The somatic code of national culture in Russian proverbs and chastushkas.pdf Актуальность проблемы внутренней организации культурно специфического содержания подтверждается в различных гуманитарных исследованиях XXXXI вв. (см., например, объемный обзор работ в [1]). Одной из наиболее значимых форм его реализации является культурный код, отражающий архетипические представления человека о мире и организующий их в единую моделирующую систему. Понятие культурного кода в современных гуманитарных науках во многих случаях ориентируется на философскую концепцию У. Эко, в рамках которой культурный код представляет собой «систему коммуникативных конвенций, парадигматически соединяющих элементы, серии знаков с сериями семантических блоков (или смыслов) и устанавливающих структуру обеих систем: каждая из них управляется правилом комбинаторики, определяющим порядок, в котором элементы (знаки и семантические блоки) выстроены синтагматически» [2. С. 27]. Код культуры при таком подходе понимается как «совокупность знаков (символов), смыслов (и их комбинаций), которые заключены в любом предмете материальной и духовной деятельности человека» [3]. В понятии культурного кода выражена одна из наиболее значимых функций культуры как системы синтезирования знаков: «Культура для воплощения своего содержания в знаковую форму, или свой пользует для этого содержания все то, представлять богатство ее смыслов, или природные объекты, “вещи”, созданные так или иначе овеществленные плоды его духовного мировосприятия, произведения искусства, науки и т. д.» [4. С. 776]. С. М. Толстая отмечает, что культура образует кодовые системы как на основании характера знаковой формы выражения культурных смыслов -«субстанционально разные наборы знаков» [5. С. 109] (предметный, акциональный, изобразительный и под.), так и «на основе их значения независимо от субстанции самих знаков» [Там же] (растительный, зооморфный, пищевой и пр.). Вербальный код в рамках этой логики определяется как один из субстанциональных кодов культуры [Там же. С. 112]. “язык”, ис-что может концептов: человеком, В лингвистике при обращении к анализу культурного кода на основании его интерпретирующей функции одни исследования сосредоточиваются на наличии особой культурно заданной целостности вербальных и невербальных средств его выражения, и его вербальная составляющая рассматривается в тесном взаимодействии с остальными [5-7 и др.], а другие -фокусируются на вербальных формах репрезентации культурных смыслов, анализе их культурно обусловленной парадигматики [4, 8-11 и др.]. Представляемое исследование осуществляется в рамках проблематики вербальной репрезентации культурно обусловленного смысла, проявленной в лексических единицах языка. Исследователи регулярно отмечают, что вербальная реализация культурного кода основана на его взаимодействии с кодом естественного языка. Значимость такого взаимодействия активно обсуждается в лингвистических работах, направленных на анализ вербальных форм реализации культурного смысла. При этом особо подчеркивается, что такое взаимодействие имеет системный статус. Так, Д. Б. Гудков отмечает, что «имена, принадлежащие тому или иному коду культуры, обладают, помимо общеязыкового, еще и особым значением как знаки вторичной семиотической системы, причем значение это отнюдь не является ситуативно обусловленным, но закреплено за соответствующей единицей языка» [8. С. 42]. Наиболее подробно культурно обусловленное содержание лексических единиц языка проанализировано на материале фразеологизмов [4, 9-14 и др.]. Востребованность фразеологического материала в этом аспекте Д. Б. Гудков и М. Л. Ковшова объясняют наличием у фразеологического знака особой функции выступать в качестве знака «языка и культуры» [9. С. 87-88]. Подобным образом можно объяснить также достаточно регулярное обращение исследователей к проблеме реализации культурного кода в пословице [15-18 и др.]. Цель данного исследования - на материале сома-тизмов, функционирующих в пословице и частушке как жанрах русского фольклорного дискурса, выявить специфику реализации кодовых смыслов лексических единиц в их дискурсивно-жанровой обусловленности. Такая постановка проблемы соответствует утверждению С.М. Толстой о том, что при обращении к аспектам взаимодействия языка и культуры исследователя «интересуют не только способы включения вербальных компонентов в культурный контекст и их функции в этом контексте, но и возможности самого языка развивать и выражать культурные значения» [5. С. 113]. 59 Исследование выполнено на материале русских пословиц (1 431 текст) и частушек (593 текстов) с со-матизмами, выбранных из фольклорных сборников [19-25]. Многие дискурсивные практики становятся формами реализации культурных практик, и в систему дискурсивных принципов их реализации включается оперирование культурными смыслами. Один из способов такого оперирования заключается в особом -дискурсивно обусловленном - использовании вербальных единиц, в значении которых системно закрепляются результаты взаимодействия культурного кода с кодом естественного языка. Характер дискурсивного оперирования кодовыми именами задается спецификой дискурсивной интенции. На ее основании они становятся инструментом реализации дискурсивной картины мира, определяемой как «динамическая подвижная система смыслов, формируемая в координируемых коммуникативных действиях адресантов и адресатов в соответствии с системой их ценностей и интересов и включенных в социальные практики» [26. С. 43]. Фольклорный дискурс - объект настоящего исследования - обращается к содержанию национальнокультурного кода, выраженного в вербальных единицах, особым образом. Вербальный художественный фольклор1 представляет собой один из видов культурно-дискурсивных практик. Его эстетически значимая форма, унаследовавшая мифологический принцип организации фольклорного мышления, способствует представлению исследуемых смыслов в особо выпуклой конфигурации. Значимость апелляции к национально-культурным кодовым смыслам определяется прежде всего целью фольклорного дискурса: «передача коллективного знания, стабилизирующего жизнь и участвующего в социализации индивидуума в данном национальнокультурном коллективе, в данной социальной группе» [27. С. 33]. Различные в жанровом отношении тексты фольклора объединяет общий дискурсивный цен-ностноориентирующий (верифицирующий) модус -типовой модусный смысл, выраженный в фольклорных текстах, направленных на трансляцию ценностных установок с позиции фольклорного коллектива [28. С. 301]. Исследователи фольклора (Е.Б. Артеменко, С. Е. Никитина, А. Т. Хроленко, Т. В. Цивьян и др.) неоднократно отмечают, что любой фрагмент картины мира в фольклоре ценностно окрашен: «для фоль-клора^ характерно описание мира как идеальной нормы, стабильного образца» [29. С. 139]. Интенциональная направленность фольклорного дискурса определяет органичность прямой апелляции к ценностному содержанию национально-культурных кодов как основанию для реализации этой оценки. Данная специфика фольклорного дискурса уже достаточно давно обсуждается в лингвофольклори-стике в особом аспекте: наличие у фольклорного слова, фольклорной формулы стабильных символических значений отмечено в целом ряде исследований [29-36 и др.]. Активизации кодового смысла способствует эстетическая жанровая форма фольклора: «мир любого фольклорного текста (как и его фрагмента) не бывает точным историческим слепком с мира реального (в диахронии) или его прямой проекцией (в синхронии); фольклору вообще не свойственно воспроизведение жизни в эмпирически натуральных формах» [32. С. 32]. Базовая цель фольклорного дискурса особым образом реализуется в его жанрах, что определяет специфику жанрового использования вербальных единиц - носителей национально-культурных кодовых смыслов. В фокусе внимания данного исследования находятся соматизмы - лексические единицы, выступающие как вербальные репрезентанты соматического кода русской национальной культуры, реализованного в пословице и частушке как жанрах русского фольклора. Соматический код характеризуется как один из базовых культурных кодов (наряду с пространственным, временным, предметным, биоморфным и духовным) [37. С. 233]. При этом даже среди базовых кодов он, по мнению исследователей, занимает особое место -как «наиболее древний из существующих» [Там же], так как истоки его формирования связаны с основами мифологического мышления, с тем, что «человек начал постигать окружающий мир с познания самого себя» [Там же]. Содержание соматического кода, по мнению исследователей, определяется тем, что «части тела или органы человека, выполняющие определенные соматические функции, в сознании носителей языка ассоциируются именно с этими нагрузками и выражают связанные с ними символические значения» [16. С. 6]. Культурное содержание соматического кода и специфика его реализации в вербальных единицах -достаточно востребованный объект исследования [9, 12-18, 38-42 и др.]. Один из аспектов его анализа направлен на выявление общих и специфических свойств соматизмов как кодовых единиц и принципов их функционирования в разных национальных культурах [12-15, 17, 3941 и др.]. Результаты такого анализа могут быть проинтерпретированы как описание иерархической внутренней организации вербального соматического кода отдельной национальной культуры, включающей общекультурную и национально-культурную составляющие. В продолжение такой интерпретации можно охарактеризовать специфику дискурсивно-жанрового соматического кода в рамках национально-культурного. В представленном исследовании мы фокусируем внимание на специфике дискурсивножанровой обусловленности реализации вербального соматического кода русской национальной культуры 60 и учитываем результаты его межкультурного сопоставительного анализа для дифференциации его собственно жанровых свойств. Сопоставим жанрово обусловленную специфику реализации соматизмов в русских пословице и частушке, отражающих разные содержательные аспекты национально-культурных ценностей и представляющих разные способы их трансляции. Пословицы по своим жанровым установкам прямо направлены на передачу ценностноориентирующего фольклорного модуса, усиленного дидактическим жанровым ракурсом (о реализации в пословице аксиологической и деонтической модальности см.: [43]). Направленность фольклорного дискурса на полное отражение национально-культурной ценностной картины мира отражается в пословице наиболее полно. Корпус пословиц как логических суждений фиксирует не оценку, в основе которой - коллективные ценности, а сам перечень этих ценностей, к которым в коммуникативном процессе субъект обращается для выражения оценки. Система пословичных высказываний стремится к представлению полной национально-культурной ценностной картины мира, и тот ее компонент, который может быть реализован на основании соматического кода национальной культуры, в пословице также максимально полно. Частушка реализует фольклорную к национально-культурным ценностям представлен апелляцию косвенно через оценочно ориентированное отражение в типовом частушечном сюжете типового поведения героев. Логическое содержание, соответствующее описанию ценностей, для данного жанра заключается в его дискурсивно обусловленной текстовой пресуппозиции. В отличие от пословиц, частушка во многих случаях представляет фольклорные ценности в «перевернутом» виде: в этих случаях фольклорная норма транслируется через описание антинорматив-ной ситуации [44], реализуется оценочно комический жанровый модус (в основе - жанровая интенция осмеять антинормативное = негативное) [28. С. 302]. Прямая апелляция к национальнокультурным кодовым смыслам для частушечных соматизмов не входит в систему собственно жанровых установок. Проведенный анализ показал, что характер реализации соматического кода в русских частушке и пословице определяется (1) общими принципами внутренней организации общекультурного соматического кода, (2) национально-культурно обусловленными особенностями его реализации, (3) жанрово обусловленными принципами его реализации в фольклорном дискурсе. Указанные факторы определяют различия в составе, частотности использования соматизмов как кодовых имен в русских частушке и пословице, а также специфику их кодового содержания и принципы функционирования. Пословицы как ценностноориентирующие дидактически направленные высказывания прямо апеллируют к национально-культурной ценностной системе и направлены на фиксацию максимально полного представления национально-культурного «ценностного потенциала». В связи с этим каждый соматизм в пословице выполняет функцию кодового имени, активизируя соответствующий ему ценностный аспект, заданный на уровне национально-культурного кода. Так, соматизм голова в большинстве случаев маркирует ценность интеллекта (Молодость плечами покрепче, а старость - головою; Дурная голова ногам покоя не дает; Голова с пивной котел, а мозгу с ложечку и др.), соматизм руки наиболее регулярно отражает ценность жизненной активности (Горе горюй, а руками воюй; Сложа руки снопа не обмолотишь; Одной рукой и узла не завяжешь и др.), ноги - ценность мобильности (Ноги с побежкой, руки с подхваткой; Голова б не думала, ноги б не пошли и др.), волосы - антиценность «внешнего» в противовес ценности «внутреннего» (Волос долог, да ум короток; Волосом-то бел, да душой черен; Волосом сед, да совести нет) и т.д. В частушках, где ценностный потенциал находит оценочную реализацию в конкретном типовом сюжете, некоторые соматизмы функционируют исключительно как номинанты сюжетных компонентов и не реализуют кодовые смыслы (Меня мама била - ой! -Об скамейку головой: Ненагульна моя доченька Является домой и пр.). Единицы, функционирующие подобным образом, мы к анализу не привлекаем. Потенциальность пословичных высказываний по отношению к конкретным коммуникативным ситуациям, а также направленность пословицы на широту представления национально-культурных ценностей определяют многообразие задаваемых при помощи соматического кода ценностных аспектов, перечень которых максимально полно отражает содержание национально-культурного соматического кода. Реализация национально-культурного кодового содержания соматизмов в частушке опосредуется типовым частушечным сюжетом как типовой моделью коммуникации. Ядерную часть частушечных текстов представляют типовые сюжеты, реализующие тематику любовных отношений молодой пары. Именно в частушках такого типа соматизмы фиксируются наиболее регулярно. Частушки иной тематики (например, политикоагитационные) составляют значительно меньший по объему корпус текстов. При этом соматизмы в нелюбовных частушках практически не фиксируются. Таким образом, соматизмы в частушке ограничивают свою функцию участием в представлении ценностей любовных отношений: соматический код в частушке - это код любовных отношений, что отличает ее от пословицы, ориентированной на отражение полной палитры национально-культурных ценностей. Функциональная специализация соматического кода в частушке определяет, во-первых, значительное отличие от пословицы в уровне востребованности отдельных соматизмов как кодовых имен и некоторые отличия в их составе, а во-вторых - особый характер реализации кодовых смыслов. Приведем список соматизмов, зафиксированных нами в исследуемых жанрах. В пословице это единицы голова (283 единицы из 1 436 зафиксированных), руки (220), глаза (160), ноги (140), зубы (84), сердце (82), язык (76), рот (71), нос (70), борода (57), лицо (57), плечи (53), волосы (33), живот (33); значительно менее регулярно представлены соматизмы шея (9), брови (8) и груДь (5). В частушке - сердце (165 единиц из 593 зафиксированных), глаза (136), голова (53), зубы (67), рука (57), ноги (52), грудь (36), лицо (25), волосы (22), брови (20), нос (9), язык (6), плечи (6), борода (4); единично представлены соматизмы рот (1), живот (1). 61 Перечни соматизмов, функционирующих в качестве кодовых имен в пословице и частушке, в основном совпадают, но обнаруживаются отдельные жанрово обусловленные различия в их составе и значительные различия в частотности использования некоторых единиц. Уровень частотности зафиксированных в каждом жанре соматизмов представлен в таблице. В связи с неравновесностью общего количества соматизмов, зафиксированных в пословице и частушке (1 436/593), приведем для сопоставления частотности процентные показатели количества соматических кодовых имен от общего их количества в каждом жанре. Частотность использования соматизмов в пословицах и частушках (в процентах от общего количества зафиксированных в каждом жанре) Соматизмы Пословица Частушка голова 20 9 руки 15 8 глаза 11 23 ноги 10 9 зубы 6 1 серДце 6 28 язык 5 1 рот 5 менее 1 нос 5 2 борода 4 1 лицо 4 4 плеч-и 4 1 волосы 2 4 ж-ивот 2 менее 1 шея менее 1 нет бров'и менее 1 3 гр^Д^ менее 1 6 Представленные в таблице показатели соответствуют жанровой специфике пословицы и частушки, определяющей характер кодируемых национальнокультурных ценностей и соответствующий им набор кодовых смыслов соматизмов, которым они оперируют. По уровню востребованности в составе соматиз-мов, обнаруженных в каждом жанре, условно выделим группу высокочастотных (10% и более) и группу соматизмов средней (3-9%) и низкой (2% и менее) частотности. Внутри каждой группы состав соматизмов частушки и пословицы различается. Рассмотрим группы высокочастотных соматизмов. В пословице таковыми являются единицы голова, руки, глаза, ноги, в частушке - сердце, глаза. Группа высокочастотных соматизмов частушки более значительно дифференцирована по уровню востребованности от единиц средней частотности (наименее частотный соматизм из высокочастотных -23%; наиболее частотный соматизм средней частотности - 9%), чем соответствующая группа пословицы (10/6), и представлена меньшим количеством единиц. Соответственно, каждая высокочастотная единица соматического кода частушки получает более высокую значимость при трансляции кодовых смыслов, чем любая соответствующая единицы пословицы (например, единица глаза, которая представлена в рассматриваемой группе обоих жанров, в частушке демонстрирует значительно более высокий абсолютный процентный показатель в сравнении с соответствующим показателем пословицы (23/11)). В группах средне- и низкочастотных соматизмов пословицы и частушки также наблюдаются значимые различия. Так, значительно ниже в частушке частотность соматизмов зубы (6/1), язык (5/1), плечи (4/1), борода (4/1), рот (5/менее 1), живот (2/менее 1). Наоборот, в частушке активнее используются такие соматизмы данной группы, как волосы (4/2), брови (3/менее 1), грудь (6/менее 1). Описанное распределение соматизмов соответствует специфике реализации в исследуемых жанрах национально-культурного соматического кода. В пословице степень востребованности соматиз-мов отражает «меру сфокусированности внимания» [14] на разных частях тела человека, заданную на уровне общекультурного и национально-культурного соматического кода. Общие для разных культур принципы организации соматического кода отражаются в пословице как жанре кросскультурном. Обращение к результатам исследований кодового содержания соматизмов, выполненных на материале паремиологических текстов неродственных культур [12, 14, 16 и др.], позволяет сделать вывод о том, что группа высокочастотных соматизмов имеет единый состав в паремиях русской, немецкой, казахской, алтайской и других культур. Значительное межкультурное сходство обнаруживает и состав соматизмов, не относящихся к группе высокочастотных. В указанных исследованиях подчеркивается, что значимость общекультурной основы в формировании соматического кода конкретных культур объясняется единством устройства человека и принципов его осмысления. 62 В то же время в русских пословицах обнаруживаются и специфические составляющие, заданные на уровне национально-культурного кода. Это в основном касается единиц средней и низкой частотности. Так, относительно регулярный для русской пословицы соматизм зубы слабо востребован в казахских паремиях [14]. Наоборот, в исследованных русских пословицах низкой является частотность соматизма шея, обнаруживающего среднюю частотность в казахских паремиях [Там же]. Отсутствует в исследованных текстах регулярно фиксируемая во французских пословицах единица печень [45], а также демонстрирующие среднюю частотность в казахских паремиях соматизмы веко, голень, легкие, нёбо [14]. Частушка как жанр, функционирующий в фольклорном дискурсе исключительно славянских культур [46 и др.], формирует состав соматизмов в первую очередь на основании специфики жанровых установок. В частушке преимущественно востребуются те соматизмы, кодовое содержание которых (заданное на общекультурном и национально-культурном уровнях) в наибольшей степени способствует реализации норм любовных отношений. Соматизмы в этом случае используются при оценке типовых аспектов этих отношений и реализуют кодовые смыслы в соответствии с ними. Например, как в пословице, так и в частушке единицы сердце и глаза участвуют в интерпретации духовных состояний и качеств человека: серДце - как зона их внутренней локализации (пословица: Беды терпеть - каменное сердце иметь; Всех любить -сердца не хватит; Доброму человеку и чужая болезнь к сердцу и др.; частушка: В поле вырою колодец, Приходи, матаня, пить. Хотя мы с вами в разлуке, Все равно сердце болит; Болит мое сердечко, Ретивое мечется. Вы скажите, где больница, От любви лечатся?; Мой миленочек пошел, Я в окошко глянула. Ой, как я его любила, Даже сердце вянуло и др.), а глаза (в одном из значений) - как зона их экспликации (пословица: Люди женятся, а у нас глаза светятся; Нальются глаза, как прошибет слеза; Завистливый своих двух глаз не пожалеет и др.; частушка: Не сама гармонь играет, Ручки его белые. Не гармошка развлекает, Глазки его серые; Заиграла гармоза, А я думала, гроза. От любови помутились Мои карие глаза; Я пою - а глазки вниз, Скажут, нелюдимая, На кого буду глядеть, Нет моего любимого и др.). Именно такие (и подобные) особенности кодирования единиц сердце и глаза, заданные на уровне национально-культурного соматического кода, определяют высокий уровень их востребованности в частушке. Подобным образом можно объяснить более высокую активность употребления в частушке (в сравнении с пословицей) соматизмов грудь (в кодовом значении, близком соматизму сердце), брови (маркер участника любовного взаимодействия, обязательным признаком которого является красота) и др., а также более низкую (или нулевую) активность соматизмов язык, нос, плечи, живот, которые в пословице (а значит - и на уровне национально-культурного кода в целом) реализуют в основном кодовые смыслы, не значимые для характеристики типовых аспектов любовных отношений (Длинный язык - короткие мысли; Ешь пирог с грибами, а язык держи за зубами; Такой нос про праздник рос, а я его в будни треплю; Кто бы дятла знал, кабы не его длинный нос и др.). Описанные жанровые свойства частушки и пословицы определяют специфику реализации содержания соматизмов как единиц национально-культурного кода. Если в пословице это содержание отражается прямо, то в частушке оно приобретает жанрово обусловленную специализацию, участвуя в представлении ценностей любовных отношений. Например, глаза в пословице - «инструмент / канал духовного взаимодействия человека с миром»: Брань не дым - глаза не ест; В глаза льстит, а за глаза пакостит; Глаза золотом запорошат - ничего не увидишь, в частушке -«инструмент духовного взаимодействия членов любовной пары»: Золото колечко На столе вертелося. Нагляделись мои глазки На кого хотелося; Ты, милашка, дай бумажки, Живописец буду я, Я срисую твои глазки, Ты навек будешь моя; руки в пословице -«инструмент активности человека»: Глаза боятся, а руки делают; Жарко желают, да руки поджимают; К чему душа лежит, к тому и руки приложатся, в частушке - «инструмент активности одного из участников любовных отношений»: Я стояла на перроне, Милый ехал на вагоне. Я хотела ручку дать, Его только что видать; Милый в армию поехал И сказал: милка, пока. К вагону пристывала Его правая рука; борода в пословице - «маркер сформированной с возрастом мудрости»: Борода длинна, да не к уму она; Борода не в честь, а усы и у кошки есть; Борода по колена, а дров ни полена, в частушке - «маркер возрастного, и поэтому нежеланного партнера в любовных отношениях»: Ой, девки, беда, Куда мне деваться? По колено борода - Лезет целоваться!; А Ванечка, Ванечка, Ты мене не парочка: В тебе рыжа борода, А я девка молода и т.д. В конкретных пословичных текстах на основании кодового содержания соматизма иносказательно интерпретируются различные кодовые функции частей тела человека, что позволяет выразить множество ценностных установок национальной культуры, зафиксированных в ее соматическом коде. В частушке реализуются только отдельные их функции, в соответствии с которыми они становятся способными участвовать в реализации типовых частушечных сюжетов, транслирующих нормы любовного взаимодействия. Проиллюстрируем вышесказанное результатами анализа кодового содержания соматизма сердце в пословице (где он фиксируется достаточно регулярно, но не является высокочастотным) и частушке (где он является единицей высокочастотной). В исследованиях, направленных на анализ кодового содержания соматизмов в разных национальных культурах, отмечается, что кодовое содержание сома-тизма сердце в русской культуре совпадает с содержанием эквивалентных единиц в других (неродственных) культурах и реализуется в них как «вместилище эмоций и чувств» [14, 42 и др.]. На наличие подобного кодового смысла указывается и в работах, описывающих содержание соматического кода неродственных русской культур вне его сопоставления с кодом русской культуры (например, см.: [16]). 63 Указанное общекультурное / национальнокультурное содержание полностью сохраняется в русских пословицах. В иносказательной пословичной интерпретации «вместилище духовного содержания человека: его эмоций и чувств» может выполнять разные функции, соответствующие его кодовой характеристике: (1) становиться объектом внешнего воздействия, которое выражается в возможности проникновения в него (в целях трансформации «хранящегося» в нем духовного содержания): В сердце не влезешь; Из сердца не выкинешь, а в сердце не вложишь; С глаз долой - из сердца вон; Покоряй сердце любовью, а не страхом и др., - или избегать такого воздействия (Когда семья вместе, и сердце на месте); (2) пребывать в определенном эмоциональном состоянии (в результате которого этот объект подвергается определенной трансформации): Болезному сердцу горько и без перцу; В очах мило, да в сердце постыло; Без друга на сердце вьюга и др.; (3) выступать как инструмент воздействия (в целях трансформации внешнего мира): Всех любить - сердца не хватит; Дай сердцу волю - приведет в неволю; Не давай волю языку во пиру, а сердцу во гневе; Сердцем не приманишь, так за уши не притянешь и др.; (4) выступать как источник верификации истинных качеств человека (в большинстве случаев обнаруживающий их негативный характер): Голосом завывает, а сердцем пирога поджидает; Ласковый взгляд, да на сердце яд; Легки чужие руки, да не к сердцу; Кольцо должно быть по пальцу, а милый - по сердцу и др. В частушке кодовое содержание соматизма сердце в соответствии с жанровыми установками специализируется по модели «вместилище эмоций и чувств»: «вместилище любовных эмоций и чувств». В сюжетной структуре частушки такое «вместилище» интерпретируется только в двух функциональных вариантах: (1) как подвергающееся внешнему воздействию (чаще всего - со стороны любовного партнера) и (2) как пребывающее в особых состояниях в результате этого воздействия. Наиболее регулярно (около 95% текстов) данный соматизм используется при реализации сюжетов, основанных на представлении дисгармоничных любовных отношений. В этом случае сюжетная логика может представлять сердце следующим образом: (1) как объект деструктивного воздействию партнера, к которому герой / героиня испытывает «безответную любовь», в результате этого воздействия оно извлекается из предназначенного для него пространства (Завлек ты меня Карими глазами. Сердце вынул из меня Походкой и словами; Вы, цыгане, вы, цыгане, Вы зачем приехали? Завлекли мое сердечко, Сели да уехали), теряет целостность (Не любите шоферов, Кто их любит, хается. Как услышишь шум мотора, Сердце разрывается; Мене милый изменил. Мое сердечко он разбил. А я сказала подлецу: -Тебе другая не к лицу), погибает (Полюбила дролечку, А он меня -нисколечко. Милый дроля, полюби, Дроля, сердце не губи; Глянет милый на меня, Завянет сердце у меня. А я гляну, усмехнусь: Я сама за ним гонюсь; Мой миленочек пошел, Я в окошко глянула. Ой, как я его любила, Даже сердце вянуло) и пр.; (2) как объект, пребывающий в результате такого воздействия в состоянии физической болезни (Ты, подруга, запевай - Мне не запевается! Мое сердце ретивое Кровью обливается; Болит мое сердечко, Ретивое мечется. Вы скажите, где больница, От любови лечатся?; Много звездочек на небе, Одна яр-конько горит. Много девушек на свете, Об одной сердце болит) или духовного расстройства (Милый, милый, всем на диво, Что расстались мы с тобой, Все печали к сердцу пали, Грудь наполнилась тоской; Ворожила, ворожила, Не выпал интерес. Сердцу выпала досада: У него другая есть; Белый полушалочек По плечам развесила. Не глядите, что пою, На сердце мне невесело). В реализации сюжетов, основанных на представлении гармоничных любовных отношений, сердце участвует редко. При этом в большинстве случаев любовная гармония также предполагает его деструктивное изменение или пребывание в состоянии духовной нестабильности (хотя деструкция менее активна, а состояния физической болезни исключаются): Ох, сердце мое, Что каленый камень. Растревожил мое сердце Чернобровый парень; Сероглазый паренек Мое сердечушко зажег. Без лучины, без огня Горит сердечко у меня; Мое сердце взволновалось, Как на реченьке вода. Вода на время устоится - Мое сердце никогда. Отдельно остановимся на еще одной специфической особенности использования соматизмов в частушке, прямо связанной с вышеописанной. В связи с тем, что в частушке национальнокультурно заданные кодовые смыслы опосредуются характером типового любовного сюжета и соматический код частушки встраивается в ее сюжетный код, каждый соматизм получает преимущественную реализацию в рамках сюжета определенного типа, эксплицируя в соответствии с ним свою кодовую функцию. Так, соматизм глаза последовательно реализуется в типовой группе частушечных сюжетов, конкретизирующих ситуации «привлечения внимание парня и девушки друг к другу» (86% частушек с соматизмом глаза): Юбка клеш, юбка клеш, Юбка шамборами! Коль сама не хороша, Завлеку глазами!; Завлекательные глазки У теленка нашего. Завлекают его глазки Поросенка вашего; Завлек ты меня Карими глазами. Сердце вынул из меня Походкой и словами; Говорят, я некрасива, А зачем мне красота? Только были бы у девушки Веселые глаза; У милого кари глазки, Кари, кареватые. Он завлек, а я люблю: Оба виноватые и др. Типовой сюжет, в жанровом контексте воспринимаемый как ценностно значимый, активизирует стабильный для него кодовый смысл: глаза -«инструмент духовного взаимодействия членов любовной пары». При этом глаза как «инструмент» такого типа в частушке «обнаруживаются» у того представителя пары, который выступает как инициатор любовного взаимодействия, что в тексте подтверждается частотным употреблением единицы глаза в качестве номинанта инструмента действия, обозначенного глаголом завлекать. При дальнейшем достраивании сюжетного кода выясняется, что глаза как «инструмент» обозначенного типа могут «оказаться в наличии» у соперницы, и тогда героиня -активная девушка - высказывает намерение запретить ей его использовать (Я свою саперу Веру Посажу на небеса. Ты сиди, сапера Вера, Не выпучивай глаза и др.) или лишить его (Ты, соперница моя. Не ходи навстречу, Глаза тебе повыдеру, Навеки изувечу и др.). 64 Таким образом, специфика реализации соматического кода в пословице и частушке как жанрах русского фольклорного дискурса определяется: (1) спецификой организации общекультурного соматического кода как одного из базовых, первичных в процессах познания мира человеком, с одной стороны, и в наименьшей степени зависящего от внешних условий существования культуры - с другой; (2) характером его национально-культурного конфигурирования, заданным логикой развития русской национальной культуры; (3) спецификой организации фольклорного дискурса, направленного на трансляцию национальнокультурных ценностей; (4) жанровыми принципами отбора и представления этих ценностей. В результате можно сделать вывод о том, что соматический код русской национальной культуры проявляется в пословице наиболее полно. Это соответствует ее жанровой цели: иносказательно представить максимально полную палитру культурных ценностей, наиболее прямо реализуя фольклорный ценностно-ориентирующий модус. Содержанию, структуре и принципам организации национально-культурного соматического кода соответствуют отбор, частотность, кодовое содержание и принципы функционирования соматизмов как кодовых единиц. Частушка - жанр, также направленный на трансляцию фольклорного ценностноориентирующего модуса, но реализующий его косвенно, через оценочно ориентированное отражение в типовом частушечном сюжете типового поведения героев. Содержание соматического кода культуры в частушке специализируется, фокусируясь на участии в представлении норм любовных отношений, основанных на соответствующих ценностях. Отбор и частотность использования соматизмов в частушке определяются особенностями их общекультурного и национально-культурного кодового содержания, в наибольшей степени способствующего реализации этих норм. При этом кодовое содержание каждого востребуемого частушкой сома-тизма также ограничивается (в сравнении с соответствующими единицами в пословице) и закрепляется за определенным типовым частушечным сюжетом. ПРИМЕЧАНИЕ 1В данном исследовании мы ограничиваемся фольклорным материалом только такого типа.

Скачать электронную версию публикации