографический очерк [3. Vol. 12. P. 914]. Автор оценил его заслуги следующими словами: «.наиболее важный советский военный полководец в годы Второй мировой войны». Биограф высоко оценил уровень подготовки полководца в стенах Военной академии им. М.В. Фрунзе, где «изучали военную науку. так же хорошо, как в Германии». Подчеркнуты заслуги генерала в Московской битве, битве за Ленинград, а Сталинградская битва «показала выросшее мастерство и профессионализм целой группы молодых советских генералов, возглавляемых Жуковым». Высокой оценки заслужила в главных энциклопедиях западного мира и деятельность маршала И.С. Конева. В биографии полководца отмечены неудачи под Орлом и Вязьмой и помощь Жукова в сохранении его военно-политических позиций. Ивану Степановичу приписывается афористическое выражение о «лебединой песне» немецких бронетанковых войск, «спетой под Курском» [4. Vol. 2. P. 766]. Биографический очерк в «Британнике» (всего в ней помещено только два биографических материала о героях войны 1941-1945 гг.) также воздает должное «одному из выдающихся советских генералов», полководцу, «нанесшему первое поражение Гудериану», «возглавившему войска, первыми вступившими на территорию Германии» [3. Vol. 6. P. 5, 947]. В большой монографической статье «Мировые войны» «Британники» приведена оценка И. С. Конева, данная ему Гитлером в 1945 г.: «Он - величайший по важности со времен Чингисхана!» [Ibid. Vol. 29. P. 1019]. Особое внимание уделяется соперничеству маршалов Жукова и Конева на заключительном этапе войны, искусно подогреваемое Сталиным. В итоге войскам под командованием Конева пришлось брать не Берлин, а Прагу. Для англоязычного читателя важна информация о связи биографии героя с историей их стран. Поэтому в биографии особо отмечается участие Конева в похоронах У. Черчилля в 1955 г. В 1996 г. в свет вышла книга американского военного историка М. Л. Лэннинга «100 самых влиятельных военных лидеров всех времен». Только два полководца-россиянина советской эпохи вошли в него. И.С. Конев занял 54-ю строчку, Г.К. Жуков - 70-ю, возглавил список Д. Вашингтон. Следует отметить, что автор оценивал не только военные успехи полководцев, но и их политическую деятельность [5]. Издание переведено на русский язык. В выпущенной в 2004 г. американской четырехтомной «Энциклопедии истории России» помещены биографические материалы о А.М. Василевском, К.Е. Ворошилове, Г.К. Жукове, И.С. Коневе, Б.М. Шапошникове, В.И. Чуйкове. Авторы часто делали акцент на факты, дегероизирующие образы военных деятелей Красной армии. Биография Чуйкова содержит материал о выполненном им сталинском приказе казнить всех «командиров, комиссаров и других офицеров, причастных к поражению 9 Армии в ходе Советско-финской войны» [4. Vol. 1. P. 257]. Информация о маршале Шапошникове сопровождается сведениями об исполнении им обязанностей начальника Генштаба в состоянии острого нервного истощения или иного заболевания [9. Vol. 4. P. 1379]. Итоговая оценка военно-политической деятельности маршала Конева выражена следующими словами М. Пэрриша: «Конев был типичным советским командующим, равнодушным к людским потерям. Сохранял положение одного из сталинских фаворитов» [Ibid. Vol. 2. P. 766]. В середине прошлого века слово «герой» соотносилось в словарях английского языка только с юношей или мужчиной. Западные издания в настоящее время большое внимание уделяют женщинам - героям войны, ставшим духовными символами страны, а в послевоенные годы - источниками советской «героической мифологии войны» [11. P. 708]. Это научное направление развивает Розалинда Сэрторти, написавшая статью «О создании героев, героинь и святых» [7]. Ей же принадлежит очерк о Зое Космодемьянской в «Энциклопедии истории России», которую она называет «советской Жанной д'Арк», «канонизированной коммунистическим режимом в качестве российской героической девушки-партизанки». По ее мнению, смерть девушки использовалась пропагандой для пробуждения у солдат чувства мести, поскольку ее образ был в высшей степени созвучен идее «священной войны» против фашизма [4. Vol. 2. P. 777-778]. Акцентируется внимание на парадоксах формирования характера комсомолки, которая была советской героиней, происходившей из семьи преследуемых священнослужителей, дед которой был жестоко убит большевиками в 1918 г. Наличие визуальных образов последних минут жизни и смерти героини вдохновляло художников, поэтов, кинематографистов СССР на создание культа юной героини в СССР и за рубежом. По замечанию автора, со временем характер публикаций о Зое стал носить подлинно агиографический характер. Нарративный образец советского повествования о герое во многих отношениях соответствовал образцам жизнеописания канонизированного святого. Например, рассказ фокусировался на единственном поступке, отмечалась сознательность смерти за идею, смешивались биографические данные с типическими элементами эпохи [7. P. 179]. Википедия сообщает англоязычным читателям о попытках канонизировать Зою в начале XXI в. в ранге мученицы. Культ героини проявлялся и в том, что советские женщины десятки лет, стараясь во всем подражать Зое, копировали ее одежду и прическу. Она не пропала из советского пантеона героев после начала «иконоборческого движения» в 1990-х гг. Особое внимание уделяется подвигам снайперов. Западный менталитет с культом личности, предприимчивости, индивидуализма проявляется в выборе объектов изучения. Для определения характера культуры исследователи в области межкультурной коммуникации используют как критерий роль в ней «бытия» и «действия». Если для российской цивилизации важно созерцательное начало, проявляющееся в отношении к действительности, постоянной рефлексии, то для американской и британской культур на первый план выходит второе, деятельностное начало. Аген-тивная модель действий находит отражение в выборе и описании действий героев российского прошлого. Не описание ситуации, а сосредоточение внимания на операционных процедурах, деятельностных операциях представляются авторам текстов главнейшими задачами [8. С. 182-183]. Бесспорно, одной из самых известных на Западе героинь войны стала Людмила Павличенко, снайпер, уничтожившая 309 фашистов, включая 36 фашистских снайперов. В августе 1942 г. по приглашению Элеоноры Рузвельт она посетила Северную Америку [4. Vol. 3. P. 1150]. Привлекательная внешность, эмоциональное поведение, ораторское мастерство, военные успехи буквально заставили американцев влюбиться в неё. Во время поездки по Канаде она получила в дар от восхищенных граждан новейшую модель винчестера. Певец кантри Вуди Гатри посвятил ей песню «Мисс Павличенко». В составе советской делегации был снайпер В. Пчелинцев, но память о нем не сохранилась в коллективной памяти американцев. Американская сторона создала образ женщины-героя, ставший идеальным символом для мобилизации общественного мнения на идее открытия второго фронта в Европе. К. Коттэм в биографическом очерке о героине подчеркивает, что и после войны Людмила добилась жизненной удачи, став военным историком и журналистом [Ibid]. Интерес к личности героини виден и в том факте, что в год 70-летия Победы Германский исторический институт в Москве предложил французской исследовательнице А. Регаме выступить с докладом «Мисс Павличенко. Советский снайпер в Соединенных Штатах, 1942 г.». Описание подвига А. Матросова в справочных трудах сопровождается комментарием, что «новейшие исследования российских историков убеждают исследователей в том, что Матросова "сделали" героем в пропагандистских целях» [2. P. 6]. Таким образом, интерес к героям Великой Отечественной войны в значительной степени формируется в контексте развития диалога стран как действующих лиц в истории взаимоотношений часто недружественных сторон. Эта закономерность выбора единиц информации коллективной исторической памяти может быть оценена как проявление прямой зависимости «официальной» памяти страны от оценок политических элит.

Скачать электронную версию публикации