The Constitutional Court of the Russian Federation on ensuring the direct action of the constitution by security measure.pdf Вопрос о прямом действии норм Конституции РФ по-прежнему остается дискуссионным и актуальным, что связано с обсуждением предложений, касающихся внесения изменений в Основной закон государства, а также отсутствием юридического закрепления расшифровки указанного термина. Полагаем, прямое действие Конституции Российской Федерации - это юридическое свойство норм Основного закона, имеющее легальный характер, выражающее правило действия и реализации конституционно-правовых норм независимо от наличия конкретизирующих их нормативно-правовых актов. В целях наиболее эффективной реализации прямого действия Конституции Российской Федерации предлагается ввести термин «система обеспечения прямого действия Конституции», включающий в себя взаимосвязанные формы правовой деятельности публичных органов государственной власти и местного самоуправления, направленные на реализацию свойства прямого действия Конституции. Существование системы обеспечения прямого действия Конституции обусловливается совокупностью юрисдикций органов власти различных уровней, их взаимосвязью, структурой самой Конституции, выражающейся в согласованности конституционных положений, определяющих концептуальное единство последней. Применительно к системе обеспечения прямого действия Конституции РФ ее базовыми элементами являются: правовая деятельность органов государственной власти, местного самоуправления, граждан (как представителей гражданского общества) в форме охраны прямого действия Конституции и их правовая деятельность в форме его защиты. Существуют различные подходы к разграничению понятий охраны и защиты Конституции РФ; не ставя целью исследования их разграничение, обращаясь к накопленному опыту ученых по этому вопросу, присоединимся к идее Д. А. Авдеева, высказанной в контексте разграничения терминов «охрана» и «защита» прав и свобод человека и гражданина [1. С. 11]. И предположим, что в контексте системы обеспечения прямого действия Конституции РФ правовая деятельность в форме охраны может быть расшифрована как взаимосвязанные меры, осуществляемые органами государственной власти и местного самоуправления, общественными организациями, гражданами, направленные на предупреждение нарушений положений конституционно-правовых норм и способствование их процессу реализации. Особый же интерес к правовой деятельности Конституционного Суда в системе обеспечения прямого действия Конституции РФ обусловлен его специфической правовой природой, основными чертами которой являются следующие существенные характеристики: правовой статус - судебный орган; функции -осуществление конституционного контроля; главные принципы деятельности - самостоятельное и независимое осуществление судебной власти; процессуальная форма деятельности - конституционное судопроизводство [2. C. 58-60]. Более того, по мнению Б. С. Эбзеева, Конституционный Суд РФ является гарантом политического мира в обществе и государстве [3. C. 6]. Как справедливо отмечает Н.С. Бондарь, разрешая конкретные дела о конституционности оспариваемых законодательных положений и тем более осуществляя непосредственное толкование Основного закона, Конституционный Суд РФ раскрывает содержание конституционных норм, оценивает проверяемые положения отраслевого законодательства в их системной взаимосвязи, одновременно утверждая на основе конституционных императивов верховенство и прямое действие Конституции РФ (ст. 15), непосредственность действия и самих по себе прав и свобод человека и гражданина (ст. 18) - как для законодателя, так и для всех правоприменителей [4. C. 4-5]. Т.И. Алиев и Е.В. Бердникова предлагают считать, что Конституционный Суд РФ по отношению к Конституции играет двоякую роль: как институционального гаранта, позволяющего реализовать свойство юридического верховенства Основного закона страны и осуществлять его правовую охрану, а также как органа, фактически наделенного правом нетекстового преображения конституционных норм [5. C. 13]. Полагаем, это весьма справедливо. Своей деятельностью в сфере толкования Конституции РФ Конституционный Суд обеспечивает не только ее прямое действие, но и устойчивость, внося корректировки своим правовыми позициями, подстраивая базовый текст под современные реалии, не меняя его сущности. В этом и заключается идея обеспечения прямого действия Конституции РФ мерами охраны. Таким образом, Конституционный Суд РФ занимает особое место в системе обеспечения прямого действия Конституции как специализированный орган конституционного контроля, созданный с целью обеспечения прямого действия Конституции, причем, несмотря на то что законодательно закреплено лишь его полномочие осуществлять защиту прямого действия Конституции, этот орган осуществляет и ее правовую охрану, что справедливо отмечает С. А. Савченко [6. С. 355-356]. Давая официальное нормативное толкование Конституции РФ, Конституционный Суд РФ обеспечивает условия для наиболее полной реализации ее положений. Конституция РФ и ФКЗ «О Конституционном Суде РФ» отделили официальное нормативное толкование от других категорий дел, которые вправе разрешать Конституционный Суд РФ. Поводом для толкования является неопределенность норм Конституции, которую в науке предлагается понимать как нарушение качества закона, требований, предъявляемых к нему, в частности точности и ясности формулировок. Именно анализ лексики Конституции РФ, выявление оттенков значений слов, терминов и терминологических оборотов позволяют правильно понять смысл правовых положений, избежав тем самым ошибок в процессе законотворчества и правоприменения. По проблеме, связанной с пределами и границами толкования Судом конституционных норм, нет однозначного решения. По нашему мнению, Конституционный Суд ограничен в первую очередь конституционными нормами, которые имеют «презумпцию». Кроме того, здесь нельзя исключать еще и самоограничение рассматриваемого нами органа государственной власти, т. е. при любой своей деятельности он не вправе подменять законодателя. Однако, если речь идет об отсутствии какой-либо нормы, то, на наш взгляд, Суд имеет право временного устранения пробела с условием, что впоследствии необходимый для регулирования конкретных отношений правовой акт будет принят. Сам Конституционный Суд неоднократно выражал свою позицию об отсутствии намерения подменять законодателя, что впервые установлено в Определении от 20 ноября 1995 г. № 77-О [7]. Вместе с тем имеются и примеры проявления правотворческих функций Суда, например дело о толковании ст. 136 Конституции РФ, где Конституционный Суд установил, что из предусмотренной Конституцией РФ процедуры принятия поправок к гл. 3-8 вытекает, что поправки в смысле ст. 136 принимаются в форме особого правового акта - Закона РФ о поправке к Конституции РФ [8], который, по идее, нигде не предусмотрен. За период 1995-2015 гг. Конституционным Судом толковались положения ст. 91 и 92 (ч. 2); 84 (п. «б»); 99 (ч. 1, 2 и 4); 109 (ч. 1); 92 (ч. 2 и 3); 71 (п. «г»); 76 (ч. 1); 112 (ч. 1); 111 (ч. 4); 125-127; 66 (ч. 4); 107; 137 (ч. 2); 136; 103 (ч. 3); 105 (ч. 2 и 5); 107 (ч. 3); 108 (ч. 2); 117 (ч. 3); 125 (ч. 2); 105 (ч. 4), 106 и др., где основное место занимали дела, связанные с законодательным процессом. (Всего же постановлений о толковании норм Конституции за указанный период было принято 13 [9], что говорит не только о малой востребованности этой процедуры, но и об отсутствии неопределенности норм Основного закона.) Вместе с тем деятельность Конституционного Суда практически всегда соприкасается с другими видами государственной деятельности, подчиняя их необходимости следовать высшему закону государства -Конституции РФ, обладающей прямым действием. Конституционный Суд интерпретировал и толковал в соответствии с доктриной и логикой Основного закона многие конституционные положения о новом федерализме, организующей роли центра и равноправии субъектов Федерации, организации региональной государственной власти и местного самоуправления. Есть ряд объективных и субъективных причин, обусловивших эти процессы: 1) переход на прямое и непосредственное применение Конституции Российской Федерации; 2) отставание законодательного процесса от реального хода социально-экономических и политических преобразований, пробельность и противоречивость действующего федерального законодательства; 3) трудности становления и развития регионального законодательства, проблемы, связанные с реализацией функции законодательствования в отдельных субъектах [10. C. 264-265]. Бесспорно, в таких условиях положительные результаты деятельности Конституционного Суда сложно переоценить. Например, проблема, ставшая предметом разбирательства в Конституционном Суде, возникла в связи с коллизией, заключенной в Конституции РФ: с одной стороны, автономным округам придается статус равноправных субъектов Федерации (ч. 1, 4 ст. 5), а с другой - сохраняется их включенность в состав другого образования - края или области [11. C. 85]. Свою правовую позицию, выраженную в Постановлении от 14.07.1997 № 12-П, Конституционный Суд основывал на том, что вхождение автономного округа в состав края, области по смыслу ч. 4 ст. 66 Конституции РФ означает такое конституционное состояние, при котором автономный округ, будучи равноправным субъектом России, одновременно составляет часть другого субъекта РФ - края или области. Однако вхождение не умаляет статуса автономного округа как равноправного субъекта Российской Федерации, поскольку он вправе по своему усмотрению распоряжаться тем объемом полномочий, которые предоставлены ему Конституцией РФ [12]. Обозначенное имеет общее значение, распространятся на все автономные округа, входящие в состав края, области. Конституционный Суд при официальном нормативном толковании должен учитывать приоритет основ конституционного строя. Вместе с тем интересным представляется и мнение самого Суда по этому поводу, которое выражено в различных определениях, содержащих правовые позиции. Например, Государственная Дума требовала признать недействующим положение ч. 2 ст. 95 Конституции Российской Федерации в части, противоречащей принципу разделения властей, на что обращающиеся получили ответ: «В компетенцию Конституционного Суда Российской Федерации, установленную статьей 125 Конституции Российской Федерации и статьей 3 Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации", не входит проверка конституционности конституционных положений, признание их недействующими, утратившими силу» [13]. Похожими формулировками наполнены и иные определения, содержащие в себе отказы о принятии к рассмотрению: «Конституционный Суд не вправе проверять конституционность Конституции Российской Федерации ни по каким параметрам» [14]. По верному замечанию В.Д. Зорькина, официальное, общеобязательное толкование Конституции Конституционным Судом служит для преодоления имеющихся неконституционных положений в законодательстве, тем самым обеспечивая охрану Конституции и ориентируя правотворчество, правоприменение и всю сеть конкретных правоотношений на положения Конституции, являющиеся, в свою очередь, нормативной основой постоянно меняющегося мира. И в данном контексте именно путем интерпретации норм Основного закона возможно обеспечение стабильности и динамизма общества [15. C. 27-28]. Таким образом, обеспечение прямого действия Конституции РФ мерами охраны имеет важнейшее значение. Это не абстрактная деятельность, а вполне конкретная, результатом которой является предотвращение нарушения принципа прямого действия Конституции РФ. Рассмотренная правовая деятельность Конституционного Суда РФ в этой сфере связана с конкретизацией и уяснением смысла конституционных положений. А главным критерием построения этой «надстройки» Конституции РФ являются сами ее нормы, в которых закреплены: 1) основные положения, которым требуется дополнительное развитие; 2) основные направления такого развития.

Скачать электронную версию публикации