The culture as the Utopian project (philosophic-culturological aspect).pdf Пространственно-смысловой континуум (ПСК) -первая модель культуры, сконструированная человекомразумным, в содержании и функционировании которойотношение бытия и мышления носит характер тождест-ва. ПСК является рабочей моделью культуры достаточ-но продолжительное время - вплоть до возникновенияхристианства, хотя деконструкция этой модели намети-лась уже в античной метафизике и драматургии. Мыполагаем, что основным содержанием культуры какспецифически человеческого способа адаптации к мируи условием ее функционирования является последова-тельное и прогрессирующее расщепление реальности,причины которого кроются в способности человека кцелеполаганию и целепретворению.Универсалия, наиболее емко описывающая ПСК -тотем (или тотемное тело, поскольку ему свойственнопростираться и заполнять собою), относительно кото-рого идентифицируются и дифференцируются различ-ные явления реальности, рефлексируемой мифологи-ческим сознанием, а также определяется положениеносителя этого сознания в общей картине мира. По-скольку тотем не предполагает ничего вне (ни в каче-стве реального, ни в качестве возможного) и являетсяисчерпывающим все жизненное разнообразие («боже-ственный избыток красоты», по удачной метафоре Нер-во), то он есть абсолютное тождество онтогносеоло-гического, аксиологического и практического момен-тов: тотем есть, он есть субъект и объект мысли, онесть субъект/объект действия/воздействия. Это поло-жение можно проиллюстрировать тем фактом, что вархаичной культуре, как преимущественно жестуаль-ной, знание устойчиво ассоциируется с усвоением (обэтом свидетельствуют как практики, например риту-альная антропофагия, так и устойчивые метафоры, пе-режившие архаику - библ. «вошел и познал» и т.п.);цетафора же, как мы полагаем, вовсе не всегда явля-ется художественным приемом (по крайней мере, тек-сты первобытной культуры никак нельзя отнести кхудожественному творчеству), а скорее - способомсоотнесения несопоставимых явлений реальности, завнешним различием которых человек угадывал струк-турное сходство, которое мог выразить только поэти-чески (а не понятийно и не категориально) и понималне в «переносном», а в буквальном смысле.Уже на примере ПСК можно убедиться в способ-ности модели культуры к существенным или дажесущностным трансформациям, при том, что сущностьсамой культуры является неизменной и заключается в«мета-физировании». «Природа» (один из первых об-разов пространства, возникший одновременно с «ро-дом»), переживаемая аффективно, является, с однойстороны, условием, а с другой - содержанием челове-ческой памяти. Память и осознаваемая человеком не-равномерность распределения тотемного тела междуотдельными его частями (в виде последовательностиучастков большей и меньшей сгущенности) способст-вуют формированию образа Другого. Буквальный пе-ревод слова «тотем» - . На наш взгляд, Дру-гой - это первый канал, по которому осуществляетсяотток реальности. Происхождение Другого неясно, аположение в ПСК вариативно: оно предстает то какотчужденная часть самого тотемного тела, то как ок-ружающая тотемное тело зияющая и всепоглощаю-щая, активная, но неструктурированная масса. Всяистория человечества есть культура, т.е. исход из ло-на природы в качестве Другого.Другой является обеспечением рефлексии (самойвозможностью дистанцирования), свидетельством на-чала расщепления сознания (собственно рефлексия) иреальности (культура как утопия). Все практики ПСКосуществляются в духе дискурса удержания, так какидеалом, воспроизводимым в них, является ретро-спективный образ - образ предка. Но более могуще-ственным, на наш взгляд, оказывается фактор пред-посылания образа действия самому действию (в видецели). Отношение к реальности в пределах архаикиоказывается более сложным, чем кажется на первыйвзгляд. Практикам удержания (к которым, несомнен-но, относятся обряды и ритуалы) противостоит тен-денция классификации/дифференциации мира, заявив-шая о себе в номинации и первых опытах структури-рования культурных объектов посредством их произ-вольного членения и сочетания.Культура архаики не ведает пустоты (не в силу еебоязни и сознательного избегания, но в силу ее не-возможности, - т.е. немыслимости в пределах дейст-вия парадигмы удержания полноты, т.е. ПСК). Пол-ноте в ней ничто не противопоставляется; идея дис-кретности и зачатки темпоральности содержатся в ар-хаичной культуре в виде ощущения неравномерностираспределения полноты (чередования «сгустков» ма-терии с участками относительной разреженности) исакрального ужаса при столкновении с инобытием,т.е. бытием Другого. Поэтому оперативный арсеналограничивается, если использовать музыковедческуютерминологию, экспозицией, - т.е. проблематизациейи тематизацией (что подтверждает наше положение ожестуальном характере архаичной культуры). Конста-тация и произвольное сочетание элементов освоенно-го тотемного тела как приемы культурного моделиро-вания характерны не только для ПСК, но и для куль-туры Средневековья с ее комбинаторикой (бестиарии,живопись И. Босха и т.п.) и для периодов активациипоисков в области формообразования вообще. Интер-претация реальности в текстах архаики ограничивает-ся элементарными композиционными схемами: экс-позиция материала - повтор (буквальный, или тавто-логия, и модифицированный, или вариация). Наи-большую свободу интерпретации допускает кумуля-ция - поиск взаимозависимостей (реальных или мни-мых), осуществляемый «методом тыка», - т.е. интуи-тивно. Кумуляция основана на принципе нанизывания(NB: множество древних поэтических собраний со-держит, хотя бы в названии, образ ожерелья, а симво-лом судьбы во многих культурах является нить - какспособ соединения событий в последовательность, ало-гичную либо детерминированную). Возможности ку-муляции трудно переоценить: только она, как чистаялогика развертывания, позволяет производить неожи-данные и богатые следствиями сопоставления. Куму-лятивный момент содержится не только в фольклоре,но и в абсурдистской традиции XX в. и вообще свой-ствен сатирической, обостренно дистанцированной по-зиции. Явление большего масштаба, чем кумуляция, ивключающее последнюю в качестве одного из прие-мов - это описание. Аксиоматическая часть любойфундаментальной науки представляет собой набор кон-статации, более или менее подробно описывающих ре-альность исследуемого объекта. Преобладание у че-ловека визуальных каналов восприятия информациинад прочими во многом обуславливает и объясняет ха-рактер познавательной деятельности, верификацион-ная часть которой на до-теоретическом этапе целикомсводится к зрительному удостоверению («что увидел,то и спел»). Отсутствие интерпретационного моментав описании совершенно его обессмысливает. Интер-претативный момент содержится не только в отборерепрезентируемого материала, но также в последова-тельности его организации и внутренних члененияхцелого. Приведенные доводы, на наш взгляд, доста-точно красноречиво свидетельствуют в пользу того,что утопическое мышление является не прерогативойнововременной культуры, а свойственно культуре во-обще, и архаичным культурам в частности, что под-тверждается наличием в них таких способов осмыс-ления действительности, которые, будучи направлен-ными на удержание онтогносеологической целостно-сти, тем не менее обусловлены начавшимся процес-сом расщепления реальности.Констатация и другиедоступные мифологическому сознанию формы ин-терпретации действительности не в меньшей степенипредполагают рефлексивное дистанцирование, нежелиразвитые философские системы, поэтому мы склоннынастаивать на том, что культура с самого ее возникно-вения была утопическим проектом. Только для чело-века свойственно такое освоение действительности,при котором никакое количество и качество инфор-мации не является достаточным и потребность в нейвозрастает, а интерпретация становится неизбежной всилу того, что человеческое мышление не удовлетво-ряется очевидным и угадывает больше взаимосвязеймежду явлениями, чем это есть на самом деле, т.е.действует по схеме «от сложного - к простому» (та-кими усложняющими реальность предположениямибыли и есть Бог, закон и т.п.).Дифференциации реальности, наметившейся в прак-тиках номинации и интерпретации, противостоит не-которое время центростремительная сила удержания.Поскольку древний человек - стихийный материа-лист, то связка усвоение - познание может иметь идругой вариант: усвоение - поддержание энергетиче-ского баланса. Интересно отметить следующую де-таль: для гимнов и эпических повествований харак-терно обращение к богам в качестве «пролога» к из-ложению просьбы/хвальбы или коллизии. Помимо кон-центрации внимания слушателей эта часть произведе-ния имеет еще одну, более существенную, функцию.Поскольку имя является продолжением физическоготела обозначаемого, то его произнесение способству-ет воздействию на обозначаемое. Из этого следуетважная вещь: возможно, взывание к богам использо-валось, как и номинация, и речь вообще, в качествемеры, предохраняющей мир от исчезновения, которымему постоянно угрожал Другой (позже - хаос, небы-тие, расширение Вселенной), и от изменений, которыетакже воспринимались как симптом деградации ре-альности (это беспокойство, судя по всему, постояннопреследовало человека, взять хотя бы представление обистории человечества как о смене Золотого, Серебря-ного, Бронзового и Железного веков).Для структурирования мира по образцу рода дос-таточно оперировать двумя категориями - сходства(по-добия, тождества) и различия (подробное рассмотре-ние этих фигур мышления в их взаимной сменяемостипредпринял М. Фуко). На определенном этапе разли-чие возобладает над сходством и парадигма удержаниясменяется парадигмой преодоления. Первый «антропо-логический тупик» (термин Погоняйло А.Г) связан скризисом греческой культуры, самосознание которойусматривает корень зла в избыточности человеческо-го присутствия, которую предлагается снимать по-средством деиндивидуации (что осуществляется в хо-де различного рода коллективных действий, заклю-чаемых катарсисом). Ужас, испытываемый античнойкультурой, мог быть связан с предощущением катаст-рофического распада ПСК на «автономные» прост-ранство и время, прообразы которых даны в катего-рии индивидуальной судьбы. Обвинения Ф. Ницше вадрес Сократа и Платона связаны именно с тем, чтоих философия стала теоретическим обоснованием ме-та-физической нетерпимости к бытию (в форме раз-ведения «видимого» и «сущностного»). То, чем совре-менный человек так восторгается в греческой культу-ре, на самом деле является симптомом ее кризиса ипопыткой его преодоления. Достижения греков в об-ласти искусства, геометрии и проч. способов овладе-ния реальностью, как то: «симметрия», «пропорция»,«золотое сечение», «число», а также метроритми-ческая организация речи (поэзия) - можно рассматри-вать как способ нормирования пространства, какпрактику репрессий по отношению к неподдающему-ся, избыточному бытию. Характерно, что основнымпрегрешением человека перед богами является само-обольщение своими возможностями, наказуемое бе-зумием (дерзновенному разуму - тьма неразумия: слу-чай Геракла), смертью (смерть как мера жизни дляпревысившего норму: случай Икара) и пыткой недос-тижением цели (танталовы муки и сизифов труд). То,что называется греческой мудростью, есть кротостьразума (пр., мудрость Эдипа), его покорность Судьбе.В этом ключе можно рассматривать смысл наказаниякак символическую кастрацию сознания - нейтрали-зацию Логоса/гнозиса, значение которого в культуреначинает заметно возобладать над «коллективнымбессознательным» (т.е. родовым сознанием) в той жедревнегреческой культуре. Но есть еще «случай Про-метея» - добровольная жертва силам, противостоя-щим культурному прогрессу (интересная деталь: ко-гда «бытие человека» начинает пониматься однознач-но, - как «культура», оно вместе с тем начинает про-тивопоставляться природе - как естественному бы-тию, хаосу и стихии). Одна из удачнейших метафорчеловеческого существования - образ Мюнхгаузена,тянущего себя за волосы из болота.Мы опускаем этапы мутации ПСК и обращаемся кследующей принципиальной пространственной моде-ли культуры - средневековой. В ней вдохновенная по-этичность сочетается с суровыми рационализмом и де-терминизмом, характерными и для последующей, но-вовременной эпохи. Проблема соотношения «души» и«тела» есть, по сути, модификация рассуждений оструктуре бытия. Душа, или Дух, Промысел Божий,посмертное существование души, Рай - все это -«производные» категории времени, его интерпретации(идеи «судьбы» и «истории» также являются «част-ными случаями» линейного времени). Утопизм сред-невековой картины мира заключается в том, что каж-дому измерению времени приписывается обладаниесобственным пространством: так возникают Священ-ная История, Земля Обетованная, «Рай» и т.п. - не каквозможные модусы бытия, но как вполне реальные.Вообще Средневековье чрезвычайно обильно на изо-бретения. Взять хотя бы символ, с которого фактиче-ски начинают свое существование двусмысленные объ-екты, населяющие реальное пространство бытия на-равне с обыденными вещами. Схоластика, а затем Де-карт, Кант и др. немало способствовали тому, что Дух/сознание начинает предпосылаться реальности и слу-жить доказательством ее существования, а времяпред-восхищает пространство (перспективное виде-ние - ясно-видение, т.е. пред-видение). Дискурс пре-одоления утверждается не без противодействия на-родной традиции, в значительной степени сохранив-шей установку на воспроизводство, т.е. удержание ро-довых ценностей. С конца Средневековья и до Новоговремени борьба этих двух тенденций принимает видсоперничества элитарной и народной/низовой (массо-вой) культуры. Трагедия Дон Кихота - не в его неаде-кватности, а в необходимости выбора (выбор - этомодус времени) между обыденной реальностью и ре-альностью возможного, идеала. Трагедия Гамлета -также в выборе (между «быть» и «не быть» собствен-ной идентичности). Художественными примерами не-трагического бытия являются «Декамерон» и «Гар-гантюа и Пантагрюэль» (для традиционной картинымира, опирающейся на циклическую концепцию вре-мени, не свойствен детерминизм с присущим ему тра-гизмом; все вариативно - можно «переиграть»). Ос-новной утопией Средневековья было прочтение бы-тия как «Книги Природы» и «Библии».Более поздний по времени кризис антропоцент-ризма приходится на рубеж XIX -XX вв. и сопровож-дается, как и предшествующий, активацией формооб-разовательных поисков. Символизм и абстракцио-низм, сюрреализм и техника коллажа являют после-довательное движение от предельной смысловой на-груженности изображаемого принятыми в культуресмыслами к раскрепощению реальности и деконст-рукции значения вообще. Избыточность мира заявля-ет о себе как поли-культурность, которой противосто-ят малоуспешные попытки «интеграции», «геоохва-та» и проч. Тотальность культуры (насильственнаявсюдность ее утопизма хорошо прослеживается напримере экспансии сознания в метафоре «мыслящийтростник») обеспечивается «виртуальным» (а не ре-альным) успехом личности, жесткой стандартизациейпространства (как общественного, так и личного) по-средством моды, рекламы и проч. Можно говорить оновом пространственно-смысловом континууме в томсмысле, что пространство-время раскручивается, по-добно ленточному червю, - бесконечное и лишенноекакого-либо центра (концепции, интерпретации ипроч.). Специфика и трагедия культуры на данномэтапе ее существования заключается в том, что еесмыслом становится изживание самой себя, самоутверж-дение посредством самоуничтожения - «информа-ция», в отличие от «текста», не нуждается ни в интер-претации, ни в интерпретаторе.

Скачать электронную версию публикации