Semantics of diminutive suffixes in the perception of native speakers of the Russian language: influence of contextual a.pdf Введение. Как известно, теория русского словообразования сформировалась как самостоятельная наука, совершив практически полный цикл развития с конца 60-х до конца 90-х гг. ХХ в.: от выделения основных единиц - формант (минимальная единица), производное слово (основная единица), базовых системных связей до их многоаспектного описания. Деривационная подсистема языка моделировалась как функциональное распределение словообразовательных типов и словообразовательных гнезд, в чем отразилось доминирование в тот период структурной модели описания языка. Формант и производное слово, особенности их формы, семантики, функционирования моделировались на основе применения базовых структурных методов анализа - дистрибутивного и оппозитивного (компонентного). Словообразовательный аффикс, единица с абсолютно связанным значением, не реализуемая вне контекстной сочетаемости, в соответствии с общими методологическими установками структурного описания языка моделировались на основе анализа типовой сочетаемости. В «Русской грамматике» (РГ-80), например, фиксируется последовательно тип значения аффикса, тематические ограничения производящих основ (зачастую перечислительно) и функциональные типы речи - сферы преимущественной реализации производных слов [2]. Классическая теория словообразования, дав целостную модель системного устройства деривационной подсистемы, в дальнейшем обогащалась активно развиваемыми в последнюю треть ХХ в. подходами и методами функциональной парадигмы. На основе базовой теоретической идеи о включенности словообразовательного механизма в более общую модель порождения текста разрабатываются схемы анализа, осуществляющие выход к когнитивным и коммуникативным основам запуска и реализации деривационного механизма [5-10]. Основываясь на результатах исследования деривационного механизма, осуществленного на основе применения структурных методов, исследователи расширяют спектр применяемых методов, включая приемы комплексного текстологического и дискурс-анализа, когнитивного и психолингвистического моделирования, в том числе экспериментальные. В центре внимания находится интерпретация действия словообразовательного механизма, с одной стороны, «запускаемого» с использованием ресурса системы, смоделированной в работах структурного периода, с другой - приводящего к ее модификациям в механизмах текстовой (дискурсивной) актуализации. Представляется, что ключевыми проблемами при такого рода парадигмальных научных переходах и взаимодействиях является определение релевантности новых методов, их взаимной дополнительности и взаимной верифицируемости полученных результатов. Конкретная задача, рассматриваемая в данной статье, включена в решение названных более общих теоретических проблем. В качестве конкретного объекта исследования мы избираем единицы зоны русской диминутивной деривации, характеризующиеся особым функционально-семантическим синкретизмом, отражением в структуре комплекса рационально- и эмоционально-оценочных смыслов, стилевой маркированности (рученька, пиджачишко, друган, офицеришко и под.). Анализируя семантическую и функциональную направленность русской диминутивной деривации, мы сосредоточиваем внимание на определении психологической релевантности семантики и функции дериационного суффикса с использованием возможностей психолингвистических экспериментальных аппаратных методов анализа. При этом мы решаем три взаимосвязанные задачи: 1. Выявить, определяются ли эмоционально-оценочные компоненты семантики диминутивного суффикса носителями русского языка вне контекста его использования. Значимость этого аспекта исследования определяется тем, что суффикс, наиболее значимый компонент русской деривационной системы, является абсолютно связанной единицей, не реализуясь вне соединения с производящей основой. Его семантика изучается в классических методиках оппозиционного и дистрибутивного анализа: характеризуются типовые условия его сочетаемости, на этой основе определяется вклад морфемы в семантику производного и варьирование значения в условиях мены внутрисловного контекста. Вследствие этого в качестве исходных данных при решении первой задачи мы опираемся на структурное описание значений и функций деривационных аффиксов, представленных в РГ-80 [2], а также анализ значений в монографических исследованиях [11. С. 160-164; 12. С. 80-97; 13. С. 117-136]. 2. Определить, зависит ли восприятие семантики деривационного суффикса от эмоционально-оценочных значений лексем, составляющих внеслов-ный контекст его использования. В данном случае в качестве исходных данных мы опираемся на результаты исследований, полученных на основе применения методик коммуникативно-функцио-нального подхода к исследованию русской деривационной системы [9. С. 10, 194-131; 14] и др. 3. Проследить влияние социокультурных факторов на варьирование обнаруженных закономерностей; мы экспериментально исследуем проявленность гендер-ных различий испытуемых при восприятии единиц русской словообразовательной системы. Выбор для анализа данного аспекта социальной детерминированности процессов восприятия производных единиц с использованием экспериментальных методик определяется также наличием значимых выводов, полученных в гендерной лингвистике с помощью структурных и функциональных методов исследования. В настоящее время в гендерной лингвистике сложилось устойчивое представление о том, что различие эмоционального фона мужской и женской речи - одна из ярких речевых черт, их противопоставляющих, в том числе и русскоязычной коммуникации [15-18]. Накопленные объективные данные о характере эмоциональности мужской и женской речи позволяют выдвинуть гипотезу о различии восприятия данных единиц мужчинами и женщинами. Решение перечисленных задач требует изменения исследовательских методов, применения прежде всего экспериментальных методик, позволяющих представить объективированные данные о процессах восприятия и обработки языковых единиц. Метод. Как отмечалось, поставленные задачи решались нами с использованием экспериментального метода. В данной статье представлены результаты двух поведенческих экспериментальных исследований, которые проводились с использованием программы E-Prime 2.0 (Copyright 1996-2012 Psychology Software Tools) и в соответствии с принципами организации подобного типа экспериментов. В психолингвистической экспериментальной парадигме использование данного метода при исследовании различий в восприятии эмоционально-оценочных слов представлено на материале разных языков. В качестве объективного показателя различных способов когнитивной обработки эмоционально-экспрессивной лексики используются данные о различиях во времени реакции испытуемых (в миллисекундах) на эмоциональные слова по отношению к нейтральным. Данные, полученные в последнее время, свидетельствуют о более быстрой обработке экспрессивных слов (как с положительной, так и с отрицательной эмоциональной оценкой) по сравнению с неэкспрессивными. При обсуждении причин ускорения обработки оценочных слов высказываются предположения о влиянии как собственно психологических причин (ускорение происходит за счет актуализации аффективного состояния и мотивированного внимания, как, например, в работах [19, 20]), так и лингвистических. В последнем случае, например в работе [21], объяснение ускорения обработки экспрессивных слов находят в теории семантической насыщенности (semantic richness), в рамках которой доказано, что семантическая насыщенность, включающая образность слова, число ассоциаций, связь слова с объектом и телом человека, близость семантических соседей, число значений и эмоциональную валентность, ускоряет визуальное распознавание и обработку слова. (Более подробный обзор работ см. в диссертации О.В. Нагель [22].) Данные о времени реакции при обработке экспрессивных слов, полученные на материале русского языка, свидетельствуют о том, что характер обработки, наличие значимых реакций зависят от типа экспрессивности, контекстных факторов, наличия референциальной связи экспрессивного стимула с обозначаемым объектом [23-25]. Исследуется также влияние экспрессивных дериватов на когнитивные процессы ментального сравнения [26]. В наших экспериментах, используя программу E-Pri-me, мы собираем данные не о времени, но о типе реакции испытуемых, количественном соотношении выборов реакций, основывающихся на оценке эмоционально-оценочных смыслов целевых единиц дизайна -суффиксов с эмоционально-оценочной семантикой. Всего были проведены две экспериментальные серии, различающиеся типом используемых стимулов. В первом эксперименте в качестве основных целевых единиц дизайна выступили специально смоделированные слова, представленные вне контекста; во втором эксперименте исходные стимулы из дизайна первого эксперимента были помещены в контекст. Для каждого эксперимента в качестве респондентов набирались мужчины и женщины, чтобы иметь возможность проследить влияние социокультурных факторов на выявляемые различия. Описание экспериментов и обсуждение результатов. Эксперимент 1. Проведение первого эксперимента было направлено на решение первой и третьей задачи, проверялись две исследовательские гипотезы: 1) Семантические различия деривационных формантов зоны модификационного словообразования будут восприниматься носителями русского языка даже если форманты будут предъявляться вне привычного деривационного контекста - типа производящей семантики; 2) при этом мужчины и женщины могут обнаружить различия в оценке эмоционально-оценочной семантики единиц, проявляя разную степень «чувствительности» к эмоционально-оценочной маркированности тестируемых языковых элементов. Данные исследовательские гипотезы предопределили выбор дизайна эксперимента и стимулов. Задача выявления реакций испытуемых на разные варианты эмоционально-оценочного суффиксального значения, находящегося вне влияния внутрисловного контекста, определила такую особенность формирования стимульного материала эксперимента, как построение псевдослов с финалями, аналогичными реальным суффиксам русского языка. Псевдослова широко применяются в экспериментальной психолингвистической парадигме при исследовании коннотативных значений лексических единиц, так как позволяют оценить кон-нотативный компонент значения при полном отсутствии влияния денотативного компонента (см., например: [27, 28] и др.). Псевдослова проверялись на отсутствие ярко выраженных ассоциаций с реальными словами русского языка, а также на субъективную оценку звукосимволического эффекта, способными повлиять на реакцию испытуемого, в экспертной группе. В качестве экспертов выступили лингвисты и специалист в области когнитивной науки. Псевдослова были образованы с использованием суффиксов диминутивной зоны словообразования. При этом были отобраны морфемы, не имеющие омонимов, относящихся к другой функциональной сфере словообразования. Так, например, для построения псевдослов не мог быть привлечен суффискс -к(а), продуктивный в сфере выражения уменьшительно-ласкательного значения (ручка, глазки, ножки), но совпадающий по форме с суффиксом со значением отвлеченного действия (читка, мойка, зарисовка), не могли быть привлечены суффиксы, характеризующиеся значительно размытым морфемным швом, имеющие несколько морфов, типа -к(а), -овка (а), -онк(ка) и под. При отборе суффиксов значимым явилась их функционально-семантическая противопоставленность. На основе данных «Русской грамматики» мы противопоставили три группы суффиксов: 1. Первую группу составили два морфа -оньк(а)/ -еньк(а), выражающие только ласкательное значение: боженька, Сереженька, доченька, подруженька, собаченька, лисонька. 2. Во вторую группу были объединены суффиксы -онк(а), и -ёшк(а), имеющие уменьшительно-ласкательное или уменьшительно-уничижительное значение (мужичонка, избёнка, ручонка, ножонка, Настёнка; волосёнки; рыбёшка, работёшка, грамотёшка), а также суффикс -ушк(а), представленный двумя омографами: безударный суффикс имеет, по данным РГ-80, ласкательное значение (сторонушка, головушка, коровушка), существительные с ударным суф. -ушк(а) имеют уменьшительно-ласкательное или уменьшительно-уничижительное значение (пивнушка, зверюшка, амбарушка, сараюшка). 3. Третью группу составляют суф. -аг(а) и -уг(а), -як(а), -юк(а), -ух(а), -ах(а), образующие стилистически сниженные синонимы мотивирующих существительных, характеризуясь, как отмечено в РГ, разговорностью, фамильярностью или значительной оценочной экспрессией: штормяга; ворюга, чертяка; сатанюка, грязюка, комнатуха. Были образованы по 10 псевдослов с каждым суффиксом, примеры представлены в таблице. Образцы стимулов Суффикс -ушк (а) -онк(а) -ёшк(а) -еньк(а) -аг(а) -уг(а) -ак(а) -ук(а) -ах(а) -ух(а) вупушка кютушка бырушка зуронка мюконка роконка жикёшка прэвёшка щувёшка вэкенька жотенька цотенька лантяга фаркяга буптяга рифуга цавуга прапуга рувдака жулдака чуктака веблука юбидука эдибука обыряха футпяха дыхпяха вуркуха мепкуха чагруха В качестве элементов, маркирующих эмоциональное отношение испытуемого к предъявляемым стимулам, в дизайн экспериментов были введены прилагательные приятный vs. противный, одно из которых должен был выбрать испытуемый в качестве способа вербализации положительной и отрицательной оценки объекта, названного словом. Предполагалось, что эмоциональные ассоциации, актуализируемые псевдословом, формируются под влиянием суффикса. В качестве независимых переменных в дизайне эксперимента были использованы: 1) тип суффикса: в данной переменной выделяются 10 уровней в соответствии с количеством анализируемых суффиксов; 2) тип семантики: в данной переменной выделяются три уровня в соответствии с выделенными ранее группами семантики анализируемых суффиксов; данная переменная не является самостоятельной и выводится на основе значений первой переменной; 3) пол респондентов: мужской, женский. В качестве зависимой переменной был использован тип выбора: положительное vs отрицательное отношение испытуемого, проявленное в типе выбора реакции. В ходе эксперимента каждое псевдослово респондент соотносил либо с приятными ассоциациями, выбирая клавишу «приятный», либо с негативной ассоциацией, выбирая клавишу «противный». Каждый стимул, таким образом, в ходе экспериментальной сессии набирал количество подобных выборов, равное числу участвовавших в эксперименте респондентов. При анализе использовалось усредненное значение типа выбора. Для проведения эксперимента использовались персональные компьютеры с установленным на них программным обеспечением. В соответствии с разработанной системой организации подобных поведенческих экспериментов процедура проведения была следующей. Перед началом экспериментальной сессии в соответствии с требованиями этической комиссии испытуемые заполняли лист информированного согласия на участие в эксперименте. Далее респондентам предлагалось указать свои метаданные (имя, возраст и пол) и познакомиться с инструкцией, содержащей информацию о том, что в эксперименте будут использованы слова смоделированного языка, которые не имеют значения в их родном языке. Согласно инструкции, респондентам предлагалось прочитать данные слова и определить эмоциональное отношение, которое вызывает у них обозначенное слово. На следующем этапе испытуемым предлагалось выполнить тренировочную сессию, полностью соответствующую логике основного этапа экспериментального исследования. Наличие тренировочной сессии необходимо для минимизирования ошибок при выполнении задания, вызванных «привыканием» респондентов к интерфейсу и особенностям инструкции. Перед началось основного этапа эксперимента респондентам снова предлагалось ознакомиться с инструкцией. Процедура тренировочной сессии и основного задания состояла в последовательном предъявлении на экране фиксационного креста (продолжительность 500 мс), стимула-псевдослова (3000 мс), слов «приятный» и «противный» справа и слева экрана (до нажатия клавиши, но не более 3 000 мс). Новая проба предварялась межпробным интервалом (500 мс) (рис. 1). Рис. 1. Схема процедуры проведения экспериментального исследования В качестве испытуемых выступили 62 студента томских вузов, равное количество мужчин и женщин. Возраст испытуемых составил от 17 до 26 лет. Всего в первом эксперименте было получено 6 270 наблюдений. Перед анализом из общего массива данных удалялись случаи ошибок, а также наблюдения, время реакции в которых составило < 100 мс, что свидетельствует о неосознанности подобной реакции. Все данные усреднялись, а также обрезались не более, чем на 2,5 стандартного отклонения от значения среднего. Дисперсии анализируемых данных подчинялись закону нормального распределения. Всего было удалено не более 4% данных. ю .о Однофакторный дисперсионный анализ по фактору типа суффикса выявил значимые различия при обработке слов с различными диминутивами (см. рис. 1). Fs(9, 620) = 37.271, p = 0.000 -еньк(а) -онк(а) -аг(а) -ак(а) -ях(а) -ушк(а) -ешка(а) -уг(а) -ук(а) -ух(а) Суффикс Рис. 2. Влияние суффиксальной семантики на тип выбора: 1 - суффикс, принадлежащий у группе 1; 2 - суффиксы, принадлежащие к группе 2; 3 - суффиксы, принадлежащие к группе 3 На рис. 1 представлены результаты по всем анализируемым аффиксам, сгруппированные в соответствии с семантикой в три группы, указанные в начале данной статьи. Результаты однофакторного дисперсионного анализа по фактору типа групповой семантики представлены на рис. 2. На рис. 2 видно, что существует статистически значимая разница между обработкой групп суффиксов (p....... 1 I Г ■•.. к I 1 ч \ }....... \....... I ч Y I \ 1 А ч \ т --I 1 Ч -еньк(а) -онк(а) -аг(а) -ак(а) -ах(а) -ушк(а) -ешк(а) -уг(а) -ух(а) -ух(а) не.а.ивны.. Jw w Jw Jw Jw позитивный Суффикс Рис. 5. Влияние типа контекста на категоризацию суффиксов респондентами Результаты, полученные в эксперименте, свидетельствуют о влиянии оценочного, эмоционального фона контекста на восприятие суффиксов. Основной результат был предсказуем: помещение слова в контекст с позитивным оценочным фоном способствует увеличению выбора реакции «приятный» относительно одних и тех же псевдослов. Мы также проследили влияние социокультурного фактора на полученные результаты. Многофакторный дисперсионный анализ выявил нивелирование гендерых различий при восприятии слов, помещенных в контекст. Для иллюстрации данных наблюдений приведем график, отображающий взаимодействие факторов пола респондентов и типов групп суффиксов (рис. 6). На графике видно отсутствие статистически значимой разницы между обработкой групп суффиксов респондентами мужского и женского пола. Интересным представляется соотношение результатов анализа слов, помещенных в контекст, с анализом слов, использованных вне позитивного или негативного контекста. Для этого мы совместили результаты первого и второго экспериментов. Дисперсионный анализ показал наличие интеракции между тремя факторами: полом респондентов (мужской, женский), типом контекста (позитивный, негативный, нейтральный) и группами суффиксов (Fs(4, 1472) = 4.6179, p = .001). Так, во всех случаях появление негативного контекста влечет за собой значимое «снижение» семантики аффиксов в сравнении с нейтральным контекстом как в случае с респондентами мужского пола, так и в случае с респондентами женского пола. Во-первых, выявлены статистически значимые различия в восприятии групп суффиксов, коррелирующие с существующей в грамматической традиции группировкой диминутивов на основе их различий в выражаемых эмоционально-оценочных значениях. Во-вторых, выявлены социокультурно обусловленные гендерные различия в обработке семантики стимулов. Статистически значимый результат получен только при анализе обработки респондентами мужского и женского пола слов с суффиксами сниженной семантики. Однако общий паттерн заключается в том, что респонденты женского пола, более склонные к восприятию эмотивного и экспрессивного компонента семантики, в рамках категоризации чаще выбирают крайние значения положительного и отрицательного спектра; таким образом, суффиксы с позитивной семантикой у них получают более позитивную оценку относительно категоризации этих же единиц респондентами мужского пола; суффиксы со сниженной семантикой получают у респондентов женского пола более негативную оценку относительно категоризации респондентами мужского пола. Помещение слов-стимулов в позитивный и негативный контекст снимает социокультурные различия. При этом предсказуемо меняется категоризация самих суффиксов: суффикс одного типа, помещенный в позитивный и негативный контекст, оценивается более позитивно или более негативно в соответствии с оценочным смыслом предложения. При этом общий паттерн различия в обработке групп суффиксов сохраняется: суффиксы со сниженной семантикой по-прежнему оцениваются негативно, тогда как суффиксы с позитивной семантикой оцениваются позитивно. Анализ оценки респондентами всех трех сессий (вне контекста, в позитивном контексте и негативном контексте) позволил сделать следующие выводы: респонденты женского пола одинаково позитивно оценивают суффиксы, несущие в себе положительную семантику, в случае, когда они представлены в контексте, и в случае, когда они представлены без контекста. Респонденты мужского пола, напротив, сохраняют оценку суффиксов со сниженной семантикой на уровне нейтрального контекста даже в случае, если они помещены в позитивный контекст. При этом проведенный анализ, с одной стороны, основывался на результатах структурного и функционально-коммуникативного анализа семантики диминутивных суффиксов, с другой стороны, был направлен на верификацию данных результатов с использованием методов психолингвистической экспериментальной парадигмы. Результаты проведенных экспериментов продемонстрировали, что выводы взаимно верифицируемы. Суффикс функционирует как самостоятельная семантически и функционально значимая величина, в то же время зависимая от внешнего контекста. ПРИМЕЧАНИЕ 1 Рубежными являются академические грамматики 1970 (АГ-70) и 1980 г. (РГ-80) [1, 2], представившие фундаментальную интерпретацию деривационной системы языка как совокупности и функционального распределения словообразовательных формантов и комплексных 0.8 0.7 0.6 0.5 0.4 0.3 1 Е / / 1 .... у У У V / / / / / / 1 1- Группа 1 Группа 2 Группа 3 Группа суффиксов Рис. 6. Взаимодействие факторов пола респондентов и типов групп суффиксов пол респондента L»" | мужской L "I женский 0.2 0.9 0.8 0.7 0.6 0.5 0.4 0.3 0.2 Щ W 0.1 Тип контекста -О- отрицательный положительный -3- контекст отсутствует Группа 1 Группа 3 Группа 2 Группа 1 Группа 3 Группа 2 Пол респондентов: мужской Пол респондетов: женский Рис. 7. Влияние типов контекста на обработку групп суффиксом респондентами мужского и женского пола При этом гендерные различия наблюдаются при обработке групп аффиксов, помещенных в позитивный и нейтральный контексты. Респонденты мужского пола значимо увеличивают количество выборов позитивной оценки псевдослов с аффиксами второй группы (-ушк(а), -онк(а), -ешк(а)) в сравнении с нейтральным контекстом, тогда как женщины в позитивном контексте и вне его оценивают указанные псевдослова одинаково позитивно. При этом респонденты женского пола острее реагируют на группу псевдослов с аффиксами со сниженным значением (-аг(а), -уг(а), -ак(а), -ук(а), -ах(а), -ух(а)), значимо увеличивая количество категоризации данной группы суффиксов как имеющих положительное значение при помещении их в контекст с позитивным эмоционально-оценочным фоном. Заключение. Таким образом, базовые гипотезы, проверяемые в экспериментах, - о психологической реальности базовых признаков диминутивных суффиксов русского языка, относительной независимости их значения от условий реализации внутрисловного контекста и о влиянии на реализацию условий внешнего контекста - подтвердились. единиц - словообразовательных типов. Данный принцип использовался и при описании деривационных подсистем других социально ограниченных вариантов русского языка, к числу которых следует отнести Русские говоры Среднего Приобья [3]. В фундаментальных словарях А.Н. Тихонова русский деривационный уровень предстает как система словообразовательных гнезд, организованных как отражение последовательности порождающих операций на основе непроизводных единиц ([4] и др.).

Скачать электронную версию публикации