Legal ambiguity of norms on the set-off of the restraining order time period provided for in Item 1 Part 6 Article 105.1.pdf Нормами УК РФ предусмотрен зачет времени ограничения (лишения) свободы в ходе предварительного расследования и до вступления приговора в законную силу в срок наказания. В соответствии с ч. 3 ст. 72 УК РФ время содержания лица под стражей до вступления приговора суда в законную силу засчитывается в сроки содержания в дисциплинарной воинской части из расчета один день за полтора дня, ограничения свободы, принудительных работ и ареста - один день за два дня, исправительных работ и ограничения по военной службе - один день за три дня, а в срок обязательных работ - из расчета один день содержания под стражей за восемь часов обязательных работ, а в срок лишения свободы, за исключением случаев, предусмотренных ч. 3.2 и 3.3 ст. 72 УК РФ, из расчета один день содержания под стражей за: а) один день отбывания наказания в тюрьме либо исправительной колонии строгого или особого режима; б) полтора дня отбывания наказания в воспитательной колонии либо исправительной колонии общего режима; в) два дня отбывания наказания в колонии-поселении. Частью 3.4 ст. 72 УК РФ определена пропорция (коэффициент кратности) зачета времени нахождения под домашним арестом. Так, время нахождения лица под домашним арестом засчитывается в срок содержания лица под стражей до судебного разбирательства и в срок лишения свободы из расчета два дня нахождения под домашним арестом за один день содержания под стражей или лишения свободы. С одной стороны, мера пресечения домашний арест по уровню правового воздействия и способности ограничивать права и свободы подозреваемого, обвиняемого, подсудимого приравнивается к заключению под стражей, с другой - законодателем устанавливается специальная пропорция для зачета срока домашнего ареста в срок заключения под стражу и в срок лишения свободы, при этом учитывается, что условия нахождения под домашним арестом и при заключении под стражей отличаются в пользу благоприятности первых. Вопрос о возможности зачета времени нахождения под домашним арестом, наряду со сроком нахождения под стражей, в срок наказания неоднократно был предметом рассмотрения Конституционного Суда РФ. В своем Определении Конституционный Суд РФ указал, что при принятии решений, связанных с ограничением свободы и личной неприкосновенности, суд как орган правосудия призван обеспечивать одинаковые по своей природе судебные гарантии защиты прав и законных интересов личности. Исходя из позиции Конституционного Суда РФ (п. 2.1), это в равной мере распространяется на меру пресечения в виде домашнего ареста, которая, как и заключение под стражу, непосредственно ограничивает конституционные права на свободу и личную неприкосновенность. Единая природа данного конституционного права предполагает и единые правовые гарантии его судебной защиты [1]. Мотивируя необходимость зачета времени домашнего ареста в срок заключения под стражу, а в последствии и в срок наказания, Конституционный Суд РФ исходил из того, что понятие «лишение свободы» в его конституционно-правовом смысле имеет автономное значение и любые вводимые в отраслевом законодательстве меры, если они фактически влекут лишение свободы (будь то санкция за правонарушение или принудительные меры, обеспечивающие производство по делу), входят в это понятие. Задержание, арест, заключение под стражу и содержание под стражей, несмотря на их процессуальные различия, по сути есть лишение свободы (п. 3) [2]. Европейский Суд по правам человека в своих решениях обратил внимание на то, что лишение физической свободы фактически может приобретать разнообразные формы, не всегда адекватные классическому тюремному заключению, при этом предложил оценивать не по формальным, а по сущностным признакам (п. 42) [3]. Европейским Судом были сформулированы и сущностные признаки категории «лишение свободы». К таковым он отнес: принудительное пребывание в ограниченном пространстве; изоляцию человека от общества, семьи; прекращение выполнения служебных обязанностей; невозможность свободного передвижения; невозможность свободного общения с неограниченным кругом лиц [4]. Исходя из позиции Европейского Суда, различие между лишением и ограничением свободы состоит «в степени или суровости, а не в природе или сущности» [5]. В 2018 г. система мер пресечения в уголовном процессе была дополнена новой мерой пресечения -запретом определенных действий. Пунктом 1ч. 6 ст. 105.1 УПК РФ предусмотрен такой запрет, как выходить в определенные периоды времени за пределы жилого помещения, в котором он проживает в качестве собственника, нанимателя либо на иных законных основаниях. Если следовать выше рассмотренным позициям Конституционного Суда РФ и Европейского суда по правам человека, то данный запрет по его сущностно-правовому смыслу (так как предполагает принудительное пребывание в ограниченном пространстве и изоляцию от общества, невозможность свободного передвижения, невозможность свободного общения с неограниченным кругом лиц) соответствует лишению свободы. Исходя из чего становится понятным, почему законодатель пошел по пути возможности зачета срока нахождения лица под таким запретом в срок содержания под стражей, а значит - в срок наказания. В соответствии с ч. 10 ст. 109 УПК РФ в срок содержания под стражей наряду с временем, на которое лицо было задержано в качестве подозреваемого, временем домашнего ареста и др, также засчитывается время, в том числе запрета, предусмотренного п. 1 ч. 6 ст. 105.1 УПК РФ, из расчета Два Дня его применения за оДин День содержания поД стражей (выделено нами. - О.А., А.Р., М.С.). Кроме того, согласно требованиям УПК РФ (п. 9 ч. 1 ст. 308 УПК РФ) резолютивная часть обвинительного приговора должна содержать решение о зачете времени предварительного содержания под стражей, если к подсудимому до постановления приговора применялись в том числе меры запрета определенных действий, предусмотренного п. 1 ч. 6 ст. 105.1 УПК РФ. При этом в ч. 3.4 ст.72 УК РФ возможности зачета срока запрета, предусмотренного п. 1 ч. 6 ст. 105.1 УПК РФ, в срок наказания и коэффициентов кратности не установлено. Если следовать ч. 10 ст. 109 УПК РФ, то зачет срока запрета, предусмотренного п. 1 ч. 6 ст. 105.1 УПК РФ, в срок наказания возможен только путем промежуточного перерасчета в срок содержания под стражу, и коэффициент кратности в этом случае будет аналогичным установленному для домашнего ареста. Как свидетельствует анализ изученной практики1, суды при избрании запрета определенных действий и установления запрета, предусмотренного п. 1 ч. 6 ст. 105.1 УПК РФ, в своих решениях устанавливают различные временные пределы в часах. В частности, в судебных решениях содержатся запреты: «не покидать жилое помещение в период c 00.00 до 23.59; не покидать жилое помещение с 22 час до 08 утра; не выходить за пределы домовладения, за исключением периода времени с 12 часов 00 минут по 14 часов 00 минут, и времени, необходимого для явки к следователю и в суд, и посещения медицинских учреждений при наличии соответствующих оснований; не выходить за пределы жилого помещения, за исключением времени для приобретения продуктов питания в период с 11 часов 00 минут до 12 часов 00 минут каждых суток, и времени, необходимого для явки к следователю и в суд, и посещения медицинских учреждений при наличии соответствующих оснований, либо в случае явной угрозы ему или его близким и др. Совершенно обоснованно отсутствуют на практике случаи, где период действия запрета, предусмотренного п. 1 ч. 6 ст. 105.1 УПК РФ, равнялся бы суткам. В таком случае это подменяло бы такую меру пресечения, как домашний арест. Между тем особому анализу подлежат те случаи, где ограничения на выход из жилого помещения при применении запрета, предусмотренного п. 1 ч. 6 ст. 105.1 УПК РФ, максимально приближены к 24 часам (суткам). Возникает вопрос, не осуществляется ли здесь подмена меры пресечения домашнего ареста на запрет определенных действий, с условием, что изоляция в жилом помещении устанавливается на 24 часа, а запреты, предусмотренные ч. 6 ст. 105.1 УПК РФ, могут быть применены и при избрании домашнего ареста (ч. 1.1 ст. 97 УПК РФ)? Этот вопрос требует дальнейшего самостоятельного исследования. Очевидно, что степень ограничения свободы передвижения лица при домашнем аресте является более существенной (даже исходя из построения системы мер пресечения (ст. 98 УПК РФ) от менее - к более тяжкой). В качестве общего правила, в соответствии с ч. 1 ст. 107 УПК РФ, домашний арест предполагает запрет на выход из жилого помещения в течение полных суток установленного периода и нахождение подозреваемого или обвиняемого в изоляции от общества в жилом помещении, в котором он проживает в качестве собственника, нанимателя либо на иных законных основаниях, с возложением запретов и осуществлением за ним контроля. Возможность покидать жилое помещение при домашнем аресте - это исключение, которое должно быть обоснованным. Вместе с тем пропорция зачета времени нахождения на домашнем аресте и запрете, предусмотренном п. 1 ч. 6 ст. 105.1 УПК, в срок заключения под стражу является идентичной (ч. 3.4 ст. 72 УК РФ, п. 1.1 ч. 10 ст. 109 УПК РФ) и составляет два к одному. Анализ выше приведенной практики показывает, что сутки нахождения на домашнем аресте не равняются по интенсивности существования ограничений права на свободу, на передвижение подозреваемого, обвиняемого суткам нахождения на запрете, предусмотренном п. 1 ч. 6 ст. 105.1 УПК РФ, где ограничения действуют только определенный часовой период. В частности, ограничение в виде запрета покидать жилое помещение с 22.00 до 08.00 при запрете определенных действий не равняется 24-часовому нахождению в изоляции при домашнем аресте. В этой связи является очевидным, что запрет, установленный п. 1 ч. 6 ст. 105.1 УПК РФ, и домашний арест не совпадают по своему уголовно-процессуальному и конституционному смыслу. Проведенный анализ изученной практики деятельности судов по зачету времени запрета, установленного п. 1 ч. 6 ст. 105.1 УПК РФ, в срок наказания, в отсутствие прямого нормативного регулирования со стороны уголовного закона, позволил выделить следующие правоприменительные подходы (их выделение условно и основано на признаках типичности правоприменительных случаев). 1. Суды при вынесении приговора засчитывают срок существования запрета, предусмотренного п. 1 ч. 6 ст. 105.1 УПК РФ, через срок содержания под стражей. Так, например, в приговоре Чкаловского районного суда г. Екатеринбурга в резолютивной части указывается, что в соответствии с пп. 1, 1.1, 2 ч. 10 ст. 109 УПК РФ в срок содержания под стражей засчитывается время: на которое лицо было задержано в качестве подозреваемого; запрета, предусмотренного п. 1 ч. 6 ст. 105.1 УПК РФ, из расчета два дня его применения за один день содержания под стражей; домашнего ареста. В силу п. «в» ч. 3.1 ст. 72 УК РФ (в ред. ФЗ от 03.07.2018 № 186-ФЗ) время содержания лица под стражей засчитывается в срок лишения свободы из расчета один день за два дня отбывания наказания в колонии-поселении. 2. Суды при вынесении приговора засчитывают срок существования запрета, предусмотренного п. 1 ч. 6 ст. 105.1 УПК РФ, в наказание без промежуточного перерасчета в срок заключения под стражу. Так, в приговоре Тейковского районного суда Ивановской области в резолютивной части установлено: срок применения к подсудимому предусмотренного п. 1 ч. 6 ст. 105.1 УПК РФ запрета - с ДД.ММ.ГГГГ по ДД.ММ.ГГГГ включительно - зачесть в срок наказания из расчета два дня применения указанного запрета за два дня отбывания наказания в колонии-поселении в соответствии со ст. 72 УК РФ. 3. Суды ссылаются на нормы УПК РФ, регулирующие зачет срока существования запрета, предусмотренного п. 1 ч. 6 ст. 105.1 УПК РФ, в содержание под стражу, а засчитывают при этом в срок наказания. Так, в приговоре Первомайского районного суда г. Мурманска содержится: в соответствии с п. 1.1 ч. 10 ст. 109 УПК РФ зачесть Суворову А.С. в срок отбывания наказания период действия в отношении него запрета, предусмотренного п. 1 ч. 6 ст. 105.1 УПК РФ, из расчета два дня его применения за один день отбывания наказания в исправительной колонии строгого режима. Изученная практика судебного правоприменения положений УК РФ и УПК РФ при зачете срока нахождения подозреваемого, обвиняемого, подсудимого на ограничении, предусмотренном п. 1 ч. 6 ст. 105.1 УПК РФ, позволяет выявить и сформулировать несколько тенденций. Во-первых, во всех проанализированных случаях судебные органы засчитывают срок ограничения, предусмотренный п. 1 ч. 6 ст. 105.1 УПК РФ, в срок наказания. Не встретилось судебного приговора, где суд отказал бы в учете этого срока с мотивировкой отсутствия прямого указания на возможность зачета в срок наказания в УК РФ. Во-вторых, чтобы приговор в части зачета срока ограничения, предусмотренного п. 1 ч. 6 ст. 105.1 УПК РФ, в срок наказания был законным и обоснованным, суды в своих решениях ввиду отсутствия прямого регулирования УК РФ этого вопроса ссылаются на положения п. 1.1 ч. 10 ст. 109 УПК РФ, предусматривающего зачет срока ограничения в срок содержания под стражу, и ст. 72 УК РФ. В-третьих, во всех изученных случаях, несмотря на временные пределы существования ограничения, предусмотренного п. 1 ч. 6 ст. 105.1 УПК РФ, суд исходит из суточного срока его существования, по аналогии с домашним арестом. При изучении практики нам не встретились приговоры суда по изучаемым критериям, где количество суток, подлежащих зачету в наказание, определялась бы суммарным подсчетом часов. Как представляется, предложенная сегодня законодателем пропорция зачета времени нахождения на домашнем аресте и на запрете, установленном п. 1 ч. 6 ст. 105.1 УПК РФ, является несправедливой, не согласуется с принципом справедливости (ст. 6 УК), поскольку приравнивает по своим правовым последствиям (в части зачета в срок наказания) положение подозреваемых и обвиняемых, находящихся в условия полной изоляции, при исполнении домашнего ареста и положение подозреваемых, обвиняемых при исполнении запрета, установленного п.1 ч.6 ст. 105.1 УПК РФ. Последние оказываются в более выгодных условиях с позиции назначения будущего наказания, что неоправданно и необоснованно нарушает принцип равенства граждан перед законом и судом. Законодатель, вводя меры пресечения, включающие ограничения и запреты, действующие в различных временных пределах, должен был закрепить и дифференцированный подход к зачету срока такого запрета в срок наказания. При этом легальная возможность зачета срока запрета, предусмотренного п. 1 ч. 6 ст. 105.1 УПК РФ, и коэффициент кратности такого зачета в срок наказания должны быть установлены в уголовном законе, в силу того, что данный вопрос является предметом материального права. На основании выше изложенного можно сделать следующие выводы: Во-первых, в настоящее время сложилась ситуация правовой неопределенности в части правового регулирования порядка зачета срока запрета, предусмотренного п. 1 ч. 6 ст. 105.1 УПК РФ, при исполнении запрета определенных действий, как меры пресечения, в срок наказания. Проанализированная ситуация свидетельствует о системных проблемах законодательного регулирования и практики применения положений УК РФ и УПК РФ в части вопроса о порядке зачета срока запрета, предусмотренного п. 1 ч. 6 ст. 105.1 УПК РФ, в срок наказания, что нарушает принцип равенства и справедливости. Законодатель, вводя различные меры пресечения, в рамках которых ограничения существуют в различных временных границах, должен был закрепить и дифференцированный подход к зачету срока ограничений в срок наказания. Во-вторых, сложившаяся законодательная ситуация обусловливает существование различных правоприменительных подходов внутри судебной системы страны, что нарушает базовые принципы, отраженные в Конституции РФ (принцип равенства граждан ч . 1 ст. 19), а также подрывает основы назначения наказания (законности, справедливости ст. 3, 6 УК РФ) и нарушает принцип правовой определенности. Выработанный правоприменительной практикой способ, когда зачет срока рассматриваемого ограничения осуществляется через промежуточный зачет в срок содержания под стражу, не позволяет системно и полно решить этот вопрос, так как не охватывает случаи, когда запрет, предусмотренный п. 1 ч. 6 ст. 105.1 УПК РФ, применяется как первичная мера пресечения и ни задержание, ни заключение под стражу к подозреваемому и обвиняемому ранее не применялись. В-третьих, в настоящий момент есть все основания для обращения в Конституционный Суд РФ в порядке гл. XIII ФКЗ «О Конституционном Суде Российской Федерации» [6] с запросом о неконституционности уголовно-процессуального, процессуального и уголовного законов в части регулирования вопроса при рассмотрении конкретных уголовных дел, где возникает вопрос о зачете срока запрета, предусмотренного п. 1 ч. 6 ст. 105.1 УПК РФ, в срок наказания. В-четвертых, до разрешения этого вопроса на уровне Конституционного Суда РФ или уровне материального закона, учитывая необходимость соблюдения и обеспечения принципа равенства граждан перед законом и судом, учитывая сущность запрета, предусмотренного п. 1 ч. 6 ст. 105.1 УПК РФ, а также следуя общим принципам назначения наказания, видится необходимым при зачете времени нахождения подозреваемого, обвиняемого, подсудимого на такой мере пресечения, как запрет определенных действий, под запретом, установленным п. 1 ч. 6 ст. 105.1 УПК РФ, учитывать конкретное время существования запрета в часах и определять срок для зачета в срок наказания суммарно. Регулирование вопроса зачета сроков мер пресечения в срок заключения под стражу - это предмет уголовно-процессуального права, а зачет сроков мер пресечения в срок наказания - предмет уголовного права. Так как УК РФ не содержит возможность и правила зачета срока запрета, предусмотренного п. 1 ч. 6 ст. 105.1 УПК РФ, в срок наказания, правильным представляется при обосновании зачета срока этого запрета производить его через зачет в срок заключения под стражу со ссылкой на п. 1.1 ч. 10 ст. 109 УПК РФ, а потом производить зачет срока заключения под стражу в срок наказания в соответствии с правилами ст. 72 УК РФ.

Скачать электронную версию публикации