The development of legislation on fast-track procedure in the Russian criminal procedure law.pdf Понимание и применение современных правовых институтов немыслимы без соответствующего анализа, прежде всего, осмысления исторической практики, ибо «изучение постепенных модификаций современных общественных институтов весьма важно потому, что оно выясняет самую природу последних, их отдаленные корни, выдвинувшие их жизненные интересы» [1. С. 59]. Уголовное судопроизводство - это перманентно изменяющийся феномен, в силу чего требующий постоянного переосмысления в контексте с конкретными историческими реалиями [2. С. 45]. Наряду с общим порядком рассмотрения дел в суде существуют особые порядки уголовного судопроизводства. Дифференция уголовного судопроизводства зависит от тяжести деяния, отношения обвиняемого (подсудимого) к содеянному деянию (признание либо отрицание вины), статуса субъекта уголовного преследования (специальный субъект), возраста привлекаемого (несовершеннолетний), его психического состояния (вменяемый или невменяемый) и т. д. Среди указанных производств особо значимую роль процессуальной экономии исполняют ускоренные производства. С целью установления этапов развития института об ускоренных производствах, его закономерностей, а также признаков, попробуем проследить историю его развития и предложить изменения по оптимизации положений действующего законодательства. Отечественное законодательство предусматривало сокращенный порядок рассмотрения спора, в том числе и уголовно-правового, со времен Русской Правды (IX-XII вв.). Уголовный процесс согласно Русской Правде (далее - РП) носил ярко выраженный частно-исковой характер. В то время не было деления на гражданские и уголовные дела. Все дела рассматривались единообразно. Основанием для начала процесса являлся заклич (здесь и далее курсив наш. - А.К.) -объявление о нарушеннии права (кража, «обида» и т. д.). При этом потерпевший и члены его общины сами проводили розыск обидчика и похищенного имущества, осуществляя гонение следа, которое выражалось в поиске доказательств; розыске виновного; установлении свидетелей послухов и видоков. По результатам заклича, гонения следа и обнаруженного ответчика с похищенным имуществом происходил свод - подтверждение или опровержение факта хищения, а также устное рассмотрение иска (дела) по существу. В результате свода у привлекаемого было два варианта: признать вину и вернуть потерпевшему вещь или возместить ущерб, либо через присягу невиновности - роту, произнесенную через целование креста, пройти испытание водой и железом, чтобы доказать свою невиновность. Позже испытание водой и железом было заменено испытанием полем, которое заключалось в поединке между истцом (потерпевшим) и ответчиком (подсудимым). Тот, кто побеждал - выигрывал дело, данное обстоятельство принималось как воля Бога. В случае обнаружения украденной вещи у кого-либо ему необходимо было заявить об этом. Если ответчик (подсудимый) не мог предоставить доказательства невиновности, т. е. признавал вину и не указывал, что вещь приобрел у третьих лиц, то судебное разбирательство по факту не проводилось. Подтверждение этого находим в ст. 29 РП по Троицкому списку: «Аже кто позаеть свое, что бу-деть погубилъ ши оукрадено оу него и или конь, или портъ, 1ли скотина, то не рци и: се мое ; но по1ди на сводъ, где есть взялъ; сведитеся, кто будет вноватъ, на того татба снидеть; тогда онъ свое возьмет, а что погибло боудеть съ нимъ тоже ему начеть пла-тити» [3. С. 8]. О.В. Бобровский утверждает, что «собственное признание и вещественные доказательства играли в судебном процессе главную роль. Вместе с тем собственное признание виновного ввиду обычности и традиционности данного доказательства не нашло своего закрепления в РП» [4. С. 11]. Далее отмечает, что «сравнительно-правовой анализ законодательства Древней Руси и стран Западной Европы позволяет сделать вывод, что собственное признание было известно не только древнерусскому праву, но и германскому. В Салической Правде законодатель не только прямо закрепил признание как вид законодательства, но и смягчал наказание в случае, если ответчик сознавался в совершении преступления» [Там же. С. 11-12]. По словам В.И. Сергеевича, «нет сомнения в том, что признание вины в Русской Правде играло решающую роль в суде» [5. С. 35]. Таким образом, «в рассматриваемом нормативном акте впервые стало придаваться официальное значение сознаю лицом своей вины» [6. С. 210]. В этой связи полностью поддерживаем позицию И.Ю. Мурашкина, указавшего на то, что «упрощенные формы рассмотрения уголовных дел известны как в дореволюционной России, так и в более поздний - советский период. В качестве основного критерия родства этих форм выделяется отсутствие стадии исследования доказательств при признании вины лицом, совершившим преступление» [7. С. 32]. Уголовный процесс, согласно Псковской судной грамоте 1397-1467 гг. (далее - ПСГ), предусматривал наряду с частно-исковым, также и розыскную форму процесса. Об этом свидетельствуют положения ст. 25 ПСГ: «Если ответчик, котораго обвиняютъ въ разбое, не будетъ ссылаться на послуха, то, чтобы не дать преимущества одной стороне, судебная власть должна послать къ суду своихъ людей для исследования дела на месте...» [8. С. 9]. Положения Русской Правды о выборе ответчиком (подсудимым) порядка рассмотрения дела также нашили продолжение в ст. 19 ПСГ: «Если закупень или скотникъ при обходе волости предъявить искъ о поклаже или хлебе, то господа должны произвести расследование и предоставить ответчику право разрешить иск или присягою, или поединком, или представлетем вещи къ кресту» [Там же. С. 7]. Согласно ст. 21 ПСГ в делах о побоях и грабеже при наличии показаний послуха: «.то решение дела представляется на волю ответчика: хочеть идеть съ послухомъ не поединокъ, или послуху положит у креста то, что потерпевший ис-калъ» [Там же. С. 8]. Статья 107 ПСГ предусматривала обстоятельства признания вины при споре между иностранными гражданами без судебного разбирательства: «Если чужеземецъ принесеть обвинете на туземца въ нанесенныхъ ему побояхъ или грабеже, то на воле ответчика: или присягнуть въ в том, что онъ не билъ и не грабилъ чужеземца, или у креста положить ему то, чего отъ него ищуть» [Там же. С. 36]. По словам Н. Ланге, «в судебных же делах добровольное сознание на допросе принималось за полное доказательство вины подсудимого» [9. С. 190]. Судебник 1497 г. также включал правовые нормы о признании вины, впервые указав на возможные последствия минимизации наказания. В статье 48 Судебника 1497 г. говорится: «А кого послух послуше-ствует в бою или в грабежю или в займех, ино судити на того волю, на ком ищут, хощет на поле в послу-хомь лезет, или став у поля, у креста положит, на нем ищут, и истець бес целованиа свое воамет, и от-ветчикь и полевые пошлины заплатит, а вины ему убитые нет (здесь и далее выделено мной. - А.К.). А не стояв у поля, у креста положит, и он судиамь пошлину по списку заплатит, а полевых ему пошлинь нет» [10]. Анализ указанной нормы позволять заключить, что если свидетель показывает против ответчика, в делах о личном оскорблении, грабежах, или по обязательствам из договоров займа дальнейший порядок решения спора зависит от воли ответчика (подсудимого): либо он вступает в судебный поединок с послухом, либо, начав поединок, под присягой соглашается добровольно на уплату суммы иска. Истец в последнем случае считается выигравшим дело без принесения присяги, а ответчик обязан уплатить пошлины за судебный поединок и освобождается от наказания. Если ответчик (подсудимый) до начала судебного поединка под присягой добровольно согласится на уплату суммы иска, он платит пошлину судьям, а от уплаты пошлин за судебный поединок освобождается. Таким образом, признание порождает не только упрощенный вариант рассмотрения дела, но также освобождение ответчика (подсудимого), согласившегося с притязаниями истца (потерпевшего), от наказания. В Судебнике 1550 г. мы отмечаем регламентацию сокращенного судебного разбирательства в зависимости от позиции признания вины ответчиком (подсудимым). Статья 25 Судебника 1550 г. гласит: «А который ищеа взыщет бою и грабежу, и ответчик скажет: бил, а не грабил, и ответчика в бою обви-нити и бесчестие на нем взяти; а в пене, посмотря по человеку, что государь укажет; а в грабеже суд и правда, а во всем не обвинити; а скажет, что грабил, а не бил, и на том грабеж доправити, хто скажет грабил; а в пене, посмотря по человеку, что государь укажет; а в бою суд и правда. А в ыных делех судити по тому ж: кто в чем скажется виноват, то на нем и взяты; а в пене что государь укажет, посмотря по человеку; а в достали суд и правда, крестное целование» [10]. Таким образом, в делах о побоях и грабеже, если ответчик признаёт побои и отрицает грабёж, то виновен в побоях. Если признаёт грабеж и отрицает побои, то виновен в грабеже. Признание вины в рамках объёма обвинения по иным делам является основой окончательного судебного решения. Наказание зависит от личности привлекаемого, а именно: «что государь укажет, посмотря по человеку» (ст. 25 Судебника 1550 г.). Соборное уложение 29 января 1649 г. (далее - СУ) действовало в условиях перехода от сословно-представительной монархии к абсолютизму. Частно-исковая форма процесса трансформируется в розыскную, ужесточая ответственность за государственные и имущественные преступление, происходит законодательное закрепление пыток с целью признания вины. Объём обвинения истца (потерпевшего), признаваемый ответчиком (подсудимым) через пытку, являлся достаточным доказательством итогового окончательного решения. Согласно ст. 23 Главы XXI СУ «.а которые розбойники в ысиовых искех на себя... с пыток говорят, что они розбивали, а что розбоем взяли... то и править, что розбойник сказал.». Статья 100 Главы XXI СУ: «А на которых людей языки учнут говорити в роспросе до пытки, а с первыя и з другия и с третьия пытки с них учнут зговаривати, и тому зговору верить» [11]. Таким образом, дело могло быть закончено судебным рассмотрением в самом его начале, если ответчик (подсудимый) не возражал против иска. Признание вины в совершении преступления играет роль исключительного доказательства. В одностороннем порядке государство не делает привилегий в плане послабления наказания для осужденного. Краткое изображение процессов или судебных тя-жеб от 26 апреля 1715 г. также включало институт признания вины. Статья 6 Главы I «О доказании» предусматривает четыре вида доказательств, среди которых и «своевольное признание». Признание вины считалось «лутчее свидетельство всего света», не требующее рассмотрение иных доказательств. Согласно Главе II «О признании» оно должно соответствовать следующим требованиям: «(1) Чтоб признанное в действо всеконечно было. (2) Чтоб оное признание вольное было. (3) И в суде пред судьею учинено. (4) Чтоб притом доказать такия обстоятельства, которыя б могли быть достоверны, и о правде б не сумневаться... И ежели обстоятельство таким образом изобретено будет, тогда судья не опасается более пристойной на оное дело приговор учинить...» [12. С. 138]. Ускоренный порядок уголовного судопроизводства осуществлялся после признания вины подсудимым без каких-либо привилегий по наказанию для осужденного. Свод Законов Российской империи также предусматривал порядок ускоренного судопроизводства при признании подсудимым вины. Согласно ст. 317 «Законов о судопроизводстве о преступлениях и проступках» (Свод Законов Российской империи издания 1857 г. Том 15) признание подсудимого считается доказательством в случае, если оно «учинено добровольно», «в судебном месте перед судьей», «совершено сходно с происшедшим действием», «когда показаны при том такие обстоятельства действия, при которых в достоверности и истине которого сомневаться невозможно». В соответствии со ст. 318, если такое признание совершено по всем правилам, дальнейшего доказывания не требуется и суд может выносить по делу приговор. Статья 319 регламентирует, что принуждение к такому признанию не допускается, ст. 320 устанавливает, что если при признании выясняются обстоятельства, с которыми «произошедшее действие не сходно», то признание «не составляет совершенного доказательства» и суд «в любом случае изыскивает другие» [13]. В этой связи полностью разделяем позицию О.В. Качаловой, указавшей, что «основные условия применения современного института особого порядка судебного разбирательства, регламентированного гл. 40 УПК РФ (добровольность, признание вины, соответствие показаний обвиняемого иным доказательствам по делу, возможность суда отказаться от особого порядка судебного разбирательства и осуществлять доказывание в полном объеме), во многом совпадают с теми, которые были заложены в середине XIX века» [14. С. 433]. Судебные реформы 1864 г. устранили инквизиционный порядок расследования преступлений, в России вводился смешанный (состязательный и розыскной) процесс. Устав уголовного судопроизводства от 20 ноября 1864 г. (далее - УУС) предусматривал сокращенное производство в случае признания подсудимым вины. В соответствии со ст. 678-683 УУС «по исполнении всех обрядов, кои сопровождают открытие судебного заседания, читается вслух обвинительный акт или жалоба частного обвинителя. Затем председатель суда в кратких словах излагает существо обвинения и спрашивает подсудимого: признает ли он себя виновным. Подсудимому, признающему свою вину, предлагаются дальнейшие вопросы, относящиеся к обстоятельствам преступления, в котором он обвиняется. Если признание подсудимого не возбуждает никакого сомнения, то суд, не производя дальнейшего исследования, может перейти к заключительным прениям» [15]. УУС наряду с Уложением о наказаниях 1845 г. предусматривал меру ответственность за содеянное деяние в зависимости от позиции признания вины подсудимого. Так, согласно ст. 774 УУС «при определении наказания на основании законов суду предоставляется право по обстоятельствам, уменьшающим вину подсудимого, смягчить наказание одной или двумя степенями...» [Там же]. К обстоятельствам, уменьшающим вину и наказание п. 2 ст. 140 Уложения о наказаниях относилось: «раскаянгемъ полное во всемъ признаше» [16. С. 44]. В статье 286 УПК РСФСР от 25 мая 1922 г. было определено, что «если подсудимый согласился с обстоятельствами, изложенными в обвинительном заключении, признал правильным предъявленное ему обвинение и дал показания, суд может не производить дальнейшего судебного следствия и перейти к выслушиванию прений сторон; однако в случае требования кого-либо из судей или сторон суд обязан произвести судебное следствие, несмотря на наличие признания подсудимого» [17]. Дела о задержанных обвиняемых, которые, по мнению органов, произведших задержание, не требуют особого расследования или по которым обвиняемые признали себя виновными, согласно ст. 398 УПК РСФСР рассматривались в дежурных камерах. При назначении наказания законодатель не учитывал отношение подсудимого к содеянному деянию. Подтверждение этому находим в ст. 24 УК РСФСР, указавшей: «при определении меры наказания учитываются степень и характер опасности как самого преступника, так и совершенного им преступления» [18]. УПК РСФСР от 15 февраля 1923 г. продублировал положения ст. 286 УПК РСФСР от 25 мая 1922 г., указав в ст. 282 УПК РФ: «Если подсудимый согласился с обстоятельствами, изложенными в обвинительном заключении, признал правильным предъявленное ему обвинение и дал показания, суд может не производить дальнейшего судебного следствия и перейти к выслушиванию прений сторон». Осуществление правосудия в дежурных камерах было закреплено аналогичным образом и нашло отражение в ст. 360 -365 УПК РСФСР [19]. 27 октября 1960 г. был принят новый УПК РСФСР, который с 1993 г. предусматривал сокращенный порядок рассмотрения дел только в суде присяжных. Согласно ст. 446 УПК РСФСР «если все подсудимые полностью признали себя виновными, председательствующий сразу же предлагает каждому из них дать показания по поводу предъявленного обвинения и других обстоятельств дела. В случае, когда сделанные признания не оспариваются какой-либо из сторон и не вызывают у судьи сомнений, председательствующий вправе, если с этим согласны все участники процесса, ограничиться исследованием лишь тех доказательств, на которые они укажут, либо объявить судебное следствие оконченным и перейти к выслушиванию прений сторон» [19]. В иных случаях действовал общий порядок рассмотрения дел в суде. Согласно ст. 278-279 УПК РСФСР в начале судебного следствия: «...после опроса подсудимых о признании или непризнании ими своей вины суд выслушивает предложения обвинителя, подсудимого, защитника, а также потерпевшего... о порядке исследования доказательств» [20]. Согласно п. 9 ст. 39 УК РСФСР к обстоятельствам, смягчающим ответственность, законодатель отнёс: «чистосердечное раскаяние или явку с повинной, а также активное способствование раскрытию преступления» [21]. Важным положением соблюдения принципа презумпции невиновности были положения ч. 2 ст. 77 УПК РСФСР о том, что «признание обвиняемым своей вины может быть положено в основу обвинения лишь при подтверждении признания совокупностью имеющихся доказательств по делу» [20]. В 2001 г. принят Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации, который начал действовать с 1 июля 2002 г. и также предусмотрел ускоренные производства при рассмотрении дел в суде. Новый УПК РФ включил отдельную главу особого порядка принятия судебного решения при согласии обвиняемого с предъявленным ему обвинением. В 2009 г. процедура особого порядка рассмотрения дела была распространена на дела с заключенными досудебными соглашениями о сотрудничестве (гл. 40.1 УПК РФ), а в 2013 г. в УПК РФ появился институт сокращенного дознания (гл. 32.1 УПК РФ). Анализ историко-правового исследования законодательства об ускоренных производствах позволяет утверждать, что оно свойственно национальной правовой системе и имеет ряд признаков: вопрос о рассмотрении дела в сокращенном порядке решался в суде в случае признания подсудимым вины; допрос подсудимого был обязателен; суд мог исследовать доказательства, подтверждающие обвинение; в качестве поощрения для привлекаемого предусматривалось послабление наказания. В определенные исторические этапы законодатель по-разному интерпретировал уголовное судопроизводство по данной категории дел. В начальный период зарождения права (период РП, ПСГ), в частно-исковом процессе вопрос о возможности рассмотрения дела в упрощенном порядке решался в суде между истцом (потерпевшим) и ответчиком (подсудимым), носил договорной характер. Инициатором такого порядка выступал ответчик (подсудимый). При этом закон допускал его поощрение, освобождая от наказания за содеянное по определенным составам, указывая на то, что «вины ему убитые нет» (ст. 48 Судебника 1497 г.). Начиная с Судебника 1550 г. законодатель акцентирует внимание не только на факте признания вины, но и на показаниях ответчика (подсудимого), данных в суде. Вопрос о наказании в данном случае не был конкретизирован и поставлен в зависимость от личности привлекаемого. СУ и Краткое изображение процессов или судебных тяжеб от 26 апреля 1715 г. также обратили внимание на позицию признания вины и показаниях ответчика (подсудимого), данных в суде при рассмотрении дела в сокращенном порядке. При этом законодатель не предусматривает никаких послаблений при назначении наказания за содеянное. Свод Законов Российской империи предусматривал сокращенный порядок судебного разбирательства при согласии обвиняемого с предъявленным обвинением в том случае, если показания подсудимого, данные в суде, сопоставимы с обстоятельствами обвинения и не вызывают у суда сомнений. Устав уголовного судопроизводства от 20 ноября 1864 г. регламентировал упрощенный порядок рассмотрения дела при согласии обвиняемого с предъявленным обвинением и давшим показания в суде. Признание рассматривалось как обстоятельство, смягчающее наказание, которое влекло послабление наказание. Послереволюционное законодательство аналогичным образом закрепляло сокращенный порядок рассмотрения дела в случае признания вины подсудимым, который дал показания в суде. При назначении наказания отношение подсудимого к содеянному деянию не учитывалось. УПК РСФСР от 27.10.1960 г. (в редакции 1993 г.) при рассмотрении дела в упрощенном порядке предусмотрел не только допрос подсудимого, но и исследование письменных доказательств, подтверждающих виновность. В новейшей истории России с принятием в 2001 г. Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации законодатель взял курс на оптимизацию и рационализацию уголовного судопроизводства. Введение в систему уголовно-процессуального законодательства гл. 40 УПК РФ, регулирующей особый порядок судебного разбирательства при согласии лица с предъявленным ему обвинением, было продиктовано в первую очередь интересами целесообразности и экономичности. УПК РФ закрепил возможность заявить ходатайство о рассмотрении дела в особом порядке только на этапе ознакомления с материалами уголовного дела либо в ходе предварительного слушания. В процессе рассмотрения дела в особом порядке УПК РФ не предусмотрен допрос подсудимого относительно обстоятельств содеянного деяния, а также исследование судом письменных материалов дела, подтверждающих либо опровергающих обвинение. Наряду с этим законодатель указал, что наказание не может превышать две трети максимального срока или размера наиболее строгого наказания, предусмотренного за совершенное преступление. Изученный исторический опыт может быть использован при оптимизации норм уголовно-процессуального права, регламентирующих порядок ускоренного судопроизводства при рассмотрении дела в особом порядке, при согласии обвиняемого с предъявленным обвинением: о возможности заявления ходатайства о постановлении приговора в особом порядке, не только при ознакомлении с материалами дела или на предварительном слушании, но также и в ходе судебного разбирательства; о необходимости допроса подсудимого по обстоятельствам признанного обвинения; о целесообразности соблюдения принципа презумпции невиновности и возможности исследования в особом порядке письменных материалов дела, подтверждающих позицию допрошенного подсудимого; о конкретизации размера наказания, не связанного с его максимальным размером или видом санкции инкриминируемой статьи. Данные положения в полной мере сопоставимы не только с историей развития отечественного права, но и с мнением ученых. В частности, М.А. Днепровская обосновывает, что «в целях предоставления подсудимому права заявить ходатайство о рассмотрении уголовного дела в "особом порядке" не только при ознакомлении с материалами уголовного дела или на предварительном слушании необходимо закрепить возможность заявления такого ходатайства в подготовительной части судебного заседания.» [22. С. 9]. С ней полностью солидарен Д.В. Глухов, указывая, что «подсудимый вправе заявить такое ходатайство. до начала судебного следствия» [23. С. 9]. И.Ю. Мурашкин утверждает, что «минимизировать противоречие между требованием обоснованности судебного решения и особым порядком судебного разбирательства возможно путем введения в уголовное судопроизводство правила об исследовании судом при рассмотрении уголовного дела по правилам гл. 40 УПК РФ письменных доказательств» [7. С. 10-11]. C. В. Сердюков предлагает «обязательный допрос подсудимого при рассмотрении дела в особом порядке» [24. С. 11-12]. Д. В. Глухов справедливо указывает на законодательный пробел назначения наказания в особом порядке, отмечая, что «норма УПК РФ, устанавливающая, что наказание, назначенное в результате рассмотрения дела в особом порядке, не может превышать две трети максимального срока или размера наиболее строгого вида наказания, предусмотренного за совершенное преступление, не обеспечивает достаточной правовой гарантии сокращения размера наказания для большинства обвиняемых. Назначенное наказание должно быть сокращено на одну треть от его срока или размера» [23. С. 11].

Скачать электронную версию публикации