On a new vector of professional training of an investigator in the conditions of digital transformation.pdf Современные общественные отношения характеризуются активным развитием технического прогресса, что обусловлено потребностью преодоления кризисных явлений в экономической, социальной, медицинской и иных сферах. Вместе с тем технический прогресс негативно сказывается на сферу противодействия преступности, поскольку отмечается устойчивая динамика роста преступлений, совершенных с использованием информационно-коммуникационных технологий или в сфере компьютерной информации, именуемых также киберпреступлениями. Так, если в 2018 г. доля указанных преступлений от общего числа зарегистрированных преступлений составляла 8,8%, то в 2019 г. она увеличилась до 14,5%, в 2020 г. - до 25,0%, за 6 месяцев 2021 г. аналогичный показатель составил 26,5% [1] (рис. 1). Рис. 1. Динамика совершения преступлений с использованием ИК-технологий или в сфере компьютерной информации Киберпреступления характеризуются особым способом совершения, специфическими криминалистическими следами. Субъекты указанных преступлений отличаются достаточно высоким уровнем знаний (в сравнении с населением) в области компьютерных технологий. Указанные черты предопределяют новый подход властных субъектов уголовного судопроизводства к расследованию и разрешению уголовных дел о рассматриваемых преступлениях, в основе которого - нетрадиционный процесс доказывания, предусматривающий собирание электронных следов, проверку и оценку не только самой электронной информации, но и ее носителей. Поскольку решение суда первой инстанции, как свидетельствуют результаты изучения судебной практики, основывается на доказательственной базе, сформированной следователем в ходе досудебного производства, и учитывает специфику обозначенных выше преступлений, то следует констатировать, что именно следователь в настоящее время должен уметь решать сложные задачи, прежде не возникавшие перед ним: 1) достоверно устанавливать механизм преступления, совершенного с применением IT-технологии; 2) своевременно устанавливать лиц, причастных к совершению преступлений, уверенно владеющих навыками обращения с информационными, телекоммуникационными технологиями; 3) формировать добротную доказательственную базу по уголовному делу, основу которой составляют электронные доказательства; 4) обеспечить соблюдение прав, законных интересов подозреваемого, обвиняемого, потерпевшего, осложняющееся спецификой производимых по уголовному делу следственных (осмотр устройства флеш-памяти и др.) и иных процессуальных действий (изъятие мобильного телефона, копирование электронной информации с ее носителя и др.). Сложность решения указанных задач дополнительно подтверждается существующими в научной литературе различными классификациями носителей электронных следов преступления. В частности, выделяются следующие носители электронных следов: 1) жесткий диск (венчестер), оптический диск; 2) оперативное запоминающее устройство (ОЗУ) ЭВМ; 3) ОЗУ периферийного устройства - принтера; 4) ОЗУ компьютерных устройств связи, сетевых устройств; 5) проводные, радиооптические и иные электромагнитные системы [2. С. 159-160]. Отдельные авторы предлагают иной перечень носителей электронной информации: 1) кэш-данные приложений; 2) МАС-адрес; 3) IP-адрес; 4) история создания файла; 5) физический адрес файла; 6) детализация соединений и др. [3. С. 64]. Наряду с указанным необходимо акцентировать внимание на тот факт, что научно-технический прогресс способствует более широкому применению современных технических средств, IT-технологий в уголовно-процессуальной практике. Так, в целях установления места нахождения трупа по уголовным делам об убийствах, уточнения места совершения преступления (геолокации) в следственной практике все чаще используют глобальные навигационные спутниковые системы, которые предполагают у пользователей опыт работы с техническими средствами, устройствами, создающими навигационные сигналы, и умения визуализировать полученную таким образом информацию [4. С. 45]. Кроме того, при расследовании краж мобильных телефонов, гаджетов, а также в случае необходимости установления (подтверждения) факта знакомства, общения и т.п. соучастников по уголовному делу, обвиняемого и потерпевшего (свидетеля) следователь, как правило, добывает электронное доказательство, источником которого выступает IMEI телефона. Допустимость использования указанного доказательства для идентификации абонентов признает Верховный Суд РФ (Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 01.06.2017 г. № 19 «О практике рассмотрения судами ходатайств о производстве следственных действий, связанных с ограничением конституционных прав граждан (ст. 165 УПК РФ)», п. 12). Последнее обстоятельство не только уточняет правовую основу использования IMEI телефона в процессе доказывания, но и способствует формированию единообразной практики при использовании в ходе расследования преступлений сведений об 1МЕ1-коде телефона, используемого практически каждым человеком. Отдельными авторами высказывается мысль о целесообразности применения системы радиочастотной идентификации объектов при осуществлении противодействия расследованию таких преступлений, как незаконный оборот оружия, боеприпасов, взрывчатых веществ, взрывчатых устройств [5. С. 37]. Представляется, что знание следователем особенностей функционирования указанной системы позволит ему тактически грамотно построить ход расследования уголовного дела, верно определить направления поиска причастных к преступлению лиц и т.д. В условиях цифровой трансформации, собирая, проверяя и оценивая электронные доказательства, следователь должен учитывать особенности процессуального порядка производимых в указанных целях следственных действий. В наибольшей степени это характерно для производства следственного осмотра, детально исследованного А. Н. Колычевой [4. С. 40]. Определенной спецификой обладает и производство такого следственного действия, как выемка в ходе осмотра носителей электронной информации. Главное в ходе выемки - исключить возможность бесконтактного доступа к данному носителю, который может привести к искажению или утрате содержащейся на нем информации. Обеспечению сохранности (достоверности) информации будет способствовать владение следователем сведениями о существовании и правилах применения «Мешка Фарадея» - электронного устройства, ограждающего рассматриваемый носитель от случайного доступа к нему [6. С. 33]. Проверка и оценка собранных следователем электронных доказательств предполагает установление указанным субъектом допустимость этих доказательств. В основе такого установления в условиях цифровой трансформации выступают не столько предписания, закрепленные нормами уголовнопроцессуального закона, сколько критерии технического характера, определяющие надежность, неизменность собранной электронной информации, не получившие нормативного закрепления. Указанное свидетельствует о том, что в современных условиях развития информационного общества следователю уже недостаточно владеть знаниями отраслей права (правовыми знаниями). Известный ученый В.Н. Махов ранее писал, что следователь при расследовании преступлений использует профессиональные знания, исключая применение им специальных знаний [7. С. 84]. Отдавая дань уважения научным взглядам В. Н. Махова, позволим себе уточнить, что в настоящее время с приведенным утверждением сложно согласиться. Все чаще в следственной практике возникают процессуальные ситуации, когда при принятии процессуальных решений и производстве процессуальных действий следователю уже недостаточно знания права, социологии, психологии, поскольку IT-технологии все активнее применяются не только при совершении преступлений, но и при организации противодействия их расследованию. Все отчетливее проявляется потребность в овладении следователем знаниями программирования, информационного, телекоммуникационного профилей. Осознание этого властными субъектами, как показывает опрос следователей, происходит без особого интереса с их стороны, поскольку, во-первых, требуемое в современных условиях новое содержание профессиональной подготовки непривычно для следователя; во-вторых, овладение иной структуры профессиональных знаний - сочетание правовой и информационно-технической составляющей - сложный когнитивный процесс. Указанное подтверждается результатами эмпирического исследования, проведенного другими учеными. Так, по данным Ф.К. Зиннурова, Э.Т. Хайрулло-вой, 78% опрошенных ими следователей либо не учитывают в ходе производства по уголовному делу особенности полученной компьютерной информации, либо недооценивают возможности такой информации для полного установления фактических обстоятельств уголовного дела, 22% указанных респондентов в своих действиях и решениях в рассматриваемых ситуациях полагаются на специалистов [8. С. 275]. Представляется, что полученным данным отчасти корреспондируют предписания уголовно-процессуального закона об обязательном участии специалиста при изъятии электронных носителей информации, копировании носителей информации следователем (ст. 164.1 УПК РФ). Однако следует признать, что такое законодательное установление неоднозначно оценивается следователями. Как показывает изучение следственной практики, значительная часть следователей считает, что способны самостоятельно не только копировать электронную информацию, но и произвести изъятие ее носителей. Схожие данные получили С.В. Зуев, В.С. Черкасов. Так, по мнению 84% опрошенных ими следователей, необходимо исключить из уголовнопроцессуального закона правило об обязательном участии специалиста в следственном действии, требующем изъятие электронных носителей информации. Только 16% респондентов считают целесообразным анализируемое участие специалиста [9. С. 194]. Отметим, что следственная практика разнородна в рассматриваемых процессуальных ситуациях. Ее формированию способствует отсутствие единой позиции судов по вопросу признания полученных в отсутствие специалиста электронных доказательств допустимыми. На данный факт обращается внимание и другими авторами при анализе решений, вынесенных рядом судов в порядке ст. 125 УПК РФ: Севастопольским городским судом, Приморским краевым судом, Омским областным судом и др. [10. С. 161-162]. С учетом изложенного верной представляется позиция С. В. Зуева о том, что предписания об обязательном участии специалиста, предусмотренные ст. 164.1 УПК РФ, необоснованно сужают процессуальную самостоятельность следователя. Ввиду указанного они подлежат исключению из уголовно-процессуального закона [11. С. 58-60]. Необходимо учитывать и тот факт, что специалист, в качестве которого, как правило, выступает судебный эксперт, отвлекается от производства сложных, длительных по времени компьютерных, программно-технических и иных судебных экспертиз, что трудно признать обоснованным с точки зрения обеспечения разумного срока досудебного производства. Кроме того, следователь, при отсутствии у него глубоких знаний из сферы IT-технологий, способен изъять технически несложные носители электронной информации без ущерба для содержащейся на них информации - флеш-карты. СД-диск и т.п. Поэтому отдельные авторы предлагают вопрос привлечения специалиста к участию в следственном действии разрешать следователем по собственному усмотрению в целях обеспечения обоснованного и целесообразного участия специалиста [12. С. 166]. Такое предложение требует дополнительной проработки, чтобы исключить возможности злоупотребления правом следователем [13. С. 914-924], влекущего признания электронного доказательства ничтожным. Наряду с указанным следует акцентировать внимание и на иную проблему, возникающую в следственной практике вследствие реализации предписаний, закрепленных ст. 164.1 УПК РФ. В частности, следователь, прежде чем допустить специалиста к участию в производстве следственного действия, обязан проверить его компетенцию. Такая проверка сводится к представлению специалистом документа о соответствующем профессиональном образовании и сведений, подтверждающих стаж его профессиональной деятельности. Но в научной литературе обоснованно ставится вопрос о том, какого уровня должно быть образование: среднего специального (уровень бакалавриата) или высшего (уровень магистратуры). Также высказываются сомнения, что наличие диплома о профессиональном образовании во всех случаях обеспечивает качественное проведение следственного действия с участием специалиста. Кроме того, нормативно не установлен размер минимального стажа, при наличии которого допустимо привлекать специалиста к производству следственного действия. На отсутствие необходимой подготовки у привлекаемых специалистов указывают нередко и следователи [14. С. 180]. Между тем в условиях цифровой трансформации все чаще электронные доказательства имеют решающее значение по уголовному делу. Заслуживает внимания и утверждение П. С. Пастухова о том, что в настоящий период отсутствуют стандарты для аккредитации, сертификации, образования таких специалистов [15. С. 480]. Одновременно дискуссионным представляется предложение отдельных авторов об определении именно следователем в различных процессуальных ситуациях уровня квалификации указанных специалистов, их навыков по изъятию, фиксации, исследованию электронных носителей информации [14. С. 180]. Мотивируют свое предложение указанные авторы возложением на следователя уголовно-процессуальным законом личной ответственности за полноту и качество расследования уголовного дела. Но чтобы следователь полноценно мог удостовериться в компетенции привлекаемого специалиста, он должен сам владеть знаниями из сферы IT-технологий. Учитывая изложенное, а также принимая во внимание, что назначением уголовно-процессуальной деятельности следователя выступает ограждение лица, заподозренного в совершении преступления, от произвола государства, которому оно с большей долей вероятности может быть подвергнуто при разрешении уголовно-правового конфликта [16. С. 70], следует заключить, что в условиях цифровизации общественных отношений необходимой становится смена вектора профессиональной подготовки следователя, которая базируется на федеральных государственных образовательных стандартах (далее -ФГОС). Последние сменили парадигму знаний, умений, навыков, прежде присущую системе высшего образования. Основу указанных стандартов составляет компетентностный подход, нацеленный на овладение знаниями, навыками, компетенциями, соответствующими требованиям современного общества. Рассматриваемый подход предполагает наличие у выпускника образовательной организации определенного опыта в решении профессиональных задач. Ретроспективный анализ образовательной сферы свидетельствует о постоянном изменении требований к подготовке выпускника. Изложенные выше проблемы следственной практики обосновывают необходимость в корректировке профессиональных компетенций, формируемых ФГОС у юристов уровней бакалавриата, специалитета. Для решения обозначенной проблемы первоначально следует обратиться к приказу Минобрнауки России от 13.08.2020 № 1011 «Об утверждении федерального государственного образовательного стандарта высшего образования - бакалавриат по направлению подготовки 40.03.01 Юриспруденция». Согласно п. 1.13 данного приказа образовательная организация наделена правом конкретизировать содержание программы бакалавриата в рамках направления подготовки, ориентируя ее на область и сферу профессиональной деятельности выпускника, а также на задачи указанной деятельности. При этом она должна руководствоваться содержанием ФГОС, устанавливающим перечень обязательных к освоению обучающимся дисциплин (27 наименований). Большинство из таких дисциплин представляют самостоятельную отрасль материального или процессуального права. Данным приказом (п. 2.2) для изучения также включена дисциплина «Информационные технологии в юридической деятельности», поскольку рассматриваемый ФГОС предусматривает формирование такой общепрофессиональной компетенции, как информационные технологии (ОПК-8). Согласно данной компетенции выпускник должен быть способен решать задачи профессиональной деятельности с применением информационных технологий. Между тем применение информационных технологий - достаточно обширное понятие и, как представляется, в системе компетенций, подлежащих овладению -не нацеливает выпускника-юриста на необходимость глубокого освоения современных информационнокоммуникационных технологий, правил компьютерного программирования и т.п. Приведенная выше компетенция выполняет вспомогательную функцию и является недостаточной в контексте реализации национальной программы «Цифровая экономика», утвержденной Указом Президента РФ от 07.05.2018 № 204, и не ограничивается в своей юрисдикции пределами функционирования экономических отношений. Очевидно, что в современных условиях жизнедеятельности государства потребностью становится определение приоритета информационно-технической подготовленности выпускника-юриста, особенно если его профессиональная деятельность связана с обеспечением законности и правопорядка, в том числе в уголовном судопроизводстве. Анализируемый ФГОС создает условия для решения указанной проблемы. В частности, в ведении образовательной организации находится определение содержания профессиональных компетенций. При этом ей надлежит опираться на профессиональные стандарты соответствующей профессиональной деятельности. Но профессионального стандарта подготовки следователя на сегодняшний момент не существует. В такой ситуации образовательная организация обязана в соответствии с приведенным приказом Минобрнауки России от 13.08.2020 № 1011 (п. 3.5) проанализировать требования к профессиональным компетенциям, предъявляемым к работникам на рынке труда, обобщить отечественный и зарубежный опыт в рассматриваемом направлении, проанализировать иные источники. Указанное требование распространяется и на образовательные организации, осуществляющие подготовку юристов по программам бакалавриата, специалитета. Анализ учебных планов ряда образовательных организаций, учет экспертных оценок по данному вопросу позволяет заключить, что в указанных планах с учетом современных требований, предъявляемых к профессиональной подготовке юристов, недостаточно предусмотрено средств (модулей, количества зачетных единиц (часов)) для овладения будущими юристами информационно-цифровых технологий (табл. 1, 2). Таблица1 Анализ учебного плана по ООП 40.05.01 Правовое обеспечение национальной безопасности - Специалитет Курс обучения Кол-во часов на изучение дисциплин Блока Б1 Кол-во часов на изучение дисциплин, формирующих профессиональную компетенцию - «информационно-коммуникационную»1 1 1 152 166 (Информатика и информационные технологии в профессиональной деятельности) 2 1 032 - 3 1 024 48 (Кибербезопасность и правовое регулирование информационной безопасности) 4 1 060 56 (Информационное право; Информационно-правовые системы) 5 742 - Всего за период обучения 5 010 270 (5,4%) Таблица 2 Анализ учебного плана по ООП 40.03.01 Юриспруденция - Бакалавриат Курс обучения Кол-во часов на изучение дисциплин Блока Б1 Кол-во часов на изучение дисциплин, формирующих профессиональную компетенцию - «информационно-коммуникационную» 1 1 046 42 (Информационные технологии в юридической деятельности) 2 922 - 3 1 016 - 4 107 28 (Избирательное право; электронный документооборот и электронные доказательства в уголовном, гражданском, арбитражном судопроизводстве; энергическое право (особенная часть) Всего за период обучения 3 091 52 (1,7%) Исходя из содержания учебного плана по ООП 40.05.01 Правовое обеспечение национальной безопасности - Специалитет, следует заключить, что схожее соотношение объемов изучаемых дисциплин характерно для основных образовательных программ (далее -ООП), осваиваемых в ведомственных образовательных организациях высшего образования, находящихся в ведении МВД России, Следственного комитета России. Принципиальное отличие состоит в уточнении названия специализации, узкой специализации подготовки выпускников. С учетом темы научной работы для нас представляет интерес соответственно специализация уголовно-правовая и специализация узкая - предварительное следствие в органах внутренних дел. Следует отметить, что в Московском университете МВД России (далее - МосУ МВД России) реализуются основные образовательные программы высшего образования, наполненные в достаточной степени информационно-телекоммуникационной составляющей, результаты освоения которых приобретают повышенную значимость для уголовно-процессуальной деятельности: «Безопасность информационных технологий в правоохранительной сфере» (специализации - компьютерная экспертиза при расследовании преступлений; информационно-аналитическое обеспечение правоохранительной деятельности, узкая специализация - оперативно-техническое обеспечение раскрытия и расследования киберпреступлений; технологии защиты информации в правоохранительной сфере) [17]. Анализ представленных данных позволяет заключить, что и в ведомственных вузах при подготовке следователей акцент делается на гуманитарные дисциплины. Освоение дисциплин информационноцифрового профиля предусмотрено иными участниками уголовного судопроизводства - главным образом специалистом, судебным экспертом. Привлечение последних следователем, как ранее было аргументировано, для производства следственных действий во многих случаях является нецелесообразным. Поэтому вопрос об изменении содержания профессиональной подготовки следователя продолжает оставаться актуальным и для ведомственных вузов. Существование проблемы недостаточности владения следователями знаниями информационноцифрового характера признает и Е.Р. Россинская. Она предлагает ее решить не только путем расширения обозначенной составляющей в основной образовательной программе при подготовке будущих следователей, но и посредством переподготовки или повышения их квалификации [18. С. 33]. Представляется, что реализация последнего в образовательной деятельности не позволит достичь необходимого качества подготовки следователя, которое требуется в условиях повсеместной цифровизации общества. Будущему следователю необходимо в значительно большем объеме, чем сейчас, изучать и вырабатывать навыки уверенного применения знаний из сферы IT-технологий. Необходимость последнего усиливается ввиду введения в экономику электронных денег, криптовалюты, что требует владения иными профессиональными компетенциями. Наполнение ООП образовательных организаций, готовящих выпускников для сферы обеспечения законности и правопорядка, должно происходить за счет включения в нее в качестве обязательных к изучению таких дисциплин, как программирование, алгоритм обработки данных, системы управления базами данных, криминалистическое исследование виртуальных следов и т.п. Очевидно, что без изменения содержания ФГОС высшего образования невозможна обозначенная корректировка ООП. В рассматриваемом аспекте положительным следует признать опыт Национального исследовательского университета «Московский институт электронной техники», в учебном плане которого по программе 40.05.01 Правовое обеспечение национальной безопасности (специализация - уголовно-правовая) из 269 зачетных единиц (дисциплины Блока 1) 60 зачетных единиц (почти четверть) приходится на освоение дисциплин электронно-цифрового характера [19]. Представляется, что оптимальным количеством таких зачетных единиц должно быть не менее трети от объема всех обязательных для изучения учебных дисциплин будущими юристами, специалистами в сфере обеспечения законности и правопорядка. Настало время отказа от традиционного представления о том, какими знаниями должен владеть следователь, чтобы качественно, в разумный срок, соблюдая права, законные интересы участников уголовного судопроизводства, расследовать уголовные дела о преступлениях, среди которых стабильно растет число киберпреступлений. Следователю необходимы знания и умения, компетенции, которые позволили бы ему: 1) уверенно работать с цифровой информацией независимо от форм ее существования, одновременно принимая во внимание особенности работы с ней, обусловленные конкретной формой существования; 2) верно оценивать сведения, закрепленные на электронном носителе с помощью цифровых знаков, на предмет относимости их к расследуемому уголовному делу; 3) без искажения преобразовывать цифровую информацию в аналоговую (при необходимости) посредством специальных устройств и программных средств; 4) правильно изымать и упаковывать носители электронной информации, исключая возможность искажения, уничтожения последней; 5) верно определять вид судебной экспертизы, подлежащей назначению по уголовному делу, исходя из конкретных его обстоятельств: а) экспертизу данных программного обеспечения, б) компьютернотехническую (информационно-компьютерную, компьютерно-сетевую, программно-компьютерную, аппаратно-компьютерную) и др.; 6) создавать и уверенно работать с виртуальной комнатой хранения виртуальных следов IT-преступлений; 7) обеспечивать сохранность электронной информации (виртуальных следов преступлений), имеющейся в уголовном деле, на протяжении всего периода досудебного производства; 8) владеть методикой выявления и фиксации электронных доказательств; 9) уверенно владеть технологией внедренного автоматического рабочего места следователя; 10) уверенно эксплуатировать сетевое оборудование; 11) определять факты и средства фальсификации (искажения) электронной информации лицами, оказывающими противодействие расследованию преступлений. В заключение отметим, что изменение вектора профессиональной подготовки следователя должно быть воспринято в первую очередь ведомственными образовательными организациями высшего образования, нацеленными на подготовку следователей. Вне решения обозначенной проблемы не должны оставаться и образовательные организации, обучающие по программе высшего образования «Правовое обеспечение национальной безопасности», чтобы обеспечить востребованность своих выпускников на рынке труда в условиях цифровой трансформации.

Скачать электронную версию публикации