On the issue of the production of banknotes of the Far Eastern Republic in Irkutsk (July 1920 - March 1921).pdf Одним из беспрецедентных политических последствий Гражданской войны и интервенции стало функционирование на востоке России в 1920-1922 гг. «буферного» государственного образования. Исторический феномен Дальневосточной республики, а также различные аспекты государственной и общественно-политической жизни ДВР для современной историографии сохраняют высокий интерес. Изучение социально-экономической политики традиционно дает выход практически на все сферы жизни государства и общества, приводя к более объемному осмыслению процессов, но финансово-экономическая политика Дальневосточной республики и, в частности, уникальная ситуация, сложившаяся в денежном обращении «буфера», по сравнению с другими историографическими сюжетами, находят гораздо меньшее отражение в трудах исследователей. Первые опыты обобщенного изучения дальневосточных финансов и денежного обращения периода Гражданской войны были предприняты «по горячим следам» уже в 1920-е гг. (труды А.И. Погребецкого, Л.Н. Юровского, Б.М. Берлацкого, К.П. Курселя и А.А. Лукасюка) [1-4]. Внимание к финансовой политике ДВР в более поздней историографии проявлялось, на наш взгляд, слабее. По факту авторы, повествуя о регулировании денежной сферы в «буферной» республике, во многом повторяют сведения А. И. Погребецкого, практически не добавляя новых данных [5-9]. Некоторое исключение здесь составляют лишь наработки коллекционера М.И. Истомина [10. С. 6-62]. Внимание исследователей к монографии А. И. По-гребецкого объяснимо очень высоким авторитетом этого историографа темы. Он был крупным специалистом в финансах (теоретиком и практиком), имел прямой доступ к информации, занимая в 1920-1922 гг. важные административные и финансовые посты в органах власти дальневосточных государственных образований (в том числе в ДВР). Немаловажную роль здесь сыграли его личные контакты с рядом деятелей финансовой сферы Дальнего Востока, в том числе с людьми, руководившими сферой финансов «буфера» - министром финансов ДВР Н.Н. Роммом и главой Центрального управления Государственного банка ДВР П.М. Веремьевым. В исследованиях А. И. Погребецкому помогало даже его хобби - бонистика. В 1920-е гг. его коллекция бумажных денежных знаков, выпущенных в годы революции и Гражданской войны на востоке России, считалась одним из самых крупных собраний подобного рода [11. С. 444-445]. Отдельные аспекты истории денежно-финансовой сферы ДВР, связанные с производством, введением в обращение и хождением «буферных» денежных знаков в Забайкалье в 1920 г., уже затрагивались нами [12. С. 46-47; 13, 14]. Продолжая рассматривать обозначенный вопрос, стоит отметить, что, по нашему мнению, история печатания «буферных» денег иркутской Экспедицией заготовления государственных бумаг (ЭЗГБ), является почти неисследованным, но при этом достойным освещения региональным экономическим сюжетом. При этом для сравнения следует сказать, что работа в военно-рево-люционный период ЭЗГБ, действовавшей в Петрограде (нынешний Гознак), уже неплохо освещена исследователями [8. С. 11-74; 15-18; 19. С. 300; 20]. Основой для подготовки данного исследования стали выявленные нами ранее не использовавшиеся неопубликованные источники. Это статистические отчеты Иркутской ЭЗГБ о производстве бумажных денежных знаков (из фондов Государственного архива Российской Федерации) [21. Д. 2. Л. 32, 45-50] и меморандум по отчету о ликвидации Иркутской ЭЗГБ от 12 июля 1921 г. (из фондов Российского государственного архива экономики) [22. Л. 6-6 об.]. Следует отметить, что отчетность Иркутской ЭЗГБ по бумажно-денежному производству сохранилась не в полном объеме. Это обстоятельство отчасти затрудняет проведение исследования. Но дошедшие до нас статистические источники, вводимые в научный оборот, весьма актуальны, и прежде всего, тем, что они позволяют сделать ценные выводы об экономических акцентах производства и выпуска «буферных» денег. А это, в свою очередь, дает нам возможность судить о финансовой политике ДВР и экономической ситуации в регионе в тот период в целом. Все выявленные статистические данные об изготовлении Иркутской ЭЗГБ «буферных» денег и их сдаче в распоряжение ДВР (в том числе официальных образцов купюр) для удобства восприятия были сведены в табл. 1-3. Избранный принцип деления статистики производства советской стороной «буферных» денег в Иркутске соотносится и с периодами эмиссии ДВР (о чем будет дано пояснение далее по тексту). Т а б л и ц а 1 Статистические сведения об изготовлении кредитных билетов ДВР и их сдаче Иркутской ЭЗГБ в распоряжение ДВР в период с 1 апреля по 20 июля 1920 г. [20. Д. 2. Л. 32] Период Номиналы купюр, руб. Всего, руб. 3 10 25** 100** 1 000 За период с 1 апреля * 1920 г. 6 722 880 19 980 000 48 694 650 179 731 300 183 058 000 438 186 830 Сдано в распоряжение ДВР 4 220 880 13 140 000 48 694 650 179 731 300 181 460 000 427 246 830 Остаток на 20 июля 1920 г. 2 502 000 6 840 000 - - 1 598 000 10 940 000 * Здесь имеется в виду общий отчетный период; производство кредитных указанных в документе кредитных билетов номиналами 3, 10 и 1000 руб. производилось с июля 1920 г. ** Указанные в таблице кредитные билеты номиналами 25 и 100 руб. - купюры с надпечаткой Временной земской власти Прибайкалья. Т а б л и ц а 2 Статистические сведения об изготовлении кредитных билетов ДВР и их сдаче ДВР Иркутской ЭЗГБ в июле, августе, ноябре 1920 г. [20. Д. 2. Л. 45-47] Период Номиналы купюр, руб. Всего, руб. 1 3 5 10 500 1 000 На 1 июля 1920 г. - 288 000 - - - - 288 000 и 1 На 1 августа 1920 г. - 575 988 - 3 150 000 - - 3 725 988 О О На 1 ноября 1920 г. 405 000 - - - 25 818 500 - 26 223 500 За июль 1920 г. - 9 029 880 - 31 910 000 - 469 710 000 510 649 880 ЕВ За весь период - 10 186 880 - 32 270 000 - 469 710 000 512 266 880 ц М За август 1920 г. - 4931 505 - 2356 880 - 585 910 000 593 198 385 Р О За весь период [Не указано] [Не указано] - [Не указано] [Не указано] [Не указано] [Не указано] м S За ноябрь 1920 г. 1 158 365 - - - 10 390 500 473 000 000 484 548 865 За весь период [Не указано] - - - [Не указано] [Не указано] [Не указано] За июль 1920 г. - 8 741 880 - 28 759 960 - 469 706 000 507 207 840 За весь период - 9 710 880 - 29 119 960 - 469 706 000 508 536 840 Рч га ч о и В т.ч. образцов - 12 - 40 - 4 000 4 052 За август 1920 г. - 1 299 774 - 4 856 950 - 412 963 000 419 119 724 За весь период [Не указано] [Не указано] - - [Не указано] [Не указано] [Не указано] В т.ч. образцов [Не указано] [Не указано] [Не указано] [Не указано] [Не указано] [Не указано] [Не указано] О За ноябрь 1920 г. [Не указано] [Не указано] [Не указано] [Не указано] [Не указано] [Не указано] [Не указано] За весь период 730 000 - - - 26 317500 172 000 000 199 047 500 В т.ч. образцов 12 [Не указано] [Не указано] [Не указано] 6 000 10 000 16 012 и 2 На 1 августа 1920 г. - 575 988 - 3 150 000 - - 3 725 988 h На 1 сентября 1920 г. - 4207 719 - 649 930 - 172 947 000 177 804 649 о На 1 декабря 1920 г. 833 353 - - - 9 885 500 300 990 000 311 708 853 Примечание. Там, где составителями документов в графах был поставлен прочерк, в таблице это отражено соответствующим символом. В тех случаях, когда в документах графы были оставлены пустыми, мы приводим формулировку «не указано» (в соответствии с архивовед-ческой традицией, она взята в квадратные скобки). Т а б л и ц а 3 Статистические сведения об изготовлении кредитных билетов ДВР и их сдаче ДВР Иркутской ЭЗГБ в январе-марте 1921 г. [20. Д. 2. Л. 48-50] Период Номиналы купюр, руб. Всего, руб. 1 3 5 10 500 1 000 и На 1 января 1921 г. 379 353 - - - 8 851 500 74 233 000 83 463 853 § На 1 февраля 1921 г. 379 353 - - - 8 851 500 397 733 000 406 963 853 О О На 1 марта 1921 г. - - - - - 180 652 000 180 652 000 За январь 1921 г. - - - - - 323 500 000 323 500 000 IS За весь период 1 743 365 15 566 121 17 100 175 34 650 540 629 798 500 2 115 354 000 2 814 212 701 s ш За февраль 1921 г. - - - - - 575 652 000 575 652 000 Р О За весь период 1 743 365 15 566 121 17 100 175 629 798 500 2 691 006 000 3 389 864 701 М S За март 1921 г. - - - - 208 047 500 - 208 047 500 За весь период 1 743 365 15 566 121 17 100 175 34 650 540 837 846 000 2 691 006 000 3 597 912 201 За январь 1921 г. - - - - 208 047 500 - - За весь период 1 364 000 15 566 088 17 100 175 34 650 430 650 941 000 1 717 599 000 2 407 220 693 Рч га ч В т.ч. образцов 12 33 - 110 6 000 22 000 28 155 За февраль 1921 г. 379 353 - - - 8 851 500 792 733 000 801 963 853 IS За весь период 1 743 365 15 566 088 17 100 175 34 650 430 629 792 000 2 510 332 000 3 209 184 546 ч О В т.ч. образцов 12 33 - 110 6 000 22 000 28 155 За март 1921 г. - - - - 208 047 500 180 652 000 388 699 500 За весь период 1 743 353 15 566 088 17 100 175 34 650 430 837 840 000 2 690 984 000 3 597 884 046 В т.ч. образцов 12 33 110 6 000 22 000 28 155 Говоря о начале производства денег ДВР, стоит обратиться к общему положению дел ЭЗГБ, находившейся с ноября 1919 г. в Иркутске. Этот город, по мнению ряда антибольшевистских деятелей, пусть и вынужденно, но более всего подходил на роль новой колчаковской столицы в период масштабного отступления армии адмирала А.В. Колчака в Сибири [23. С. 142]. Вследствие падения антибольшевистской власти вопрос о вероятном скором упразднении Иркутской ЭЗГБ встал, видимо, уже в конце января 1920 г., т.е. сразу после восстановления в Иркутске советских порядков [14. C. 262-266]. Упразднение эвакуированных из Омска в Иркутск высших органов государственного управления колчаковской власти и ряда их подведомственных учреждений было тогда общей тенденцией. Однако непростая финансовая обстановка в регионе задержала ликвидацию ЭЗГБ на 14 месяцев. Первой и ключевой причиной этого решения НКФ РСФСР была острая необходимость обеспечения Советской Сибири денежной наличностью. И таковая задача была успешно решена к лету 1920 г. посредством выпуска в Иркутске в обращение денежных суррогатов Сибревкома, в производстве которых, была задействована Иркутская ЭЗГБ. А второй причиной задержки упразднения Иркутской ЭЗГБ стало техническое обеспечение советской стороной самостоятельной «буферной» эмиссии, начавшейся с нанесения грифа на кредитные билеты Временной земской власти Прибайкалья весной 1920 г. и продолжившейся производством кредитных билетов Дальневосточной республики в 1920-1921 гг. [12. С. 46-47; 13; 22. Л. 6]. Вопрос о необходимости срочного урегулирования в Прибайкалье денежного обращения и одновременном начале «буфером» собственной денежной эмиссии был поднят уже в марте 1920 г. - накануне провозглашения Дальневосточной республики. Весной 1920 г. в Западном Забайкалье царил «мультивалютный хаос». Фактически в обращении на упомянутой территории находились тогда всевозможные бумажные денежные знаки, дифференцированно принимавшиеся рынком - дореволюционные кредитные билеты, «керенки», «думские», колчаковские, а затем и семеновские денежные знаки, различные частные боны, японская и китайская валюта, а также деньги РСФСР. При этом рынок традиционно отдавал очевидный приоритет царским купюрам и йене. В той обстановке для зарождавшегося «буфера» собственная денежная единица была не только мерой к стабилизации экономики региона, но одним из символов новой государственности. По поводу самостоятельной прибайкальской эмиссии Верхнеудинск вел тогда активные телеграфные переговоры с Москвой. В итоге Постановлением СНК РСФСР от 26 марта 1920 г. был установлен порядок обмена «буферных» денежных знаков на общероссийские денежные знаки. Данным постановлением «буферу» предоставлялось право эмиссии в объеме 3 млрд руб. В пределах названной суммы Советская республика возлагала на себя полную экономическую ответственность за «буферные» кредитные билеты, обеспечивая их всем своим достоянием. «Буфер», в свою очередь, обязывался допускать к свободному обращению на своей территории денежные знаки РСФСР на равных условиях с собственными денежными знаками (соответствующая телеграмма была направлена в Верхне-удинск заместителем главы НКФ РСФСР С.Е. Чуцка-евым). Деньги «буфера» платежной силы в РСФСР не имели. На деньги, имеющие хождение в Советской России, купюры ДВР можно было обменять в Иркутском губернском финотделе. На этих основаниях в апреле-июле 1920 г. в Верхнеудинске в обращение поступили кредитные билеты с грифом Временной земской власти Прибайкалья номиналами 25 и 100 руб., напечатанные в США ABNC0 и не использованные правительством адмирала А.В. Колчака [2. С. 283-284; 13. С. 47, 49]. По всей видимости, уже сразу с началом выпуска этих купюр началась экстренная разработка эскизов денежных знаков с официальной государственной символикой ДВР. Впоследствии эти денежные знаки по своему эмитенту и ареалу хождения получили в широком обиходе неофициальное наименование -«буферные», «буферки» - использовавшееся даже в официальном делопроизводстве, а затем в 1920-е гг. по инерции укоренившееся в коллекционерской среде и исследовательской литературе. Как видно из публикаций В. И. Кутилина, это было тогда распространенным явлением [24; 25; 26. С. 123]. Затрагивая вопрос появления денег ДВР, необходимо сказать о небольшом курьезе. Он, по нашему мнению, свидетельствует, прежде всего, о бережном и рациональном отношении сотрудников ЭЗГБ к своему труду. Так, летом 1920 г. в качестве основы для дизайнерского решения при создании будущих кредитных билетов ДВР были использованы имевшиеся в распоряжении Иркутской ЭЗГБ эскизы пробных денежных знаков Российского правительства адмирала А.В. Колчака (с датами 1919-1920 гг.). Эскизы были разработаны сотрудниками ЭЗГБ еще в период «антибольшевистской бытности» учреждения в Омске. Подчеркнем, что уже даже беглый сравнительный анализ изображений (рис. 1) указывает на весьма близкое сходство «буферных» кредитных билетов номиналом 1, 3 и 10 руб. с нереализованными проектами колчаковских купюр того же номинала [27. С. 141-146]. Однако стоит отметить, что в тот период в практике денежного обращения (как в России, так и за рубежом) отмечаются аналогичные случаи применения ранее разработанных, но невостребованных макетов купюр для создания образцов денег других правительств или стран [28. С. 66, 82; 29]. Первыми в июле 1920 г. Иркутской ЭЗГБ были отпечатаны кредитные билеты номиналами 3, 10 и 1 000 руб. Как отмечал в отчете от 20 июля 1920 г. управляющий Иркутской ЭЗГБ С.С. Ермолаев, после утверждения образцов 5- и 500-рублевых купюр продуктивность производства существенно возросла. Средний месячный уровень производства (по графику 25 рабочих дней, 200 рабочих часов в месяц) прогнозировался до 1,2 млрд руб. [21. Д. 2. Л. 33]. А.И. Погребецкий, повествуя о «буферной» эмиссии, обобщенно указывает: «Иркутская фабрика изготовления государственных бумаг по заданию правительства ДВР изготовляла мелкие кредитные билеты ДВР на простой, довольно хорошего качества бумаге, достоинством в 1, 3, 5 и 10 руб. На них уже был изображен герб ДВР: сноп колосьев на фоне перекрещивающихся кирки и якоря. По мере изготовления билеты выпускались в Верхнеудинске в обращение. Позже Иркутской фабрикой были изготовлены и правительством ДВР были выпущены в обращение кредитные билеты в 500 и 1 тыс. руб. Всего этих денежных знаков, перечисленных выше достоинств, было выпущено в обращение в Верхнеудинске на сумму 1 906 891 193 руб.» [2. С. 285-286]. Рис. 1. «Буферные» кредитные билеты номиналом 1, 3 и 10 руб. и проект колчаковских купюр того же номинала Однако здесь стоит внести ряд важных фактических уточнений. Выявленная нами статистика производства «буферных» денег показывает, что партия 3-рублевых кредитных билетов ДВР была отпечатана, по всей видимости, уже к концу июня 1920 г. В июле 1920 г. начали печатать купюры номиналами 10 и 1 000 руб. Производство рублевых и 500-рублевых кредиток началось несколько позднее: приблизительно в период с августа по октябрь 1920 г. (см. табл. 1, 2). Ставка на выпуск 1 000-рублевых кредиток, сделанная финансистами «буфера», была объяснима. Подобная тактика превалирования в денежной эмиссии крупных купюр в тот период у всех властей была распространенным способом экстренной ликвидации бюджетного дефицита. Позднее всего в номинальном ряде кредитных билетов ДВР появился денежный знак достоинством 5 руб. Хотя его образец и был утвержден в июле 1920 г., но на основании отчетов Иркутской ЭЗГБ мы высказываем предположение, что данная купюра стала выпускаться лишь в декабре 1920 г. В 1921 г. Иркутская ЭЗГБ печатала уже только денежные знаки самых крупных номиналов - 500 и 1000 руб. (см. табл. 3). Это, видимо, было вызвано дефицитом бюджета ДВР, нехваткой в обращении купюр указанных достоинств и, конечно же, растущей инфляцией, из-за которой разменные кредитные билеты в «буфере» стали спешно утрачивать платежную ценность и всякий экономический смысл. Печатание «буферных» денег с переходом Восточного Забайкалья под контроль сил ДВР после ноября 1920 г. продолжилось в Чите. Эмиссия «буфе-рок» вплоть до мая 1921 г. производилась через Читинское отделение Государственного банка (которое еще в феврале-августе 1920 г. выпускало в обращение боны атамана Г.М. Семенова). С 1 декабря 1920 г. Читинское отделение Государственного банка было преобразовано в Центральное управление Государственного банка ДВР, получив с повышением статуса и более широкие полномочия [30. С. 178, 180]. А. И. Погребецкий указывает, что денежных знаков ДВР в Чите было выпущено в обращение на сумму 2 050 666 603 руб.; а за весь период «буферной» эмиссии (в Верхнеудинске и Чите) - 4 185 983 746 руб. (в том числе кредитные билеты с надпечаткой Временной земской власти Прибайкалья). Включение в состав ДВР других дальневосточных территорий закономерно привело к увеличению объема «буферной» эмиссии, в которую также вошли выпуски Временного правительства Дальнего Востока (на сумму 650 млн руб.) и Народно-революционного комитета Амурской области (на сумму 69 417 050 руб.). Подводя итоги эмиссии ДВР, А. И. Погребецкий указывает, что фактически она превысила формально согласованную с РСФСР цифру на 1 925 400 796 руб. Кроме того, указанный исследователь свидетельствует, что «буфер» успешно вел переговоры с советской стороной об увеличении своего эмиссионного права до 8 млрд руб. Но данное решение юридически зафиксировано не было. «С точки зрения правовой представляет интерес происшедший казус, как бы освобождающий РСФСР от обусловленной ответственности», - резюмирует экономист [2. С. 288-289]. Мнение А.И. Погребецкого в отношении денежно-эмисси-онной политики ДВР поддерживает Л.Н. Юровский [3. C. 275]. Говоря о переносе денежно-эмиссионного центра «буфера», необходимо конкретизировать следующий нюанс. Как следует из известной нам статистики выпуска денег ДВР в Иркутске, «сибирская фабрика» фактически не прекращала своей работы почти до момента прекращения выпуска «буферных» денег Читой (см. табл. 3). Отсюда мы высказываем предположение о том, что с переносом административного и денежно-эмиссионного центра ДВР из Верхнеудинска в Читу отлаженный производственный ресурс Иркутской ЭЗГБ, очевидно, пусть и короткий период, но все же еще сохранял свою значимость. Ликвидация ЭЗГБ в Иркутске явилась частью мероприятий НКФ РСФСР по оптимизации эмиссионной политики и налаживанию правильного снабжения страны денежной наличностью. В тот период были упразднены сразу несколько региональных фабрик Гознака - в Иркутске, Пензе, Перми, Ростове-на-Дону и Ташкенте. Дальнейшая работа ЭЗГБ в провинции, по мнению Наркомфина, виделась бессмысленной, ведь расходные материалы для организации их производства доставлялись из Москвы. При транспортировке грузов в регионы неоднократно случались хищения. Поэтому Центром было решено, что в провинцию проще и логичнее будет доставлять сразу готовую денежную наличность [14. С. 261]. Повторное и на сей раз окончательное решение о полной ликвидации Иркутской ЭЗГБ назрело к концу 1920 г. Оно было связано с началом печатания «буферок» в Чите. Уже в декабре 1920 г. часть персонала и типографского оборудования были вывезены из Иркутска в Москву для технического подкрепления фабрик Гознака. С 3 февраля 1921 г. в Иркутске для упразднения Иркутской ЭЗГБ была сформирована расценочная комиссия - коллегиальный орган, в состав которого вошли сотрудники самой «сибирской фабрики», Министерства финансов ДВР и представители органов власти Иркутской губернии (финансового отдела, совнархоза, РКИ). К 1 апреля 1921 г. Иркутская ЭЗГБ полностью прекратила свою работу. На начало 1921 г. в ее штате значилось 40 служащих и 44 рабочих (это 2/3 от численности штата по состоянию на январь 1920 г.). Часть сотрудников весной 1921 г. уволилась, а часть была направлена работать в ДВР. Остававшееся в Иркутске литографское оборудование ЭЗГБ было передано в Читу. До 1 мая 1921 г. 17 сотрудников Иркутской ЭЗГБ продолжали работу. Под контролем РКИ они составляли акты, выверяя по бухгалтерским книгам материалы и инвентарь. Ликвидационные мероприятия были полностью окончены 15 июня 1921 г., и оставшиеся к тому моменту 7 сотрудников (во главе с бывшим управляющим Иркутской ЭЗГБ Варзугиным) вместе с семьями, имуществом и делами особым эшелоном были направлены в Москву. Приехавшие из Сибири в столицу служащие ЭЗГБ, а также оборудование «сибирской фабрики» поступили в распоряжение НКФ РСФСР [21. Д. 37. Л. 6; 22. Л. 6-6 об.]. В феврале 1921 г., в период, когда уже шли мероприятия по упразднению ЭЗГБ, в Иркутск прибыл вагон, отправленный через Москву Ростовской ЭЗГБ. Полученный ценный груз содержал в себе денежную бумагу с водяными знаками и типографские краски. Но ликвидировавшейся Иркутской ЭЗГБ все эти материалы за ненадобностью были сразу же перенаправлены в распоряжение ДВР [22. Л. 6 об.]. Повествуя о недолгой работе Иркутской ЭЗГБ в 1920-1921 гг., отметим, что кроме производства денежных знаков «сибирская фабрика», как предприятие, имевшее достойное печатное оборудование, по заказам различных советских учреждений изготавливала также разнообразную полиграфическую и типографскую продукцию. Среди образцов подобного «второстепенного» для ЭЗГБ производства были портреты, продовольственные карточки, плакаты, брошюры, бланки (всего 3 006 559 экземпляров, 21 746 см2 клише) [Там же. Л. 6]. Однако подобное явление не было из ряда вон выходящим. Ведь и в дореволюционный период, и в годы Гражданской войны предприятия, выпускавшие бумажные денежные знаки, производили и иную печатную продукцию разной степени защиты. Более того, традиция эта существует и сейчас. Большую часть «советского» периода Иркутской ЭЗГБ ею руководил опытный печатник Сергей Степанович Ермолаев. До 1917 г. он служил техническим директором Товарищества скоропечатни А. А. Левен-сона - одной из крупнейших типографий Российской империи. В антибольшевистском Омске с 1 января 1919 г. С.С. Ермолаев был назначен управляющим ЭЗГБ, а осенью 1919 г. эвакуировался со своим учреждением в Иркутск [31. Л. 1]. На момент ликвидации Иркутской ЭЗГБ ее управляющим значился упомянутый выше некий Варзугин [14. С. 259; 22, Л. 6]. Подробных исследований о жизненном пути и профессиональной деятельности каждого из этих людей на данный момент пока не имеется. Изучение биографий данных людей, а в особенности С. С. Ермолаева, представляет, по нашему мнению, значительный интерес, демонстрируя адаптацию русской технической интеллигенции к коллизиям военно-револю-ционного периода 1917-1922 гг. Согласно выявленному нами ликвидационному меморандуму Иркутской ЭЗГБ, ею для нужд ДВР за 1920-1921 гг. всего было напечатано денежных знаков на сумму порядка 8 млрд руб. При этом «буферу» было передано в общем объеме денежных знаков 21 928 890 листов на сумму 3 826 309 996 руб. [22. Л. 6-6 об.]. При этом официальный отчет о производстве «буферок» в Иркутске называет несколько меньшую сумму - 3 597 884 046 руб. (см. табл. 3). В итоге, соотнося найденные нами данные со сведениями А. И. Погребецкого, мы предполагаем, что какая-то часть «буферок» «верхнеудинского» выпуска (т.е. напечатанных в Иркутске) могла быть выпущена в обращение в конце 1920 г. в Чите. И это выглядит логично, поскольку для налаживания производства «буферных» денег в Чите все же потребовалось некоторое (пускай и непродолжительное) время. История существования «буферных» денег была скоротечна, ведь уже с началом эмиссии этих денежных знаков в условиях нестабильной политической и экономической обстановки в регионе началось падение их курса, резко усилившееся после мая 1921 г. Причиной столь острой реакции рынка было, в том числе, то, что эти денежные знаки (как изначально, так и впоследствии) обращались на крайне незначительной замкнутой территории. Усугубляло обстановку и то, что «буферки» категорически не принимались в соседней Монголии. Курсовая стоимость «буферного» рубля к концу 1921 г. составляла уже менее 1 коп. золотом за 1 000 руб. «буферными» купюрами. Названная совокупность обстоятельств привела за вторую половину 1921 г. к нуллификации «буферок» [2. С. 302; 3. С. 276; 13. С. 285]. Тем не менее «буферная» валюта смогла выполнить свою важную политическую и экономическую функции, обеспечив существование финансов ДВР до момента вхождения Забайкалья, Приамурья и Дальнего Востока в состав РСФСР и перехода указанных территорий на советскую денежную систему. Политическая и экономическая поддержка «буферной» государственности со стороны РСФСР, в конечном счете, поспособствовала реализации ленинского плана по мирному присоединению Русского Дальнего Востока. А в свою очередь, как видно из проделанного нами исследования, работа ЭЗГБ в советском Иркутске, связанная с техническим содействием осуществлению эмиссии ДВР, явилась частью стратегически важных мероприятий советской власти на завершающем этапе Гражданской войны. Автор выражает большую благодарность за помощь в сборе материалов, использованных для подготовки этой работы, сотруднику Российского государственного архива экономики Дмитрию Борисовичу Сотникову, кандидату исторических наук, сотруднику Исторического архива Омской области Максиму Максимовичу Стельмаку и кандидату исторических наук, исследователю-бонисту Александру Геннадьевичу Баранову.

Скачать электронную версию публикации