Self-Identification of Donbass Residents in the Context of Socio-Political Views: A Sociolinguistic Aspect.pdf На протяжении шести лет происходят глубочайшие трансформации общественного сознания людей, проживающих на территории юго-востока Украины. Согласно данным опроса, проведенного в июле 2020 г. Центром Разумкова, конфликт на юго-востоке страны является первоочередной проблемой для украинского общества [1]. По данному вопросу ведется интенсивная работа зарубежных ученых, в том числе исследователей с Донбасса. Так, А. Матвеева, рассуждая в русле цивилизационного подхода, ясно сформулировала причины произошедшего на юго-востоке Украины, заявив, что отдельная цивилизационная сообщ-ность выражается на Донбассе в языке, истории, культуре, институтах и собственных традициях - во всем, что имеет значение для жителей данного региона [2]. И. Пилитаев считает, что «ценностный конфликт на Донбассе, размытый разрывами этнической и языковой идентичности, берет свое начало в эпоху холодной войны» [3]. В статье С. Куделии и Дж. Ван Зайл утверждается, что конфликт на Донбассе объясняется значимым расколом идентичностей, определяющих субъективные оценки и суждения. На основании анализа результатов опроса 2015 г. исследователи установили, что респонденты, идентифицирующие себя с регионом, более склонны к положительному восприятию повстанцев, нежели лица с украинской идентичностью, которые с большей вероятностью не одобряли повстанцев, ощущали страх при встрече с ними и интерпретировали их мотивы через материальные причины [4]. Г. Сасс и Э. Лэкнэр рассматривают факторы трансформации идентичности, изучая мнения четырех категорий лиц: жителей подконтрольного Киеву Донбасса, жителей Донецкой Народной Республики (ДНР) / Луганской Народной Республики (ЛНР), переместившихся в Украину, переехавших в Россию. Отмечается роль родного русского языка и принадлежности к московскому патриархату как факторы, снижающие вероятность выбора идентичности «гражданин Украины». То есть эти факторы можно интерпретировать как принципиальные для притяжения к России. Г. Сасс и Э. Лэкнэр делают важный вывод о том, что конкретные региональные или местные условия жизни перемещенных лиц в новых пунктах назначения могут влиять на их идентичность [5]. Последнее утверждение не ново, это одно из проявлений конформизма в обществе, а также желания обезопасить себя через подстройку под «идеологический мейнстрим», эти социальные феномены всегда присутствуют в любом обществе. Данное явление находится в фокусе внимания Ю. Абибок, которая пишет, что ДНР и ЛНР прилагают усилия по легитимации и укреплению своей государственности, прежде всего, посредством новой исторической политики - введения новых государственных праздников, проведения масштабной кампании, посвященной увековечиванию воспоминаний о новых повстанческих героях ЛДНР [6]. Ю. Абибок считает, что продолжение конфликта в нынешнем формате, вместе с конструированием собственного исторического нарратива, существенно усложнит интеграцию региона в пространство Украины [6]. Конкуренция государственных нарративов отмечается также в статье Т. Кузио, где со ссылкой на социологический опрос 2019 г. автор утверждает, что 67% украинцев считают, что российский режим стремится «уничтожить независимость и суверенитет Украины» [7]. Этот результат можно рассматривать и по-другому: после стольких лет «массированной пропаганды» одна треть украинцев, тем не менее, не видит в России врага. Однако согласимся с авторами А. Харан, М. Яковлевой и М. Золкиной [8], что противостояние на Донбассе только укрепило гражданскую идентичность на Украине. Об этом так или иначе свидетельствуют различные мониторинги общественного мнения украинских социологических центров. Аналогичный процесс происходит и на Донбассе, по мнению исследователей: «Если сильная региональная идентичность сыграла заметную роль в начале войны, она, вероятно, только укрепилась в мятежных районах после нескольких лет их фактического отделения от Украины» [8]. А. Харан, М. Яковлева и М. Золкина отмечают давление общественного мнения на украинские власти в части дипломатического решения конфликта и готовности к компромиссам и считают, что многие политические новшества украинского правительства с 2014 г., особенно в образовательной и языковой сферах, были основаны на этноцентрических представлениях о необходимости достижения большей однородности украинской нации. «Успешная реинтеграция частей Донбасса потребовала бы адаптации государственной политики к часто расходящимся культурным потребностям местных жителей, чтобы обеспечить большую совместимость между национальными и локализованными типами идентичности» [8]. А. Вэйро-Рамос и Т. Любыва также отмечают региональную поляризацию по выраженности украинской идентичности (более слабая на юге и востоке), отношению к статусу русского языка, взаимосвязи идентичности и геополитических ориентаций и др. [9]. С. Пахоменко и соавторы размышляют о причинах того, почему в общественном сознании на Донбассе присутствовало осознание уникальности этого региона, и приходят к выводу, что экономическая мощь и спортивные достижения «привели к закреплению в региональном сознании гипертрофированного чувства региональной идентичности, веры в его лидерство и его незаменимость» [10]. Исследование американского автора Э. Гальяно содержит дискуссионные, на наш взгляд, утверждения: «Хотя этническая идентичность не вызывает поляризованных предпочтений, она важна для формирования политических взглядов. Также анализ оригинальной базы данных заявлений жителей Донбасса показывает, что они были мотивированы поддерживать сепаратизм из-за местных проблем, усугубляемых чувством покинутости Киева, а не из-за русского языка и пророссийских вопросов внешней политики» [11]. Русскоязычные исследования идентичности на Донбассе, а также связанных по смыслу вопросов общественного мнения включают в основном работы авторов, проживающих непосредственно в регионе: например, статьи Н.Е. Мазиной, А.В. Гордеевой, И.А. Анисимовой [12], В.Н. Кусургашева, И.Е. Тата-ринова, А.В. Герасимова [13] и др. В отдельных публикациях представлены результаты опросов, проведенных на территории непризнанных республик ДНР и ЛНР, именно поэтому такие публикации представляют отдельный интерес для нашего исследования. Касаясь взглядов ученых Донбасса на причины социально-политических процессов 2014 г., приведем мнение Э. А. Ангелиной: «Для того чтобы ясно представлять специфику нынешней региональной идентичности населения Донбасса, нужно упомянуть, что в Донбассе на протяжении двух столетий шёл процесс смешения множества языков, влияния культурных событий, религий. Русский язык был одним из условий успешной адаптации человека к жизни в Донецком крае» [14]. В.Н. Кусургашев считает, что этнокультурные идентичности преобладают над другими: «В Украине в 2014 г. можно было наблюдать проявления значительного ущемления прав и свобод многонационального населения, живущего на территории Донбасса, выразившегося, прежде всего, в подавлении этнической и культурной идентичностей» [15]. Не все исследователи Донбасса видят идентичность ключевой причиной, например, А.Б. Клименко считает, что «национальная составляющая вторична, а желание сохранить промышленный потенциал региона первично. Это во многом и побудило население присоединится к Русскому миру, как к глобальному проекту, как в экономической, так и культурной составляющей, где приложение труда людей Донбасса было бы более эффективным» [16]. Подводя итог, следует отметить, что взгляды исследователей на проблему идентичности на Донбассе по обе стороны конфликта во многом совпадают, различия содержатся в оценочной плоскости и желании увидеть / обосновать ту или иную (ангажированную) точку зрения. Рассмотрев актуальность проблем идентичности на Украине, обратимся к опросам общественного мнения, для того чтобы оценить важность вопросов самоидентификации и идеологических предпочтений для жителей Донбасса. Для этого проанализируем данные онлайн-опроса, проведенного в 2020 г., и полученные результаты соотнесем с другими доступными исследованиями. Кроме того, руководствуясь междисциплинарным подходом, рассмотрим вопросы идентичности методами этнолингвистической экспертизы на основе речевых манифестаций жителей ЛДНР на страницах открытых интернет-ресурсов и сопоставим полученные результаты. С социологическими опросами на территории непризнанных республик (ДНР и ЛНР) ситуация сложная, на этой территории нет официальной мониторинговой статистики. В нашем исследовании мы будем использовать информацию о небольших опросах, опубликованную в тезисах или научных статьях авторов, проживающих на Донбассе. Данные редких социологических опросов, которые публикуются, иногда вызывают определенные дискуссии [17], тем не менее, все доступные публикации примем во внимание для сопоставления с полученными результатами. Анкета настоящего онлайн-опроса была размещена в социальной сети в одной из групп ДонНУ в конце сентября - начале октября 2020 г. с просьбой заполнить и распространить среди знакомых. В силу объективных обстоятельств исследование проводилось методом «снежного кома» и охватило 86 человек (47 мужского, 39 женского пола), по возрасту оказались представлены все группы: (от 15 до 24 лет -36%; от 25 до 34 лет - 26,7%; от 35 до 44 лет - 23,3%; от 45 до 55 - 9,3%; старше 55 лет - 4,7%). Две трети респондентов имеют высшее образование, что следует учитывать при трактовке результатов. Ввиду немногочисленности ответов количественные методы обработки результатов не могут репрезентативно отражать мнение жителей Донбасса, поэтому в первую очередь примем во внимание открытые вопросы, т. е. используем качественные методы анализа. Один из таких вопросов состоял в просьбе написать главные идеи (и / или) ценности, которые объединили людей в период «Русской весны» 2014 г., и отметить, остаются ли они актуальными на данный момент. На этот вопрос содержательно ответили 73 человека; если обобщенно сформулировать мнение большинства и выделить ключевые идеи, то, прежде всего, это чувство отчужденности, неприятия идей Майдана (национализма, нацизма и т.п.) и смены власти в Киеве, выступление против навязывания украинства, ущемления русского языка. Вот как об этом писали респонденты: «Категорическое неприятие украинского национализма и соответственно Евромайдана и того нового украинского государства, в котором власть взяли сторонники украинского национализма»; «Неприятие нацизма, уважение к историческому прошлому, право на родной (русский) язык»; «Русский язык, память о войне, общее несогласие с режимом в Киеве» и др. В некоторых ответах акцентируется то, что люди ощущали себя ущемлёнными и «решили выступить против всех, чтобы стать более значимыми», или «1) Нежелание терпеть унижения со стороны незаконной националистической власти. 2) Ощущение острой несправедливости по отношению к Донбассу и всему русскоязычному, пророссий-скому населению Украины как к людям второго сорта». «Справедливость (я, как и все жители Донбасса, всегда чувствовал себя "неполноценным" под властью Киева». «Идея одной территории с Россией, свободное использование русского языка во всех сферах деятельности, общая с Россией культура, невозможность принятия чуждого русскому человеку украинского национализма (нацизма)». «Язык, собственная значимость». Логичным продолжением было желание сближения с Россией вплоть до присоединения, поэтому, как было указано в одном из мнений, «идея одной территории с Россией» или, в других ответах: «Неприятие переворота в Киеве, желание выйти из состава Украины и войти в состав РФ по примеру Крыма», «пойти по пути Крыма». Пример Крыма в 2014 г. породил коллективное ожидание на Донбассе, о чем писалось в предыдущей работе [18]. В некоторых ответах использовались ценностные понятия патриотизма, любви к родине, защиты права, исторической справедливости, памяти, правды: «Любовь к родной земле», «право на самоуправление», «свобода и правда», «право на выбор», «самоопределение», «память об общем прошлом», «справедливость, правда, отечество» и др. Об идее построения более справедливого общества написали несколько человек. Некоторые респонденты указали религиозные причины: «защита веры», «справедливость, антифашизм, русская культура (язык, ценности, мировоззрение, вера, история)», «русская культура, русский язык, православная вера» и др. Двое указали на страх и «испуганность». Следует заострить внимание, что некоторые высказывались в негативном ключе о событиях 2014 г.: «невежество, недальновидность, напуганность», «невежество, покорность и псевдопатриотизм», «необходимость защитить Украину, осознание ее как родины, которая нуждается в нас», «те, кто ничего не добился при прошлой власти, решили выступить в 2014», «Разногласия, продуманная пропаганда». Обобщая разные точки зрения, сделаем вывод о том, что многие люди на Донбассе и до 2014 г. ощущали ущемление своих прав говорить / обучаться / использовать в социальной жизни родной русский язык. События на Майдане для большинства были переломными, по-двигшими выйти на площадь и защитить свои идеалы и ценности. Стремление к сближению с Россией - закономерное следствие. Конечно, нельзя утверждать, что абсолютно все жители Донбасса разделяли данную точку зрения. Одновременно присутствовали разные взгляды, в том числе, как мы уже указали выше, и противоположные большинству. Как ёмко сформулировал один из респондентов мотивацию участников протестных акций на Донбассе (орфография и пунктуация сохранены): «Утилитарная идея - Россия богатая страна, там больше денег, поэтому и нам что-то переподет! Антиукраинская (антиукроповская) у нас такого, как в Киеве не будет! Пофигистическая - пойдем посмотрим, что там народ собрался?!» Вторая часть вопроса - сохраняют ли идеи свою актуальность на данный момент - показала, что многие респонденты, первоначально разделявшие идеи «Русской весны» на Донбассе, писали о разочаровании и утрате их из-за череды жизненных трудностей, экономического упадка, пережитых за шесть лет. «Эти идеи частично сохраняют свою актуальность, но на фоне более чем 6 лет неопределенности и тяжёлого социально-экономического положения идеология отошла на второй план, более приоритетны стали вопросы банального физического выживания. У многих разочарование и глухое недовольство. Строй ДНР далек от социальной справедливости, под ура-патриотическую пропаганду идёт фактическое ухудшение социально-экономического положения, как показатель - сокращение рабочей недели, низкие заработные платы, длительные задержки выплаты зарплаты на многих промышленных предприятиях, шахтерские забастовки в ЛНР». Ближе к концу анкеты присутствовал отдельный уточняющий вопрос «Как вы думаете, идеи социальной справедливости актуальны для самопровозглашенных республик?», на который более половины ответили, что нет. Это мнение складывается из суммы ответов «Нет, используются только для лозунгов и пропаганды» (47,7%) и «Нет, они были важны в 2014 году, но сейчас потеряли свою актуальность» (10,5%). Примерно только четверть считают, что «да, ДНР и ЛНР двигаются к построению справедливого общества», а 16,3% думают, что «идеи социальной справедливости - это утопия, они в принципе нереализуемы». Соотнесем качественный анализ открытых вопросов с остальными вопросами анкеты, в данном случае полученные количественные показатели будем рассматривать не как точные социологические величины, а как отражение определенных тенденций, которые далее сравним с данными других исследований. Распределение ответов на вопрос «Считаете ли вы продолжающееся противостояние между народными республиками ЛДНР и Украиной оправданным?» показывает, что около 30% указали «да, я не при каких условиях не хочу подчиняться власти в Киеве», второй по популярности ответ - «Нет, человеческие жертвы недопустимы с обеих сторон» (22,1%) (табл. 1). Получается, что военную борьбу не поддерживает примерно половина опрошенных. Двое респондентов написали, что необходима более быстрая интеграция с Россией, остальные негативно высказались насчет текущей ситуации и государственности ДНР. Вопрос, связанный с ожиданием развития ситуации на линии соприкосновения в ближайшем будущем, показал, что более половины респондентов считают, что ситуация будет сохраняться в нынешнем положении. Если сложить второй по популярности ответ на этот вопрос «Боевые действия полностью не прекратятся, но их интенсивность будет снижаться» с результатом «Боевые действия полностью прекратятся» и сравнить с суммой результатов ответов «Значительно усилится военное давление на границе, вплоть до попыток прорыва и наступления на территорию ЛДНР» и «Интенсивность боевых действий будет нарастать», то людей, ожидающих мирного развития событий будет больше, нежели придерживающихся сценария военного вторжения. Это отражает небольшое преобладание оптимистических взглядов среди населения и во многом совпадает с распределением ответов на вопрос «В какой мере Вас устраивает сейчас жизнь, которую Вы ведете?». Самый распространенный ответ - «Отчасти устраивает, отчасти нет» -набирает порядка 40%, точно так же «оптимистов» -тех, кого жизнь «вполне» и «по большей части» устраивает, немного больше, чем выбравших противоположные по смыслу ответы. Обратимся к анализу ключевых для нашего исследования вопросов, касающихся самоидентификации и самоопределения, иными словами, идентичности. В табл. 2 и 3 приводится распределение ответов на вопросы «Кем вы себя считаете?» и «В какой степени Вы ощущаете чувство общности с другими людьми?». В приоритете у опрошенных региональная идентичность - «житель Донбасса» (58,1%). Следует отметить, что схожие цифры указываются и в других социологических исследованиях. Например, по данным украинского исследования, территориальную идентичность в ДНР разделяли в 2016 г. 60%, а в 2017 г. - 72% [19]. Причины приоритета донбасской самоидентификации рассматривались в более ранней работе [18]. Украинская национальная самоидентификация оказывается менее значимой, чем русская, потому что, во-первых, за шесть лет многие люди с соответствующими взглядами уехали на территорию подконтрольной Киеву территории Украины. Во-вторых, возможно, некоторые поменяли или маскируют свою самоидентификацию, подстраиваясь под доминирующее общественное мнение. Совсем отвергающих украинскую идентичность чуть более трети - заметно меньше не считающих себя «гражданами Украины». Можно предположить, что в случае восстановления контроля Киева доля людей, считающих себя больше украинцами, нежели русскими, возрастет, в том числе за счет разделяющих популярную на Донбассе гибридную идентичность «русский украинец». Даже в рамках настоящего «разведывательного» опроса наблюдается небольшая группа, не разделяющая отношения большинства к идеям «Русской весны» 2014 г. и, соответственно, негативно оценивающая все, связанное с этими событиями. Два человека напрямую написали, что считают себя гражданами Украины. Среди прочих вариантов идентичности, которые респонденты хотели прописать дополнительно, - религиозные и политико-философские предпочтения. Таблица 1 Распределение ответов на вопрос «Считаете ли вы продолжающееся противостояние между народными республиками ЛДНР и Украиной оправданным?», % Вариант ответа Я готов терпеть все трудности, потому что мы боремся за правильные идеи и более справедливое общество 16,3 Да, я не при каких условиях не хочу подчиняться власти в Киеве 29,1 Сначала я поддерживал(а) вооруженную борьбу, а сейчас - нет 11,6 Нет, человеческие жертвы недопустимы с обеих сторон 22,1 Нет, я считаю, что восточный Донбасс - часть Украины, внутренние разногласия надо решать мирными методами 10,5 Свой вариант 6,9 Затрудняюсь ответить 3,5 Таблица 2 Распределение ответов на вопрос «Кем вы себя считаете?», % Ответ В приоритете, самое важное Значимо В некоторой степени Совершенно не считаю Нейтрально Русским 52,3 23,3 17,4 5,8 1,2 Украинцем 8,1 19,8 25,6 37,2 9,3 Православным / верующим 20,9 26,7 17,4 25,6 9,3 Гражданином ДНР / ЛНР 22,1 29,1 27,9 16,3 4,7 Гражданином России 32,6 22,1 18,6 18,6 8,1 Гражданином Украины 11,6 8,1 25,6 45,3 9,3 Жителем Донбасса 58,1 29,1 10,5 2,3 0 Жителем своего города / села / населенного пункта 53,5 29,1 9,3 2,3 5,8 На приоритет региональной идентичности также указывается и в опубликованном Н.Е. Мазиной исследовании, проведенном кафедрой юридической психологии и педагогики Донбасской юридической академии совместно с Санкт-Петербургским государственным университетом в ноябре-декабре 2019 г., в котором изучался процесс социальной идентификации населения в условиях социальной неопределенности [20]. Выборочная совокупность охватила 176 человек в возрасте от 18 до 73 лет. «Распределение ответов респондентов на вопрос "Кем Вы себя считаете?" показало, что среди социальных идентич-ностей опрошенных преобладает региональная идентичность» [20]. Н.Е. Мазина в подтверждение этого тезиса приводит таблицу с ранжированием значимости той или иной самоидентификации для человека, на второй позиции оказывается идентичность «русский». Для нашего исследования также имеет важное значение наличие двойной и тройной идентичностей у респондентов, например «русский - донбассовец» или «гражданин ДНР - донбассовец - русский» [20]. Вернемся к анализу результатов, представленных в табл. 3. Для того чтобы уточнить, насколько та или иная самоидентификация выступает объединяющим фактором, задавался вопрос: «В какой степени Вы ощущаете чувство общности с другими людьми?» Наиболее выбираемой оказалась широкая по смыслу формулировка «Люди, разделяющие мои взгляды на жизнь». На втором месте, и это симптоматично для Донбасса, - формулировки «Люди, пережившие (и переживающие) трудности вооруженного конфликта вместе со мной» и «Люди, близкие мне по культуре». Чуть меньше ответов «в значительной степени» набирает формулировка «Люди, говорящие на одном со мной языке», но по сумме ответов «в значительной» и «в некоторой» степени (первые две колонки) сопоставима с ними. Возвращаясь к вопросу об объединяющих идеях на Донбассе, как раз получается, «выстреливают» культурный и языковой факторы, а отдельно от них «национальный» вопрос не имеет такой объединяющей силы. Распределение оценки ощущения близости для категории «Люди моей национальности» также подтверждает, что она не является определяющей для большинства. Это отмечалось и в других исследованиях [11]. Общность «Граждане моего государства» важна примерно для трети опрошенных. На такой результат оказывают влияние объективные обстоятельства - в силу не-признанности республик Донбасса и наличия у людей разных паспортов под «своим государством» можно подразумевать ЛДНР, Россию или Украину. Тем не менее политические вопросы в целом представляют интерес для подавляющего большинства жителей Донбасса - об этом свидетельствует то, что общность «Люди, близкие мне по политическим взглядам» является лидером среди ответов «в некоторой степени». А учитывая группу людей, считающих значительной степень близости «по политическим взглядам», получается, что данные вопросы волнуют более 85%. Самая слабая по объединяющей силе общность - религиозная, в том числе и по ответам «Не ощущаю близости». Заметим, что в предыдущем вопросе (табл. 2) эта самоидентификация показала схожий результат. Таблица 3 Распределение ответов на вопрос «В какой степени Вы ощущаете чувство общности с другими людьми?», % Для меня «мы» это - ... В значительной степени В некоторой степени Не ощущаю близости Затрудняюсь ответить Люди, разделяющие мои взгляды на жизнь 64 33,6 1,2 1,2 Люди, близкие мне по политическим взглядам 25,6 61,6 10,5 2,3 Граждане моего государства 32,6 46,5 16,3 4,7 Жители моего города 36 47,7 12,8 3,5 Люди моей национальности 27,9 45,3 19,8 7 Люди одного со мной вероисповедания 18,6 38,4 26,7 16,3 Люди, говорящие на одном со мной языке 45,3 40,7 12,8 1,2 Жители всей Земли 25,6 31,4 23,3 19,8 Люди, близкие мне по культуре 52,3 32,6 9,3 5,8 Люди, пережившие (и переживающие) трудности вооруженного конфликта вместе со мной 52,3 31,4 11,6 4,7 Этот смысловой блок в анкете продолжает вопрос о том, как понимают жители Донбасса «русский мир». 43% опрошенных ответили, что это «идеологическое движение с правильными ценностями: стремление к миру, справедливости, языковое и культурное единство и др.», 16,3% указали, что это «прежде всего независимость Донбасса от идеологических ориентаций украинского майдана, защита родного русского языка и региональной культуры». Данное процентное распределение по смыслу совпадает с результатами качественного анализа, в том числе что существует индифферентная группа (12,8% смутно представляют, что подразумевается под «русским миром», а 4,7% затруднились ответить), а также и оппозиционная к власти непризнанных республик (10,5% полагают, что «русский мир» - искусственное образование, навязанное политиками). Следующий вопрос показал: половина опрошенных респондентов считает, что большинство граждан самопровозглашенных республик желают интегрироваться в Россию и таковых со временем все больше. Противоположного мнения - «Хотели в 2014 г., но с каждым годом таковых все меньше» - придерживаются 27,9%. Симптоматично, что в эпоху постправды на вопрос «Каким источникам информации вы доверяете больше всего?» самый распространенный ответ - никаким (25,6%). Разброс мнений на этот вопрос: 16,3% - интернет, СМИ / мнение блогеров из ЛДНР, 10% доверяют прежде всего официальной версии России и еще примерно столько же - официальной информации представителей власти ЛДНР. На вопрос «Лично для вас важно, кто находится у государственной власти?» половина респондентов указали: «Для меня принципиально, чтобы власть избиралась свободно и демократично волею народа и те, кто находится у власти, уважали закон и права человека». Это означает, что демократические ценности приоритетны для жителей Донбасса, и это следует учитывать всем вовлеченным в данный конфликт. Анализируя другие ответы на этот вопрос, можно выделить аполитичную группу примерно в четверть респондентов - это выбравшие ответы «Мне не принципиальны политические приоритеты государственного руководства, лишь бы правительство обеспечивало мир, порядок, работу и достойный уровень жизни» и «Нет, мне все равно. Я не верю в благие намерения и обещания правителей, предпочитаю надеяться только на свои силы». На закрытый вопрос «Как вы считаете, какие изменения вероятны в ближайший год?» был предложен широкий спектр ответов, среди которых более 60% выбрали ответ «Ничего не поменяется, все будет примерно также». Такой высокий процент говорит о распространении апатии, что также указывалось в более ранних работах [18]. Второй по распространенности ответ - «Включение в состав России» выбрала примерно шестая часть респондентов. Логическое продолжение в форме открытого вопроса «А каких изменений вы бы желали из перечисленных?» показал, что примерно половина хотела бы вхождения в состав РФ. Отметим, что столько же людей также ответили на вопрос: «На ваш взгляд, большинство граждан самопровозглашенных республик желает интегрироваться в Россию?». Среди других ответов выделяется группа желающих признания государственности, причем в некоторых ответах прописывалось сразу несколько вариантов; также есть желающие расширения границ республик. Отдельно стоит отметить людей, желающих интегрироваться обратно в Украину или какого-то мирного разрешения: «Просто закончить войну и все. Без разницы в какой стране. То, что должно было прекратиться за год, длится уже 6 лет»; «Включение в состав России / Добровольное возвращение территории ЛДНР под юрисдикцию Киева -уже непринципиально». Так или иначе хотели бы возвращения под контроль Киева 14 человек из опрошенных. Заострим внимание на том, что выделяется небольшая группа, ориентировочно процентов 15, которая не побоялась обозначить свои взгляды, не совпадающие с мнением большинства. Если учесть существование людей, разделяющих такие же взгляды, но скрывших их и подстроившихся под мнение большинства, то получается, что эта группа еще больше. Сопоставление с другими исследованиями косвенно подтверждает высказанное предположение. Так, в уже упоминавшейся работе Н. Е. Мазиной предлагается тезис на основе распределения ответов на вопрос об отъезде с территории непризнанной республики: «Показательно, что количество респондентов, воспринявших новое состояние общества, нашедших свое место в обновленной социальной реальности, и тех, кто не определился в новых условиях либо категорически не приемлет перемены, распределилось практически поровну - 50,3% и 49,7% соответственно» [20]. Этот тезис совместно с данными рассматриваемого опроса 2020 г. можно трактовать как подтверждение распространения апатии в обществе, о чем уже упоминалось выше. Выявленные при анализе анкеты тенденции во многом совпадают по смыслу с данными других исследований. Так, если принять во внимание результаты опроса осени 2019 г. компании New Image Marketing Group по заказу украинского Института будущего, то хотят присоединиться к России более половины жителей «оккупированных территорий»: «51% "войти в состав РФ" + 13% "войти в состав РФ с особым статусом". Только 5% хотят "быть частью Украины, как прежде", 13% хотят особый статус в составе Украины. Более 90% считают, что война началась из-за революции в Киеве и влияния США» [17]. Похожие результаты приводятся в статье В.Н. Кусургашева [21]. Социологическое исследование «Подростковые идентичности в контексте переходного периода» проходило в начале 2016 г. и было организовано кафедрой философии и социологии Луганского государственного университета. Большинство из опрошенных 305 школьников в возрасте от 12 до 15 лет видят будущее Донбасса в составе Российской Федерации. «Менее трети респондентов говорят об автономности, независимости ЛНР, несколько человек - о возвращении территории Республики в состав Украины. После получения соответствующего образования жить и работать в России хотели бы 55,9% респондентов, 29,9% - жить и работать в ЛНР» [21]. Исследование Центра восточноевропейских и международных исследований (ZOIS, г. Берлин) проводилось в феврале-марте 2019 г., на подконтрольной Киеву территории было проинтервьюировано 1 200 человек согласно многоступенчатой выборке, на неподконтрольной территории было проведено 1 200 телефонных интервью. Формулировка вопроса относительно самоидентификации была направлена на выявление приоритетной идентичности: этнической, гражданской, языковой, территориальной; поэтому и результаты в абсолютных значениях нельзя сравнить с проведенным исследованием. Однако полученные результаты можно сопоставить по смыслу: «На неподконтрольных правительству территориях картина идентичности более разнообразна: 21% идентифицируют себя как смешанные этнические русские и украинцы. Региональная идентичность также более заметна в самопровозглашенных Донецкой и Луганской Народных Республиках (ДНР / ЛНР), чем в контролируемом правительством Донбассе: 18% в ДНР / ЛНР назвали себя выходцами из Донбасса и около 12% -жителями ДНР / ЛНР. Около 13% выбрали «гражданина Украины» в качестве своей основной идентичности - примерно столько же, сколько и доля, определившая себя как "этнические русские" (12%). Эти результаты позволяют избежать необоснованных заявлений о сепаратистской и российской идентичности в этой части Донбасса» [22]. Если проанализировать изменения самоидентификации за три года, то фиксируются значимые трансформации в некоторых категориях в 2019 г. по сравнению с 2016 г. - люди чувствуют себя «более украинцами», «русскими и украинцами одновременно», а также сильно уменьшилась группа тех, чьи чувства не изменились, что свидетельствует о высокой динамике процессов личной самоидентификации в обществе. Кроме того, в этом докладе говорится, что «в ДНР / ЛНР около трети населения за оба года поддержали идею о том, что неподконтрольные правительству районы должны иметь особый автономный статус в Украине или России. Более того, около 21% респондентов в 2016 году считали, что ДНР / ЛНР должна вернуться в Донецкую и Луганскую области, как до войны; 24% выбрали этот вариант в 2019 г. Это изменение является статистически значимым, указывая на то, что идея возврата к довоенной ситуации стала популярной. В оба года около 55% населения ДНР / ЛНР высказались за принадлежность к украинскому государству» [22]. Данные ZOIS относительно количества людей, желающих интегрироваться в Украину, значимо расходятся с полученными в нашем исследовании, а данные касательно идентичности во многом совпадают. Вторая часть комплексного исследования была развернута в этнолингвистическом русле. В познавательном плане особенно значима социальная обусловленность языковых явлений. Согласно Б.Л. Уорфу, все условия, присущие тому или иному обществу, взаимодействуя с языковыми нормами, формируют характер его представителей и мало-помалу создают определенное мировоззрение [23]. Чем агрессивней среда, чем существеннее она влияет на качество жизни человека и характер общественных процессов, тем очевиднее будет языковая реакция. Важной методологической категорией в данном дискурсе является понятие региолекта: «Особая форма устной речи, в которой уже утрачены многие архаические черты диалекта, развились новые особенности. Это форма, с одной стороны, не достигшая еще статуса стандартного литературного языка, а с другой, - в силу наличия многих ареально варьирующихся черт, не совпадающая полностью и с городским просторечием. Региолекты охватывают ареал ряда смежных диалектов, включая сюда города и поселки городского типа, и тем самым объединяют значительные группы того или иного этноса» [24. С. 22]. Исследования в области донецкого региолекта в последние годы ведутся филологами Донецкого национального университета [25. С. 18]. Устный нарратив, подвергнутый парадигматическому и синтагматическому анализу, способен детализировать представления о самосознании населения Донбасса, проследить пути его формирования, выделить факторы, обеспечивающие стабильность или влияющие на динамику мнений. Введение в исследование подобного источника существенно дополняет и конкретизирует информацию, полученную в результате опросов общественного мнения. Вместе с тем неизбежная селективность при создании источников для качественного семиотического анализа уравновешивается сплошной выборкой материала из открытых интернет-источников, непосредственно связанных с ЛДНР, - сайтов оповещения населения, городских форумов и твиттер-аккаунтов, зарегистрированных на территории республик. Приоритеты онлайн-опроса по анкете, при всем стремлении исследователей к объективности, сформированы извне. Напротив, сплошная выборка произвольно аккумулированного в соцсетях информационного контента позволяет выявить вопросы, актуальность которых связана с ненаправленной внутренней инициативой. Диалоги в чатах и на форумах исследователи определяют как «письменную разговорную речь» по ряду формальных признаков, особо подчеркивая ее эмоциональность, которая сохраняется в фиксированной форме [26]. В этом смысле интернет-диалоги представляются особенно ценным источником. Кроме того, относительная анонимность сетевого собеседника позволяет ему быть более откровенным, нежели при личном контакте. Интернет-ресурсы являются сравнительно новой, но активно развивающейся культурно-языковой средой. Описание перспективных разновидностей сетевых ресурсов, методические установки по работе с контентом и результаты предыдущего опыта уже опубликованы ранее [27]. Установлено, что при ответственном отношении к выборке интернет может стать ценным источником донбасских региолектизмов - лексики, идиом, понятий, текстов. Корпус источников исследования в 2020 г. представлен несколькими общественными ресурсами социальной сети vk (ВКонтакте), специально созданными в период вооруженного конфликта на юго-востоке Украины для информирования населения о текущей ситуации: «GOVES Группа оповещения Новороссия. ДНР. ЛНР.» (54 703 подписчика); «Сводки от ополчения Новорос-сии» (434 526 подписчиков); «Самооборона Горловки» (144 699 подписчиков) (Статистика по интернет-ресурсам дается по состоянию на 29.12.2020). Еще одну группу составляют аккаунты на платформе Twitter, в профиле которых при регистрации так или иначе обозначена территория республик Донбасса, а длительный анализ контента не оставляет сомнений в реальности заявленных лиц и их самодеклараций. Был определен круг из 19 микроблогов, на которых пользователи систематически размещают материалы о

Скачать электронную версию публикации