Representation of Suffering in the Vocabulary of the Dialect Language Personality of a Siberian Peasant Woman.pdf Эмоционально-чувственная сфера жизни человека активно изучается лингвистами в русле современной антропоцентрической парадигмы. При обращении к этой проблематике исследователями изучаются соотношение чувства и эмоции, способы их отражения в языке, категоризация эмоций, взаимосвязь эмоционально-чувственной сферы жизни, языка и культуры. Н.Д. Арутюнова рассматривает метафору в языке чувств, отмечает специфику выражения внутренней жизни человека в языке в силу сложной структуры человеческой психики [1]. А. Вежбицкая, говоря о эмоционально-чувственной лексике русского языка, предлагает исследовать эмоциональные концепты через призму универсальных семантических примитивов [2. С. 326]. Л.Г. Бабенко признает наличие в универсальном опыте человечества группы ведущих универсальных эмоций, а следовательно, существование в лексической семантике универсальных эмотив-ных смыслов. На поиске, категоризации и характеристике таких смыслов в семной структуре слова основывается анализ единиц эмоционально-чувственной сферы [3]. Описание отдельно взятого чувства, характеризующегося некоторым «набором» реакций, ощущений, возникающего в определенных случаях и по определенным причинам, проявляющегося в соответствии с индивидуальностью говорящего, позволяет говорить о лингвокультурном концепте как объекте исследования. Обширен круг работ С.Г. Воркачева, описывающих эмоционально-чувственные сущности как концепты [4-7]. Стоит отметить, что большинство исследований в этой сфере базируются на данных литературного языка. Как правило, работы выполнены в рамках сопоставления нескольких языков или на материале языков малых народов России [8-10]. В ряде исследований анализируется русский литературный язык в общем, а материал извлекается из различных словарей [11-13], или рассматривается текстовая реализация эмоциональных концептов в художественных произведениях [14-16]. Диалектный материал привлекается значительно реже: так, анализировались метафорические модели эмоциональных состояний в говорах Среднего Приобья [17], концепты «Жалость» и «Любовь» в донских и приамурских говорах [18, 19]. В лингвоперсонологическом аспекте рассматриваемая проблематика пока не разработана. Предпринятое автором изучение языковых средств обозначения чувств и эмоций в идиолекси-коне сибирского старожила В.П. Вершининой (1909- 2004 гг.) является частью осуществляемого томскими диалектологами комплексного описания диалектной языковой личности (см. обзор: [20]). Л.Г. Гынга-зова подчеркивает, что чувства и эмоции в речи диа-лектоносительницы репрезентируются посредством вторичных номинаций (метафор, фразеологизмов, сравнений). В обобщенном виде (не выделяя отдельные чувства) автор описывает способы интерпретаций эмоциональных состояний [21]. В монографии С.С. Земичевой [22] чувственное восприятие информантом окружающей действительности рассматривается через органы перцепции, в отличие от настоящего исследования, где чувство понимается как «внутреннее психическое состояние человека, его душевное переживание» [23. С. 695]. Кроме того, в статье чувства и эмоции не разграничиваются строго: предполагается, что они неразрывно связаны в реальной жизни (спонтанные эмоциональные реакции порождают чувства; под действием чувств могут возникать эмоциональные реакции), однако чувства характеризуются большей продолжительностью, стабильностью и глубиной переживания, в отличие от эмоций. Цель настоящей статьи - описание фрагмента индивидуальной языковой картины мира, репрезентирующего чувство страдания. Сделанные заключения опираются на проведенный анализ функциональносемантических классов лексики чувств и эмоций в идиолексиконе информанта, а также дискурсивный анализ текстов, отражающих его речевую практику. Источником работы послужили «Полный словарь диалектной языковой личности» [24] и расшифровки аудиозаписей речи сибирской крестьянки, сделанные методом включения в языковое существование гово-рящего1. За единицу анализа принимается слово или фразеологизм в отдельно взятом значении (ЛФЕ - лексико-фразеологическая единица). Методология предполагает последовательное расширение взгляда на эту единицу: слово (заголовок словарной статьи) - дефиниция - примеры словоупотребления, представленные в словаре, - текст (расширенные контексты и дополнительные примеры употребления конкретной ЛФЕ из расшифровки записей речи индивида) - идиолектный дискурс (учет прочих высказываний информанта, непосредственно не связанных с эмоционально-чувственной сферой). Сплошная выборка ЛФЕ эмоционально-чувственной сферы из словаря осуществлялась с опорой на компонентный анализ словарных дефиниций (в отдельных случаях - с привлечением контекстов). При объединении единиц с повторяющимися или пересекающимися семами, обозначающими чувства и эмоции, формировались семантические поля, которые рассматриваются как основной содержательный элемент языковой картины мира [25. С. 57]. В статье анализируется семантическое поле «Страдание» - одно из самых объемных полей, объединяющих единицы эмоционально-чувственной сферы в словарном запасе информанта. В его состав входит 53 ЛФЕ. Разработанность поля подчеркивает важность этого чувства для носителя народной речевой культуры, что может объясняться как социальноисторическими факторами, повлиявшими на жизнь крестьянки (Гражданская и Великая Отечественная войны, изменения уклада жизни, связанные с организацией колхозов, совхозов, перестройкой), так и личной биографией женщины, на долю которой выпало немало испытаний (потеря шестерых новорожденных детей, утрата дома при пожаре, неоднократные кражи имущества, уход мужа на фронт, после возвращения - его измена и распад семьи, тяжелая болезнь и смерть единственного выжившего сына и многое другое). В рамках полевого подхода к описанию группы единиц были определены ядро и периферия. К ядер-ным отнесены те ЛФЕ, в которых исходным является эмотивный смысл, указание на определенное чувство (страдать, переживание, горемыка, горемычный). В результате компонентного анализа словарных дефиниций выявлено, что наиболее частотными, находящимися в ядре поля оказались семы ‘страдание', ‘мука', ‘горе', ‘беда', ‘несчастье', ‘нравственная боль', ‘душевная боль'. На этапе формирования сема-тического поля на периферию выносятся единицы, в которых, во-первых, эмотивная сема находится среди коннотативных компонентов семантической структуры слова, т.е. является сопроводительной, не несущей основной смысл (например, бог забыл ‘о состоянии человека, при котором смерть могла бы стать избавлением от страданий', беда ‘событие, обстоятельство, приносящее крупные неприятности, страдания'); во-вторых, основное значение связано с иным чувством, не соответствующим данному семантическому полю (например, жалко: основное чувство - жалость, лишь затем - испытываемое тем, кого жалко, страдание: Братика-то ши'бко жалко, он был полуризо'ванный). На периферии семантического поля «Страдание» располагаются единицы с эмотивными семами ‘жалость', ‘грусть', ‘неприятность'. В качестве имени поля выбрана единица страдание, так как сема ‘страдание' чаще остальных присутствует в толкованиях единиц, входящих в это поле. Вслед за Л.Г. Бабенко все единицы эмоциональночувственной сферы в рамках семантического поля «Страдание» распределены по функциональносемантическим классам (ФСК), понимаемым как «множество различных по грамматической оформ-ленности слов, совпадающих по денотативной соотнесенности, объединенных категориально-лексической семой, которая может быть онтологически присущей слову (исходной) или наведенной контекстом (производной), и выполняющих единую семантико-синтаксическую функцию в речи. Знаменательные слова обязательно содержат в семной структуре категориальные семы, которые связаны с отражением универсальных семантических категорий (качество, отношение, состояние)» [3. С. 72]. В нашем материале из семи выделенных Л.Г. Бабенко классов представлено шесть. При описании каждого класса указываются: единое категориальное значение; входящие в класс единицы с толкованием значения по «Полному словарю диалектной языковой личности»; частеречная принадлежность и количество словоупотреблений ЛФЕ; наличие / отсутствие метафорических единиц. 1. Наиболее наполненным и разнородным в идио-лексиконе оказался ФСК слов эмоционального состояния, который имеет категориальный компонент значения «испытывать определенное эмоциональное состояние» 2. Для информанта чувство страдания - это состояние глубокое, испытываемое субъектом в течение продолжительного времени. К данному классу относятся 26 единиц 3: беда ‘событие, обстоятельство, приносящее крупные неприятности, страдания', горе бьёт ‘о печали, огорчении по поводу чего-л.', бить-ся3 ‘мучиться, страдать, пытаясь преодолеть болезнь, болезненное состояние', биться4 ‘страдать, мучиться, чрезмерно трудясь, преодолевая нужду, бытовые и моральные проблемы', биться с копейки на копейку ‘то же, что биться3', бог забыл ‘о состоянии человека, при котором смерть могла бы стать избавлением от страданий', бог не забыл ‘о желательной смерти, являющейся избавлением от страданий', горе1 ‘душевное страдание, глубокая печаль, скорбь', горе2 ‘плохо, нехорошо', горе мыкать ‘страдать', горевать, горечко ‘сильное горе', горький ‘исполненный тягот, невзгод, горя', горькой горечью ‘мучаясь, испытывая страдания', грешить ‘мучиться', кара ‘мучение, страдание', край, кат. сост. ‘о крайне затруднительной ситуации, связанной с несчастьями, переживаниями, утратой чего-л. и т.п.', мука ‘мучение', мучиться, нелёгкий ‘связанный с тяжелыми переживаниями, отрицательными эмоциями', переживание ‘душевное состояние, вызванное негативными сильными ощущениями, впечатлениями', переживать ‘волноваться, беспокоиться в связи с чем-л., страдать из-за чего-л.', страдание, страдать, тяжёлый ‘мучительно переживаемый, доставляющий душевные страдания, боль', хватить мурцовки (горького до слез) ‘пережить много невзгод, горя, трудностей'. Единицы ФСК эмоционального состояния составляют около 49% рассматриваемого поля. Количество словоупотреблений каждой единицы этого класса, по данным словаря, варьируется от 1 до 16. В группе присутствуют четыре глагола, пять существительных, два слова категории состояния, три фразеологических оборота. Существительные и слова категории состояния (горе, страдание, беда и др.) редко употребляются в сочетании с глаголами типа испытывать, чувствовать, переносить, что не является типичным по результатам исследования Л.Г. Бабенко [3. С. 74]. Обнаруженный факт может говорить о том, что диа-лектоносительница, не используя составные конструкции, емко, экспрессивно характеризует переживаемую ситуацию. Это вероятно, связано, во-первых, с тенденцией к экономии речевых усилий в устной речи вообще, отказу от сложных оборотов в пользу кратких высказываний. Во-вторых, конструкции типа испытывать страдание / жалость скорее характерны для описания состояния иных лиц, а не собственных чувств (я страдаю, мне жалко). В-третьих, такая особенность может исходить из индивидуальных черт информанта, который называет переживаемые чувства, описывает ситуации, связанные с ними, но не склонен рефлексировать над этим. Найдено множество контекстов, где описание ситуации подытоживается словами горе-то какое; Ой! Горе!: Меня давай дёргать - большо' давление ши'б-ко, надо же, на 140 с чем-то. Вой, я скорей одеться мне, уже надеть не могу… ничё, вот горе-то какое; Один пове'шался, и другой пове'шался. Счас один остался сын. А муж не знаю де у ей. Ну я ее знаю, Лизу-то. Хорошо знаю. Ой! Горе 4. Большинство подобных случаев относится к описанию горя как высшей степени проявленности страданий человека. Горе и однокоренные слова, к тому же, являются одними из наиболее частотных в семантическом поле «Страдание». Единицы эмоционального состояния, как правило, подчеркивают отсутствие волевой активности субъекта: человек не проживает страдание или борется с ним, а существует в этом концентрированном переживании, которое имеет начальную точку (причину), но практически никогда заканчивается. «В результате они (Л.Г. Бабенко имеет в виду единицы данного класса. - А.В.) передают эмоции как неактивное, замкнутое в субъекте состояние» [3. С. 72]. Здесь скорее само горе - действующее начало, захватывающее волю человека. Это считывается, в том числе, в метафорических единицах, основой образного переноса которых служит лексика физического воздействия (горе бьёт), повторяющегося направленного движения (биться), возмездия, наказания за что-либо (кара): [С: Ну, как, Вера, печка?] Близко. Нет, я говорю, к стене-то [близко сложил печь печник], вот у меня горе бьёт, угу; Она так бьётся тоже - не дай бог! Она уж и так, бе'дна, рабо'тат да так все, замоталась. Шшытай, три мужука' на ее руках. А она, бе' дненька, от эдак от, как шшучо'нка, ху'денька... бьётся; Владимир хоть бы не пил бы уж. Зачем пить-то? Таку' кару перенёс [об операции], ешо пить. Сравнение горя с бессмысленным перемещением, скитанием (горе мыкать5) подчеркивает изматывающую продолжительность данного чувства, неосознанность собственных действий из-за силы переживаний: В сорок первом году Анна умерла. Ребятишечки были, померли хыть, бог не забыл. Остались бы горе мыкать. Единицы с первичным значением положения в пространстве (край) характеризуют страдание как крайнюю степень переживания субъекта, а метафорический перенос на основе вкусовых характеристик (маяться горькой горечью) - как нечто очень неприятное, едкое: Ой, я упала, так легко шла. А стул тут стоял, а я покатилась, повалилась-повалилась, пой-маться не за что. Я на стул упала. Ну я ушибла только. Ох, от край-то, прямо хоть караул реви; От так, Катя, правда: р'остят, ро'стят горькой горечью детей... мальчика - и сразу заберут [в армию], и все. Горе через метафоры ассоциируется с неким повторяющимся, суетливым, однообразным действием, физической болью, пиковой, предельной точкой, крайне неприятными вкусовыми ощущениями. 2. ФСК слов внешнего выражения эмоций с категориальной семой «выражать во внешности, жесте эмоциональное состояние, эмоциональное отношение» содержит единицы: выть ‘сильно плакать', глаз не осушать ‘постоянно плакать, горюя о ком-л.', плакать ‘проливать слезы (от горя, боли и т.п.)', реветь ‘плакать', рёвом реветь ‘плакать'. Пять перечисленных единиц составляют 9% семантического поля «Страдание». Количество словоупотреблений достаточно велико: от 1 до 94. Все единицы связаны с плачем, оплакиванием кого-либо или чего-либо: [Племянника послали на ликвидацию чернобыльской аварии.] Я прям плакала об ём так, жалела его; А когда Миша у меня разбился, я прям рёвом реву-реву-реву!; «Ой, жалко мне его [проданный дом], Верочка Прокофьевна, до сме'рти жалко. Я так во-ою, во-ою, во-ою!»; Я ши'бко об Коле-то [умершем племяннике] плакала, я прям - ой, я глаз не осушала. Описания плача с множественными повторами (Она плачет, плачет, рёвом ревёт сидит плачет) подменяют у информанта рефлексию, описание самого чувства, однако указывают на силу и глубину испытываемого переживания. 3. В состав ФСК эмоционального воздействия входит пять единиц с категориальным значением «вызывать определенное эмоциональное состояние»: всю душу вытянуть ‘измучить чем-л. неприятным', как по сердцу ножом ‘об ощущении внезапной душевной боли от какой-л. неприятности', мучить ‘причинять муки, физические или нравственные страдания', маять ‘вызывать нравственные мучения', намаять ‘заставить мучиться, страдать'. Данный класс занимает третье место по количеству единиц (около 9%) семантического поля «Страдание» с числом словоупотреблений от 1 до 12. В него входят, в большинстве своем, глагольные лексемы. По сравнению с другими ФСК семантического поля «Страдание» в данном классе больше всего метафорических единиц. Такую же ситуацию для соответствующего ФСК отмечает Л.Г. Бабенко на литературном материале [3. С. 75]. Основой для метафорического переноса служит лексика деструктивного воздействия: извлечения с применением силы (всю душу вытянуть), нанесения травмы (как по сердцу ножом): Всю душу вытянули, Зоя да он [прося спиртного]; А он это: «Нет, не пойду я. Не пойду в арьмию». Ой, как по сердцу ножом! Подумать на'доть! Это опе'ть поперёк пойдёт! 4. ФСК слов приобретения эмоционального состояния с категориальным значением «прийти в определенное эмоциональное состояние, становиться наполненным каким-либо эмоциональным состоянием», представляет состояние в динамике, его разные этапы (от начального до финального): забываться ‘менее остро ощущать горе, потерю', зака'менеть ‘стать бесчувственным в результате сильного горя', исстрадать ‘испытать длительные страдания, неприятности', намаяться ‘намучиться, исстрадаться'. В класс входит четыре лексемы. Число словоупотреблений в каждом случае равно единице. Класс охватывает около 8% единиц семантического поля «Страдание» и полностью представлен глагольной лексикой, что соответствует значению категориальной семы. Основой метафоризации эмоционального состояния ФСК слов приобретения эмоционального состояния является лексика с обозначением физиологического состояния (забываться), приобретения качества какого-л. вещества (закаменеть). Динамика, как правило, проявляется не в попытках преодолеть страдание (они в большинстве случаев безуспешны), а в достижении крайней точки этого чувства. Лишь одна единица класса (забываться) номинирует ослабевающее чувство горя, остальные - либо постоянство мучений (исстрадать, намаяться), либо изменение ощущений (закаменеть): Полгода делали [поминки племяннику]. Мале'нько забываться я стала, ну все равно; А он говорит: «Ты, гыт, это... не езди. Ходи пешком, на' ночь-то! Опе'ть де-нибу'дь бросятся да угонят мотоцикл», - и так исстрадали да, до сех пор ешо по суду дело идёт [о краже мотоцикла]; [С: Ши'бко плакала на похоронах она.] А Валя? [С: Ну, Виленти'на - я так как-то ее... Не так. Не так.] Сердце, может, зака'менело. Дополнительным маркером динамики и интенсивности проявления того или иного состояния являются приставки с соответствующим значением. Три из четырех слов (закаменеть, исстрадать, намаяться) имеют префиксы со значением полноты действия, его доведения до результативного завершения, Указанные значения условно можно считать синонимичными, обозначающими доведенность чувства страдания до высшей отметки. 5. ФСК слов эмоционального отношения с категориальной семой «чувствовать определенное эмоциональное отношение к чему- кому-либо, направленное на что-либо, кого-либо, вызванное чем-либо, кем-либо» представляет 8% от его общего состава, включая 4 единицы. Номинации эмоционального отношения здесь - жалеть ‘чувствовать жалость, сострадание к кому-л.', жалко1 ‘о чувстве сострадания, жалости, испытываемом по отношению к кому-, чему-л.', жалко2 ‘о чувстве грусти, горечи по поводу отсутствия, утраты, исчезновения и т.п. кого-, чего-л.', жаль ‘о чувстве сострадания, жалости, испытываемом по отношению к кому-, чему-л.' Стоит отметить, что данные единицы находятся на пересечении семантических полей «Страдание» и «Жалеть»; в первом они находятся на периферии, во втором - в ядре. В «Полном словаре диалектной языковой личности» отмечено от 1 до 30 словоупотреблений в речи информанта. В абсолютном большинстве случаев жалость крестьянки направлена не на саму себя, а вовне. Страдающее лицо здесь не сам субъект, а тот, кого ему жаль: И сделали Юре операцию. А потом у его вот така' шишка вздулась тут. Ходил-ходил, стал делать операцию. Ну и это… Сидеть только… Лежать. Сидеть даже не мог. Лежал всё. А теперь получче стали, слава тебе, γосподи, мне жалко его; Кольцо парень потерял, мне жалко: он славный такой, парень-то. Диалектоносительница склонна выражать свое сопереживание, проявлять участие в горе других («чужих») людей, что выражается в характерном для нее словосочетании вчу'же жалко: [О родственниках знакомого] Одному-то уж будет лет десять как по'мер, он молодой, с сорок шестого года, а этот тридцать восьмого но'нче по'мер. Хороший был, даже вчу'же жалко. 6. ФСК слов эмоциональной характеризации с категориальной семой «характеризующийся, отличающийся каким-либо эмоциональным качеством» состоит из трех единиц: существительного горемыка ‘человек, постоянно испытывающий горе, всевозможные беды', прилагательных горемычный ‘постоянно испытывающий горе, всевозможные беды; несчастный' и горький ‘такой, на долю которого выпало много горя, несчастий'. Все единицы класса являются производными от горе - лексемы, обозначающей высшую степень концентрации страдания. Класс составляет чуть более 6% от всего семантического поля «Страдание» с количеством словоупотреблений от 1 до 3. Анализ ФСК эмоциональной характеризации менее информативен с точки зрения реконструкции языковой картины мира, так как текст представляет собой ответ информанта на вопросы собирателя с множественным повторением объясняемого слова, а не спонтанную речь: Ну, какой-нибудь сиротинка, так это вот говорят «горемычный», горький горемыка называют, один который живет, судьбы нету, тоже пьет, как придется, и называют тоже «горемыка», «горемычный». Что он один как-то, жены нету, семьи нету, горя много видел; Из комментария крестьянки видно, что испытывают горе, несчастье в основном люди одинокие, не имеющие семьи. Из семи ФСК, выделенных Л.Г. Бабенко, в идио-лексиконе сибирской крестьянки не выявлен ФСК слов эмоционального качества, в единицах которого присутствует компонент «эмоциональное свойство» (трусливость, опасливость и под.). Эти книжные лексемы оказываются неактуальными для носителя народно-речевой культуры. Вместе с тем в словарном запасе индивида выделяется ряд единиц, не отнесенных ни к одному из представленных выше ФСК. В их числе беда ‘событие, обстоятельство, приносящее крупные неприятности, страдания', горе ‘событие, вызывающее душевное страдание; беда, несчастье', грех ‘беда, несчастье', мука ‘мучение', напасть ‘беда, несчастье, неприятности', несчастье ‘тяжелое событие; горе, беда, бедствие' - итого шесть существительных (около 11% поля «Страдание») с количеством словоупотреблений от 3 до 19. Все они объединены значением «ситуация, сопровождающаяся каким-л. чувством», в данном случае - чувством страдания: Мишенька [сын] вот тоже упал с мотоцикла, то ль на камень, ли че, перевернулся ехал и перервал не'рвну систему. Несчастье большо'; Она [односельчанка] де-то с тридцать первого ли тридцать второго ли году - в таких годах под машину попала тот раз. Голову сломала и че-то там ишо. Пять ли шесь рёбер сломала, вот беда дык; Шеболтуны'-то пьют? [С: Пьют.] Пьют. О'споди, беда; Болел, да. Беда прям. Слитность в одной единице номинации чувства и породившей это чувство ситуации типична для дискурсивной практики исследуемого носителя народно-речевой культуры - как и, возможно, для сферы устной спонтанной речи в целом. Таким образом, в ядро семантического поля «Страдание» входят первые четыре ФСК, в состав которых включается от 4 до 26 лексико-фразеологических единиц с семантикой проживания, выражения, внушения или приобретения соответствующего чувства, а также актуализированный в речи языковой личности ФСК ситуации, причиняющей страдание. Менее ярко выражены в процессе коммуникации, находятся на периферии, эмоциональное отношение и эмоциональная характеризация, отсутствует называние эмоционального качества. Упоминание о чувстве страдания, как правило, представлено в дискурсе диалектной языковой личности в широком контексте вызвавшей его ситуации. Крестьянка склонна к обозначению причинноследственных связей между чувством душевной боли и определенными жизненными обстоятельствами (в том числе из-за внимания к позиции собеседника-собирателя, не включенного в жизнь участников описываемых событий). Редко такое чувство связано с человеком, вредящим субъекту своими действиями. В абсолютном большинстве случаев страдание вызывают события, разрушающие привычный уклад, меняющие качество жизни человека. Среди причин, порождающих страдание, можно выделить: - смерть в результате тяжелой болезни (как близких, так и малознакомых, чужих людей): Заболел и заболел, восьмого марта. И вот до сех пор бился. Вот кода' схоронили - ну, дён десять как схоронили; А у нас от тут горе. Я не рассказала, са' мо боль-шо' - правда, чужо'-то горе! У Василия [соседа заболел сын]. И кака'-то толшына на его пошла от така'. От прямо от такой стал, как бочка! А… со врача'ми посоветовался - лишный жир убрать. Они убрали, да чё-то зараженье пошло, да ногу отня'ли. Да он по'мер, недавно от сорок дён было. Ой, сколько у их переживаний было! И у нас- то у всех. Жалко; - преждевременную смерть в результате несчастного случая: «Сёдня у нас большо' горе. Марь Иванна попала под машину»; Да всё каки'-то бува'ют несчастья-то всё, то там, то там: то машина, то самолёт разбился; - травмы, недомогания, делающие человека нетрудоспособным: Он подсклизну'лся, да ой! Изломал [ногу] - сколько он страдал-то; Сижу, а ногу прям дёргат, дёргат. Вот край. Елена увидала: «Ой, баба, это как ты терпишь, у тебя все пальцы си'ни». Я: «Ну чё поде'лашь, терплю». А я ночью лежу одна себе: [изображает:] «Ох, ох!» - нихто' не слышит; - тяжелые условия существования: У Николая [брата] в сорок первом году Анна умерла. Ребяти-шечки были, по'мерли хыть, Бог не забыл. Остались бы горе мыкать; И вот мне-то не жалко, там не быть и бог с имя', и… дак а кото'ры-то страдают, как с детя'ми, му'чутся-то как, живут-то, без квартир!; «Пенсию не будут давать, денег нету». Я говорю: «Ну уж, - говорю, - тода' чё, край будет нам»; - войны, кардинальные изменения в укладе жизни: Столько горя. В сороковы'м году перешли суды' [в другой дом] - война началась финс... нет, кита'й-ска ли фи'нска ли? И его [мужа] забрали, на го'д. Год он был на войне, как раз год пробы'л. В соро-ковы'м году. В сорок первом опе'ть война началась. И вот это… тут меня обокрали, в сорок первом же. Война нацяла'сь - это же всё горе!; - потерю значимого имущества: До капельки всё уташшыли, в чем была, в тем осталась. Ой, помню, как я страдала; - неудачные межличностные отношения: И таё, как напьётся - а пил часто. И гоня'т всё, такой ка-ра'хтер у его, худой. Потом она билась-билась, и разошлась; А он [муж] халатно к ней стал относиться: то уйдет, то ночует где-нибудь не придет - плохо к ней стал. Ну и она побилась-побилась - уехала от их. Обратим внимание на то, что более тяжелые негативные события (смерть, болезнь) чаще описываются говорящим кратко и ёмко, без подробностей и долгих описаний душевных переживаний. Ситуативно связанные с чувством страдания контексты отражают ключевые ценности традиционной крестьянской культуры (утрата которых вызывает данное чувство). В их числе главными, очевидно, являются жизнь и здоровье; важное место отводится достатку, стабильности жизненного и семейного уклада. При употреблении информантом единиц семантического поля «Страдание» можно выделить три ключевых проявления чувства: переживание - страдание - горе. Вербализация негативного чувства как переживания обычно возникает из-за какого-либо длительного события, продолжительной ситуации (неблагоприятные погодные условия в период сенокоса, сложное финансовое положение; отсутствие информации о делах родственника, который находится где-то далеко): Для меня все хорошо: и дож, и погода - все хорошо. А от кто сено-то косит, счас все чё, прямо переживанье; У меня Маруся чё-то не едет, я прямо переживаю за нее. Наверно, прибо-ле'лась. Обозначение страдания проявляется в конкретных ситуациях душевной и физической боли 6: Он подсклизну'лся, да ой! Изломал [ногу] сколько он страдал-то!; До капельки все уташшыли, в чем была, в тем осталась. Ой, помню, как я страдала. Отметим, что в большинстве контекстов причиной страдания не является чья-то смерть. Осознание испытываемого чувства как горя в абсолютном большинстве случаев отражает глубокое, сильное, крайне тягостное переживание утраты родных и одиночества. Интенсивность проживаемого чувства здесь наиболее велика, а описываемые ситуации наиболее личные, травмирующие страдающего субъекта: Нихто' меня не пожале'т никогда. Кто бы пришел, а кто придет? Одна, век одна. Пятый год уж как Мишеньки [сына] нет. Горе, а все равно жалко; Я тебя ни в каку' минуту го'рьку не бросала. Ты же [в]от такой остался [без матери, жест: «маленький»], ты же на моих руках вырос. Однако в некоторых случаях одним набором лексических единиц может характеризоваться целый ряд ситуаций и состояний: переживания в результате потери близких, физической травмы, бытовых проблем. Например, горевать употребляется в ситуациях смерти близкого человека, кражи машины, пожара (Она умерла. Вот он [муж после смерти жены] один остался, щас горюет; Прям ши'бко горевали [когда украли машину]. Плакали все; «Ну ничё, не мы одни [сгорели], ничё, не горюй уж, ну чё, не мы одни...» - угова'риват меня); беда - для описания таких проблем, как авария, болезнь, отъезд мужа (Они же но'н-че каку' беду-то наделали: поехали, Гео'ргевна, в Яр, да перевернулись; А это, как её, а Наташа как? Нога-то ничё у неё? Бе'дна. Беда прям. Таки' переломы; Уехал [муж]? Беда! Ну конешно, она из-за е'того, наверно, болеет, пережива'т). Частотно употребление в рамках одного контекста сразу нескольких единиц, репрезентирующих эмоционально-чувственную сферу: [Печник перекладывает печь.] Хоть бы топе-лась бы. А то край тоды' будет. Сколько - я сама-то, деньги деньга'ми, сама-то намучилась. Да ешо убилась. Так болит всё, да ешо… Сколько у меня страданий, сколь переживаний! На мои'м сердце. Вот не знаю: ешо дымить будет - столько работы да, деньги отдашь, да… перекладывать надо будет. Вероятно, дифференциации в выборе лексических средств для обозначения страданий не происходит потому, что сами сферы, из-за которых склонен переживать информант, равно важны для его душевного спокойствия. Нельзя сказать, что смерть близкого и поломка печи - это одинаковые по силе эмоционального потрясения события, однако и сфера семейной жизни, и благосостояние, и порядок в быту играют важную роль в жизни крестьянки. Итак, семантическое поле «Страдание» в идио-лексиконе крестьянки представляет собой разветвленное, сложное образование, включающее в себя ряд функционально-семантических классов. Наиболее обширно представлен класс проявления эмоционального состояния, что объясняется самой сущностью чувства страдания как продолжительного, глубокого переживания - состояния. Нереализованным в речи диалектоносителя оказывается ФСК слов эмоционального качества. Наряду с описанными ранее на материале литературных текстов ФСК, при анализе текстов диалектоносителя был выявлен еще один класс обозначения ситуации, сопровождающейся каким-либо чувством. Тема страдания широко отражена в дискурсе исследуемого информанта. Постоянные проявления этого чувства на протяжении долгой жизни сибирской крестьянки детерминированы как событиями личного порядка, так и непростой судьбой крестьянского сословия в эпоху бурных социальнополитических потрясений. Чувство страдания во всем многообразии его проявлений можно считать одной из доминант мировосприятия диалектоноси-тельницы. В то же время ее дискурсивная практика свидетельствует о том, что личность не замыкается в своем страдании: она неравнодушна к жизни других людей, искренне сопереживает им, а страдание воспринимает как неизбежную часть жизни человека, свойственную всему социуму, руководствуясь пословицей чё в миру, то и нам.

Скачать электронную версию публикации