Motivation for the participation of Soviet youth in Komsomol construction projects during the Khrushchev Thaw (on the ex.pdf Введение Послевоенная жизнь Советского Союза - это восстановление экономики страны и масштабное строительство промышленных предприятий. Основная нагрузка по реализации строительных проектов легла на плечи молодежи, которая по всей стране участвовала в комсомольских стройках. Наиболее значимые народно-хозяйственные объекты получали статус Всесоюзных ударных комсомольских строек. В 19501970-е гг. к таким объектам относились атомные и гидроэлектростанции (например, Красноярская ГЭС), нефтепроводы и газовые магистрали, железнодорожные линии и магистрали (например, БайкалоАмурская), первые линии металлургических, алюминиевых и нефтеперерабатывающих заводов [1]. Большинство комсомольских строек находилось в труднодоступных и малообжитых районах, что требовало от молодых людей готовности к переезду в отдаленный уголок страны, в том числе психологической готовности к преодолению множества бытовых трудностей. Если говорить современным языком, то это был осознанный выход молодежи из зоны своего комфорта. Первое время строителям-первопроходцам приходилось жить и работать в невероятно сложных условиях, по их же словам, жить едва ли не среди пустынных скал или степей и работать чуть ли не круглосуточно. Тем не менее комсомольские стройки продолжали привлекать молодых людей. Одни объекты пользовались большей популярностью среди комсомольцев, как, например, Красноярская ГЭС, другие несколько меньшей, но за период существования комсомольских строек не было выявлено проблем с мотивацией молодежи, поэтому работа продолжалась и темпы строительства не снижались. Кроме того, в период больших строек не было проблемы вовлечения молодых людей в активную жизнь государства, что крайне важно для современной молодежной политики. Обратиться к опыту комсомольских строек нас подтолкнул стремительный выход на политическую авансцену молодежной политики современной России, в повестке которой одним из основных вопросов стоит именно мотивация молодых людей, ее вовлечение в социально значимые проекты. Иными словами, проблемным становится именно процесс привлечения новых, до этого момента не принимавших участия в проектах молодых людей. В 2020 г. государственная молодежная политика была институционально закреплена на федеральном уровне посредством принятия Федерального закона от 30 декабря 2020 г. № 489-ФЗ «О молодежной политике в Российской Федерации». Закон задал вектор в решении проблем молодого поколения. В настоящее время происходит активная интеграция молодежной повестки во все федеральные и региональные проекты и инициативы. Однако единый путь решения проблемы, связанной с незаинтересованностью и пассивностью молодежи, до сих пор не обозначен во многом из-за того, что нет понимания причин низкой мотивации ее к участию в государственных проектах. Тенденция усиленной поддержки молодежи укоренилась в России со второй половины 2017 г. В 2018 г. была создана президентская платформа «Россия - страна возможностей» с целью реализации потенциала молодежи и включения последней в активную общественную и политическую сферы жизни государства1. Тем не менее молодые люди среди прочих проблем своего поколения отмечают сложности, связанные с поиском мотивации к действию [4]. Такая ситуация не может быть охарактеризована в позитивном ключе, поскольку мотивационный компонент достаточно важен для эффективности совершаемой деятельности, и, следовательно, пока молодежь борется за обретение собственной мотивации, она становится еще более незащищенной от внешних условий, так как прокрастинация, наступающая вследствие отсутствия мотивов к действию, имеет следствием рост неудовлетворенности существующим положением дел, депрессии, что не способствует развитию молодежи и человеческого капитала в целом. Именно поэтому авторы задались вопросами: применим ли советский опыт привлечения молодежи к реализации крупных проектов, таких как комсомольские стройки, сегодня? Что может подтолкнуть современного молодого человека выйти из зоны комфорта? Как повысить вовлеченность молодежи в общественно-политические проекты? На примере ретроспективного исследования мотивации участников строительства Красноярской ГЭС в 1960-х гг. мы постарались выявить мотивационные установки молодых людей 1960-х гг., анализ которых помог бы сделать выводы, насколько они применимы к сегодняшней молодежи и возможно ли в принципе их использовать для повышения вовлеченности молодых людей в общественно значимые проекты и мероприятия. Мотивационная установка - «отсроченное, запланированное намерение», которое осуществляется так скоро, как индивид оказывается в подходящих для его реализации условиях или получает повод к началу действий [5]. Стоит отметить, что в данном исследовании концептуально мотивы и факторы использовались в качестве синонимичных понятий, однако если мотив всегда внутреннее явление, то фактор может обозначать среду, действующую на установку извне. Описание исследования Методологической основой исследования стала обоснованная теория, выбор которой объясняется, прежде всего, индуктивным следованием в составлении дизайна работы, а также относительной свободой от теоретических рамок, что дает преимущество в сборе и анализе данных, в соответствии с которыми в дальнейшем происходит процесс построения новой теории, имеющей непосредственное отношение к изучаемой реальности. Кроме того, указанная теория делает возможным процесс постоянного выдвижения и опровержения рабочих гипотез и, следовательно, обоснование новых объяснений для уже описанных социальных процессов и феноменов [6]. Таким образом, она позволяет пересмотреть устоявшиеся взгляды на предмет исследования, что мы, в пределе, и стремились осуществить. Данное исследование проводилось с помощью стратегии кейс-стади, позволяющей рассмотреть выбранный случай во всем многообразии его проявлений, чтобы тщательно, со всех перспектив индуктивно определить и проанализировать происходившие в условиях кейса процессы и, погрузив их в уникальный контекст, выявить интересующие нас детали. В рамках стратегии был выбран кейс Красноярской ГЭС, который можно считать уникальным [7], поскольку строительство было показательным, его посещали первые лица государства, влиятельные деятели культуры, спорта, науки, к нему было приковано особое внимание всесоюзных СМИ [8, 9]. Кроме того, красноярское строительство было одной из первых послевоенных строек в СССР, в ходе которой не использовался труд заключенных. Кейс Красноярской ГЭС также был выбран по ряду технических причин: 1) Красноярская ГЭС стала градообразующим предприятием, для обеспечения строительства и функционирования которого был воздвигнут город Дивногорск; 2) в Дивногорске есть сообщество ветеранов-строителей ГЭС, что является важным условием с точки зрения доступа к респондентам. Учитывая возраст участников стройки, интересующих нас в рамках нашего исследования, необходимо было найти достаточное для этого количество респондентов. Выбор данной стройки сделал осуществимым сбор первичных данных. В январе 2021 г. состоялась экспедиция в Дивно-горск, в ходе которой нам удалось провести 17 глубинных интервью с респондентами - строителями Красноярской ГЭС, чего достаточно для выявления общих кодов в соответствии с методологией исследования [10]. При этом возраст самого молодого респондента - 67 лет, самого старшего - 85 лет (таблица). Метод глубинного полуструктурированного интервью позволил исследователям в личном разговоре с респондентами обсудить именно те темы (связанные с мотивацией), которые удовлетворяли вопрос исследования, а также ориентироваться в диалоге, не опираясь на жёсткий сценарий интервью, выходя за его рамки, если это необходимо, углубляясь в те размышления респондентов, которые могли быть наиболее интересными для понимания сути проблемы. Такой метод сбора данных релевантен для исследования феноменов, связанных с психологическими, когнитивными аспектами, каковой является мотивация. Выборка респондентов была целевой, однако ее построение (и, соответственно, исследование в целом) имеет ряд ограничений: 1) исследование проводилось во время пандемии, и многие из респондентов группы риска опасались прямых контактов; 2) респонденты находятся в возрастной группе, которая не имеет возможностей (навыков и технического оснащения) для выхода на контакт в онлайн-формате; 3) возрастные ограничения проявились, прежде всего, в том, что количество респондентов постепенно сокращается, поэтому в живых осталось не так много участников стройки, готовых и способных принять участие в исследовании. Таблица кодирования участников исследования Показате ли Пол Год рождения Возраст Дата приезда на стройку Респондент 1 М 1940 82 1956 Респондент 2 М 1939 83 1958 Респондент 3 М 1937 85 1959 Респондент 4 Ж 1942 80 1959 Респондент 5 М 1940 82 1961 Респондент 6 Ж 1945 77 1964 Респондент 7 М 1946 76 1964 Респондент 8 М 1945 77 1964 Респондент 9 М 1944 78 1965 Респондент 10 М 1940 82 1966 Респондент 11 М 1945 77 1967 Респондент 12 Ж 1946 76 1967 Респондент 13 Ж 1951 71 1971 Респондент 14 Ж 1955 67 1972 Респондент 15 Ж 1952 70 1972 Респондент 16 Ж 1954 68 1972 Респондент 17 М 1950 72 1972 Несмотря на эти ограничения, по ходу интервью исследование насыщалось информацией, что проявлялось, прежде всего, в процессе обработки полученных данных, когда выделяемые нами в текстах интервью коды начинали дублироваться, каждый раз подтверждая данные, уже полученные до этого. Участники исследования приехали в Дивногорск в разные годы и из разных областей СССР. Часть строителей приехали на стройку еще до того момента, как был возведен город Дивногорск (5 респондентов, прибывших до 1962 г.). «Тут ничего не было - Енисей спокойно тек, город еще только начинал строиться. Поселили нас в общежитие, и понеслась...» (респондент 3). И именно они, первостроители, заложили основы строительства и обеспечили дальнейшее развитие Красноярской ГЭС. Двое мужчин прибыли на стройку на первых этапах строительства (в 1961 и 1964 гг.) из союзной Республики Казахстан, где в то время как раз разворачивалось освоение целины, проект, в котором они не стали участвовать, так как «в Сибири было хорошо тогда, сильно лучше, чем на целине» (респондент 5)2. Оба эти респондента попали в Дивногорск по распределению в ряду лучших выпускников вузов, как и многие приезжающие на строительство, однако переезд в Сибирь стал для них осознанным выбором: один респондент обучался в университете в Омске, другой - в Томске. Многие женщины - строители Красноярской ГЭС и Дивногорска приехали на стройку из Украины, однако сложные климатические условия края заставили значительную их часть вернуться обратно: «А мы позамерзали в чулках, ну, с Украины же!» (респондент 6). Женщины отмечали, что строительство было безопасным, потому что «зэки не работали вообще на Красноярской ГЭС, это, наверное, единственная стройка союзная, где была только именно элита собрана, то есть молодежь, которая без всякого, будем говорить, криминального прошлого и всего остального» (респондент 6). Большинство участников, приехавших на строительство ГЭС, уже имели опыт работы на стройках гидроэлектростанций (Саратовская, Братская, Богучанская, Иркутская), но при этом отмечали, что именно красноярский проект был наиболее масштабным и комфортным с точки зрения условий: «Снабжение прекраснейшее, ну, я имею в виду, по сравнению с Братском, и, конечно, я здесь остался...» (респондент 8). Гайд интервью, используемый при сборе данных, содержал несколько тематических блоков. Прежде всего, это информация о жизни респондентов до того момента, как они попали на стройку: откуда они приехали в Сибирь, где учились и что им было известно о комсомольских стройках до того момента, как они приняли участие в строительстве Красноярской гидроэлектростанции. Второй блок вопросов был посвящен процессу принятия решения, а именно тому, почему решение уехать из дома было принято (прямой вопрос), было ли данное действие коллективным, влияли ли какие-либо внешние факторы: родители, учителя, СМИ. Важными в этом блоке также были вопросы об эмоциональном состоянии: что чувствовали респонденты, когда приняли решение ехать в Сибирь, было ли страшно, испытывали ли одиночество или чувство гордости за свое решение. Третий тематический блок был связан с физическими условиями, в которых оказались прибывшие на строит ель-ство респонденты: где поселили, каким было окружение. Последний блок вопросов был связан с перспективами, которые молодые строит ели возлагали на строительство, и с тем, насколько их надежды и планы осуществились: планировали ли они надолго оставаться в Дивногорске и остались ли дети строит елей на малой родине или же покинули ее. После транскрибирования полученные данные были обработаны методом кодирования, обработка проводилась без использования специальных программ, т. е. механически. Нами было выделено две категории мотивационных установок: материальные и нематериальные. Группа нематериальных факторов, в свою очередь, делилась на личностные, т. е. не зависящие от идеологии государства, и идеологические, обусловленные общественным интересом. В каждой категории выделялись основные, наиболее часто встречающиеся коды, соответствующие определенной группе установок и подкрепленные, прежде всего, цитатами из интервью со строителями ГЭС. Коды содержали в себе скрытый или явный мотив, повлиявший на решение респондентов в их молодые годы принять участие в строительстве Красноярской ГЭС и города Дивногорска. Помимо работы с собранными нами первичными данными, исследование также предполагало работу с документами, а именно с материалами СМИ методом качественного анализа текстов. Выборка статей осуществлялась по поиску ключевых слов с запросом «Красноярская ГЭС» в промежутке с 1955 по 1959 г., т. е. на начальных этапах строительства, когда активно требовались строители для реализации проекта. СМИ как инструмент воздействия на советскую молодежь Формированию мотивационных установок советской молодежи активно способствовала культурная и информационная политика государства. Так, серьезное влияние на решение молодых людей поехать на комсомольскую стройку оказала ее масштабная освещенность: про Красноярскую ГЭС писали главные газеты страны3, снимали фильмы, сочиняли стихи и рассказы4. Несмотря на то что все комсомольские стройки активно освещались в центральных СМИ Советского Союза, описание Красноярской ГЭС имело ряд отличительных черт, которые мы выявили на основе анализа ежедневной газеты «Правда», которая была самым тиражируемым печатным СМИ, являвшимся одним из наиболее влиятельных изданий страны с наибольшим охватом аудитории5. Так, в ходе анализа были рассмотрены 35 статей газеты «Правда», напечатанные в 1955-1959 гг.6, т. е. на начальном этапе стройки, и посвященные Красноярской ГЭС. В текстах статей подчеркивается беспрецедентный характер проекта, что стало для молодых амбициозных людей послевоенного СССР одним из значимых мотивов поехать на стройку в Дивногорск. В публикациях можно заметить повторяющуюся рефреном тему грандиозности развертываемого строительства, которая стала мощным стимулом для молодежи принять участие в стройке: «крупнейшая в мире Красноярская ГЭС» [11], «Со всех концов страны сюда едут советские люди на строительство крупнейшей в мире Красноярской ГЭС» [12]. Авторы статей героизируют самих строителей, в том числе публикуя фотографии строительства и его передовиков [13]. Интересно отметить, что в газетных статьях, посвященных строительству Красноярской ГЭС, практически не было призывов приехать на стройку7, наоборот, отмечался избыток людей, что отражено в одной из статей от 16.10.1957 года: «И сколько сейчас в Шумихе волевых, бывалых людей большой, благородной судьбы! А еще больше просятся! На имя начальника стройки поступают сотни писем патриотов с просьбой зачислить их в штат строителей...» [14]. Таким образом, в случае с Красноярской ГЭС важным оказался акцент на особенности, исключительности начинающегося строительства, которые во многом обеспечили ему популярность среди молодежи и постоянный приток молодых строителей на объект. Нематериальные идеологические мотивационные установки строителей Красноярской ГЭС и города Дивногорска Идеологические мотивационные установки молодого поколения СССР 1960-х гг. рассматриваются нами в контексте жизни всего советского общества. Идеологическое воздействие обеспечивалось такими важными политическими институтами, как КПСС, ВЛКСМ, деятельность которых являлась важной составляющей большинства сфер жизни советских людей. В высказываниях участников исследования мы выделили коды, составляющие категорию идеологических факторов. Первым и основным кодом стала «идеология» как основа информационноразъяснительной и пропагандистской работы. При анализе нематериальных идеологических факторов мы опирались, прежде всего, на подход Л. П. Альтюссера в рассмотрении идеологии, который адаптирует теоретическую модель К. Маркса к реалиям середины ХХ в. В его концепции «. идеологические аппараты государства в первую очередь функционируют с применением идеологии, а уж потом репрессивным образом, то есть на грани репрессии, достаточно незаметной, Даже, можно сказать, - символической (не существует чисто идеологического аппарата)» [15]. Про идеологию, которой была пропитана вся жизнь строителей, участн ики исследования рассуждали наиболее уверенно, причем некоторые даже признавали, что сами принимали на себя роль ее распространителей: «(Меня. - Прим. авт.) посылали рассказать, что такое Красноярская ГЭС, где она расположена, как мы живём», «...и мне не приходилось сватать, агитировать, я просто рассказывал, как мы живём, что мы делаем» (респондент 3). Некоторые респонденты подчеркивали, что, действуя в идеологических рамках, у них часто не было реальной возможности выбора: «В принципе, можно было не ехать, но лишали сразу всех статусов, которые в то время давали студентам» (респондент 14). Иными словами, хотя молодым людям предоставляли возможность выбора, альтернативы были в большей степени иллюзорны и всегда приемлемы для государства. Мнения самих молодых людей никто знать не хотел: «... я хотел остаться во Владивостоке, поступить в Мединститут (там только-только открыли), но нам сказали: “Вот либо вы едете на целину, либо на стройки коммунизма - выбирайте одно из двух”» (респондент 8). Несмотря на то что исследование проводилось более чем через четыре десятилетия после завершения строительства ГЭС, фактор идеологии остался наиболее осознанным. При соотношении же с сегодняшним днем чувствовалось разочарование респондентов и искреннее непонимание причин ухода единой идеологии из стратегий современной российской власти: «К коммунизму шли! К коммунизму! У нас лозунг был: “К коммунизму!” А сейчас... (вздыхает. - Прим. авт.)» (респондент 1). Еще одним значимым кодом стала «деятельность партии и комсомола», что также укладывается в концептуальную рамку Альтюссера: «К этой сфере (идеологическому аппарату государства. - Прим. авт.) принадлежат церкви, партии, профсоюзы, семьи, некоторые школы, большинство газет, предприятий культуры и так далее» [15]. В ходе интервью респонденты отмечали ведущую роль партии и комсомола в жизни всей сраны: «в то время партия была... ведущей, единственной и сплачивающей. в то время не только партия, но и комсомол (принимал. - Прим. авт.) активнейшее участие» (респондент 11). Оба института воспринимались как сплачивающие и определяющие правила, по которым каждый гражданин страны будет жить, работать и в соответствии с которыми будет принимать практически любые решения: «Если говорить, во время стройки, конечно, партийная линия, она во всем прослеживалась, пронизано структурами было буквально всё...» (респондент 11). Интересно, что подкатегория «альтруизм» неосознанно выдавалась участниками исследования за один из элементов внутренней, нематериальной мотивации: «. и мы так ездили туда (в совхоз. - Прим. авт.), помогали, и это всё безвозмездно, нам ничего не платили.» (респондент 14). Нужно понимать, однако, что та деятельность, которая рассматривалась нашими респондентами в качестве самоотверженной безвозмездной помощи (которой она, в сущности, и являлась), во многом имела обратную сторону - общественное осуждение при отказе от такого рода работы: «. ну-ка, идите баню стройте, помогайте, и мы поперлись туда: баню строить, кирпичи таскали там.» (респондент 4). «Мы тебя обяжем общественные работы... раз ты комсомолец» (респондент 5). Таким образом, мы предполагаем, что в данном случае «альтруизм» молодых строителей был частично идеологически обусловлен: «Это сейчас выйдет любой руководитель скажет: “пойдём построим бесплатно!“ вот так покажут (показывает фигу. -Прим. авт.) “А сколько заплатишь?”» (респондент 3). При этом нами не отрицается существование в СССР альтруизма как такового. Идеологические установки изначально казались наиболее очевидными и определяющими, именно поэтому выделение их в обособленную категорию необходимо для состоятельности исследования. Нужно сказать, что при рассмотрении Красноярской ГЭС нами была отмечена очень активная и сбалансированная государственная политика, направленная на молодежь, поэтому группа идеологических установок получилась значимой, но при этом не единственной у исследованного нами поколения. Нематериальные личностные мотивационные установки строителей Красноярской ГЭС и города Дивногорска Нематериальные личностные факторы во многом связаны с характерными особенностями молодого поколения периода хрущевской оттепели. В своем труде «Очерки массового сознания...» Б. А. Грушин отмечал, что поколение 1960-х гг. было поколением строителей, причем необязательно в прямом смысле слова, которое целью своей жизни видели строительство коммунизма. Среди строителей можно выделить «активных продолжателей революции», «романтиков», «творцов», «трудяг» [16], для которых такая масштабная комсомольская стройка, как Красноярская ГЭС, была способом не только воплотить в жизнь свои идеалы, но и познать саму жизнь. В целом рассуждения участников исследования о нематериальных мотивах приехать на Красноярскую ГЭС носят ярко выраженный позитивный характер: «интерес», «романтика», «гордость», «энтузиазм», «мечты коммунистического будущего», «становление личности» и другие коды из данной категории не только очевидно перекликаются со специфическими чертами всего поколения оттепели, но и демонстрируют определенно чувствительную натуру, свойственную молодежи в принципе, которая в силу своей неопытности часто умеет еще «рассветы встречать» (респондент 4) и наслаждаться насыщенностью жизни, расширяющей житейский опыт: «И мы приехали: такие молодые, веселые, красивые, ну прямо жизнь кипела! Было очень даже здорово, просто шикарно!» (респондент 12). Участники исследования, рассуждая об интересе и романтике, подчеркивали, что быт в Дивногорске не был скучным, а тяжелая работа ценилась самими строителями гораздо больше: «Что же я работаю в столовой? НаДо быть... Мне всё хотелось в гущу, в гущу.» (респондент 4). С другой стороны, категория нематериальных факторов включает в себя энтузиазм, стремление молодежи засвидетельствовать свое существование в этом мире, вписать себя в историю, в которой уже прочно заняли свое место их родители, герои Великой Отечественной войны, и родители их родителей, вершители Октябрьской революции и строители нового мира, «прекрасного» общества: «Мы были добрыми, мы были энтузиастами, нам хотелось вместе делать Вещи, чтобы с большой буквы» (респондент 10). В ходе интервью прослеживалось стремлением к постоянному движению и работе: «И вот этот энтузиазм, он в людях сидел.» (респондент 11). По ходу исследования создалось впечатление, что именно респонденты, приехавшие на стройку «первостроителями», называли больше нематериальных стимулов в ходе своего рассказа, в том числе очень важным являлось чувство гордости: «. мы на Красноярской земле оставили великолепный памятник тому, что может молодой человек, если его организовать, дать ему направление, поймать его инициативу, мы горы можем свернуть, и у нас все получилось.» (респондент 3). Они же не поднимали практически вопросов, связанных с бытовой стороной своей жизнь, например, с жильем. На наш взгляд, это объясняет тот факт, что именно «первостроители» до сих пор живут в бараках, некогда построенных как временное жилье. В ретроспективе та гордость, которая подтекстом читается в скриптах интервью и фокус-групп, сама становится контекстом всего разговора о строительстве Красноярской ГЭС и города Дивногорска, испытываемая до сих пор, поскольку респонденты и сегодня видят плоды своего труда и понимают, что дело их жизни вызывает уважение у последующих поколений: «Вот это мы, поколение тех лет, оставили вот такой след на этой земле, мы вправе гордиться, а вы вправе завидовать нам!» (респондент 3). Такой код, как «мечты коммунистического будущего» довольно интересен для нас своей очевидной привязкой к идеологическим факторам: «Да нам говорили просто постоянно, а мы верили, что наши дети должны жить лучше» (респондент 17). При том что такие мечты являются следствием идеологической пропаганды, они «зашиты» глубоко в ценностные представления наших респондентов, составляют основу их сущности. И поэтому мечты, связанные с лучшим, коммунистическим будущим стали важным мотивом деятельности молодых строителей ГЭС: «И мы вот как-то этой целью были настроены, что действительно мы создадим такое общество, светлое будущее, что будет все доступно, и этим жили, этим стремились и жили» (респондент 14). Важен в рассмотрении ряда нематериальных факторов код «становление личности», который описывал стремление молодых людей отделиться от родителей, начать свою независимую, взрослую жизнь, в которой они были бы способны самостоятельно принимать решения и брать на себя ответственность: «. надо было начинать жизнь чисто по-мужски. Надо было начинать жить, строить свой дом.» (респондент 17). Зачастую в СССР «молодежь была в полной власти у старших поколений» [17], поэтому отъезд на стройки коммунизма становился важным шагом на пути взросления молодого человека, показывавшим его решимость, смелось, самостоятельность: «...мне нужно было показать, кто такой я, на что я способен как личность...» (респондент 3). Нематериальные мотивационные установки молодых строителей Красноярской ГЭС достаточно важны, именно они проявляют в молодежи 1960-х гг. такие специфические черты: инициативность, самостоятельность, стремление к самореализации. Помимо прочего, нематериальные установки всегда рассматриваются самими респондентами как внутренние положительные мотивы, несмотря на фактическое несоответствие действительности - большинство нематериальных факторов, таких как энтузиазм, патриотизм, частично романтика, являются результатом успешного внешнего стимулирования и обусловлены не только и не столько индивидуальными особенностями наших респондентов, сколько ценностным влиянием, особенностями молодежи в принципе, поколенческими характеристиками [16]. Материальные мотивационные установки строителей Красноярской ГЭС и города Дивногорска Артикуляция материальных факторов носила по большей мере полуосознанный характер, они не выдавались респондентами за стимулы напрямую и наиболее четко высвечивались в их разговоре при сравнении годов стройки с настоящим временем. Данный фактор, по понятным причинам, не предполагался не только важным, но существующим в принципе в советское время из-за строгого табу на стяжательство со стороны государственной идеологии. Так, нами были выявлены коды «недвижимость», «обеспечение», «заработная плата», «карьерные перспективы», «инфраструктура» и другие, составившие категорию материальных установок. Прежде всего, код «недвижимость» показывает, что перед строителями Красноярской ГЭС не стоял «квартирный вопрос» - было гарантировано, что жилье будет получено ими в максимально краткие сроки, поскольку из строящегося жилищного фонда 30% квартир оставлялось для строителей города и ГЭС: «“Нам специалисты нужны, через месяц ты получаешь квартиру”, я через месяц получил квартиру, понимаете?» (респондент 9). Код «обеспечение» был выявлен в связи с тем, что Дивногорск как город, к которому было приковано всесоюзное внимание, снабжался по первой катего-рии8, что означало отсутствие дефицитных товаров: «В Красноярске было хуже, они к нам приезжали -было снабжение хорошее...» (респондент 4). При этом многие респонденты отметили преимущества Красноярской стройки в обеспечении относительно других комсомольских проектов: «Все было бы хорошо, значит, но я почему рассказываю сейчас о Братске, потом о Дивногорске - это две большие разницы!» (респондент 8) «И: И все-таки, почему Вы решили поехать сюда? Ведь Саратов намного ближе. Р.: Так мы нашей группой рассудили: тут самая большая стройка государства в самом разгаре, тут и весело, и сытно будет» (респондент 12). Несомненно, важную роль играли высокие заработные платы (с надбавками и часто с командировочными) в тесной связи с перспективностью работы на строительстве ГЭС: «...я 25 лет получал командировочные [смеётся прим. авторов], то есть помимо заработной платы, я получал командировочные ежемесячно» (респондент 9). Часто молодых и неопытных людей, приехавших на стройку и полных энтузиазма, брали на работу мастерами, в том числе, такие возможности были и у женщин, что означало их высокую самостоятельность и важность не только в рамках семьи, но и в качестве квалифицированного специалиста. Все эти обстоятельства особенно актуальны для второго поколения строителей, которые ехали уже не на «голые горы», посколько они попри-езде были «окружены» готовой инфраструктурой, а также могли командироваться на уже частично работающую ГЭС из других городов СССР. Участницы исследования отмечали в своих интервью, что Красноярская стройка стала одним из первых масштабных объектов, на которых женщины работали наравне с мужчинами и имели хорошие карьерные перспективы. «И вот так я попала в строители, ну, у меня и специальность была строительная, и попала мастером сразу - сходу!» (респондент 6). «Я вообще начинала с контролёров ОТК... я вела приемку... через гоД меня поставили уже мастером в этом цехе. и так Дошла До веДущего конструктора» (респондент 14). В материальных факторах важную роль также играют коды, связанные с инфраструктурой в широком смысле этого слова, т.е. досугом и культурной жизнью, которые в Дивногорске были на высоком уровне: «Приезжали поэты московские... Был клуб “Строитель”, построили, там танцы были, и артисты часто приезжали, и Кузнецов (Анатолий Борисович, советский и российский актер театра и кино. - прим. авт.] был, потом этот самый... Заклунная [Ва)лерия Гаврииловна, советская и украинская актриса театра и кино прим. авторов], потом Нина Сазонова (советская и российская актриса театра и кино, певица. - Прим. авт.) приезжала и ещё украинский какой-то актёр, много было, приезжали... » (респондент 4), а если чего-либо не хватало строителям Красноярской ГЭС, «все, что наДо было сДелать - написать заявление» (респондент 7), и тогда любые препятствия были ликвидированы, а отдых организован. Все данные материальные блага вспоминались жителями Дивногорска, некогда жившими лучше Москвы, в сопоставлении с сегодняшним днем: «...в Сибири в то время заработки были, и были конечно значительно выше, чем московские.» (респондент 15). При сравнении с советским прошлым реалии современной России кажутся участникам исследования печальными, едва ли не возмутительными: «И когДа стройка закончилась, закончилось всё, ушло» (респондент 12). Учитывая контекст личной гордости за свершения своей юности, респонденты, выражая таким образом свою обиду и неудовлетворенность современной действительностью, демонстрируют важность материальных факторов для них в их молодости. Материальные установки, таким образом, оказываются достаточно значимыми для изученных нами комсомольцев-гидростроителей поколения 1960-х гг., несмотря на то что именно этим факторам не предавалось формально большого значения: «Заработные платы? Мы Даже не заДумывались.» (респондент 14). Однако инфраструктура и досуговые мероприятия были неотъемлемой частью красноярского строительства и обеспечивали именно этой стройке достаточное количество работников без постоянного оттока людей. Кроме того, можно предполагать, что материальные установки оказались столь значимыми по причине морального запрета всяких излишеств, что делало обладание дефицитными материальными благами большей ценностью. Ограничения и обсуждение результатов Данная работа и, следовательно, результаты, имеют ряд ограничений. Прежде всего, исследование проводилось более чем через четыре десятилетия после реальных событий. За это время произошло достаточное количество изменений - как в жизни каждого из строителей, с которыми проводилось исследование, так и в обществе в целом. Изменился социально-политический строй, кардинально преобразовались общественные взгляды на ряд явлений и процессов, культивируемых в советском прошлом России. Во многом именно из-за этого мы не можем сейчас определить, что фактически являлось ведущим мотивом для молодых респондентов сорок лет назад, и должны делать коррективы на то, что мы принимаем временные искажения за допустимую погрешность. Кроме того, мы не можем говорить о том, как идеология повлияла на соотношение материальных и нематериальных установок. Это является следствием избранной в качестве инструментария качественной методологии исследования. Нужно понимать, однако, что обоснованная теория может позволить нам вернуться в поле, чтобы детальнее и обширнее в плане выборки взглянуть на уже построенную модель. Из рассмотренных нами инструментов идеологического воздействия на молодежь стоит отдельно выделить наличие в Советском Союзе 1960-х гг. универсальных каналов связи, охватывающих большую часть населения страны, - СМИ. Из-за отсутствия альтернатив, а также полной подконтрольности государству таких газет, как «Правда» или «Комсомольская правда», они являлись прямым каналом коммуникации с молодежью, что облегчало руководству страны задачу поиска посредника взаимодействия, своеобразного медиатора. В настоящее время такой инструмент сложно рассматривать в качестве универсального, поскольку, несмотря на то, что более 90% молодежи использует социальные сети [18], предпочтения ее фрагментарны, из-за чего значительно растет значимость микро-инфлюенсеров в формировании повестки [19, 20]. При этом нами не отрицается возможность работать с молодыми людьми через те каналы связи, которые они сами считают релевантными и значимыми для себя. Заключение Исследование такого масштабного проекта, как строительство Красноярской гидроэлектростанции, демонстрирует обстоятельства, когда среди прочих на повестке дня не стояла проблема вовлечения молодежи в социально значимые события - так или иначе большинство молодого поколения было задействовано, и в воронку вовлечения через определенные каналы попадали новые люди, расширяя ее. Данное исследование позволяет нам взглянуть на ситуацию, во многом отличную от настоящего времени, и постараться понять на личностном уровне, через мотивационные установки молодежи, каким образом мы можем использовать практики прошлого для достижения схожего, необходимого нам эффекта, а именно формировать у представителей молодежи достижитель-ное поведение, зачатки которого ограниченно формировались в советскую эпоху. На выявленную модель мотивационных установок в настоящее время стоит смотреть через несколько иную оптику. Прежде всего, рассматривать мотивацию через призму идеологии было бы некорректно, и, следовательно, более релевантными оказываются подходы достижительного поведения и мотивации в процессе принятия решений, способные работать в условиях рыночного мира [21. P. 4]. При этом именно достижительное поведение является важным в рамках исследования современной молодежи. Об этом свидетельствуют результаты, полученные в исследованиях трансформации системы ценностей молодого поколения в современных российских условиях [22]. Несмотря на то что в настоящее время материальные стимулы считаются чрезвычайно важными [21], нельзя недооценивать значимость нематериальных мотивов, даже таких базовых, как потребность в принадлежности, по Айзенку

Скачать электронную версию публикации