Solving the staff problem on collective farms in Krasnoyarsk Krai in the post-war years: the basic ways (1946-1953).pdf Изучение опыта решения кадровой проблемы в колхозах Красноярского края в послевоенный период дает возможность лучше понять направления, результаты и цену работы по восстановлению и развитию сельского хозяйства как одного из крупнейших регионов, так и страны в целом. В исследованиях советского периода по истории послевоенного восстановления народного хозяйства акцент делался на изучение роли в этой работе партийных организаций разного уровня. В таких фундаментальных работах, как «История крестьянства в СССР» [1] и «История Сибири» [2], были обозначены основные направления и проблемы развития сельского хозяйства, с которыми столкнулась колхозная деревня. Однако в этих трудах обобщающего характера процессы в регионах показаны в контексте работы, осуществляемой под руководством коммунистической партии на всей территории страны. К тому же приоритет в них принадлежит вопросам укрепления материально-технической базы колхозов и организации шефской помощи селу. Решение многих экономических и социальных проблем в колхозах Красноярского края изучено в недостаточной степени. В исторических исследованиях российских и сибирских историков О.В. Хлевнюка [3], Р.Г. Пихои [4], Е.Ю. Зубковой [5], В.А. Ильиных [6], В.А. Исупова [7], С.И. Кузнецова [8], М.Н. Спиридонова [9], Е.Л. Зберовской [10] и др., изданных в постсоветский период, внимание концентрируется на анализе политических проблем послевоенного периода, соотношении разных отраслей экономики и решении проблем социальной сферы. Однако многие проблемы восстановления и развития сельского хозяйства Красноярского края и, в том числе, вопросов обеспечения колхозного производства кадрами остаются слабо изученными. Целью данного исследования является определение степени обеспеченности колхозного производства Красноярского края кадрами к началу послевоенного восстановления и развития сельского хозяйства, выявление источников обеспечения колхозов рабочей силой и специалистами разного уровня, а также оценка результативности привлечения этих источников. Потери военнослужащих и гражданского населения в годы Великой Отечественной войны оказались настолько большими, что после ее окончания народное хозяйство долгое время испытывало хроническую нехватку рабочей силы. В предвоенном 1940 г. в Красноярском крае насчитывалось 429 100 трудоспособных колхозников, однако к 1945 г. их осталось всего 210 000. Особенно остро ощущалось сокращение числа трудоспособных мужчин. За годы войны оно составило 122 700 человек, или 74% мужчин продуктивного возраста [11. Л. 273]. Кадровая ситуация в сельском хозяйстве края усугублялась в послевоенный период рядом обстоятельств, в частности возвращением в европейскую часть страны трудоспособных работников, эвакуированных в край в годы войны, постепенным отходом от производственной деятельности женщин, подростков и пожилых людей, а также оттоком колхозного населения в город для работы в сфере промышленности, транспорта и других отраслях народного хозяйства. Постепенное улучшение кадровой ситуации стало ощущаться лишь в ходе демобилизации вооруженных сил страны. Она началась после принятия 23 июня 1945 г. Верховным Советом СССР закона «О демобилизации старших возрастов личного состава действующей армии», в соответствии с которым увольнению с военной службы подлежали тринадцать старших возрастов личного состава действующей армии. Демобилизация проводилась в шесть очередей и закончилась в марте 1948 г. В первый демобилизационный год с 1 апреля 1946 г. по 1 января 1947 г. в Красноярский край вернулись 81 755 бывших военнослужащих. Большинство из них были мужчинами, количество женщин составило чуть больше 7% от общего числа демобилизованных. При этом из 57 660 воинов, приехавших на родину к 1 апреля 1946 г., в сельскую местность вернулись 44 691 человек, т.е. 77,5% из демобилизованных [12. Л. 85]. В 1945-1947 гг., согласно «Очеркам истории Красноярской краевой партийной организации», в край вернулись около 138 тыс. бывших воинов, из них более 32 тыс. - инвалидами, частично или полностью утратившими способность к труду. Из остальных примерно четвертая часть пошла на работу в промышленность, а три четверти стали трудиться в совхозах, МТС и колхозах края [13. С. 341]. Таким образом, благодаря мобилизации в село вернулись около 80 тыс. трудоспособных человек, что не могло не стать важным фактором восстановления народного хозяйства и его развития. Стоит сказать, что советское руководство стремилось создать демобилизованным воинам благоприятные условия для вхождения в мирную жизнь и обеспечить их тем минимальным набором социальных благ, которые могли послужить стартом для дальнейшей жизни. Согласно закону о демобилизации, государство обеспечивало их проезд к месту жительства, питание в пути следования, полный комплект обмундирования и обуви и единовременное денежное вознаграждение. Местные органы были обязаны обеспечить их в месячный срок работой с учетом специальности и приобретенного опыта, предоставить жилплощадь, топливо, а также оказать всемерную помощь в обзаведении хозяйством. Для выполнения этого закона в Красноярском крае и его районах были созданы специальные комиссии, которые возглавили первые секретари райкомов и горкомов партии. Они контролировали организацию приема и устройство на работу демобилизованных воинов. Во второй половине июля и августе 1945 г., когда в край стали прибывать первые эшелоны с демобилизованными воинами, партийные органы совместно с правлениями колхозов проводили по месту жительства собрания. На них жители деревень говорили о том, как обстоят дела в их колхозах и какие проблемы нужно решать в первую очередь. Это позволяло фронтовикам быстрее включаться в производственную деятельность. Из прибывших к 1 апреля 1946 г. в край 57 660 человек на работу в короткие сроки было устроено 53 406 демобилизованных, из них 30 549 вышли на работу в колхозы, МТС и совхозы [12. Л. 86]. Всем демобилизованным, вернувшимся в Красноярский край, была выделена посильная материальная помощь. На эти цели было затрачено 1 975 000 руб. Кроме денежных средств фронтовики получили 1 392 ц хлеба, 7 500 кг мяса и других продуктов. Причем колхозы использовали для их поддержки и собственные, весьма ограниченные по тем временам ресурсы. Так, в Емельяновском районе колхоз «Оборона страны» выдал всем демобилизованным по одной овце, а в колхозе «Путь Ленина» бывшему кузнецу П.Ф. Печер-скому, которого ждали для начала ремонта колхозного инвентаря, подготовили квартиру, выдали 50 кг муки, мясо, мед и другие продукты [Там же. Л. 85-89]. Конечно, в первое послевоенное время было невозможно создать каждому демобилизованному воину благоприятные жилищные условия. Тем не менее, согласно публикациям в газете «Красноярский рабочий», в ряде колхозов занимались строительством и выделением фронтовикам нового жилья. В рубрике «По нашему краю» было указано, что в колхозе имени Молотова Назаровского района было построено шесть пятистенных домов. Дома были переданы инвалиду Великой Отечественной войны Порфирию Демиденко и жене погибшего красноармейца Прасковье Колотий, а также другим фронтовикам и вдовам [14. С. 1]. В Емельяновском районе правление колхоза выделило квартиру капитану Ф. Школовердо. В Иланском районе офицеру А. Лисунову колхоз выделил ссуду 6 000 руб. для покупки дома [15. Л. 80-82]. В Дзержинском районе особо нуждающимся демобилизованным офицерам было отпущено 15 пар кожаной обуви, 37 пар валяной обуви, 12 полушубков. Для посадки огородов многим бывшим фронтовикам по государственным ценам выделялся семенной картофель [16. Л. 85]. Проверка исполнения закона о демобилизации, проведенная крайисполкомом, показала, что большинство демобилизованных довольно быстро выходили на работу после возвращения домой. Например, из 1 154 человек, прибывших к 1 марта 1946 г. в Ниж-не-Ингашский район, к осени были трудоустроены 1 012 человек. Из них 606 человек приступили к работе в колхозах, 50 - трудоустроились в МТС, 67 - заняли руководящие должности и 64 - поступили в учебные заведения [Там же. Л. 54]. В Шушенском районе, в который с начала демобилизации прибыли 1058 человек, были трудоустроены 1 049 человек. В промышленности из них были заняты 264 человека, в сельскохозяйственной отрасли - 510, в административно-хозяйственном и советско-партийном аппаратах задействованы 63 человека; 9 инвалидов не были трудоустроены по состоянию здоровья [Там же. Л. 16]. Особое внимание партийные и советские органы края уделяли трудоустройству демобилизованных офицеров, возлагая на них большие надежды в сфере управления. Предполагалось, что, поставленные во главе хозяйств, они смогут наладить их работу. Так, более 20 офицеров, прибывших в Березовский район, в течение месяца были устроены на работу на более высокие должности, чем те, которые они занимали до войны [15. Л. 79]. В то же время государственная проверка показала, что, несмотря на нехватку кадров во многих колхозах и МТС, в 1946 г. появлялись сложности с обеспечением фронтовиков работой. Так, в Иланском районе не были трудоустроены 40 демобилизованных воинов [Там же. Л. 4], в Боготольском районе - 200 [16. Л. 7]. В Пировском районе было трудоустроено всего четверо демобилизованных военнослужащих и восемь человек были поставлены в очередь на трудоустройство. В одном только Канском райвоенкомате на учете значились более шестидесяти офицеров, не приступивших к работе в период от двух до пяти месяцев после увольнения в запас [15. Л. 83]. По состоянию на 1 октября 1946 г. в Красноярском крае насчитывалось 1 079 нетрудоустроенных фронтовиков, среди них - 299 бывших колхозников [16. Л. 33]. В соответствии с выводами комиссии крайисполкома по трудоустройству, одной из причин подобного положения был расчет последних получить более высокооплачиваемые должности, чем они имели до призыва [Там же. Л. 64]. Государство также принимало меры по трудоустройству инвалидов войны с учетом ограничений их трудоспособности. Так, в 1946 г. 43 инвалида войны прошли обучение профессии бухгалтера в Иланской профшколе и затем были приняты на работу в колхозы Иланского района [17. С. 1]. Райсобес Ужурского района в 1946 г. трудоустроил более шестидесяти инвалидов войны. За первое полугодие 1947 г. на должности бригадиров, звеньевых, бухгалтеров в колхозах Красноярского края были устроены 690 инвалидов [18. С. 4]. Таким образом, возвращение в сельскую местность демобилизованных воинов и грамотная политика государства по созданию благоприятных условий для их трудоустройства позволили частично заполнить пробелы нехватки управленцев и специалистов сельского хозяйства, в том числе пополнить рабочими ресурсами МТС. Однако кардинальным образом ситуация не менялась: на протяжении первых послевоенных лет сельское хозяйство ощущало хроническую нехватку кадров. Стремясь разрешить проблему, органы государственной власти пытались компенсировать нехватку рабочей силы практикой применения в хозяйствах принудительного труда. Уже на завершающем этапе Великой Отечественной войны в Красноярский край стали доставляться контингенты «неблагонадежных» в политическом отношении русских, поляков, советских немцев, финнов, калмыков, крымских татар, украинских и прибалтийских коллаборационистов из европейской части страны, бывшей в годы войны в оккупации. В первую волну депортации в 1944 г. в край прибыли 2 113 человек. Позже в край были сосланы более 6 740 «власовцев», которых расселили в Артемовском, Енисейском, Рыбинском, Северо-Енисейском, Ширинском районах, однако к сельскохозяйственным работам они почти не привлекались [19. С. 250-2521. С конца 1948 г. в край стали поступать «указники», к которым были отнесены лица, уклоняющиеся от трудовой деятельности и ведущие антиобщественный и паразитический образ жизни. Их выселяли в отдаленные районы страны, как правило, на 8 лет [20. С. 377]. Из Литовской ССР на спецпоселение в край прибыло 4 902 семьи, из которых 2 470 семей планировалось разместить в колхозах и 1 530 семей в совхозах 47 районов края. Но из-за сложности перевозки людей в период весенней распутицы и нехватки жилья их пришлось расселить только в 36 районах [Там же. С. 376-377]. К началу 1950-х гг. в Красноярский край прибыли более 16 000 калмыков, которых поселили в Ужур-ском, Рыбинском, Канском, Боготольском и Ачинском районах [Там же. С. 378]. Осенью 1951 г. в край были доставлены свыше 10 000 выходцев из прибалтийских республик, 67% которых были направлены в сельскохозяйственные районы - Ужурский, Сухобузимский, Новоселовский, Назаровский, Краснотуранский, Ачинский, Березовский, Боготольский, Канский [20. С. 377]. Резюмируя вышесказанное, в 1953 г. на спецучете в Красноярском крае состояли 170 тыс. спецпоселенцев, расселенных в 37 районах края и находившихся под надзором 127 спецкомендатур. Большинство семей ссыльных было размещено в колхозах и совхозах края [Там же. С. 376]. Они по-разному адаптировались к новому для них статусу и жизни в непривычных климатических условиях Сибири. В основном они пополнили ряды неквалифицированной рабочей силы, но были среди них и трактористы, комбайнеры, слесари по обслуживанию сельскохозяйственных машин и инвентаря. В начале 1950-х гг. часть спецпереселенцев работала в колхозах бухгалтерами, учетчиками, бригадирами и звеньевыми. Таким образом, население края в послевоенный период пополнилось достаточно большим количеством ссыльных, благодаря которым снизилась острая нехватка рабочей силы, но полностью каровая проблема в сельскохозяйственном производстве решена не была. К тому же местные органы власти, ответственные за трудоустройство прибывших, зачастую не могли выполнить предписания государственных органов об обеспечении их жильем, теплой одеждой и обувью, скотом и продуктами питания. Это было связано с общими для страны трудностями послевоенного времени, а также негативным отношением к спецпоселенцам части сибиряков, вынесших на своих плечах тяготы войны и переживших боль потери своих родных и близких. В послевоенный период сельское хозяйство Красноярского края временно пополнилось еще одной категорией подневольных рабочих - японскими военнопленными. После разгрома Квантунской армии 23 тыс. из 640 тыс. военнопленных были направлены в Красноярский край. Правда, большая их часть использовалась на тяжелых работах в промышленности, строительстве, шахтной добыче угля. 370 военнопленных были заняты на земляных работах по строительству Абаканского оросительного канала [9]. Однако в сельском хозяйстве в марте 1946 г. было задействовано всего 2,6% от общего числа японских военнопленных. При этом в период пахоты, проведения посевных и уборочных работ число военнопленных, привлекаемых к сельскохозяйственным работам, доходило до 10-12% от общего контингента [21. С. 24]. По распоряжению управления НКВД по Красноярскому краю, в период пика проведения сезонных сельскохозяйственных работ из числа военнопленных создавались специальные команды - «подкомандировки», которые работали на посеве, прополке и сборе урожая, косили сено, ухаживали за скотом. Так, в селе Атаманово Сухобузимского района японцы заготавливали овощи и сено для отправки в Красноярск [9]. Однако труд военнопленных был малоэффективен. Люди с ослабленным организмом, работая до 18 часов летом и 12 зимой, зачастую не выдерживали нагрузки и умирали. Согласно данным С.И. Кузнецова, процент смертности японских военнопленных, занятых в сельском хозяйстве, достигал 15,1% [21. С. 24-25]. При этом, как отмечает М. Н. Спиридонов, применение японских военнопленных, особенно в период проведения уборочной кампании, рассматривался лагерным начальством как способ сохранить им жизнь за счет доступа к свежей овощной продукции [9]. В целом можно сказать, что применение принудительного труда японцев не позволило решить кадровую проблему в сельском хозяйстве, кроме того, к концу четвертой пятилетки они были репатриированы на свою родину. Другими важными источниками пополнения хозяйств Красноярского края рабочей силой были политика переселения людей, в том числе из других регионов, и концентрация их в хозяйствах, переселение в которые дало бы экономический эффект. В крайком ВКП(б) и крайисполком из районов шел нескончаемый поток запросов с просьбой обеспечить переселение семей из-за пределов края для работы в колхозном производстве. Например, из Ман-ского и Казачинского районов в краевой комитет партии в 1951 г. поступили запросы на переселение не менее 300 семей в каждый район для пополнения рабочей силы колхозов [22. Л. 86, 132]. Необходимость обеспечения колхозов и совхозов края рабочей силой заставила Красноярский крайком ВКП(б) и крайисполком неоднократно обращаться в Совет министров СССР с ходатайством о переселении в край трудоспособного населения из других регионов страны. В начале сентября 1951 г. были приняты адресные постановления Советов министров СССР и РСФСР «О переселении в колхозы Красноярского края». Главным переселенческим управлениям при Советах министров СССР, РСФСР, Чувашской и Мордовской АССР было поручено в 1952-1953 гг. на добровольных началах переселить в колхозы Красноярского края 4 000 семей колхозников [Там же. Л. 99-103]. Советы министров Чувашской и Мордовской АССР были обязаны обеспечить своевременный подбор переселенцев, полный расчет с ними по трудодням, отправить в Красноярский край глав семей или других трудоспособных членов семей для подготовки жилья к встрече семей, организовать подвоз переселяющихся к железнодорожным станциям. Вышеназванное постановление предусматривало переселение целых колхозов и бригад, изъявивших желание переехать. По логике правительства, такое переселение должно было упростить адаптацию трудовых коллективов на новом месте за счет использования собственных мобилизационных ресурсов. В целях поощрения колхозов к переселению с них списывались числящиеся за ними недоимки по обязательным поставкам государству продуктов, по подоходному налогу и страховым платежам. Колхозникам рекомендовалось перевозить с собой имущество, сельскохозяйственные машины, инвентарь, транспортные средства, поголовье всех видов продуктивного скота и птицы, пчелосемьи, семенные, фуражные и другие фонды. Перевозку имущества колхозников, переселяющихся по железной дороге и водным путям, должны были производить за счет государства. Для создания условий по налаживанию работы по месту вселения Сельскохозяйственный банк должен был выдавать таким колхозам долгосрочный кредит в размере до 90% от необходимых для этого денежных затрат [Там же]. Однако краевые органы власти не могли в достаточной степени обеспечить прием, размещение и организацию использования труда переселенцев. Для этого местным властям необходимо было как минимум обеспечить их жильем. Так, на Красноярский крайисполком правительством РСФСР была возложена ответственность за строительство новых и ремонт 1 700 домов для переселенцев в 1952 г. и 2 300 домов - в 1953 г. Помимо этого, в двухмесячный срок краевым органам нужно было определить колхозы, куда будет произведено вселение, организовать в них постоянные лесозаготовительные и строительные бригады, закрепить за ними необходимый транспорт и утвердить графики подготовки домов к заселению переселенцев [23. Л. 72-75]. Такая же работа велась в рамках подготовки к встрече переселенцев в леспромхозы для работы в лесодобывающей и перерабатывающей промышленности [24. С. 36-41]. В итоге за период с 1950 по 1952 г. в край было переселено 2 565 семей, из них в колхозы - 1 502, леспромхозы - 1 063. Однако на практике переселенные семьи сталкивались с большими сложностями при обустройстве на месте. План строительства домов для переселенцев в 1951 г. был выполнен только на 58,4%, а в 1952 г. - на 18%. Особенно неудовлетворительно велось строительство в Хакасской автономной области, где в 1952 г. было построено только 115 домов, или 11,5% к плану. Многие переселенцы не получили домов, приусадебных участков и скота, ради которых они согласились на переселение. Из-за этого в 1950-1952 гг. покинули места вселения и выбыли за пределы края 553 семьи, в том числе из колхозов 505 (33,7%) и леспромхозов 48 семей (4,5%). Эта ситуация ставила под вопрос целесообразность дальнейшего проведения планового переселения, и в итоге в 1952 г. было принято решение о приостановке переселения 600 семей в колхозы края [25. Л. 53]. Но если добровольное переселение было приостановлено, то от принудительного правительство страны отказываться не собиралось. Стоит сказать, что согласно статистике переселения в Красноярский край, плановое переселение хоть и положительно влияло на баланс трудоспособного населения в колхозах, но оно не могло закрыть их потребности в рабочей силе. Представленные материалы позволяют сделать вывод, что в послевоенные годы кадровый вопрос был одним из самых сложных, и невозможность его полного решения существенно затрудняла выполнение четвертого пятилетнего плана восстановления и развития сельского хозяйства края. Поэтому существенный резерв решения проблемы кадров находился в сфере повышения эффективности труда колхозников, тем более что в условиях катастрофической нехватки кадров каждый трудоспособный человек был на счету. В качестве одного из источников увеличения рабочей силы в колхозах партийные и советские органы Сибирского региона рассматривали перераспределение трудоспособного, в первую очередь мужского населения из сферы управления непосредственно в колхозное производство. Большие надежды возлагались на работу по ликвидации нарушений Устава сельхозартели и укрупнению колхозов. Но они не оправдались, так как на практике в результате этой работы по краю были высвобождены только 3 609 работников [26. Л. 42]. Среди них оказалось немало инвалидов, комиссованных из вооруженных сил, и женщин. При этом часть женщин, освобожденных от управленческих должностей, перешла на работу в детские сады, избы-читальни укрупненных колхозов или, из-за отсутствия во многих колхозах детских дошкольных учреждений, превратилась в домохозяек. Помимо всего прочего, с целью снизить кадровый голод в колхозах и помочь им сократить расходы государство проводило политику по сокращению численности административно-управленческого аппарата в колхозах, в ходе которой планировалось вернуть к производственной деятельности жен руководящего состава колхозов. В Красноярском крае данная политика проводилась с 1948 по 1950-е гг. в соответствии с выполнением Постановления Совета министров СССР от 3 сентября 1948 г. «О сокращении штатов административного и обслуживающего персонала в колхозах и об упорядочении расходования трудодней на их оплату». Во время ее проведения многие колхозники на собраниях резко высказывались против привилегированного положения членов семей руководителей. Перевод части бригадиров, заведующих фермами, в ряды простых колхозников заставил их самих и членов их семей выйти на работу и тем самым несколько ослабить проблему нехватки кадров. И хотя сокращение происходило медленными темпами, а именно к 20 октября 1948 г. постановление было обсуждено на общих собраниях колхозников только в 133 колхозах из 2 334, в них сократили 80 человек, каждый из которых был направлен на работу в полеводческие бригады и на животноводческие фермы [27. Л. 276]. При переходе к мирной жизни началось постепенное воспроизводство населения. Фронтовики возвращались домой, женщины рожали и занимались воспитанием послевоенного поколения советских граждан. Так, если в январе 1946 г. население СССР составляло 170 548 000 человек, то к январю 1951 г. оно выросло уже до 182 321 000 человек [28. С. 63]. Материалы архивов Красноярского края подтверждают вывод, сделанный специалистом по исторической демографии В. А. Исуповым, что быстрое увеличение сельского населения было своеобразной компенсаторной реакцией на его резкое сокращение в годы Великой Отечественной войны и что важной особенностью демографической ситуации в Сибири в годы четвертой пятилетки был ускоренный рост численности жителей сельской местности [7. С. 23]. С одной стороны, это должно было благоприятно отразиться на решении кадровой проблемы: увеличение рождаемости - это в будущем потенциальное увеличение числа работников села (при условии, что новое поколение останется работать в колхозах). Но, с другой стороны, высокая рождаемость порождала новые проблемы, влияющие на трудоспособность женщин-колхозниц. Новорожденные требовали специального ухода. Возникла потребность в яслях, детских домах и т. п. Отсутствие социальной инфраструктуры влияло на качество работы колхозников, в первую очередь женщин. В этой связи представляется важным остановиться на данной проблеме более внимательно. Определяющим показателем в оценке эффективности работы сельских тружеников является выработка трудодней. В докладной записке, направленной из Красноярского края в Совет по делам колхозов при Правительстве СССР, было указано, что в 1947 г. 24 120, или 9,2%, 260 140 трудоспособных колхозников и 13 470, или 23,1%, из 58 303 подростков, работавших в колхозах, не выработали минимума трудодней. По разным причинам совсем не принимали участия в общественных работах 1 368 взрослых, или 0,5% от общего количества трудоспособных колхозников, и 2 994 подростка, что составило 5,1% от этого количества. Из 37 590 колхозников, не выработавших минимума трудодней, мужчин было 1 597, подростков - 13 470, женщин - 22 523 [27. Л. 72а-74]. Например, в колхозах Канского района из 7 470 трудоспособных колхозников 1 076 человек, или 14,4%, не выработали этого минимума. Среди отстающих в работе были более 70 мужчин и 1 005 женщин. Из 1 572 работающих подростков минимума не выработали 481 человек, или 30% от их общего числа. Вообще не принимали участие в общественных работах 140 женщин и 174 подростка. В колхозе имени Ворошилова с. Амонаш этого же района из 284 трудоспособных колхозников не выработали минимума трудодней 83 женщины, или 29,1% от их числа, и 44 подростка из общего количества 98 человек, что составило 44,8%. Схожая ситуация сложилась в колхозе «Большевик» с. Ашкаул. Из 367 трудоспособных колхозников здесь не выработали минимума трудодней 8 мужчин, 80 женщин и 40 из 60 подростков [Там же]. В колхозах Уярского района из 4 750 трудоспособных колхозников минимума трудодней не выработали 711 человек, а 63 колхозника вовсе не принимали участия в колхозном производстве. Так, в колхозе «Память Ленина», где 32 колхозницы не выработали минимума трудодней, 14 из них объяснили это отсутствием детских яслей, 5 - болезнями, 4 - большим личным хозяйством, 4 - многодетностью и 1 - выездом на учебу. В колхозе им. Щетинкина этого же района 31 женщина не выработала минимума трудодней. Выяснение причин показало совершенно схожую ситуацию с вышеупомянутым колхозом. 19 женщин здесь имели маленьких детей и из-за отсутствия в колхозе яслей не могли регулярно выходить на работу, 6 колхозниц работали не в полную силу из-за болезней, а 3 многодетные женщины сослались на необходимость содержать большое личное подсобное хозяйство. К особой категории колхозниц относились жены руководителей и специалистов хозяйств, которые нередко либо направлялись на более легкие виды работ, либо совсем не участвовали в колхозном производстве. Так, в вышеуказанном колхозе домохозяйками были записаны жены председателя колхоза, бригадира тракторного отряда и заведующего фермой [Там же. Л. 75]. Правления колхозов по разным причинам мирились с невыходами колхозников и колхозниц на работу. Они не хотели портить отношения с председателями колхозов, другими управленцами, «входили в положение» некоторых членов сельхозартелей. Так, правление колхоза им. Щетинкина не приняло никаких мер воздействия к колхознице А. Ф. Понко, которая в 1947 г. выработала всего 105 трудодней. Она жила с работающим мужем, который хорошо зарабатывал по трудодням и к которому у правления не было претензий, занималась своим личным хозяйством, состоявшим из двух коров, четырех овец, одной свиньи, обрабатывала огород площадью 0,35 га. Это не являлось обстоятельством, освобождающим от работы в колхозном производстве. Но она, как и часть других женщин, которые до коллективизации многие годы вели индивидуальное хозяйство, предпочитала, по возможности, работать не в общественном производстве, а в своем подсобном хозяйстве. Представитель Совета по делам колхозов при Совете министров СССР, работавший в Красноярском крае, заявил о бездействии правления колхоза по отношению, колхознице А.Ф. Понко. В результате в колхозе им. Щетинкина из 31 женщины, не выработавшей минимума трудодней, только четверых обсуждали на правлении колхоза, и две колхозницы были привлечены к судебной ответственности. Для того чтобы более полно вовлечь в производственную деятельность женщин из небольших колхозных семей, занятых преимущественно в своих личных хозяйствах, краевые органы власти запретили колхозникам, не вырабатывающим обязательного минимума трудодней, увеличивать размеры индивидуального подсобного хозяйства, которое велось в ущерб колхозному производству [29. С. 3, 12]. В соответствии с информацией представителя Совета по делам колхозов в Красноярском крае, основной причиной невыработки колхозницами трудодней был уход за новорожденными и малолетними детьми. Управление сельского хозяйства при крайисполкоме после анализа сложившейся ситуации пришло к закономерному выводу о необходимости создания в колхозах детских учреждений, в первую очередь яслей. Стоит отметить, что создание детских учреждений предписывалось еще в годы войны Постановлением Совнаркома РСФСР от 11 марта 1944 г. № 201 «Об организации детских яслей и детских площадок в колхозах». В соответствии с его требованиями в Красноярском крае должно было открыться 2 329 яслей с охватом 48 440 детей. Сезонные ясли в период посевной и уборочной кампаний должны были работать круглосуточно. Для проведения подготовительных работ к открытию детских учреждений в колхозы 30 районов края из Красноярска были направлены медицинские работники. По актам проведенных ими проверок было установлено, что райфо, районо, райисполкомы, ссылаясь на загруженность хозяйственными проблемами, практически не принимали участия в организации детских учреждений [30. Л. 1]. Тем не менее к концу мая 1944 г. в колхозах края было развернуто 297 яслей с охватом 8 328 детей. В июле было развернуто 628 яслей на 17 573 ребенка, в период уборочной количество яслей возросло до 1 422 с охватом 33 553 детей [Там же]. Лучшими районами по созданию детских яслей стали Бирилюсский, Березовский и Артемовский, которые удовлетворяли соответственно 75, 95 и 100% всех потребностей. Дальнейшее функционирование яслей и детских площадок регулировалось решением исполкома край-совета № 481 от 7 апреля 1945 г. «Об организации детских яслей». Начиная с 1945 г. в крае планировалось создать 2 279 яслей, которые должны были охватить не менее 44 410 детей, а также детских площадок, рассчитанных на 15 785 человек. Другими словами, в каждом колхозе должно было функционировать хотя бы одно детское учреждение. Одновременно с этим у колхозов появлялась дополнительная статья расходов - обеспечение яслей необходимыми продуктами питания. Для этой цели в колхозах должны были быть созданы фонды питания в яслях за счет собственных запасов. Снабжение яслей и площадок должно было осуществляться бесперебойно [30. Л. 6]. Еженедельно во всех яслях проводились осмотры сельскими фельдшерами, а также медсестрами и докторами, которые направлялись из краевого центра. При всех положительных моментах имелись и минусы. Так, проверками ряда яслей в разных районах был выявлен недостаток мягкого и твердого инвентаря, игрушек и материалов для занятий [Там же. Л. 1]. Однако реальность внесла существенные коррективы и потребовала от государства пересмотра разработанных планов. В 1946 г. разразилась сильнейшая засуха, и в следующем 1947 г. все внимание было направлено на посевную кампанию. В итоге подготовка к открытию сезонных яслей временно была свернута. В результате этого лишь отдельные колхозы Ачинского, Канского и Уярского районов имели детские ясли. Таким образом, руководителями краевых органов власти предпринимались различные меры по изменению сложившейся ситуации: от обеспечения колхозов детскими яслями, которые должны были освобождать женщин от ухода за детьми в рабочее время, до сокращения личных хозяйств, которые давали возможность людям содержать свои семьи. В свою очередь, отдел здравоохранения исполнительного комитета Красноярского краевого совета депутатов принял меры по снижению временной нетрудоспособности колхозников. Для этого в районах края было открыто 11 стационаров на 131 койку [Там же. Л. 1]. Конечно, это не могло высвободить достаточное количество рабочих рук, но давало возможность сократить сроки временной нетрудоспособности части колхозников. Эта работа вписывалась в политику государства по развитию системы оздоровительных учреждений и укреплению здоровья населения. В 1945 г. в Красноярске был отрыт летний туберкулезный санаторий, в котором лечение получили 450 человек. В санатории с трехсменным режимом для детей с проявлениями рахита пролечились 180 человек, в школьном санатории с трехсменным режимом работы курс оздоровления прошли 750 человек. Причем особое внимание уделялось укреплению здоровья фронтовиков и членов их семей. Так, в 1946 г. из 160 человек, получивших медицинскую помощь в туберкулезном санатории, 118 были членами семей фронтовиков. Из 60 человек, прошедших реабилитацию в санатории для больных рахитом, 52 пациента были членами семей фронтовиков. Из 256 учащихся, отдохнувших в школьном санатории, 190 были детьми фронтовиков [Там же. Л. 57]. В районах края были созданы пионерские лагеря санаторного типа с повышенными нормами питания [Там же. Л. 52]. Для поддержания молодых беременных женщин и в первое время после рождения ребенка в условиях резко выросшей после войны рождаемости в крае открыли 80 школ матерей. Помимо психологической помощи, школы организовывали сбор грудного молока для нуждающихся матерей [Там же. Л. 1]. Это были очень важные меры по профилактике заболеваний и оздоровлению населения. В документах о работе вышеназванных оздоровительных учреждений говорится, что в них лечились и отдыхали колхозники и их дети, но статистики, показывающей их количество, нам найти не удалось. Очевидно, что ванного переселения трудоспособного населения из учреждений данного типа было недостаточно для европейской части страны и направления в край разохвата населения всего края, но это не отменяет об- личных категорий принудительно перемещаемого щей положительной оценки их создания и работы. населения, вплоть до японских военнопленных. Это Подводя итог вышесказанному, можно заключить, было обусловлено высокой ролью Красноярского что к окончанию Великой Отечественной войны колхоз- края в снабжении страны продовольствием и восстаное производство переживало большую нехватку рабо- новлении сельскохозяйственного производства в евчей силы, что было связано с потерями военнослужащих ропейской части страны на территориях, подвергшихи гражданского населения в годы войны. Усугубили кад- ся оккупации в годы войны. ровую ситуацию в колхозах края отъезд из Красноярско- В качестве источников увеличения рабочей силы в го края эвакуированного населения, перераспределение колхозах края рассматривались перераспределение рабочей силы из колхозов в промышленность и на транс- трудоспособного населения из сферы управления порт через призыв в школы ФЗО и ремесленные учили- непосредственно в колхозное производство, повыше-ща, направление работников в садоводство, закладку ние эффективности труда за счет более полной выра-лесополос, проведение мелиоративных работ. ботки трудодней, создание условий для вовлечения в Улучшение кадровой ситуации в сельском хозяй- колхозное производство женщин, имевших малолетстве стало ощущаться лишь в ходе демобилизации них детей, снижение потерь рабочего времени из-за вооруженных сил страны. Краевые и районные орга- временной нетрудоспособности. Однако в рассматри-ны власти, правления колхозов принимали меры, поз- ваемый нами период при существовавших формах волявшие бывшим фронтовикам, в том числе инвали- организации и стимулирования труда в колхозах уда-дам войны, быстрее включаться в производственную лось улучшить их кадровый потенциал, но решить деятельность. Правительство страны пыталось обес- проблему полной обеспеченности трудоспособными печить регион людскими ресурсами за счет организо- кадрами оказалось невозможно.

Скачать электронную версию публикации