Arkady, Archbishop of Belovodye: On the Initial Stage of His Biography.pdf Постановка проблемы. Легенда о Беловодье широко известна и привлекала внимание исследователей неоднократно, однако история старообрядческой Бе-ловодской иерархии лишь начинает детально изучаться. Частично реконструирована биография Аркадия, архиепископа Беловодского, опубликованы соответствующие документы. Однако детально изучен лишь поздний период деятельности этого примечательного религиозного самозванца и авантюриста, ранние же годы и период складывания его «легенды» пока почти неизвестны. Целью настоящей работы и является систематизация имеющихся по этому вопросу данных и введение их в научный оборот. Историография вопроса. Самые ранние публикации по интересующему нас вопросу были выполнены представителями старообрядческой Белокриницкой иерархии в 1881 и 1896 гг. Их сильно беспокоила растущая популярность Аркадия на Урале, по этой причине они провели большую сопоставительную работу с документами, посетили самого Аркадия и выпустили разоблачительный текст, где опровергали его право на статус и чин (подр. см.: [1]). Сообщения о нем присутствуют как в центральной, так и провинциальной периодике второй половины XIX в. [2, 3], а деятельности так называемой Славяно-Беловодской иерархии посвящено специальное исследование И. Никифоровского [4, 5]. О томском периоде жизни Аркадия впервые написал Д. Н. Беликов, основываясь на материалах Томской духовной консистории, он же опубликовал текст ставленной грамоты Аркадия [6]. Обращались к этой неоднозначной личности и современные исследователи. Так, С. А. Белобородов [7] не только ввел в научный оборот новые данные о биографии Аркадия, но и констатировал, что его последователи встречаются на Урале до сих пор. В недавно вышедшей монографии и ряде статей Е. С. Данилко и Н.Ю. Бубнова [1, 8-12] обобщены материалы московских и петербургских архивов, в том числе подробно освещающие деятельность Аркадия начиная с 1874 г. Вкратце изложим, что известно исследователям об Аркадии на настоящий момент. В миру Аркадий являлся Антоном Савельевичем Пикульским, родился он 3 августа 1834 г. Его отцом был Савелий Тимофеевич Пикульский, коллежский асессор, служивший в Анапском артиллерийском гарнизоне. Правда, Антон Савельевич неоднократно упоминал о своем благородном происхождении, и это подтвердилось: мачеха Пикульского показала во время одного из многочисленных следствий по его делу, что он является ее пасынком от князя Кирилла Дмитриевича Урусова [12. С. 28]. Годы его молодости известны в основном по его автобиографии, опубликованной в Пермских губернских ведомостях с его слов [2]. Оттуда явствует, что с ранних лет Пикульский много странствовал, посещал разнообразные старообрядческие скиты и жил там. В монахи он якобы был пострижен на Выге, а потом старообрядцы увезли его за границу, в мифическое Камбайское королевство, где он и был рукоположен патриархом Мелетием в сан архиепископа всея Руси и Сибири. В Россию Пи-кульский вернулся в 1858 г., и после этой даты можно судить о его биографии уже на основании документов. Так, в 1858 г. в составе арестантской партии он следовал по этапу на поселение в Сибирь. Путь проходил через Юго-Камский завод, где Пикульский умудрился связаться с местными старообрядцами. В своем письме к ним он впервые объявил открыто о своем священстве. В 1874 г. он из Сибири бежал, обосновался на Урале, - и именно этому периоду его жизни посвящена указанная выше монография Е. С. Данилко и Н. Ю. Бубнова. Таким образом, как видно, часть биографии Аркадия известна лишь с его слов, а период с 1858 по 1874 г. и вовсе неизвестен. Рассмотрим документы, позволяющие заполнить эту лакуну. Источники. В Государственном архиве Томской области (ГАТО) хранится следственное дело [13], заведенное в 1869 г., когда Аркадий был арестован в окрестностях Томска. Очевидно, на материалах этого дела в первую очередь основывался Д. Н. Беликов в указанной работе о томском расколе. При аресте у Аркадия и его последователей была изъята библиотека, книги из которой частью были переданы в Томскую духовную семинарию, где хранились в составе «раскольничьей» библиотеки, использовавшейся для образовательных нужд миссионерского отделения. В 1920 г. библиотека семинарии поступила в Научную библиотеку Томского государственного университета (НБ ТГУ), где и хранится в настоящее время; наиболее примечательные рукописи и издания находятся в отделе рукописей и книжных памятников (ОРКП НБ ТГУ). Сейчас удалось идентифицировать отдельные экземпляры из этой библиотеки, подробнее о них будет сказано ниже. Наконец, дополняет этот комплекс письмо - вероятно, автограф Аркадия, которое находилось между страниц еще одной рукописи. Последняя была изъята у старообрядцев, проживавших в томско-чулымской тайге в 1874 г. Таким образом, в нашем распоряжении имеется комплекс документов, относящихся как раз к тому периоду жизни Аркадия, который до настоящего времени оставался практически неизвестен. Рассмотрим, какую информацию из этого комплекса документов можно извлечь. Аркадий, архиепископ Беловодский и его томская паства. 15 августа 1869 г. в доме крестьянина деревни Батурино Спасской волости Карпа Яковлева Вагина был произведен обыск силами томского окружного исправника Стоцкого и чиновника по особым поручениям Томского губернского управления Ананьина, при участии волостного головы с. Спасского. При обыске была изъята походная церковь, в которой совершались богослужения по старообрядческому чину, а также целый ряд книг. Опись изъятого в доме Карпа Вагина насчитывала 75 предметов, часть из них принадлежали Аркадию, часть - самому Карпу Вагину, а пять книг оказались собственностью томского мещанина Федора Шихова [13. Л. 2-3 об.]. Также при обыске были арестованы и несколько находившихся в доме Карпа Вагина людей; один из них назвался «объявленным из Якутска архиепископом Аркадием» [13. Л. 1 об.]. В доказательство своего высокого сана Аркадий имел при себе грамоту, которая не сохранилась в деле, но у Беликова приведен ее полный текст [6. С. 36-37]. При аресте Аркадий назвался бродягой Иваном Тюлюбаевым, однако позже сменил показания и называл себя Арсением Дмитриевым, а также Демидовым. Д.Н. Беликов указывает, что «в самом конце 1860-х гг. раскольничьи местности Западной Сибири объезжал беглый архиерей, везде отправлявший службу Великого Четверга с умове-нием ног. Из другого источника нам известно, что Аркадий любил всякого рода странности при своем архиерейском служении, поэтому думаем, что служба Великого Четверга вне этого дня была его служением» [6. С. 39]. Также Беликов считает, что Аркадий, вероятно, должен был поставлять и священников, однако после разоблачения Аркадия «его ставленники позже сами отказались от своего поставления, узнавши о проходимстве поставлявшего» [6. С. 39]. По мнению исследователя, путь Аркадия лежал через западную сторону Томской губернии, а именно через Каинский округ. Известно, что с 1868 по 1872 г. в деревне Кочневой (Кочневке) Каинского округа в доме переселенца Егора Родионова имелась молельня и скрипторий. Беликов считает, что именно там были списаны грамота Аркадия и его подложные указы. Также Беликову была известна переписка между Аркадием и Родионовым, однако обнаружить ее в настоящее время пока не удалось. Из материалов дела явствует, что следствие продолжалось до 1873 г. Во время следствия Вагин с семейством находились по месту жительства, а Аркадий с еще одним его сподвижником были помещены в томский тюремный замок. Вагин и семейство были подвергнуты процедуре увещевания с целью убедить их отойти от «раскольнических заблуждений» - впрочем, безуспешному. Аркадий же бежал из тюремного замка весной 1872 г. и поймать его не удалось. Книги, связанные с именем Аркадия. При обыске в доме Вагина были изъяты многочисленные иконы и предметы архиерейского облачения, а также как минимум 8 книг. Еще несколько книг и документов были присовокуплены к делу чуть позже, 28 апреля и 30 мая 1870 г.; среди них имелись рукописные указы, принадлежавшие Карпу Вагину; их копии имеются в деле: это указ Синода на имя Астраханского губернатора от 20 сентября 1859 г. № 1189 [13. Л. 30-31 об.], циркуляр Министерства внутренних дел Томскому гражданскому губернатору от 18 февраля 1863 г. № 4765 [13. Л. 32-32 об.], указ Сената от 12 ноября 1853 г. [13. Л. 33-33 об.], где якобы старообрядцам предоставлялась свобода вероисповедания. В сопроводительном письме, с которым копии указов были отправлены томскому губернатору, специально оговаривалось, что все три документа переписаны по-славянски. По рассмотрении все они были признаны подложными. Как и полагалось в таких ситуациях, книги были переданы для экспертизы в Томскую духовную консисторию; всего в итоге к делу были приобщены, помимо церковного убранства и утвари, 15 книг и документов. В контексте данного исследования интересны две книги, препровожденные Ананьиным в консисторию при отношении от 30 мая 1870 г. [13. Л. 10], которые были переданы Ананьину колыванским полицмейстером - к сожалению, без указания на то, у кого именно они были изъяты и каким образом связаны с Аркадием. Книги, связанные с деятельностью архиепископа Аркадия, рассматривались консисторией в два приема [13. Л. 17-20, 25-26 об.]. В частности, интересующие нас рукописи рассматривались 28 июля 1872 г., они были обозначены при экспертизе следующим образом: «1. Ветхая книга в 8 долю листа, по надписи на доске “Псалтирь Иова патриарха”, а по содержанию разные поучения св. отцев, писанные славянским почерком весьма темно и неразборчиво. 2. Книга Канонник в 4 долю листа, в ветхом разбитом корешке, содержащая писанные по-славянски каноны на разные праздники и разным святым, с надписью на внутренней стороне доски: “Писаны при Иоанне В. Грозном”» [13. Л. 25]. Указанные книги было приказано передать «в правление Томской духовной семинарии для помещения в библиотеку и употребления в миссионерском отделении» [13. Л. 26]. Таким образом часть библиотеки Аркадия оказалась в коллекции Томской духовной семинарии, а позже была перемещена в НБ ТГУ. Полная реконструкция этой библиотеки представляет собой отдельную исследовательскую задачу, однако о двух указанных выше рукописях можно сделать выводы уже сейчас. В коллекции рукописей ОРКП НБ ТГУ действительно хранятся книги, имеющие на себе записи, указанные при экспертизе в консистории. Так, запись «Псалтирь Иова патриарха» имеется на форзаце весьма известной рукописи - это «Измарагд» [14], рукопись конца XVI в. (рис. 1). Рис. 1. ОРКП НБ ТГУ. В-845. Измарагд. Форзац с записями Томский список «Измарагда» был рассмотрен М.Н. Климовой [15], которая пришла к выводу, что это «чрезвычайно своеобразная переработка “Изма-рагда” основного типа. Переработка, видимо, индивидуальная и рукописной традиции не давшая... это как бы творческая компиляция разных типов “Изма-рагда”» [15. С. 11]. Как установлено Климовой, большая часть статей в томском списке сопоставима с основным типом «Измарагда» - это 70 глав из 108. Остальные 38 глав - это тексты, не имеющие аналогов в основном типе и расположенные в виде трех вставок, последняя из которых завершает текст. Заметим, что исследование Томского списка усложняется его состоянием: рукопись дефектная, утрачен ее конец. Подробная роспись всех статей томского списка имеется в составе каталога рукописей НБ ТГУ [16. С. 114-123]. Одной из особенностей «Измарагда» является своеобразный почерк, который сотрудники ОРКП НБ ТГУ одно время называли «квадратным»: писец использовал широкое перо при небольшой высоте строк (рис. 2). В результате чтение рукописи требует определенного навыка. Заметим, что составители экспертного заключения для консистории, вполне квалифицированные специалисты, отдельно отмечали «темное и неразборчивое» письмо именно этой рукописи, а при изъятии книги ее и вовсе обозначили как Псалтирь, ориентируясь на запись на форзаце. Рис. 2. ОРКП НБ ТГУ. В-845. Измарагд. Л. 3. Образец почерка Рис. 3. ОРКП НБ ТГУ. В-5713. Канонник. Переплет Рис. 4. ОРКП НБ ТГУ. В-5713. Канонник. Записи на форзаце Вторая рукопись, на которую хотелось бы обратить внимание, - это Канонник [17], она датируется началом XIX в. [18. С. 230-234]. Переплет книги действительно довольно ветхий, при этом обращает на себя внимание материал, из которого он выполнен (см. рис. 3). В качестве основы для крышек использована береста, сверху же она поволочена синим крашеным холстом, корешок кожаный. Однако сохранность блока вполне удовлетворительная. На форзаце читаются записи: «Канонник», «Писан при Иоанна В. Грозном» (см. рис. 4). Заметим, что упомянутые записи на этих рукописях выполнены одной и той же рукой. В любом случае можно отметить об этих записях следующее. Записи на В-5713 отражают содержание рукописи («Канонник»), но никак не соответствуют времени ее создания («Писан при Иоанна В. Грозном»). В случае же В-845 картина обратная: перед нами точно не Псалтирь, но по времени создания она как раз относится к патриаршеству Иова, первого патриарха Московского. Возникает вопрос: почему владелец, кто бы он ни был, оставил именно на этих рукописях именно такие записи? Вероятнее всего, владелец (Аркадий) и сам не мог полностью прочесть текст «Измарагда», поэтому он предпочел обозначить рукопись как Псалтырь, текст которой наверняка неплохо знал и мог, в случае необходимости, воспроизвести его наизусть. О том, что Аркадия нельзя отнести к разряду грамотных начетчиков, свидетельствует много фактов - например, его поражение в диспуте с представителями Белокриницкой иерархии в Москве в 1881 г. Сама же книга из носителя текста превратилась в своеобразный символ, который, пожалуй, уже и читать было не обязательно, и стала одним из слагаемых мистификации Аркадия. Что же касается Канонника - его содержание было очевидно как для владельца, так и для всех остальных участников описываемых событий. Однако владелец обозначил в записи на форзаце период создания книги, связав его с именем Иоанна Грозного (1530-1584). Вероятнее всего, целью записи было придать книге дополнительный авторитет, «состарив» ее таким нехитрым образом. Если же формулировать гипотезы о том, где Аркадий мог приобрести тот же «Измарагд», - следует обратить внимание на сообщение С.А. Белобородова о новгородском вояже Аркадия [7. С. 125]. Во время поездки по деревням в окрестностях Новгорода Аркадий не только обращал в свою веру, но и изымал (возможно, принимал в дар) от местных жителей книги и иконы. Не исключено, что и описанные выше рукописи были кем-то Аркадию подарены. Письмо Аркадия. Имеется и еще одно свидетельство, связанное с именем Аркадия, ныне хранящееся в ОРКП НБ ТГУ. В 1874 г. в Томском округе, в окрестностях деревни Белобородовой было арестовано 45 человек, проживавших в скитах. У них была изъята целая библиотека, также хранящаяся ныне в ОРКП НБ ТГУ. В одну из книг [19] было вложено письмо архиепископа Аркадия, текст которого представлен ниже (рис. 5). Письмо написано четким, ясным полууставом на одинарном листе, сложенном пополам, чернила в настоящее время несколько поблекли, а по краям листа имеются темные затеки, что не позволяет прочесть отдельные фрагменты текста. В письме Аркадий извещает свою паству, что он как «архиепископ Туркистанский, Бе...ский, Японский, Англо-Индейский, Монжурский и Рос. гель-ский, Олонецкий, Вологодцкий, Санкт-Петребургский и. Симбирский, Астраханский» ныне объявился в Сибири и «свидетельствует о себе». Бросается в глаза сходство титулатуры, которую присваивает здесь себе Аркадий, с титулатурой Мелетия, представленной в ставленных грамотах, которые были опубликованы старообрядцами белокриницкого согласия, о чем подробно рассказано Н.Ю. Бубновым [1. С. 91]. Рис. 5. ОРКП НБ ТГУ. В -5516. Канонник. Вложенное письмо Аркадия Письмо архиепископа Аркадия. Божиею милостию аз, смиренный Аркадий, архиепископ Туркистанский, Бе...ский, Японский, Англо-Индейский, Монжурский и Рос... гельский, Олонецкий, Вологодцкий, Санкт-Петребургский и. Симбирский, Астраханский. По благодати вышняго архиерея Господа Бога и Спаса нашего Исуса Христа и по дару святаго духа сподобился аз многогрешный архиерейскаго достоинства, хиротонисан во епископа Монжурии и Туркистану Сирскому в лето 1846 году месяца декабря 15 дня. Хиротонисал меня святейший патриарх Мелетий Сирский, Беловодский, Ист-Индейский, Малыя и Великия Эфиопии и Великия Индии и Японскаго царства и Китейскаго государства. Рукоположил меня 18м году (?). Родился в 1817 году маия 1. В сей же грамотки поясню мало вкратку о своем страдании, како приял Христа ради раны и заточение, и како в архангелских лесах разорили нашу святую (?) обитель, и 180 инок и два митрополита убили, и меня ранили пулею в левую руку, а штыком прокололи в правое бедро. Потом представили Росийскому царю Николаю, и он преклонял к своей вере, и не мог, и предал мене судить сенаду, и той не мог склонить. И потом царь Николай повелел сослать в крепость Суздаль навечно в заточение, а святительства не лишил. А царь Александр меня освободил из заточения в 1865 году и. в Сибирь, в город Якутск. Но я оттоль тайно ушел, и па. своего престола, и свидетельствую о себе, яко пред Богом, аще един. солгал или утаил, то суд мне от святых 7 вселенских и 9 поместных соборов, да от них подлежу проклятию. И аще солгал или утаил, то буду проклят, и вселюся с сатаною в муку вечную, но всем истину проповедаю и за истину пострадал. Написал. Всего опубликовано 5 ставленных грамот Аркадия, там Мелетий именуется довольно разнообразно, например «патриархом Славяно-Беловодским, Индо-станским, Индиянским, Камбайским, Японским, Англо-Индийским, Ост-Индии и Вест-Индии и Африки, и Америки, и земли Хили, и Магелланские земли, и Абиссинии». Видно, что в сравнении с публикуемым письмом часть экзотических названий исчезла, часть появилась, а часть - претерпела изменения. Тут следует вспомнить, что при одном из арестов Аркадия, уже на Урале, у него был изъят учебник географии, в котором некоторые названия были помечены крестиками [7. С. 125]. Также видно, что в письме Аркадий существенно прибавил себе лет: в качестве года рождения указан 1817 г., что на 17 лет ранее известной даты его рождения. Дата является важной, поскольку, согласно церковным правилам, поставление в высшие должности невозможно до достижения поставляемым возраста в 40 лет. Важным является и мотив мученичества за веру, принятого Аркадием: он особенно акцентирует внимание своих последователей на многочисленных гонениях и полученных ранах. Прием самопрезентации использовался Аркадием и в дальнейшем: так, С.А. Белобородов указывает на публикацию письма Аркадия в старообрядческом журнале «Истина» весной 1880 г. [7. С. 124]. Однако в более поздний период карьеры Аркадий больше внимания уделял использованию ставленных грамот, предпочитая апеллировать не столько к экзотичности титулов, сколько к внешнему, хоть и вымышленному авторитету. Отметим также сходство почерка ставленной грамоты, ныне хранящейся в РГАДА [12. С. 48, 93], с почерком публикуемого ниже письма. Исходя из того что письмо находилось в одной из книг, конфискованных в томско-чулымской тайге в 1874 г., можно предположить, что это была своеобразная «проба пера», подготовка к появлению на Урале и поиск возможных вариантов поведенческой стратегии. Скорее всего, Аркадий понял, что для него самого такое количество титулов - это перебор, поэтому в дальнейшем, в ставленных грамотах, часть из которых была переписана им самим, все эти пышные названия присваиваются уже не самому Аркадию, а поставившему его патриарху Мелетию. Выводы. Возникает вопрос: насколько возможно в точности идентифицировать томского Аркадия с известным архиепископом Беловодским, о котором неоднократно сообщали исследователи, - ведь при аресте он назвался вымышленными именами. В пользу этой версии говорит совпадение по таймингу: известно, что Аркадий объявился на Юго-Камском заводе (Урал) в 1874 г. Из томского тюремного замка наш персонаж сбежал в марте 1872 г. Предположим, что после побега он скрывался в томско-чулымской тайге, в районе деревни Белобородовой. В 1874 г., после разорения старообрядческого скита и ареста проживавших там насельников Аркадий снова бежал и объявился уже на Урале. Таким образом, около пары лет у него ушло на обновление легенды и подготовку эффектного появления среди уральских старообрядцев. Отметим также, что неизвестны на настоящий момент иные, кроме казуса Пикульского, случаи объявления себя Аркадием, архиепископом Беловодским. Д.Н. Беликов однозначно считал, что это один и тот же человек. Кроме того, все сказанное выше о записях на двух рассматриваемых рукописях хорошо коррелирует с представлениями о характере и методах работы Аркадия, которые сложились на настоящий момент, исходя из исследования других источников. Так, уже упомянуто стремление Аркадия как-то обосновать свое благородное происхождение - от князей Урусовых. Появление в записях на книгах громких имен, скорее всего, явление того же порядка. Применение в письме Аркадия непонятных, звучных названий для формулировки своей титулатуры, а также использование поведенческого паттерна «страдалец за веру» служит аналогичным целям. Полученные факты показывают, что основные приемы, которыми пользовался Аркадий во время взлета своей карьеры в уральский период, были им апробированы еще в его бытность в Сибири. Уже в это время он использовал подложные грамоты и указы, старательно запутывал следствие, да и свою паству, называясь разнообразными именами. Библиотека, отобранная у Аркадия и его последователей, заслуживает отдельного изучения, но уже идентифицированные книги, безусловно, привлекают внимание: это и специфичнейший томский список «Измарагда», непонятно где и когда приобретенный Аркадием, и записи на идентифицированных книгах, также свидетельствующие о стремлении к мистификации и созданию авторитета с помощью подлога. Отметим в скобках, что «Измарагд» вполне мог служить авторитету своего хозяина и в своем оригинальном виде. Однако владелец, очевидно, не мог оценить реальную роль и значение рукописи, поэтому прибег к созданию подложной записи, связанной с именем патриарха Иова. О том, что такой метод не был случайностью, свидетельствует вторая рукопись с владельческой записью тем же почерком. Обращает на себя внимание также письмо, публикуемое в рамках настоящей статьи. Оно, как представляется, демонстрирует один из этапов складывания «легенды» Аркадия, которую в уже завершенном виде мы наблюдаем в более поздний, уральский, период его жизни, и показывает трансформацию иерархии авторитетов, которую он выстраивал в своей легенде: если в томский период он присваивает пышные несуществующие титулы себе, то позже, в бытность на Урале, он наделяет ими же мифического патриарха Мелетия, авторитетом которого он освящает свою ставленную грамоту. В целом документы, обнаруженные в томских хранилищах, проливают свет на ранний период жизни архиепископа Аркадия - Антона Савельевича Пи-кульского - и дают нам новые материалы для реконструкции не только его биографии, но и одного из первых этапов складывания легенды о Беловодском иерархе.

Скачать электронную версию публикации