The Project of the Dictionary The World Reflected in the Folk Names of Plants.pdf Рубеж XX-XXI вв. ознаменован выходом в свет целого ряда словарей, объединяющих языковедческую информацию и сведения из области культурологии и этнографии: этнолингвистические, этнодиа-лектные, лингвокультурологические [1-6]. В научной периодике описываются проекты ещё не опубликованных словарей такого типа, а также их отдельные параметры [7]. Такое мощное развитие данного лексикографического направления объясняется сформировавшейся теоретико-методологической базой этнолингвистики и лингвокультурологии. Более подробно эти дисциплины и их «словарные продукты» рассмотрены в статье [8]. Представляется закономерным, что на ранних этапах становления названных направлений отечественного языкознания большинство словарей обращались к очевидно специфичным чертам народной культуры. Первые издания такого рода сосредоточивались на тех сферах жизни, которые могут быть непосредственно наблюдаемы. Язык выступал лишь средством их описания. Однако сейчас ясно, что многие «лексические единицы (в том числе и те, которые на первый взгляд кажутся имеющими переводные эквиваленты в других языках) включают в себя лингвоспецифичные конфигурации идей. При этом нередко обнаруживается, что эти конфигурации смыслов соответствуют каким-то представлениям, которые традиционно принято считать характерными именно для «русского» взгляда на мир» [9. С. 18]. Со временем в поле исследовательского интереса оказались особенности не только «русского языка вообще», но и конкретных диалектных систем, репрезентированные в языке (диалекте), где тоже могут существовать специфичные «конфигурации идей». Фитонимы (названия растений) и фитоморфонимы («лексические единицы, обозначающие различные органы растений и их отдельные участки» [10. С. 5]), казалось бы, не относятся к лексике, аккумулирующей своеобразие этнической культуры. Вместе с тем растения испокон веков активно задействованы как в материальной, так и в духовной составляющей национального уклада жизни. Как следствие, названия растений и их частей являют собой фрагмент диалектной языковой картины мира, выступающей фундаментом для картины мира общенациональной. Отметим, что фитонимы уже не раз становились материалом строгого аспектного лексикографрования, осуществляемого авторами разной квалификации по разным принципам. Так, фитонимы являются объектом ряда тематических словарей. Одним из первых отечественных изданий такого рода стал напечатанный в 1878 г. в Санкт-Петербурге выдающийся по своей задумке и содержанию «Ботанический словарь» Н.И. Анненкова [11]. Работа над ним, по признанию автора, была начата еще в 1850 г. Замысел заключался в систематизации книжных и простонародных названий растений и установлении соответствий между эквивалентными наименованиями. Первоначально словарь составлялся на основе произведений русской литературы. Собранные материалы были опубликованы в 1858 г. под названием «Простонародные названия русских растений». В предисловии автор просил знатоков помочь ему дополнить книгу. В 1859 г. расширенная версия вышла уже под названием «Ботанический словарь». Размер его статей зависит от объёма собранной автором информации и варьирует от указания на единичный эквивалент латинского наименования до сообщения различных лингвистических и экстралингвистических сведений. Собственно языковая часть словарной статьи во многом воспроизводит традицию переводных многоязычных словарей, расцветшую в отечественной лексикографии XVIII в. Автором приводятся родовые и видовые номенклатурные названия растения на латыни и русском языке; греческие, латинские и средневековые имена, названия, связанные со средневековой фармацевтической практикой; русские диалектные, славянские, а также западноевропейские названия. Кроме того, во многих статьях есть энциклопедический раздел, где указаны места обитания растений, изготавливаемые из них продукты, описано их применение в сельском хозяйстве, медицине и т. д. Дополняют статьи сведения о растениях, почерпнутые из легенд, преданий и других произведений устного народного творчества. В течение последующего столетия фитонимы не привлекали внимания лексикографов. Новый всплеск интереса к сбору и словарному описанию растительной лексики приходится на вторую половину XX-начало XXI в. Например, близкие по духу к детищу Н.И. Анненкова словари созданы ботаником И.В. Бугаевым [12, 13]1. В них приведены наименования того или иного растения, встречающиеся в разных языках (они даются в переводе), в том числе общерусские и сибирские фитонимы, современные и устаревшие. Основные разделы словаря выделены по ботаническому основанию, например «Деревья», «Папоротники», «Цитрусовые». В качестве заглавного слова выступает научное родовое русское наименование растения (иногда с уточнением через латинскую номенклатуру). Далее приводятся сведения о происхождении слова, которые составитель усматривает в дословном переводе его родового латинского или греческого названия и в «народной этимологии». Русские литературные и диалектные фитонимы собраны автором из научной и научно-популярной литературы. В конце статьи обозначаются ботаническое семейство и характеристики растения, а также дается информация об изготавливаемых из него продуктах. Собственно региональной фитонимической лексике внимание стало уделяться сравнительно недавно. Вышедший в свет в 2000 г. «Словарь народных растений Урала» Н.И. Коноваловой [14] посвящен диалектным номинациям дикорастущих трав. Помимо толкования, словарная статья традиционно содержит вариантные названия, латинский эквивалент и научное наименование диалектного фитонима, сведения о системных отношениях фитонимов, стилистические, социальные и ареальные характеристики. Статьи включают небольшие по объему иллюстративные контексты, где эксплицированы мотивировочные признаки, выявлены родовидовые соотношения понятий, полисемия и парадигматика [14. С. 11-12]), В качестве новаторского шага предстает попытка автора выделить «культурологический, сакральный компонент значения» [14. С. 13]: если фитоним и именуемая им реалия связаны с обрядами или народными верованиями, то словарные статьи дополняются фольклорными материалами и сведениями, собранными в полевых условиях или же заимствованными из других публикаций. Зачастую в словарной статье описаны лекарственные свойства растений. Фитонимической лексике среднеобского диалекта посвящены «Словарь фитонимов Среднего Приобья» [15] и «Словарь названий частей растений: говоры Среднего Приобья» [10] В.Г. Арьяновой, созданные по единому принципу. Структура словарной статьи позволяет соотнести диалектные названия с научной русской и латинской номенклатурой, при этом приведены синонимы, функционирующие в говоре. По сравнению с уральским словарем выигрышным моментом стала иллюстративная зона словарной статьи. Контексты употребления фитонима отражают живую речь носителей диалекта и содержат самые разнообразные экстралингвистические сведения: о внешнем виде растений (цвете, форме, высоте и т.д.) и источаемых запахах, особенностях их вегетации, выращивания и сбора, использовании в быту и роли в праздниках и обрядах. В жанровом отношении речевые иллюстрации очень разнообразны, встречаются частушки, загадки, пословицы, приметы. Многие иллюстративные тексты являются спонтанными импровизациями информантов, основанными на «традиционных механизмах порождения текста и стереотипах мышления» [16. С. 32]. Они выявляют прагматическое и эмоционально-эстетическое отношение носителей говоров к реалиям флоры, нередко в них встречаются факты метаязыковой рефлексии. Высказывания сопровождаются ареальными пометами, что повышает их эвристическую ценность для дальнейших исследований говора. Два фитонимических словаря были созданы в рамках мотивологического направления языкознания. «Мотивационно-сопоставительный словарь русского и английского языков: фитонимы» А.С. Савенко [17] и казахско-русский «Мотивационно-сопоставитель-ный словарь наименований растений и птиц» под ред. А.Д. Жакуповой [18] систематизируют мотивированную, полумотивированную и немотивированую лексику, анализируют внутреннюю форму фитонимиче-ских единиц. В словарной статье представлены показания языкового сознания и этимологическая справка. Компоненты статьи в целом повторяют разработанную мотивологами универсальную схему представления любого лексического материала. Всплеск интереса к феномену метафоры, характерный для последних десятилетий, привел к лексикогра-фированию фитонимов как метафорического (образного) пласта лексики. В целом описание единиц с метафорической внутренней формой имеет богатую историю. В нее внесли вклад и томские лексикографы [19-22]. Последний по времени выхода в свет «Словарь образных единиц сибирского говора» [22] включает и ряд фитонимов. Их толкование раскрывает основание ассоциативной связи денотата и источника образной номинации. Соотнесённость образной единицы со сферой-источником фиксируется посредством помет, которые маркируют данные области реальной действительности, но дифференциации статей в отношении сферы-источника образной лексемы нет. Более плодотворными для нас представляются принципы, разработанные для словаря пищевой метафоры [5]. Несмотря на то, что он не содержит фито-нимов, тематический отбор и расположение материала, описание метафорических моделей посредством формулировки образного значения лексем и типовых образных представлений, а также включение культурологического комментария видятся перспективным способом словарного представления сведений о метафорическом миромоделировании самых разных тематических полей. Предлагаемый нами словарь «Мир, отраженный в народных названиях растений» разрабатывается с учетом опыта рассмотренных выше лексикографических проектов. Эмпирической базой стали данные, полученные из тематических [10, 15], образных [19, 20, 22] и толковых диалектных [23-26] словарей русских говоров средней части бассейна реки Оби, а также материал, собранный автором в полевых условиях в Шегарском р-не Томской области (2018). Словарь описывает фитонимы и фитоморфонимы, среди которых встречаются как собственно диалектные лексемы - «такие элементы структуры диалекта, которые свойственны ему, но не известны ни в просторечии, ни тем более в литературном языке» [27. С. 7], так и общерусские - «такие элементы его [диалекта] структуры, которые присущи говору, литературному языку и городскому просторечию» [27. С. 7], а также диалектные варианты общерусских слов. Несмотря на то, что названные типы функционирующих в говоре единиц не вызывают дискуссий, специальных исследований, касающихся подобного членения образной лексики, нами не обнаружено. Применительно к собранному нами на настоящий момент фитонимическому материалу мы предлагаем следующее решение этой задачи. Фитонимы и фито-морфонимы, значение и форма которых полностью тождественны в литературном языке и диалекте, относятся к общерусским лексическим единицам: маслёнок 'маслёнок'2, горицвет весенний 'горицвет весенний', ножка 'часть плодового тела гриба, играющая роль опоры для шляпки'. Когда у диалектной номинации есть литературный эквивалент, но их звуковые оболочки и внутренние формы не имеют пересечений, лексическая единица считается собственно диалектной: бархатинка 'медуница мягчайшая', собачка 'череда', белоголовый щавель 'гречиха кистевидная', боговы батожки ' зопник клубненосный', стебель 'ножка гриба'. При этом наименование может иметь в литературном языке первичное неметафорическое значение, например: барашек 'ирис (каса-тик-узик)' / барашек 'молодой баран, ягненок', медвежьи ушки 'толокнянка обыкновенная' / медвежьи ушки 'органы слуха крупного хищного млекопитающего, обладающего густой шерстью и толстыми ногами'. Если литературное и диалектное названия обозначают одну и ту же реалию, оба слова мотивированы одной и той же лексемой, но различаются аффиксами (кувшинчик 'кувшинка белая', свинуха 'свинушка тонкая') или частеречной принадлежностью компонентов (гусиная лапка 'лапчатка гусиная'), то перед нами общерусский фитоним или же фитоморфоним и его диалектный вариант. Диалектный вариант общерусского названия возникает также в результате замены в говоре одного из компонентов (полевой зверобой 'зверобой обыкновенный', узкопёрый пырей 'пырей ползучий'). В структурном отношении отобранные фитонимы и фитоморфонимы представлены различными типами единиц: универбами (аистник 'аистник цикутный', собачки 'львиный зев крупный'), двусловными номинациями (дикаярябинка 'пижма обыкновенная', куриные хвостики 'мятлика луговая'), сложными словами, компоненты которых соединены дефисом (рука-трава 'ятрышник шлемовидный, мать-и-мачеха ' мать-и-мачеха обыкновенная'), творительным сравнения (копейками 'цветочные корзинки пижмы', па-рашютиками 'семянки одуванчика'); сравнительными оборотами: как ватка ('трубчатый гименофор гриба'), как тарелочка ('вогнутая шляпка гриба'). Принципиальным отличием разрабатываемого нами словаря от «Словаря русской пищевой метафоры» Е.А. Юриной является не только растительная тематика, но и направление исследования метафорических проекций. Описание пищевой метафоры осуществлено в направлении от сферы-источника к сфере-мишени. В нашем словаре направленность обратная: от сферы-мишени «растения» к сфере-источнику «мир». Анализ сфер-источников растительных метафор проведен в двух направлениях: (1) принадлежность предметов и явлений, с которыми соотносятся наименования растений и их частей, к определённой сфере мироустройства с учётом членения каждой из них на более узкие предметные области; (2) анализ места ассоциируемых реалий в культуре данной языковой общности. Словарь выстроен как дифференциальный (включающий лексику отдельной тематической группы) и аспектный (метафорологический). Ограничение материала образными названиями растений и их частей позволяет более четко по сравнению с прямыми номинациями увидеть неявные этические, эстетические, аксиологические и утилитарные предпочтения языкового сообщества. Этнолингвистическая аспектуализация фитони-мической лексики прослеживается во всех макро-структурных и микроструктурных компонентах лексикона. Так, макроструктура словаря задана вычленением семантических сфер, с объектами и явлениями которых сравниваются растения и их части. Идеографический принцип, взятый на вооружение языкознанием с 1930-х гг. (см. работы В. Вартбурга, Р. Халлига, Ф.П. Дорнзайфа, Х. Касареса, Й. Трира, Л.Г. Бабенко, О.С. Баранова, Ю.Н. Караулова, Т.В. Козловой, В.П. Москвина, Н.Ю. Шведовой и др.), имеет бесспорные достоинства. Идеографическое распределение лексики позволяет смоделировать области мироустройства, дающие образные рефлексы в сферу флоры, и выявить их весомость как источника метафоризации. Однако ни одна идеографическая классификация не может быть проведена на строгих основаниях. Причисление в нашем словаре определённой лексемы к той или иной тематической группировке иногда имеет условный характер, поскольку семантические сферы находятся в отношениях пересечения, включения и т.д. Например, отсылочный образ голова, актуализо-ванный в номинациях белоголовник 'тысячелистник обыкновенный', бордоголовка 'кровохлёбка лекарственная', красноголовка 'клевер луговой', синеголовник 'синеголовник плосколистный', черноголовка ' черноголовка обыкновенная', голова ' плод или соцветие округлой формы, расположенные на конце стебля' и др., входит одновременно в вычленяемые в словаре таксоны «человек» и «фауна». Разработанная идеографическая классификация сфер-источников (с учетом количественной иерархии) выглядит следующим образом: I. Человек (рука-трава 'растение ятрышник шлемовидный с корнем в форме руки'; невеста 'растение колокольчик ломкий с белыми, как платье невесты, цветами'). II. Фауна (клоповник 'растение ярутка полевая с резким, как от клопов, запахом'; кошка 'растение подмаренник Вайланта, стебли которого цепкие, будто кошачьи когти'). III. Флора (дикая рябинка 'растение пижма обыкновенная, соцветие которого в перевёрнутом виде напоминает гроздь рябины'; морковка 'растение вёх ядовитый, листья и корень которого имеют сходство с морковными'). IV. Артефакты (мешочница 'растение сумочник пастуший с соцветием наподобие мешочка'; фонарики 'растение коровяк скипетровидный с ярко-жёлтыми, словно фонарики, цветами'). V. Неорганическая природа (серебристый тополь ' дерево тополь серебристый, у которого одна сторона листа будто посеребрённая'; огонёк 'растение купальница азиатская с цветами огненно-жёлтого цвета'). VI. Религиозные представления (ангеловы крылышки 'растение бегония королевская, листья которого по форме похожи на крылья ангела'; чертополох ' растение альфредия с формой соцветия, напоминающей чёрта'). VII. Пространство (уголочек 'заострённая лопасть листа калины, похожая по форме на угол'). VIII. Количество (тысячелистник 'растение тысячелистник обыкновенный, у которого так много листьев, словно их тысяча'). Каждая из сфер сегментирована на подразделы. Например, сфера «Человек» представлена: соматиз-мами (борода

Скачать электронную версию публикации