State policy concerning prostitution at the present stage: state and main directions.pdf Проституция - многогранное явление в истории и культуре человечества, существующее в качестве неотъемлемого элемента социальной структуры и свойственное практически всем историческим формам общественной организации наряду с порнографией, педофилией, гомосексуализмом и пр. В этой связи исследовательский и прикладной интерес представляет государственная политика в отношении проституции на современном этапе как общая стратегия. Верное понимание сущности, целей и задач современной государственной политики противодействия проституции как системы мер, направленных на сдерживание ее негативных последствий, является необходимым условием оценки эффективности государственного управления в этой сфере, в том числе борьбы с преступлениями, связанными с проституцией, для совершенствования соответствующих направлений законотворческой и правоприменительной деятельности. Вместе с тем сведение государственной политики исключительно к уголовно-правовым мерам как части уголовной политики и рассмотрение только последней было бы неоправданно узким подходом в силу того, что факторы, оказывающие влияние на ее содержание, выходят за рамки средств и методов только уголовного права (экономические, социальные, организационные, идеологические, медицинские и др.). Не преследуя цели определения термина «уголовная политика» и его значения в современном понимании, отграничения от понятия «уголовно-правовая политика», считая первое целым, а второе - его частью, сформулируем их дефиниции применительно к изучаемой нами проблематике. Исходя из разработанных в доктрине уголовного права подходов [1-3], уголовная политика противодействия проституции -это часть государственной политики по концептуальному противодействию этому социально-правовому явлению, представляющая собой систему научно обоснованных направлений деятельности государственных органов по охране общественных отношений от преступлений, связанных с проституцией, посредством использования средств уголовно-правового воздействия к лицам, виновным в их совершении, а равно по осуществлению профилактики соответствующей преступной деятельности. Уголовно-правовая политика противодействия проституции - это часть уголовной политики в этой сфере, представляющая собой установление (криминализацию) в нормах уголовного закона на основе определенных уголовно-правовой политикой задач и целей конкретных преступлений, связанных с проституцией, наказаний и иных мер уголовно-правового принуждения (пенали-зации) в отношении совершивших их лиц для предупреждения таких деяний. В Российской Федерации государственная политика основана на запрете (prohibition) проституции как правонарушения под угрозой наказания в административном порядке (ст. 6.11 КоАП РФ «Занятие проституцией») и юридическом (уголовном или административном) преследовании лиц: 1) организующих занятие проституцией другого лица (ст. 6.12 КоАП «Получение дохода от занятия проституцией, если этот доход связан с занятием другого лица проституцией», ст. 241 УК «Организация занятия проституцией»); 2) содержащих притоны или предоставляющих помещения для занятия проституцией (ст. 241 УК); 3) рекрутирующих в проституцию (ст. 240 УК «Вовлечение в занятие проституцией»); 4) использующих услуги детской проституции (ст. 2401 УК «Получение сексуальных услуг несовершеннолетнего»). Современная политика государства в отношении проституции, а значит и политика уголовная, диктуется, прежде всего, обязанностью выполнения международных договоров с участием России. После подписания Конвенции Совета Европы о защите детей от сексуальной эксплуатации и сексуальных злоупотреблений от 25 октября 2007 г. и Факультативного протокола к Конвенции о правах ребенка, касающегося торговли детьми, детской проституции и детской порнографии, от 25 мая 2000 г. Российская Федерация взяла на себя обязательства принять необходимые меры против использования услуг детской проституции. И в декабре 2013 г. впервые в уголовный закон была включена статья 2401 УК РФ «Получение сексуальных услуг несовершеннолетнего» [4]. Конституционный Суд России при рассмотрении жалоб о нарушениях конституционных прав ст. 240 УК РФ неоднократно подтверждал позицию об обязательности криминализации деяний, связанных с проституцией, вытекающей из международных договоров, в частности Декларации прав ребенка от 20 ноября 1959 г., Конвенции о правах ребенка от 20 ноября 1989 г., Модельного закона о противодействии торговле людьми от 3 апреля 2008 г., Факультативного протокола к Конвенции о правах ребенка, касающегося торговли детьми, детской проституции и детской порнографии, от 25 мая 2000 г. В силу предписаний ст. 15 (ч. 4) Конституции РФ они являются составной частью ее правовой системы [5]. Провозглашённая Конституционным Судом императивность международных норм не устранила непонятную избирательность законодателя, который не учитывает международное предписание о том, что занятие ребенка проституцией приравнивается к его сексуальной эксплуатации, однако по правилам ст. 6.11 несовершеннолетний, достигший шестнадцатилетнего возраста, преследуется в административном порядке за занятие проституцией. Серьезным пробелом в уголовно-правовом регулировании следует признать и отсутствие защиты ребенка от сексуальной эксплуатации родителями, законными опекунами или любым другим лицом, заботящимся о нем, как того требует Конвенция о правах ребенка от 20 ноября 1989 г. (ст. 19, 34-35). Нет наказания и за склонение или принуждение ребенка «к любой незаконной сексуальной деятельности, его использование в другой незаконной сексуальной практике». В регулятивном и охранительном законодательстве нет четко сформулированных дефиниций «проституция», «детская проституция», «коммерческая сексуальная эксплуатация», «сексуальные преступления с коммерческими целями», «эксплуатация в проституции и иной незаконной сексуальной практике» и др., разработанных надгосударственным правом. Отсутствие дефиниции проституции порождает ошибки правоприменения и является основанием для процедуры обжалования судебных решений. Об этом, в частности, свидетельствует практика Конституционного Суда РФ. Так, Л.А. Куваев просил признать ст. 240 УК «Вовлечение в занятие проституцией» нарушающей ст. 17, 19 и 54 Конституции РФ, поскольку она не раскрывает понятие «проституция», что, по мнению заявителя, позволило суду расширительно его истолковать и признать заявителя лицом, вовлекающим других лиц в занятие проституцией, хотя он лишь получал сексуальные услуги этих лиц [5]. Государственную политику противодействия проституции на постсоветском этапе можно характеризовать как имитацию решения проблемы нелегальной сексуальной коммерции посредством малоэффективного административного контроля. Система административно-правовых мер в отношении проституции с вялотекущим полицейским противодействием ей характеризуется слабой результативностью. Нормы 6.11 и 6.12 не дают серьезного предупредительного эффекта. О реальных масштабах проституции косвенно свидетельствуют данные о количестве проституток и лиц, получающих доход от этой деятельности. Даже если исходить из официальных данных МВД России о численности проституток по состоянию на 2013 г. в более чем 1 млн чел. [6] (по данным экспертов, 3 млн чел.), то в нем из этого количества привлекли к ответственности за занятие проституцией 9147 коммерческих сексуальных работников при 279 криминальных вовлечениях в проституцию, в 2014 г. - 11 338 (387 вовлечений), в 2015 г. - 12 269 (212 вовлечений), а в 2016 г. - 11 353 (211 вовлечений), т.е. в среднем только каждого восьмидесятого, или 1,2%. По данным ГИАЦ МВД РФ, количество выявленных фактов получения дохода от занятия проституцией другого лица (ст. 6.12 КоАП РФ) в 2013 г. составило всего 267 и 652 -преступной организации проституции, в 2014 г. - 253 и 635, в 2015 г. - 314 и 646, а в 2016 г. - 310 и 556. Нежизнеспособность действующей модели противодействия проституции порождает различные законодательные идеи минимизации объема сферы сексуальных услуг и, прежде всего, уголовно-правового контроля проституции. Государство время от времени пытается провести акции по сокращению этого сектора посредством усиления репрессивных мер. Так, в 2014 г. экс-депутат петербургского Законодательного собрания, а ныне депутат Государственной Думы В. Милонов подготовил федеральный законопроект о введении уголовной ответственности за занятие проституцией с наказанием исправительными работами и выдворением иностранок из страны. Для организаторов притонов предлагалось увеличить верхнюю границу лишения свободы на срок от восьми до пятнадцати лет [7]. Периодическая активизация темы уголовных санкций за проституцию законодателями свидетельствует, прежде всего, об отсутствии иной, кроме нака-зательной, стратегии государства в отношении проституции и его неспособности иными средствами справиться с ней. И это при том, что в международной юриспруденции нет норм, предписывающих преследование проституции лиц, достигших восемнадцати лет. И если для одних инициаторов из высших законодательных ветвей власти тема проституции -скорее очередной пиар, то мотивация других, представляющих высший законодательный орган субъекта, педалирующих решение данной проблемы таким путем без прогноза социальных последствий - как минимум недальновидность. Криминализация проституции отразится на эффективности уголовного закона и поставит под сомнение его справедливость в условиях бедности, безработицы и падения уровня доходов населения. Страх уголовной ответственности загонит в подполье проституток и клиентов, чем усугубит и без того сложную эпидемиологическую ситуацию и исключит оперативный доступ в этот сегмент для профилактики венерических заболеваний. В противоположность уголовному преследованию предлагаются проекты юридического разрешения проституции с ее признанием формой предпринимательства и экономической занятости. Например, уполномоченный по правам человека в Саратовской области А. С. Ландо при поддержке экс-губернатора Д.Ф. Аяцкова разработал законопроект о легализации проституции в РФ, но он не был рассмотрен Государственной Думой. В 2004 г. второе чтение прошел проект Федерального закона № 403261-3 «О регулировании платных услуг сексуального характера», разработчиком которого являлся депутат А. Вульф, однако и он не был принят, что, как пишут сторонники легализации проституции, «лишний раз доказало ханжеское отношение государства в лице соответствующих депутатов к данной проблеме» [8]. Неэффективность действующего арсенала социальных и правовых инструментов сдерживания социально опасных последствий проституции в современных реалиях может служить достаточным аргументом для принятия решения о правовом статусе проституции как способа минимизации порождаемых ею отрицательных последствий. Вторым востребованным у законодателей направлением являются проекты ужесточения санкций против участников криминального интимного бизнеса. Представители государства в лице правотворца усматривают недейственность административно-правового запрета занятия проституцией как меры профилактики в неоправданной мягкости наказаний (размер штрафа - от 1,5 до 2 тыс. руб.). Инициатива увеличения штрафов за проституцию поддерживается и субъектами Российской Федерации. Так, законопроект чеченских парламентариев об увеличении штрафа за проституцию до 20 тыс. руб. был внесен в Госдуму после обращения петербургского казачьего общества «Казачья дружина» к главе Чеченской Республики с просьбой инициировать внесение поправок, поскольку идея казаков не была поддержана органами законодательной власти Санкт-Петербурга. Согласно отзывам на сайте Госдумы РФ, проект одобрили парламенты Чувашии, Тульской и Самарской области, Кабардино-Балкарии, однако парламент Чечни отозвал его до обсуждения. На наш взгляд, в правосознании законодателя не сложилось понимания того, что любое возрастание объема карающих за проституирование мер имеет невысокий сдерживающий эффект. Высокая доходность оказания сексуальных услуг, исчисляемая в среднем от 1,5 до 30 тыс. руб. за час, не устранит популярность этой формы заработка, а увеличение штрафных сумм за проституцию приведет исключительно к росту нагрузки (увеличению клиентского потока), «тарифов» на сексуальные услуги с учетом коррупционных расходов и риска подвергнуться большим денежным потерям. Наказательный курс в отношении носителей коммерческой сексуальной субкультуры, удовлетворяющих социальный заказ на интимную потребность, оправдывается безнравственностью их занятия. В то же время не ставится под сомнение нравственность выполнения государством функции сутенера, когда лицо, занимающееся проституцией, посредством административных наказаний принуждается к дальнейшему пребыванию в нелегальном секторе интимных услуг. Очевидно, что назначение штрафных санкций судом за занятие проституцией стимулирует условия для продолжения оказания коммерческих секс-услуг, поскольку иным образом осуществить выплату штрафа секс-работник не может. Контент-анализ автором сообщений прессы показывает массовую распространенность фактов, когда уполномоченными представителями государства - судебными приставами, разыскавшими проститутку, неоплаченный административный штраф за занятие проституцией взыскивается из ее гонорара за платную интимную услугу [9]. Для общественной нравственности, декларативно оберегаемой законодателем, более опасно другое - в социальной практике не исчисляемы примеры ханжества, лицемерия и двойной морали относительно подвергающихся неистовому клеймению проституции и промышляющих развратом представителей древнейшей профессии. Яркие иллюстрации тому - исчезновение чудесным образом с улиц городов девушек «с пониженной социальной ответственностью» по прибытии правительственных и прочих чиновничьих делегаций в любой региональный центр. Общепринятой является практика организации сексуального обслуживания инспектирующих комиссий в саунах и развлекательно-оздоровительных центрах «дамами полусвета», услуги которых оплачиваются проверяемыми для получения положительных результатов ведомственного контроля. В интимных контактах с элитными блудницами резонансно уличались облеченные государственной властью лица, несшие бремя заботы о нравственном благе российского социума [10]. Эскорт-сопровождение с сексуальным обслуживанием стало знаком, присущим мероприятиям высшего государственного уровня. К примеру, журналистское расследование показало, что за три дня Петербургского экономического форума в 2013 г. эскорт-услуги по сопровождению бизнесменов на различные мероприятия с последующим продолжением обошлись бюджету в сумму 180 тыс. долл. (5 млн 760 тыс. руб.) [11]. В числе законопроектов с репрессивной составляющей и введение ответственности за покупку сексуальных услуг совершеннолетних. Кампания против потребителей «секса за деньги» стала абсолютно новой «волной» по искоренению проституции. Беспрецедентной в новейшей истории российского административного законодательства, регулирующего сферу противодействия проституции, стала норма о признании правонарушителем потребителя платных сексуальных услуг. В 2012 г. в Закон Белгородской области от 04 июля 2002 г. № 35 «Об административных правонарушениях на территории Белгородской области» была введена ст. 6.24 об ответственности за получение сексуальных услуг на возмездной основе от лиц, занимающихся проституцией, предусматривавшая наложение административного штрафа в размере 5 тыс. руб. Очевидно, сомнительный механизм получения доказательства правонарушения, при котором единственным вариантом могла быть «контрольная продажа» сексуальной услуги с участием сотрудниц полиции, а равно отсутствие заинтересованности сторон сделки в признании интимного акта возмездным, послужили исключению данной статьи как «мертворожденной» [12]. В качестве еще одного способа ограничения проституции рассматривается установление уголовной ответственности за рекламу сексуальных услуг. Закон от 27 декабря 1991 г. № 2124-1 «О средствах массовой информации» согласно ст. 16 позволяет приостановить деятельность информационного ресурса по судебному решению, однако устанавливает одно из условий, препятствующих таковому, - письменные предупреждения регистрирующим органом (Роском-надзор) в течение года учредителя и (или) редакции о неоднократных нарушениях. Это позволяет изданиям, получающим огромный доход от рекламы проституции, откровенно пренебрегать предписаниями правоохранителей о запрете таких публикаций ввиду затя-нутости юридической процедуры прекращения в установленном порядке их деятельности и осуществлять посредничество в занятии проституцией. Так, издатель журнала «Флирт» З. и главный редактор издания К. осуждены за организацию проституции с использованием служебного положения. «Флирт» был зарегистрирован как рекламное издание. После возбуждения уголовного дела оно выходило под другими названиями: «Флирт в большом городе», «New! Флирт», «Флирт и знакомства», его тираж варьировался от 120 до 550 тыс. экз. По данным правоохранительных органов, осужденные, рекламируя проституцию в журналах и на их сайте, организовали оказание интимных услуг в арендованных квартирах, так называемых «диспетчерских», сотрудники которых привлекали откликнувшихся клиентов. При таком масштабе издания Роскомнадзор за два года судебных разбирательств смог лишь добиться того, что журнал запечатали в пленку и сделали пометку «18+». По данным столичной прокуратуры и Росфинмониторинга, супруги заработали на «Флирте» 68 млн. руб. [13]. После скандала вокруг журнала в ответ на жалобы москвичей Правительство дало поручение МВД, ФАС и Минкомсвязи рассмотреть возможность криминализации рекламы услуг проституток в СМИ, которая, на наш взгляд, является избыточной [14]. Между тем в Госдуме оценивают как очень высокую вероятность принятия поправок при инициировании их Правительством. Таким образом, основными тенденциями государственной политики в отношении проституции являются следующие: 1. Государственная политика в отношении проституции и преступлений, связанных с ней, отличается непоследовательностью в избрании международно-правовых средств устранения эксплуатации проституции. Многие успешные образцы международных правовых инструментов по защите от сексуальной эксплуатации, эксплуатации проституции, обретшие юридическую силу ратифицированием или подписанием с участием Российской Федерации соглашений и конвенций, не имплементированы в национальные законы. В национальном уголовном законе необходимо расширить перечень наказуемых деяний посредством имплементации юридических составов и санкций конвенционных преступлений, сконструированных в международных юридических актах. Таким решением может быть криминализация принуждения к занятию иными формами сексуальной деятельности и отягчение наказания специального субъекта исследуемых деяний - родителя, педагогического работника либо иного лица, на которое законом возложены обязанности по воспитанию несовершеннолетнего. 2. Современная государственная политика характеризуется отрицанием как социально значимой и требующей экстраординарных мер проблемы социально опасных последствий проституции и криминальности нелегального коммерческого сексуального рынка и, как следствие, отсутствием последовательной и отвечающей ожиданиям общества стратегии, включающей основные направления государственной политики по противодействию им. В арсенале средств государственной политики нет и комплексного универсального акта, концептуально предназначенного для пресечения сексуальной эксплуатации человека, эксплуатации проституции, что требует его незамедлительной разработки. Как наиболее оптимальный способ сдерживания избрана правовая модель запрета проституции с изысканием крайних средств усиления юридического преследования лиц, оказывающих секс-услуги, и потребителей. Государство путем проведения кампаний по жесткому преследованию участников секс-сообщества загоняет проституцию в теневую сферу с еще большими отрицательными последствиями. Прогибиционистская политика российского государства, основанная в течение многих десятилетий на запретительных и карательных санкциях, себя полностью исчерпала, поскольку не решает проблему социальных первопричин проституции. Провал мер правового и социального контроля проституции, подтверждаемый ежегодно регистрируемой статистикой этого вида преступлений и правонарушений, приводит к необходимости поиска его новых моделей для введения проституции в социально терпимые рамки. 3. На уровне отечественного уголовного права не сложилась целостная система норм для предотвращения эксплуатации проституции. Положения по наказанию за преступления, связанные с ней, действуют параллельно с нормами некриминального законодательства, порождая недопустимую межотраслевую конкуренцию. В российском законе должны быть устранены фрагментарность и погрешности при конструировании запретов, межотраслевая конкуренция, произвольный внесистемный подход, существенно осложняющие правоприменение. Дефектом отечественных актов является отсутствие точного и нормативно закрепленного понятийного аппарата, имеющегося в международном праве. В национальный оборот из международных актов должны быть введены юридически выверенные и безупречные с позиции юридической техники понятия, как проституция, сексуальная эксплуатация, эксплуатация проституции и другие и их признаки для увеличения эффективности уголовно-правового способа их сдерживания (профилактики).

Скачать электронную версию публикации