Juridical community and the problem of Russia's alcoholization at the turn of the 20th century (based on the materi.pdf Российская империя на рубеже XIX-XX вв. переживала ситуацию широкого распространения социальных болезней - венерических заболеваний, особенно сифилиса, туберкулеза, алкоголизма [1]. Передовую интеллигенцию - врачей, учителей, земских и городских деятелей -беспокоила пагубность социальных недугов, затрагивавших практически все стороны народного благосостояния. Юридическая общественность не могла остаться в стороне от обсуждения этих вопросов, поскольку их разрешение неизменно требовало регламентации и правового закрепления. Особую актуальность представляла проблема массового пьянства и алкоголизма. Одной из первостепенных задач, поставленных передовыми правоведами перед юридическим сообществом России, была определена необходимость сравнительных исследований распространения пьянства и алкоголизма в ведущих европейских странах и в Российской империи в связи с влиянием алкоголизации на преступность, самоубийства, «физическое и моральное вырождение» населения. Известный отечественный общественный деятель -один из организаторов российского движения трезвости и активный участник международных конгрессов криминалистов Д. А. Дриль, анализируя ситуацию в Бельгии за 1874-1895 гг., отмечал, что из 2 820 заключенных в тюрьмах насчитывалось 1 157 алкоголиков и еще 238 «сомнительных случаев», т.е. роль алкоголя как фактора, способствующего совершению преступлений, была очевидна [2. С. 359]. С ним соглашался криминалист А.Г. Яковлев, проводивший аналогичные исследования по ситуации в Швеции, где показатель алкоголиков среди преступников колебался за 1889-1893 гг. от 69,8 до 72,1% ежегодно [3. С. 107]. Аналогичная ситуация складывалась в Великобритании, Франции, Австро-Венгрии и иных европейских странах, где наряду с ростом тяжких преступлений, особенно убийств, на почве алкоголизации отмечался неуклонный рост самоубийств [4. С. 145]. Российская империя не стала исключением среди европейских держав, но ее особенностями были хотя и увеличивающиеся, но все же несколько меньшие показатели самоубийств. Так, число осужденных общими судами на 1 000 чел. за 1895-1912 гг. было стабильным с устойчивой тенденцией к росту и колебалось от 87 до 104 [Там же. С. 621]. В отношении связи преступности и алкоголизма четко прослеживались тенденции: преобладание случайного пьянства у первичных преступников и хронический алкоголизм у профессиональных преступников [5. С. 622]. По данным Центрального статистического комитета России, в стране за 1870-1874 гг. на 1 млн населения в 50 центральных губерниях приходилось 29 самоубийств, а за 1890-1894 гг. - уже 32 [6. С. 147]. После этого происходит некоторое понижение, а затем - непрерывный рост. В 1902-1912 гг. коэффициент самоубийств возрос от 2,2 до 4,4 на 100 тыс. населения [4. С. 622]. Другим важным негативным следствием алкоголизации общества становилось «вырождение» населения. Профессор Императорского Александровского университета (в Гельсингфорсе) Легрэн изучил четыре генерации в 215 семьях «потомственных пьяниц» (814 чел.) и вывел, что 42,2% из них составляли алкоголики, 13,9% -«нравственно-помешанные», 22,7% - страдающие эпилепсией, истерией и конвульсиями, 19% - душевнобольные, при этом 174 чел. умерли в младенчестве, а 93 были больны туберкулезом и физически недоразвиты [7. С. 543]. Убедительность статистических данных должна была раскрыть перед общественностью всю пагубность сложившейся ситуации и побудить к поиску мер против народного зла. Необходимость выяснения корней пьянства и алкоголизма была очевидна для всех участников трезвенного движения. В этом вопросе собенно тесное взаимодействие установилось между юристами и медиками. В данной связи естественным представлялось обращение правоведов к передовым врачам с целью совместной работы по определению степени вреда алкоголя для населения и выработке мер против его распространения. Медики, в свою очередь, не представляли антиалкогольной борьбы без участия юристов с их профессиональным подходом к правовому закреплению основных этапов этой деятельности. Первыми на призыв Русского общества охранения народного здравия к совместной деятельности откликнулись столичные правоведы. На заседании Юридического общества при Санкт-Петербургском университете 4 февраля 1898 г. его участники признали «весьма желательным и вполне соответствующим преследуемым Юридическим обществом целям участие общества в изыскании мер борьбы с таким подрывающим общественную нравственность, благосостояние и здоровье злом, как алкоголизм...» [8. С. 3]. Для этой цели была создана Комиссия из членов Общества, в состав которой вошли представители уголовного отделения (Д.А. Дриль, Л.П. Дынша, А.А. Ле-венстим, А.К. Вульферт, Г.Б. Слиозберг, А.С. Зарудный, В. Д. Шидловский, И. А. Шендзиковский, В. Д. Кузьмин, Э.Я. Фукс) и административного отделения (Г. С. Воль-тке, О.А. Верт, Н.П. Ретвих, М.И. Свешников, В.М. Устинов, И.И. Карницкий, Н.А. Полетаев) [9. С. 3]. Если в отношении пагубных последствий алкоголизации не было сомнений, то в определении сущности и причин массового распространения пьянства и алкоголизма среди участников трезвеннического движения не было единства как среди врачей, так и среди правоведов. Данные противоречия с особой остротой проявились на заседаниях Казанского юридического общества, соединенных собраний юристов и врачей Русского общества охранения народного здравия в 1900-1901-х гг. Значительная группа участников, общий подход которых выразил на заседании 18 декабря 1900 г. доктор медицины В. П. Первушин, придерживалась мнения о безусловной вредности алкоголя в любом виде и количестве и неизбежности ведения повсеместной борьбы с ним на всех уровнях: личностном, общественном и государственном [8. С. 215]. На заседании 19 января 1901 г. правовед К.М. Леонтьев выразил большие сомнения определенной группы участников в самой правильности постановки вопроса о вредности алкоголя применительно к конкретной личности и об общественной борьбе именно с алкоголизмом, а не с пьянством: «Тезис о вреде употребления спиртных напитков ничем не доказан. Люди гибнут массово не от опьянения, а от побочных влияний» [Там же. С. 216]. К.М. Леонтьева поддержали доктор медицины Л.О. Даркшевич (впоследствии - один из основателей нейрохирургии в России), сделавший акцент на индивидуальных свойствах организма, и выдающийся теоретик права профессор Г.Ф. Шершеневич (в будущем - депутат I Государственной думы), высказавшийся более категорично: «Для юриста очень важно: яд - алкоголь или нет. Но лично я не убедился в справедливости высказанного им положения». По поводу судебной практики с участием алкоголиков Г.Ф. Шершеневич заметил: «...До сих пор не было указано ни одного объективного признака, которым мог бы руководствоваться судья» [Там же. С. 217]. Таким образом, вопрос о цели трезвеннического движения в среде юристов (за умеренное употребление алкоголя или за абсолютную трезвость), как и на уровне всей общественности страны, остался открытым. Большинство правоведов вслед за врачами, опираясь на многочисленные исследования зарубежных и отечественных ученых, сходились в оценке пьянства и алкоголизма как явления «наследственного» и в биологическом смысле, и в социальном [2, 3, 7, 10]. На годовом собрании Курского юридического общества 10 декабря 1898 г. его председатель И.М. Тютрюмов, опираясь на цитату выдающегося правоведа и общественного деятеля А. Ф. Кони, охарактеризовал причины, воспроизводившие пьянство из поколения в поколение: «Постоянная жизнь впроголодь и в холоде... бодрость и забвение, находимые только в водке - все это создает условия, гибельно действующие на одичалого, голодного ребенка. Брань пьяного отца, вопли побитой матери, вечное взаимное раздражение...» [11. С. 40]. Непосредственные причины явления разделялись юристами на нравственные, физиологические, финансовые, политические и социальные. Важнейшими из причин, по мнению большинства правоведов, были отсутствие «умственно-нравственной культуры» и знаний, внутренние невзгоды, плохо вознаграждаемый труд, постоянное чрезмерное напряжение физических и умственных сил, сильное утомление. Алкоголь в данных ситуациях представлялся пьющим своего рода «восстанавливающим» средством. В действительности, как справедливо отмечал Д. А. Дриль, «возбудитель не создает силы и не является восстановительным материалом» [12. С. 40]. Для юридической общественности было характерно повышенное внимание к алкоголизму как к последствию питейной реформы 1894 г. и роста незаконной торговли алкоголем. Особенную тревогу вызывали связанные с этими явлениями правонарушения - фальсификация, укрывательство, доносительство, лжесвидетельствование. Так, В. Ефимов, указав на все несовершенство производства и вредность для «народной нравственности» расследований по делам о противоправной продаже спиртных напитков, заметил: «Еще большее зло, порождаемое делами этого рода - страшное развитие лжесвидетельствования в пользу обвиняемых, что ведет к дискредитации лиц, проводивших дознание» [13. С. 245]. Некоторые правоведы были склонны видеть во всплеске пьянства и преступности лишь «совершенно искусственные» явления, вызванные введением винной монополии и текущим развитием событий. А. Н. Бутовский отмечал: «До реформы преступления покрывались в кабаках, а после их упразднения местом питий стала улица, а не дом. Таким образом, увеличение преступности объясняется лишь большей интенсивностью уголовной репрессии» [14. С. 144]. И все же большинство правоведов готово были согласиться с врачами о едином социально-экономическом и правовом корпусе причин данного явления, о недостаточной медицинской помощи населению и неразработанности правовых основ санитарии и медицины. На совместном заседании Харьковского юридического общества и местного отделения Русского общества охранения народного здравия доктор медицины И. П. Скворцов заметил: «В России санитарии, собственно, нет... есть только медицинская полиция, по своему назначению очень мало удовлетворяющая своему назначению...» [15. С. 249]. С профессором согласились правоведы И.Ю. Шайтан, Я.М. Затворницкий, Л.Я. Тауберг и др. [Там же. С. 250]. Основные меры борьбы с алкоголизмом правоведы подразделяли на общегосударственный, общественный и личностный уровни. Самым разработанным юристами в силу их профессиональной специфики был именно высший уровень. На государственном уровне необходимыми представлялись следующие глобальные мероприятия: улучшение экономического и правового положения основной части населения, распространение просвещения, поднятие нравственного уровня, организация широкого попечения о социально незащищенных слоях населения. Для этого нужно было разработать и внедрить проекты новых государственных органов, важнейшим из которых должно было стать министерство народного здравия [16]. К частным мерам относились совершенствование юридической техники в целом; конкретизация отдельных пунктов статей, неточно передающих содержание воли законодателя; устранение дублирования в законодательных актах; отмена устаревших нормативных документов; выработка новых правовых норм и издание соответствующих актов и т.д. Общественность должна была взять на себя заботы по открытию различных попечительских обществ по борьбе с «нищенскими гнездами», бродяжничеством, детской беспризорностью, заболеваемостью и смертностью от эпидемических и социальных болезней и профилактике данных явлений. Общественный контроль представлялся необходимым в деле устройства общественных столовых, чайных, приютов, ночлежных домов, дешевых квартир, библиотек, организации бесплатной медицинской помощи [8. С. 215]. На личностном уровне приоритет отдавался общественной работе каждого интеллигента, личному примеру, благотворительности и посильной помощи в деле борьбы с социальным злом. В условиях предреволюционного и революционного периода реализовать общегосударственные мероприятия оказалось невозможно. Следствием стало участие правоведов в политической деятельности и формирование их как общественных деятелей либерального (А.Ф. Кони, Г.Ф. Шершеневич, Д.А. Дриль) и революционного (В.И. Ульянов (Ленин), А.И. Пискунов, А.А. Олигер и др.) направлений. Из реализованных общественных мероприятий наиболее заметными оказались усилия местных юридических обществ по содействию социальному обеспечению малоимущих социальных групп, проявившиеся в открытии соответствующих общественных организаций, путем организации пунктов питания, приютов, ночлежек и иных подобных заведений. Так, Курское юридическое общество, несмотря на нехватку собственных средств, в 1898 г. выступило с инициативой о создании «Общества попечения о бесприютных и нуждающихся в защите детях», устав которого был в том же году утвержден в МВД [17]. Общество направило свою деятельность на поиск помещений для детей, снабжение их одеждой, открытие мастерских. Однако подобные примеры были единичными в силу материальных причин и отсутствия государственной поддержки. Важнейшим реальным результатом работы юристов в направлении борьбы с алкоголизацией населения стали их научно-популярные труды. В даннном аспекте выдающимися правоведами К.Я. Чихачевым, А.А. Пи-онтковским, Е.Н. Тарновским, М.С. Маргулиесом, М.А. Горановским были разработаны наиболее актуальные вопросы теории и практики борьбы с алкоголизмом: по разработке правил торговли алкоголем [18], выработке эффективных мер противодействия массовому пьянству и росту преступности [19, 20], определению вменяемости правонарушителей-алкоголиков [21], борьбе с бродяжничеством и беспризорностью как факторами воспроизводства алкоголизма [22]. Таким образом, на рубеже XIX-XX вв. взгляды передовых правоведов обратились к проблеме массового пьянства и алкоголизма населения. Юристами совместно с врачами была проанализирована ситуация распространения пьянства и алкоголизма в европейских странах и в Российской империи, раскрыты экономические, финансовые и социальные причины алкоголизации населения России, выработаны меры борьбы с социальным злом и проведены посильные мероприятия. Несмотря на отсутствие единства по некоторым процессуальным, а иногда и принципиальным вопросам, передовые представители отечественной юридической общественности внесли свой вклад в процесс вовлечения российского общества в борьбу с опасной социальной болезнью.

Скачать электронную версию публикации