AS USSR Orientalists in Borovoe during the Great Patriotic War.pdf Одной из малоизвестных страниц истории советской науки и техники является организация жизни и работы ученых во время эвакуации в период Великой отечественной войны. Значительная часть научных и образовательных учреждений западных районов СССР была перемещена вместе с сотрудниками в Казахстан и республики Средней Азии. В эвакуации на курорте Боровое (Казахстан, Акмолинская область) находились сотрудники Ленинградского Института востоковедения АН СССР. Это китаевед, академик Василий Михайлович Алексеев (1881-1951), индологи - академики Фёдор Ипполитович Щербатской (1866-1942) и Алексей Петрович Баранников (18901952), иранист - член-корреспондент Александр Арнольдович Фрейман (1879-1978). Подготовка к эвакуации института началась в июле 1942 г. В декабре 1942 г. основной его костяк перебазировался в Ташкент (Узбекистан). Война внесла многие негативные коррективы в историю науки. Так, в лагере смерти Бухенвальде погиб известный востоковед, профессор Коллеж де Франс А. Масперо. Потери среди советских ученых-востоковедов также были колоссальными [1. C. 288]. В период блокадного Ленинграда были утрачены многие ценные коллекции по китаеведению. В частности, похищена часть архива репрессированного востоковеда Н. И. Конрада. Вместе с личными вещами из эвакуированной квартиры пропали научные материалы и рукописи лекции В. М. Алексеева. Были утеряны либо уничтожены, не увидев свет, многие труды советских китаеведов. Всему мировому китаеведению был нанесен непоправимый урон. Во время Второй мировой войны пропали не только рукописи и научные труды, гибли люди науки. Политика советского правительства была крайне противоречивой: с одной стороны, в отношении ученых проводились политические репрессии, с другой стороны, принимались чрезвычайные меры для спасения научных кадров. Цель статьи - показать значение эвакуации ученых-востоковедов в Казахстан для сохранения наиболее ценных кадров этого направления советской науки. В Боровое был эвакуирован Василий Михайлович Алексеев - признанный глава советского китаеведения, один из крупнейших знатоков китайского языка и литературы, академик АН СССР (1929), автор работ в различных направлениях китаеведения: по истории китайской литературы, этнографии, китайской культуре и письменности, китайскому театру и фольклору, переводам китайской классической литературы и др. Он прибыл в Боровое с женой и двумя дочерьми 7 декабря 1941 г. Сын находился на фронте. Директор курорта Е.З. Орлова разместила их в корпусе № 11 в небольшой комнате. Жена В.М. Алексеева Наталья Михайловна (1890-1973), будучи сама востоковедом, с первых дней пребывания в Боровом стремилась помогать мужу в научной работе. В 1958 г. она опубликовала полное описание архива Василия Михайловича. Старшая дочь Любовь Васильевна (р. 1921) устроилась медсестрой в военный госпиталь. Младшая дочь Марианна Васильевна (р. 1927) помогала во всем родителям. Спустя годы она опубликовала серию статей об отце и его научном наследии, подготовила и издала четыре монографии В.М. Алексеева [2. C. 86, 128]. Сам ученый, находясь в эвакуации, писал: «Кормимся мы неплохо, хотя и без всяких, что называется, разносолов. Гуляем отлично» [3. С. 216]. Василий Михайлович жаловался только на отсутствие специальной литературы. По причине того, что при эвакуации лимит багажа составлял 10 кг, он смог взять с собой только один словарь и две антологии китайской литературы. Находясь вдали от института и библиотек, с трудом доставая бумагу, он продолжал исследования. В своих письмах (март 1942 г.) он отмечал: «Пишу здесь бесконечные переводы, не имея возможности ни о чём справится: у меня с собой только одна книга плюс словарь! я закончу (в первом этапе и без комментария, для которого нет ни справочников, ни бумаги) "Мастеров китайской художественной прозы в худом переводе". Весь мой план на этот год я выполню - если будет бумага» [1. C. 290]. 3 июня 1942 г. ученый-китаевед писал: «Я упорно сижу над китайскими мандарино-поэтами, изводящими меня подлою виртуозностью своих льстивых виршей... Работаю сильно замедленными темпами» [3. C. 231]. В условиях военного времени в 1942 г. В.М. Алексеев завершил переводы трёх эссе китайского философа Ван Ян-мина: «Надпись на храме в честь Сна», «Надпись у Зала культа классиков-канонов», «Обращение к похороненным пунктам». И только после прорыва блокады Ленинграда в мае 1943 г. в Боровое прибыли книги из его личной библиотеки. По данному поводу В. М. Алексеев с удовлетворением заметил: «... целый транспорт моих книг меня обеспечивает работой как переводчика, полукомментатора и полуучёного, профессора китайского языка.» [1. C. 290]. Советское правительство не прекращало закупать в Китае книги для научной работы В.М. Алексеева. В 1944 г. академик регулярно отправлял рецензии на китайские исследования в Известия АН СССР. Исследователь К. Харбсмайер справедливо отмечал, что В.М. Алексеев в 1941-1944 гг. «в исключительно тяжелейших условиях эвакуации в Боровом работал над двухтомной антологией переводов из шедевров китайской прозы, а также тремя внушительными томами соответствующих исследований.» [4. С. 508]. Академик во время эвакуации в Боровом был научным руководителем у аспирантов. Защита диссертации на соискание учёных степеней не прерывалась даже в военное время. Например, известен такой факт, когда молодой китаевед Н.Т. Федоренко перед войной поступил в аспирантуру к В.М. Алексееву. Весной 1943 г. он, будучи уже дипломатом (работал в Полпредстве СССР в Чунцине), привёз свою научную работу в Боровое на проверку. Алексеев вспоминал: «Федоренко. со своей диссертацией сидел над моей душой, торопил и нервничал. А я покорно гнул спину и разбирал его диссертацию.» [1. C. 298]. Чуть позже диссертация Н.Т. Федоренко была успешно защищена. Вопреки правилам защиты ему было присуждена учёная степень доктора филологических наук, минуя степени кандидата [Там же. C. 299]. В эвакуации В.М. Алексеев, помимо научной работы, активно участвовал в общественно-полити-ческой жизни курорта Боровое. Когда он пытался рассказать о бедственном положении блокадного Ленинграда, старейшие академики В.И. Вернадский и Н.Д. Зелинский, боясь ненужных кривотолков, отговаривали его от этой затеи [2. C. 128-129]. Ученый-китаевед был частым гостем на заседаниях Ученого совета госзаповедника и выступал перед населением заповедной зоны. 24 июня 1943 г. Василий Михайлович писал из Борового: «На днях сделал доклад здесь, в общем собрании (в воскресном) "Китай и агрессоры", пользуясь материалами переводов. Возражал, конечно, идол Маслов, упрекнувший меня в отсутствии социальной базы и разными другими митинговщинами.» [3. С. 303]. После прорыва блокады Ленинграда появилась возможность возвращения к полноценной работе. Уже в 1943 г. встал вопрос о восстановлении кафедры китаеведения в Ленинградском университете. В.М. Алексеев писал из Борового: «Сегодня получил телеграмму от "ректора университета Вознесенского", требующего моего согласия на включение в штат завкафом. Я отвечаю: нет, 1938-й год мною не изжит и изжит не будет» [Там же. С. 324]. Эта категоричность в ответе была вызвана нападками, доносами и дискредитацией его личности в годы гонений и репрессий на советских китаеведов. Но в июне 1944 г. академик все же откликнулся на предложение ректора: «Сегодня составил проект состава китайской кафедры в востфаке: я, Штейн, Эйдлин, Смы-калов, Думан, Петров, Монзелер, Кочетова (из Эрмитажа).» [Там же. С. 338]. 30 августа 1944 г. В.М. Алексеев вернулся в Ленинград. 6 сентября 1944 г. в «Журнале текущей работы и происшествий по Институту востоковедения Академии наук СССР» было отмечено: «Академику В. М. Алексееву выдали все принадлежавшие ему лично и находившиеся на временном хранении в ИВ научные материалы (1 полуторатонная машина верхом)» [5. С. 24]. Все стало приходить в порядок. В.М. Алексеев возглавил вновь образованную кафедру китайской филологии при восстановленном Восточном факультете Ленинградского государственного университета. За научные достижения в годы войны академик был удостоен ордена Ленина. Говоря о деятельности китаеведов в эвакуации, нельзя не отметить историка Н. В. Кюнера, который жил в Алма-Ате и изучал восточные рукописи и ксилографы в Центральном историческом архиве Казахской ССР и Государственной публичной библиотеки им. А.С. Пушкина [6. С. 229]. В 1943 г. Н.В. Кюнер подготовил «Перевод писем местных владетелей Центральной Азии китайскому двору», а в 1945 г. завершил работу над «Библиографией китайской и маньчжурской литературы о народах Казахстана» и «Маньчжурские архивные документы по истории казахского народа» [7. С. 92]. Другой выдающийся востоковед, бывший в эвакуации в Боровом, Фёдор Ипполитович Щербатской (18661942), индолог, тибетолог, основатель русской школы буддологии, академик АН СССР (1918), был рожден в польском городе Кельцы. В ноябре 1918 г. он возглавил в Ленинграде Институт буддийской культуры. В 1920 г. Институт, вместе c другими востоковедными учреждениями Академии наук, был реорганизован в Институт востоковедения. Фёдор Ипполитович до конца своей жизни заведовал индо-тибетским кабинетом. Заслуги академика Ф.И. Щербатского высоко оценила мировая наука. Его избрали почетным членом наиболее старых и авторитетных зарубежных научных обществ - английского Королевского Азиатского общества в Лондоне, французского Азиатского общества в Париже, немецкого Востоковедного общества в Берлине, а также членом-корреспондентом Геттингенской академии. Все же особую известность и любовь русский индолог получил в Индии, а также высокую оценку своего труда от Джава-харлала Неру [8. C. 15]. В Институте востоковедения Ф.И. Щербатской занимался исследованиями буддийской философии. Он опубликовал свой 25-летний труд в 2 томах - «Буддийская логика», которая стала последней частью его монументальной трилогии. Данное исследование получило заслуженное признание специалистов Запада и Востока. Известный индийский ученый Дх. Шастри назвал её «Шедевром Щербатского», отмечая, что «Буддийская логика» является величайшим произведением индийской философии за последние 250 лет [9. C. 22]. В Боровое академик с другими учёными был эвакуирован из санатория «Узкое» под Москвой в конце июня 1941 г. Он поселился в главном корпусе со многими эвакуированными учёными. Дружил с академиками В. И. Вернадским и А. А. Фрейманом. Учёный скончался 18 марта 1942 г. в Боровом и похоронен на местном кладбище. На его могиле лежит гранитная плита с надписью: «Он объяснил своей стране ум древних мыслителей Индии». 1 апреля 1942 г. в Свердловске на заседании Президиума АН СССР присутствующие почтили вставанием память ушедшего из жизни академика Ф.И. Щербатского [9. С. 25]. Другой советский индолог - Алексей Петрович Баранников (1890-1952), академик АН СССР (1939) - также жил и работал в Боровом. В 1921-1928 гг. он - ученый-хранитель отдела буддийского искусства Русского музея, с 1936 - зав. Новоиндийским кабинетом ИВ АН СССР, в 1938-1940 гг. - директор Института востоковедения АН СССР. С 1922 г. до конца жизни - профессор МГУ, автор грамматик и словарей новоиндийских языков (урду, хинди). Труды А.П. Баранникова противопоставлялись в советских официальных кругах в 3040-х гг. работам С.Ф. Ольденбурга и Ф.И. Щербатского как представителей «буржуазной науки» [2. C. 324]. Академик А.П. Баранников - крупный исследователь цыганского языка, истории цыганского народа. Им опубликовано более 20 работ в данном направлении, в том числе монография о диалектах цыган юга России и левобережной Украины, грамматика и цыга-но-русский словарь (в соавторстве с профессором М.В. Сергиевским). Опубликовал 250 научных работ по индоведению [10. C. 56]. А.П. Баранников был эвакуирован из Ленинграда с другими учеными 22 июля 1941 г. В Боровое он приехал с женой, сыном и дочерью. Семья обосновалась в 11-м корпусе. В эвакуации учёный продолжал заниматься научным исследованием индийских языков и литературы. Главной его работой стал перевод на русский язык поэмы «Рамаяна», что увековечило его имя. Летом 1944 г. академик А.П. Баранников возвратился в Ленинград. В 1945 г. за заслуги перед Родиной учёный был удостоен высшей государственной награды СССР - ордена Ленина. В Боровое был эвакуирован с семьей Александр Арнольдович Фрейман (1879-1968) - русский советский филолог-иранист, доктор филологических наук, член-корреспондент АН CCCP, создатель и глава советской школы древнеиранской филологии и сравнительно-исторического иранского языкознания. На протяжении почти шести десятилетий творческой жизни учёный был связан с Азиатским музеем - Институтом востоковедения АН ^СР. В 1933 г. А.А. Фрейман возглавил экспедицию Таджикской базы АН СССР, в ходе которой были найдены в развалинах замка на горе Муг около 400 предметов материальной культуры, в их числе совершенно уникальные памятники согдийского языка и письменности - рукописный архив, документы на коже, бумаге и дереве, относящиеся к эпохе арабского завоевания Средней Азии [11. Л. 195-204]. С 1934 г. А.А. Фрейман работал в Институте востоковедения АН СССР. В круг его научных интересов входило изучение сравнительно-исторического иранского языкознания. Ученый-востоковед с огромным энтузиазмом занимался Авестой и древнепер-сидскими надписями, изданием пехлевийских текстов, историей. По справедливому замечанию его ученика, известного востоковеда И.М. Оранского, А. А. Фрейману принадлежат крупнейшее открытие в отечественной науке - дешифровка и исследование согдийских документов с горы Муг, исследование хорезмийского языка. Как ученому и педагогу, организатору науки многим обязаны Александру Арнольдовичу советские осетиноведение, курдоведение, та-джиковедение, афгановедение. «Важнейшую задачу иранского языкознания А.А. Фрейман видел в создании историко-сравнительной грамматики и этимологического словаря иранских языков - трудов, которые могли бы показать процесс закономерного исторического развития этой языковой семьи как единой системы. Этой задаче посвящены, в конечном счете, все работы Фреймана...» [12. C. 320]. А. А. Фрейман с женой прибыл в Боровое 19 ноября 1941 г. и был поселен в корпусе № 11. В сентябре 1942 г. его родной Институт востоковедения был эвакуирован в Ташкент. Несмотря на сложное военное время, дирекция института установила связи со своими сотрудниками в Боровом. Ученый начал работать по плану кабинета иранистики. В Боровом он принимал участие в заседаниях академической группы (сохранилось два протокола заседаний, подписанных В.М. Алексеевым и А. А. Фрейманом). Консультировал и вел научную переписку с профессором С. А. Семеновым-Зусером, автором монографии «Древний Казахстан: от палеолита до арабского завоевания», заведующим кафедрой всеобщей истории Объединенного Украинского (Киевского и Харьковского) университета, эвакуированного в Кзыл-Орду. А. А. Фрейман за безупречный и многолетний научный труд был награжден орденами Ленина и Трудового Красного Знамени, медалями. Годы Великой Отечественной войны стали временем тяжелых испытаний и лишений для советских востоковедов. В этот период около трети сотрудников Института востоковедения АН СССР погибли, были остановлены многие научные исследования, утеряны некоторые архивы и книжные коллекции. Однако работа не прекращалась и к концу войны была полностью восстановлена и получила дальнейшее развитие [1. C. 305]. В значительной мере советское востоковедение обязано этим эвакуации части выдающихся своих представителей в Боровое.

Скачать электронную версию публикации