Japanese assimilation policy in colonial Korea in 1910-1945 on the example of educational reforms.pdf Процессы глобализации, различные природные катастрофы и вооруженные локальные конфликты приводят в движение миграционные массы людей. Большие потоки беженцев ставят под угрозу внутреннюю политику многих стран. В этом свете приобретают всё большую актуальность вопросы инкорпорации мигрантов в культурное пространство принимающего сообщества, а также возникающие в связи с этим трансформации этничности мигрантов. Возможно ли трансформировать самосознание беженцев и переселенцев в соответствии с традициями коренного населения? Поэтому итоги многолетнего японского опыта трансформации этничности корейского этноса представляют особый интерес для многих стран, которые столкнулись на данном этапе с проблемой миграции. В современной этнографической литературе специалистами неоднократно рассматривалась проблема аннексии Корейского полуострова и её последствия для корейского народа. В данной статье дан анализ ассимиляционной политики Японии в образовательной сфере корейского общества как динамичный процесс, тесно связанный с попыткой трансформации сознания корейцев, что обусловливает научную новизну работы. Взгляд на образовательную политику как на инструмент ассимиляции, использованный японским правительством, пока полноценно не представлен в отечественной историографии, хотя данная тема исследовалась в работах Т.Ф. Тертицкого в статье «Образовательная политика Японии в колониальной Корее» [1] и Д.А. Якимовой в статье «Политика Японии в области образования и воспитания в колониальной Корее (1910-1945 гг.)» [2], косвенно эта тема затронута в работах П.В. Яковлевой [3], В. А. Гайкина и др. [4]. Проблема наследия японских колонизаторов является основной темой работ Mark E. Caprio (Марка Каприо), который подробно рассматривается все аспекты корейской оккупации [5]. Перед началом ведения своей колониальной политики и расширения своего влияния в регионе Япония длительное время находилась в изоляции от других стран. С изменением режима в стране и открытием границ японцы активно начинают учиться у западных стран и перенимать их опыт, в том числе и колониальный. После победы в Русско-японский войне в 1905 г., Япония принимает решение о начале колониальных действий на Корейском полуострове. В связи с этим перед японским правительством встал выбор варианта политики: последователь примеру Франции и их прямому стилю правления в колониях, называемому ассимиляцией, либо пойти по примеру Великобритании и ассоциативного или косвенного стиля правления. Французский стиль управления колониями претерпел сильные качественные изменения после Великой Французской революции, произошедшей в конце XVIII в. С этого момента Франция больше не могла использовать косвенный стиль управления в колониях, иначе бы это нарушало «Декларацию прав человека и гражданина» (1789) и Конституцию 1793 г. Согласно этим документам, Франция признавала отмену рабства и равенство граждан метрополии и колонии [6. С. 374]. В колониальной политике Франции произошел отказ от деления колоний по факту их богатства природными ресурсами или по времени присоединения. Все колонии, которые приобрела империя, стали официально входить в состав государства [7. С. 294]. Внутренне управление, при сохранении традиционных символов (титулы правителей, государственные атрибуты), передавалось в руки метрополии и назначаемых ею администрации и чиновников. На территории колоний действовало французское законодательство и судебная система. Население, хотя и признавалось гражданами Французской Империи, не имело гражданства, однако с принятием в 1881 г. «Кодекса коренных народов» появился механизм, позволяющий населению колоний, при соблюдении всех требований (достижение совершеннолетия, овладение грамотой и личное желание перейти под действие законов метрополии), получить гражданство империи [8. С. 17]. Подобная система подразумевала под собой непосредственное вмешательство в культуру и жизнь аборигенного населения, конечной целью такого вмешательства было создание «цивилизованного» или «образованного» слоя общества, который бы в перспективе должен был разделять культурные традиции французского общества. Таким образом, сам принцип ассимиляции предполагал приведение к единообразию политической и культурной системы колониальных территорий. Британский стиль управления содержал в себе элементы невмешательства, т.е. британские власти устанавливали сотрудничество с местной правящей элитой, которая оставляла за собой управленческие функции с учетом того, что их действия находились под контролем управленческого лица из метрополии. В ведении местного управления был сбор налогов, решение проблем локального уровня и обеспечение правопорядка. Таким образом, метрополия сохраняла традиции аборигенного населения, их структуру хозяйственной жизни и судебную систему. За счет подобного разделения и определенного невмешательства империя создавала двойную систему управления - на высшем уровне управление страной передавалось в метрополию, где происходил подсчет денежных средств, получаемых от колонии, а также рассматривались судебные дела, которые затрагивали интересы европейцев. На местном уровне происходило сохранение привычного уклада жизни аборигенного населения, у власти продолжала находиться изначально правящая элита, в обязанности которой включалось рассмотрение судебных дел на местном уровне [9. С. 867]. Большинство других государств Европы, практикующих методы ассимиляции, ограничивалось территориями народов, прилегающих к колониальному центру и не отличавшихся в расовом отношении. В этом смысле цель, лежащая в основе политики ассимиляции, напоминала цель национального строительства: распространение общих культурных и политических систем среди составляющих государства [5. С. 10]. Рассматривая японскую оккупационную политику в отношении колониальной Кореи и корейского народа, следует отметить, что она содержала в себе черты французского способа управления. Избрав для административного управления колонией этот стиль ассимиляции, японцы действовали согласно выбранному курсу. На японский язык слово «ассимиляция» переводиться как «|^1Ь» (до:ка) - ассимилироваться, приспосабливаться. Если разобрать иероглифы подробнее, то первый иероглиф «|^» (до:) означает «одина-ковый/такой же», второй - «Ь» (ка) - «прини-мать/превращать(ся)/подвергать(ся) влиянию». Следовательно, понятие «ассимиляция» понималось японцами как «стать (сделать)одинаковыми», т. е. они предполагали некое превращение корейцев в «японцев». Выбор такого варианта политики ассимиляции можно назвать достаточно удачным, поскольку Корея и Япония - страны со схожей культурой, которая имеет общие корни, основанные на китайской культуре, общую религию и философское учение. При идеальном стечении обстоятельств японская политика должна была бы завершиться успешной интеграцией корейского народа в состав Японской империи, но так ли это? Начиная свою политику проникновения на материк, японское правительство в качестве одного из первых шагов стало проводить колониальную образовательную политику. Изначально в Корее образование было представлено в виде традиционных школ -«соданов», где изучали китайский язык и конфуцианские книги, общий уровень грамотности населения составлял всего 2% [10. С. 42]. Высших учебных заведений в стране на тот момент не было, университетское образование можно было получить либо в Японии, либо уезжая за границу на Запад. В 1911 г. принимается Первый указ, касающийся корейской системы образования. Первые статьи указа были посвящены определению полномочий генерал-губернатора, общему описанию «новой» образовательной системы, ст. 5-19 содержали подробности функционирования системы образования [11]. Появление образовательных учреждений, соответствовавших современным школам того времени, послужило началом для проведения политики ассимиляции. Период 1910-1919 гг. условно получил название «политика сабель» или «сабельный режим» из-за жесткой политики, которую проводил первый генерал-губернатор Кореи Тэраути Масатакэ и его приемник Хасэгава Ёсимити. Генерал-губернатор активно проводил политику модернизации страны, первым пунктом было образование. Система образования копировала метрополию, однако были свои особенности для колониальной страны. Общий срок обучения и этапы практически совпадали с образованием в метрополии, однако корейская система образования подразумевала раздельное обучения для японцев и корейцев [12. С. 63]. На должность директора школы мог быть назначен только японец, корейцев разрешалось нанимать как обычных учителей. Все предметы преподавались на государственном языке, которым был объявлен японский, корейский язык был запрещен для использования в школах, культура и история Кореи не преподавались, а обязательными предметами становились японская история и литература [1. С. 293]. Характерной чертой первого периода можно назвать стремление к воспитанию послушных подданных императора. Первый этап должен был подготовить молодое поколение корейцев и воспитать их как верноподданных японского императора без применения силы. Однако использование секуляризации в получении образовательных возможностей и запрет на родную культуру не могли воспитать лояльных корейцев, так как четко демонстрировали разницу в статусе и положении корейца и японца. Второй этап начинается после массового выступления, произошедшего в 1919 г., когда была написана «Декларация независимости» и начались первомартовские протесты [4. С. 77]. Пик антияпонского движения проявился в виде выступлений 1 марта 1919 г., которое было жестоко подавлено японскими военными и полицией. После этого инцидента Хасэгава Ёсимити подал в отставку, премьер-министр назначил Сайто Макото новым генерал-губернатором. Замена генерал-губернатора Кореи сопровождалась изменениями в образовательной политике. Сайто Макото был либерально настроенным политиком, и проводимые преобразования соответствовали его убеждениям. Второй этап в управлении страной называют «периодом культурного управления» с 1919 по 1930 г. В 1922 г. публикуется Второй указ. Согласно этому документу, между корейцами и японцами нет разграничительной черты в возможностях получения образования, сроки обучения приравниваются к таким же, как и в метрополии, и более того, в японских школах в качестве дополнительного занятия вводится корейский язык. Важным событием становится открытие первого высшего учебного заведения в Корее - Императорского университета Кэйдзё. Открытие университета позволило корейцам получить образование, не уезжая из страны. Тем не менее пренебрежительное отношение к жителям Кореи оставалось таким же явным. Например, преподавателями университета были только японцы, вступительные экзамены также сдавались на японском языке, из-за чего многие корейцы не могли поступить в вуз. Помимо образования, реформы затронули политическую и экономическую сферу. Отмена в 1920 г. «Закона о компаниях» позволила корейцам вести экономическую деятельность и создать лояльное сообщество предпринимателей. Была создана система «местного самоуправления» и разрешался выпуск корейских газет. Эти меры способствовали появлению и укреплению лояльности в обществе, а также появлению среднего класса, который должен был поддерживать власть метрополии в колонии. Такие меры одновременно привели и к распространению идей либерализма [13. С. 315]. Несмотря на введенные послабления, разграничения между японцами и корейцами продолжали существовать. Дискриминация корейского народа продолжала проявляться во всех сферах жизни. Жители, занимавшиеся сельскохозяйственной деятельностью, больше не могли быть собственниками земли, вся земля принадлежала генерал-губернаторству, а крестьяне могли её только арендовать за немыслимо высокую плату. В весенний период наступал так называемый «чхунгун», когда рацион многих крестьян состоял из коры деревьев. Существовало 52 вида разнообразных налогов, в обществе было тотальное деление по национальному признаку, издавались разные законы для корейцев и японцев, заработная плата корейцев была меньше прожиточного минимума (около 70 сэн, в 1 йене - 100 сэн). Женщины корейского происхождения подвергались ещё большей дискриминации и угнетению, их труд оплачивался ниже, чем мужской, а многих отправляли в качестве «женщин для утешения» в бордели для японских солдат [3. С. 319; 14]. К третьему этапу (1930-1945 гг.) Японская империя переходит с началом наступательных действий в Маньчжурии. Начиная с 1930 г. изменения внутри метрополии сказываются и на колонии. Переход к активным военным действиям на территории Восточной Азии и большое влияние военных на администрацию имели воздействие на проводимые реформы в колонии. Политика, проводимая в Корее, становится более тоталитарной и должна была быть идентичной политике метрополии. Чтобы добиться полного культурного сходства между колонией и метрополией сходства, генерал-губернатор вмешивается в религиозную сферу корейцев. Для унификации религии корейцев и японцев, первых призывали посещать синтоистские святилища, позже посещение храмов становится обязательным для всех граждан, в том числе и для детей. В школьном образовании происходит повторное разделение, теперь школы подразделяются для тех, кто «говорит на государственном языке», и для тех, кто «не говорит на государственном языке». Для школьников был введен традиционный утренний ритуал повторения клятвы верности императору Японии, а корейский язык во всех школах утверждается как факультативный предмет. После реформы 1941 г. корейский язык исключался из школьной программы. Несмотря на запрет преподавания корейского языка, он оставался основным разговорным языком. Тотальный запрет на преподавание корейского языка, как указывалось в документах, не совсем соответствовал действительности. Понимая, что полный отказ от родного языка не будет способствовать успешному обучению, в учебниках для начальной школы использовался только «хангыль». В дальнейшем, по мере обучения, происходило усложнение языка с помощью добавления иероглифов, вместо хираганы, на которой пишутся окончания, использовался хангыль. Таким образом, планировалось что к окончанию обучения школьники будут знать японский язык [15]. С 1939 г. в Корее усиливается насильственная ассимиляция - в добровольно-принудительном порядке корейцы должны были сменить свои национальные имена на японские. Третий и заключительный этап колониальной политики Японии на Корейском полуострове называют «период ассимиляции». Ассимиляция становится насильственной вплоть до окончания Второй мировой войны. В современной специальной литературе она подвергается критике, критика исходит и от мирового сообщества за нарушения прав человека [16]. В последние несколько лет Япония неоднократно предпринимала шаги для восстановления мирных отношений с Республикой Корея. Сами корейцы воспринимают японскую политику неоднозначно. С одной стороны, она принесла определенную пользу стране и помогла ей с началом модернизации, с другой стороны, корейцы считают этот период временем угнетения страны и унижения национального достоинства жителей полуострова. Согласно опросам, порядка 78% населения страны ответили, что они относятся негативно к периоду японской оккупации [17]. Подводя общий итог японской политики в колонизированной Корее, можно сделать несколько основных выводов. Во-первых, вариант ассимиляционной колонизации, своего рода инкорпорации корейской культуры в японскую и в дальнейшем проведение курса на её подмену, был выбран японским правительством достаточно успешно, учитывая их общие корни и схожую культурную основу, позволяющую безболезненно объединить две культуры. Во-вторых, несмотря на схожую культуру, которая при правильном использовании «мягкой силы» позволила бы провести политику ассимиляции в полном объеме, расхождение в заявлениях и действиях японцев оказали противоположный эффект. Подобные моменты запоминались корейскому народу, что привело к абсолютно обратной реакции на политику метрополии, несмотря на достаточно модернизационные реформы в области образования для Кореи. В-третьих, агрессивные действия по уничтожению корейской идентичности привели к массовым восстаниям и выступлениям за сохранение этничности, а также укреплению национально-освободительного движения среди молодежи. В-четвертых, политика ассимиляции могла бы иметь более успешные результаты, если бы колониальное правительство не стремилось к полному уничтожению этничности, а к ее сохранению и приумножению с помощью слияния японской и корейской культуры. В-пятых, реформирование системы образования в соответствии с современными стандартами позволило повысить уровень грамотности населения. В 1910 г. уровень грамотности составлял приблизительно 2% от общей численности населения. В 1930-е гг. этот показатель увеличился в разы и составил практически 40% [18, 19].

Скачать электронную версию публикации