A New Element in the Extradition Procedure.pdf Экстрадиция (выдача) лица завершает систему действий по международному розыску. Обычно международный розыск включает в себя комплекс организационно-правовых, документальных, оперативно-розыскных, режимных и других действий, направленных на объявление лица в розыск, организацию его розыска и сам розыск, задержание и заключение под стражу, принятие решения о выдаче и саму выдачу лица правоохранительным органам Российской Федерации для уголовного преследования или исполнения приговора в установленном порядке [1. С. 212-213]. На этапе принятия решения о выдаче лица для уголовного преследования или исполнения приговора порой практикуется проверка представителями иностранного государства, решающего вопрос о выдаче, условий возможного содержания этого лица до суда и в случае осуждения его к лишению свободы в стране, куда выдается лицо, на предмет соответствия условий содержания заключенных международно признанным стандартам. В этом случае подобная проверка выступает в качестве необходимого элемента процедуры экстрадиции, обусловливающего успешность в итоге всей процедуры выдачи лица для уголовного преследования или исполнения приговора. На практике именно риск нарушения прав запрашиваемого лица является наиболее распространенной причиной отказа в экстрадиции. В основе такого отказа - неудовлетворительные условия содержания в местах лишения свободы, которые квалифицируются как нарушение запрета пыток в местах лишения свободы, куда попадают выданные в результате экстрадиции лица. Согласно ст. 3 Конвенции о защите прав человека и основных свобод, заключенной в Риме 4 ноября 1950 г. [2] (далее - Европейская Конвенция, ЕКПЧ), никто не должен подвергаться ни пыткам, ни бесчеловечному или унижающему достоинство обращению или наказанию. Как отмечено на заседании Совета при Президенте Российской Федерации по развитию гражданского общества и правам человека, ситуация с соблюдением прав человека в учреждениях УИС России не может быть оценена как благополучная. Из ряда регионов поступает информация о применении в отношении подозреваемых, обвиняемых и осужденных пыток, жестокого и унижающего обращения. В статистике Европейского Суда по правам человека (ЕСПЧ) наша страна занимает первое место по констатациям нарушения ст. 3 Европейской конвенции о правах человека [3]. По данным Следственного комитета Российской Федерации, например, с 2015 по 2018 г. в России было возбуждено 148 уголовных дел об избыточном применении силы сотрудниками колоний и СИЗО [4]. Российские пенитенциарные учреждения подверглись широкой международной критике [5]. ЕСПЧ в решении по делу «Ананьев против России» [6] установил, что заявители подвергались бесчеловечному и унижающему достоинство обращению во время содержания в российских тюрьмах (п. 166), что было установлено в 80 случаях за последние 10 лет (п. 179). В этой связи в юридической печати уже обращалось внимание на практику использования неудовлетворительных условий содержания в местах лишения свободы в качестве основания для отказа России в экстрадиции [7. С. 13-16]. При решении вопроса о выдаче задержанных по запросу российской стороны лиц для уголовного преследования в практике зарубежных партнеров работает организация проверок предполагаемых условий содержания под стражей в местах лишения свободы в Российской Федерации по конкретным уголовным делам в отношении конкретных лиц. На договорной основе организуются проверки зарубежными авторитетными специалистами условий в тех или иных пенитенциарных учреждениях. Только в 2014-2018 гг. во взаимодействии с Королевской прокурорской службой Великобритании Управление по надзору за законностью исполнения уголовных наказаний Генеральной прокуратуры Российской Федерации и ФСИН России организовали четыре посещения пенитенциарных учреждений в г. Москве, Тульской и Вологодской областях, Краснодарском крае, Республике Мордовия, Кабардино-Балкарской Республике независимыми экспертами, назначенными английским судом (профессор Р. Морган и др.) [8. С. 132-138]. Результаты проверок условий содержания в конкретных пенитенциарных учреждениях имеют непосредственное значение в вопросах экстрадиции [9]. Дальнейшие исследования в данном направлении позволили расширить рамки рассматриваемого предмета за счет включения в него условий содержания заключенных, содержащихся в пенитенциарных учреждениях, во время их этапирования, и определения отдельного влияния результатов проверки именно этих условий на решение об экстрадиции. Информация о неудовлетворительном состоянии условий этапирования в Российской Федерации все более становится достоянием зарубежных судебных органов и в конечном счете используется в качестве одного из оснований для отказа Российской Федерации в выдаче разыскиваемых лиц. Весьма поспособствовал этому Доклад «Этапирование заключённых в России: путь в неизвестность», подготовленный в 2017 г. основанной в Великобритании международной неправительственной организацией Amnesty International на английском языке и опубликованный в переводе на русский [10. С . 5]. Европейский Суд по правам человека выявил при рассмотрении дела «Томов и другие (Tomov and Others) против Российской Федерации» (жалоба № 18255/10 и пять других жалоб) ряд ключевых проблем, порождающих большое количество случаев нарушения ст. 3 Европейской Конвенции при этапировании заключенных в Российской Федерации, а также обратил внимание на необходимость изменения морально устаревших норм законодательства. В п. 4 Постановления ЕСПЧ по указанному делу от 09.04.2019 непосредственно записано, что «имело место нарушение ст. 3 Конвенции в связи с бесчеловечными или унижающими достоинство условиями перевозки заключенных… в период предварительного расследования» [11]. Проблемы соблюдения прав этапируемых для России действительно актуальны с учетом размеров страны, исторически сложившейся дислокации исправительных учреждений. Заключенных перевозят на большие расстояния, чтобы они могли попасть в место отбывания своего наказания. Их также необходимо перевозить из одного исправительного учреждения в другое, в больницы на лечение и в суды на судебные заседания и обратно. Во время этапирования они долго находятся в переполненных специальных железнодорожных вагонах и тюремных фургонах в условиях, которые зачастую могут быть признаны жестоким, бесчеловечным или унижающим достоинство обращением. Российские национальные стандарты по перевозке заключённых изложены в Инструкции по служебной деятельности специальных подразделений уголовноисполнительной системы по конвоированию от 24 мая 2006 г. [12]. В соответствии с действующей редакцией п. 167 этой Инструкции в больших камерах спецваго-нов не может находиться более 12 человек и более пяти человек в малых камерах. Большие камеры, упомянутые в этой Инструкции, имеют размер нормального купе пассажирского вагона (1640×2016×2870 мм), оборудованы 6 полками, рассчитанными на 4 места для лежания (по 1 человеку на полки 2-го и 3-го ярусов) и 8 мест для сидения (по 4 человека на каждую из 2 нижних полок). Малая камера (1000×2016×287 мм) оборудована 3 полками, рассчитанными на 2 места для лежания и 4 места для сидения. Получается, что по этим стандартам число заключённых, которое позволяется размещать в камерах вагона, в три раза больше числа спальных мест. В абз. 2 п. 167 этой Инструкции предусматривалось также, что при конвоировании осужденных и лиц, содержащихся под стражей, в спецвагоне не более 4 часов допускается посадка в большие камеры до 16 и в малые до 6 человек. Решением Верховного Суда Российской Федерации от 24 января 2012 г. № ГКПИ11-1774 [13], оставленным без изменения определением Апелляционной коллегии Верховного Суда Российской Федерации от 17 апреля 2012 г. № АПЛ12-200 [14], эта норма признана недействующей в части, предусматривавшей посадку в большие камеры при конвоировании в спецвагоне не более 4 часов до 16 человек. Принимая во внимание размеры полок, ширину откидного клапана (не более 47 см), суд сделал вывод, что перемещение в большой камере, рассчитанной на 5 лежачих (с учетом откидного клапана) и 8 сидячих мест, 16 заключенных, создает для них излишние неудобства и не соответствует Минимальным стандартным правилам обращения с заключенными. В Докладе Amnesty International отмечается, что во время этапа заключенным ограничивают доступ к туалету, а во время длительных ожиданий на подъездных путях у них вообще нет туда доступа. На промежуточных остановках заключенных держат в транзитных камерах на протяжении нескольких дней, а то и недель, и условия в них даже хуже, чем в обычных камерах предварительного заключения, которые, в свою очередь, хуже, чем в исправительных учреждениях и не отвечают международным стандартам. В тюремном фургоне есть две большие камеры, в которых размещаются 10 заключенных, размером 3 квадратных метра, и одна маленькая изолированная камера, или «стакан», площадью от 0,3 до 0,5 квадратных метра, в которых перевозят «уязвимых» заключенных (к уязвимым относятся женщины и бывшие сотрудники исправительных учреждений) [10. С. 6, 23]. Известным примером испытания в виде перевозки в «стакане» является этапирование Анны Лозинской. В мае 2017 г. Европейский суд по правам человека постановил, что Анна Лозинская и Валерий Токарев подверглись жестокому, бесчеловечному или унижающему достоинство обращению, поскольку их неоднократно перевозили в таких маленьких камерах. С декабря 2013 г. по апрель 2014 г. Анну Лозинскую 15 раз перевозили между СИЗО и судом в «стакане», каждый раз она проводила там до двух часов. Европейский суд по правам человека в решении по делу «Кавалеров и другие против России» (Страсбург, 4 мая 2017 г.), в частности, записал: «Заявители содержались в плохих условиях во время транспортировки… Принимая во внимание свою прецедентную практику по данному вопросу, Суд считает, что в настоящем деле условия содержания заявителей во время их перевозки были неадекватными. Таким образом, эти жалобы являются приемлемыми и свидетельствуют о нарушении ст. 3 Конвенции» [15]. Подобного рода факты, оставленные без адекватной оценки и надлежащей реакции, неизбежно влекут в современных условиях отказ в экстрадиции. Так произошло, например, с обвиняемым Шматко А.И., установленным на территории Соединенного Королевства Великобритании и Северной Ирландии. В связи с обвинением его в совершении трех преступлений, предусмотренных ч. 4 ст. 159 УК РФ (мошенничество при отягчающих обстоятельствах), Генеральная прокуратура Российской Федерации обратилась к министру внутренних дел Соединенного Королевства Великобритании и Северной Ирландии с просьбой о его выдаче. По запросу британской стороны были представлены дополнительные сведения об условиях содержания Шматко А.И. в случае его выдачи и в случае последующего осуждения по приговору суда и предоставлены дополнительные гарантии, аналогичные данным ранее по делу Дзгоева - первого реально выданного России за последние годы из Великобритании преступника [16]1, которые предварительно были признаны достаточными. 13 декабря 2017 г. министром внутренних дел Великобритании на основании судебного решения Вестминстерского магистратского суда г. Лондона было принято решение об удовлетворении запроса Генеральной прокуратуры Российской Федерации о выдаче Шматко А.И. в Российскую Федерацию [17]. Шматко А.И. обжаловал указанное решение, представив в обоснование своих доводов о нарушении прав заключенных в России во время их этапирования упомянутый выше доклад Amnesty International. В связи с этим компетентными органами Великобритании были запрошены дополнительные сведения, связанные с его возможным этапированием на территории Российской Федерации. Причем в запросе содержится весьма детализированная просьба предоставить сведения об условиях его заключения во время этапирования применительно к отдельным маршрутам перевозки. В представленной в этой связи информации ФСИН России содержится подробное описание маршрутов перемещения Шматко А.И. в случае его выдачи, спецтранспорта, используемого для перевозки осужденных и лиц, содержащихся под стражей, с утверждением о его соответствии Санитарным правилам от 04.03.2003 № 12, Техническому регламенту Таможенного союза от 09.12.2011 № 877. Конкретно в Справке к вопросам, поставленным в запросе Королевской прокурорской службы Соединенного Королевства Великобритании и Северной Ирландии о выдаче Шматко А.И. от 26 января 2018 г. по поводу доклада Amnesty International «Этапирование заключенных в России: путь в неизвестность», записано: «Используемые специальными подразделениями УИС по конвоированию спе-цавтомобили и спецвагоны соответствуют основным общеприменимым международным требованиям и правилам перемещения осужденных и лиц, содержащихся под стражей, из исправительных учреждений, следственных изоляторов» [18]. Такие сведения в ответ на конкретные факты жестокого, бесчеловечного или унижающего достоинство обращения, приведенные в Докладе Amnesty International, оказались для британской стороны неубедительными, на что прямо обращено внимание в решении Высокого суда (административного суда) Англии и Уэльса от 19 декабря 2018 г. по делу «Шматко против Российской Федерации» [18. П. 55]. Тем более что у Суда имелись альтернативные источники информации, среди которых значительное внимание уделено отчетам зарекомендовавших себя зарубежных экспертов, которые с выездом на место скрупулезно и достаточно объективно анализируют имеющиеся факты ущемления прав и достоинства заключенных [18. П. 15-16]. Так, в дополнительном экспертном заключении профессора Джудит Пэллот (Judith Pallot) от 18 июня 2018 г. утверждается, например, что «анализ дел против России, по которым подаются заявления в ЕСПЧ российским агентством правовой и судебной информации (РАПСИ), показывает, что за последние два года дела по этапированию и условиям в исправительных колониях количественно превысили заявления относительно условий содержания в СИЗО как в судах внутри страны, так и по заявлениям в Совет Европы» [18]. Фактически подобные ответы послужили началом конца многолетним усилиям по розыску обвиняемого и его экстрадиции. В итоге Высокий суд (административный суд) Англии и Уэльса отказал в выдаче Шматко А.И. в Россию. Основания отказа мотивированы тем, что в случае его выдачи существует реальный риск того, что он будет подвергнут обращению, противоречащему ст. 3 ЕКПЧ, включая в соответствии с экспертными заключениями и ситуации при этапировании [18]. Аналогичная ситуация сложилась по делу об экстрадиции Ольги Егоровой, при рассмотрении апелляции по которому в Высоком суде Лондона также было обращено внимание на проблемы транспортировки женщин-заключенных и на длительность предполагаемой поездки на транспорте пенитенциарного учреждения, которая может занять несколько дней или «даже недель». 9 декабря 2019 г. Вестминстерский магистратский суд принял решение2 о недопустимости выдачи Егоровой в Россию для привлечения к уголовной ответственности. Тем же решением было отказано в выдаче Цуркана И., Киндрачука Ф., Смыч-ковского Д. Суд посчитал предоставленные российской стороной гарантии недостаточными и мотивировал отказ наличием реального «риска нарушения их прав» [19]. Таким образом, новый элемент в процедуре экстрадиции лица для уголовного преследования или исполнения приговора в виде проверки условий его возможного содержания до суда и в случае осуждения к лишению свободы, а также во время этапирования в стране, куда это лицо выдается, на предмет соответствия международно признанным стандартам становится действительной реальностью. Помимо теоретического значения такой вывод имеет конкретные последствия на практике. Прежде всего, необходимо отдавать отчет в возможности проверок международными, общественными, неправительственными организациями и иностранными экспертами, дипломатическими представителями условий содержания в местах лишения свободы при решении вопроса об экстрадиции. В период пандемии эти проверки свернуты, однако это не означает, что они не будут практиковаться впредь. Далее, необходимо овладевать навыками приема иностранных проверяющих, чтобы исключить случаи необоснованного отказа в выдаче иностранными государствами разыскиваемых правоохранительными органами Российской Федерации лиц. Наконец, и это самое главное, следует обеспечивать соответствие этих условий содержания в местах лишения свободы и при этапировании общепризнанным международным нормам. Для решения последней названной задачи необходим широкий комплекс мероприятий. Многое в системе ФСИН России для этого уже сделано, что отмечают и зарубежные эксперты. Со своей стороны, предлагаем комплекс мер трех разных уровней. Первый уровень носит стратегический характер и касается общего реформирования пенитенциарной системы в Российской Федерации, включающего выделение необходимых средств, приведение ее в соответствие с международными нормами и стандартами. Понятно, что мероприятия такого уровня напрямую зависят от государственного финансирования и могут планироваться только на перспективу. Второй уровень относится к корректировке действующих правил конвоирования, их ревизии с учетом современных требований и мировых стандартов. Примером здесь может послужить упомянутое выше Решение Верховного Суда Российской Федерации от 24 января 2012 г. № ГКПИ11-1774 [13]. При ревизии действующих правил конвоирования необходимо уходить от формализма, оценки фактов нарушения ст. 3 ЕКПЧ на основе не реальных вещей, а соответствия когда-то кем-то установленным нормам. Такой подход усматривается, например, в Решении Верховного Суда Российской Федерации от 13 октября 2011 г. по делу № ГКПИ11-1143 «О признании недействующим абз. 1 п. 167 Инструкции по служебной деятельности специальных подразделений уголовно-исполнительной системы по конвоированию, утвержденной приказом Министерства юстиции Российской Федерации и Министерства внутренних дел Российской Федерации от 24 мая 2006 г. № 199дсп/369дсп [20]. В нем нормы посадки осужденных и лиц, содержащихся под стражей, в спецвагон расцениваются как не противоречащие Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод, запрещающей применение пыток, жестокого и унижающего достоинство обращения, как раз по тому факту, что «отсутствует какой-либо нормативный правовой акт, имеющий большую юридическую силу, который бы устанавливал иные нормы посадки осужденных в спецвагон». Поэтому второй уровень возможных мероприятий по исправлению негативной ситуации с соблюдением требований ст. 3 ЕКПЧ при этапировании осужденных и лиц, содержащихся под стражей, заключается в ревизии действующих нормативов на предмет соответствия Минимальным стандартным правилам обращения с заключенными [21], запрете перевозки заключенных в условиях недостаточной вентиляции или освещения или же в любых других физически излишне тяжелых условиях с учетом современных стандартов. Наконец, третий уровень преодоления негативных проявлений при перевозке осужденных и лиц, содержащихся под стражей, предполагает адекватное применение имеющихся норм на практике. Рядовой исполнитель может истрактовать по собственному усмотрению любые самые современные нормы о вентиляции, освещении, предоставлении возможности пользоваться туалетом, лекарствами. Можно поместить тучного по телосложению заключенного в одноместную камеру спецав-томобиля длиной по стандарту 42 см, а можно найти иные варианты его посадки, которые избавят от необходимости оказывать ему экстренную медицинскую помощь в связи с острой сердечной недостаточностью и от последующих жалоб. Данный уровень решения проблемы содержит немалые, а самое главное, вполне доступные и реальные резервы.

Скачать электронную версию публикации