Criminal prosecution concept and its corpus (first report).pdf Понятие наказания, его определение, в целом про-блема наказания постоянно находились в центре вни-мания отечественной (дореволюционной и советской)науки уголовного права. В настоящее время, до и по-сле принятия Уголовного кодекса РФ 1996 г., появил-ся ряд научных исследований (см. работы В.К. Дую-нова, К.А. Сыча и др.), в которых авторы пытаютсядать ответы на вопросы, имеющие вековую (и более)историю, предлагают решения, заслуживающие вни-мания и тщательного анализа.Обратимся к определению уголовного наказания,данного в ст. 20 УК РСФСР 1960 г. «Наказание не толь-ко является карой за совершенное преступление, но иимеет целью исправление и перевоспитание осужденно-го в духе честного отношения к труду, точного исполне-ния законов, уважения к правилам социалистическогообщежития, а также предупреждения совершения новыхпреступлений как осужденными, так и иными лицами.Наказание не имеет целью причинение физическихстраданий или унижение человеческого достоинства».В определении наказания, данного в УК РСФСР1960 г., выделяются два существенных признака: караи цель (цели) наказания. Любое понятие тогда являетсяправильным, когда оно определяется признаками одно-го и того же класса. Е.К. Войшвилло в монографии«Понятие» пишет: «Понятием мы называем мысль,представляющую собой результат обобщения (и выде-ления) предметов или явлений того или иного классапо более или менее существенным... признакам. ...Обобщение достигается за счет отвлечений от всех ин-дивидуальных особенностей предметов или тех илииных групп предметов в пределах данного класса» [1].Сами по себе понятия «кара» и «цель» не опреде-ляются признаками одного класса. Они приобретаюттакие признаки в определенной связи друг с другом врамках более широкой системы, в нашем случае -правовой (нормативной).В УК РФ 1996 г. уголовное наказание определяетсякак «мера государственного принуждения, назначаемаяпо приговору суда. Наказание применяется к лицу, при-знанному виновным в совершении преступления, и за-ключается в предусмотренных настоящим Кодексомлишении или ограничении прав и свобод этого лица».Как видно из этого определения, в настоящее вре-мя наказание - это не кара, а мера государственногопринуждения. В.Д. Филимонов пишет: «Отказ новогоУголовного кодекса от определения наказания как ка-ры за совершенное преступление имеет свои основа-ния. Основная причина этого отказа состоит в том,что слова "наказание" и "кара" - синонимы. Поэтомуопределение наказания как кары ничего для выясне-ния содержания этого явления не дает. Определениенаказания как меры государственного принуждения,напротив, указывает на наиболее существенные егопризнаки» [2].«Наказание» и «кара» - не синонимы, и следует со-гласиться с мнением В.К. Дуюнова, что «по вопросу осодержании понятия кары, его значения и соотноше-нии с понятием наказания в теории имеются весьмасущественные расхождения» [3. С. 63].М.Д. Шаргородский полагает, что «наказание неизбе-жно причиняет страдания тому лицу, к которому оно при-меняется. Именно это свойство, являясь необходимым при-знаком наказания, делает его карой» [4. С. 199]. И далее:«Наказание является карой потому, что оно: а) назнача-ется за совершенное деяние; б) находится в соответст-вии с совершенным деянием; в) является принуждени-ем и причиняет страдания» [4. С. 209].Б.С. Утевский исходил из того, что «кара - это при-нуждение» [5. С. 37]. Б.С. Никифоров утверждал, что«кара предполагает принуждение к страданию, при-чем ... к такому страданию, которое по своему харак-теру и длительности пропорционально соразмерносовершенному преступному делу, преступлению» [5.С. 128]. Н.А. Беляев прямо указывал: «Наказание -это кара за совершенное преступление, наказание обя-зательно должно причинять преступнику лишения истрадания, без карательных элементов мера, приме-няемая к правонарушителям, не есть наказание» (вы-делено нами. - В.Ш.) [6].Анализируя высказанные положения, видим, чтоодни авторы при определении кары делают акцент напонятии «принуждение», другие - на понятии «страда-ние». Б.С. Никифоров в целом определяет кару как при-нуждение к страданию. Принуждение и страдание - раз-личные понятия, но, объединяемые термином кара, всвоем «синтетическом» содержании в определенномотношении сущностно выражают правовой и социаль-ный смысл уголовного наказания. В.К. Дуюнов пишет:«Ошибочным, на наш взгляд, являются и получившиеширокое распространение представления о том, чтокара - это всегда "боль", преднамеренное причинениестраданий и лишений, ...принуждение с целью вы-звать страдание и т.п.» [7. С. 19 и др.]. Ошибочнойявляется не эта мысль, а то, что в законодательномопределении наказания исчез признак, указывающийна элемент «страдание» как следствие государствен-ного принуждения.Научный анализ понятий «кара» и «наказание» не-возможен без четкого разделения этих понятий и их оп-ределений. Уголовное наказание, определяемое в УКРФ 1996 г. как мера государственного принуждения,строится только на объективных предпосылках (осно-ваниях), а психологический момент отсутствует.В.К. Дуюнов считает: «Принуждение, насилие неможет быть признано сущностью уголовного наказа-ния. Наказание исполняется, когда это необходимо,возможностью государственного принуждения, но са-мо по своей сути принуждением не является» [3. С. 62].Автор предлагает в законодательном определении на-казания заменить термин «принуждение» на термин «ка-ра». По мнению автора «если кара - осуждение, упрек,порицание виновного за содеянное, то уголовное нака-зание - это внешнее проявление кары (осуждения, упре-ка, порицание виновного), одна из форм, в которой карареализуется» [3. С. 66]. Вместе с тем, автор пишет, что«уголовное наказание, как правило, связано с принуж-дением, но отнюдь не всегда и не обязательно, наказаниевозможно и без принуждения» [3. С. 62].В этой связи В.К. Дуюнов приводит пример: «Лицо,нарушившее уголовно-правовой запрет, по основаниям,указанным в ст. 75-78, 84-90 УК РФ, может быть осво-бождено от уголовной ответственности. Значит ли, чтолицо, освобожденное от уголовно-правовой ответствен-ности, не испытывает на себе вовсе никаких последст-вий совершенного им преступления, не испытывает не-гативной оценки со стороны государства и общества, т.е.кары? Нет, не значит. Такое лицо претерпевает кару засодеянное, хотя и в несколько иной форме» [3. С. 66].Следуя логике автора, освобождение от уголовной от-ветственности - это наказание потому, что осужденный«что-то испытывает». Наверное, осужденный «что-тоиспытывает», но причем здесь наказание?Сущность вещи, явления уяснить из одного толькоанализа формы без анализа содержания невозможно, по-скольку сущность (качество) предстает в понятии (мы-сли) в единстве формы и содержания. Однако В.К. Ду-юнов в своих рассуждениях оперирует только поня-тием «форма», не раскрывая сущности осуждения, уп-река, порицания, хотя для обоснования этой точкизрения необходимо доказать, что формы осуждения, уп-река, порицания исключают сущность воздействия какнасилия и принуждения. К. Маркс писал: «Ошибказаключается в том, что я воображал, будто материя иформа могут и должны разбираться отдельно друг отдруга, и благодаря этому получил не реальную форму,а нечто в виде письменного стола с выдвижнымиящиками, в которые я насыпал затем песку» [8].Принуждение, насилие в силу своего качества каксущностного явления уголовного наказания воплоща-ют и осуждение, и упрек, и порицание. «Принуждать»,согласно Толковому словарю В. Даля, значит «прине-волить, силовать, заставлять, неволить, вынуждать»[9]. Синонимами этого термина являются«насилие,сила, давление, нажим» [10]. Конечно, лишение сво-боды как насилие отличается от такого вида (формы)наказания, как общественное порицание (ст. 21 УКРСФСР 1960 г.). С объективной стороны обвинитель-ный приговор есть государственный упрек, порица-ние, негативная оценка совершенного преступления ипоследствия такого воздействия - возможные нравст-венные, моральные страдания субъекта преступления.Последнего государство заставляет испытывать такиестрадания, оказывает «давление, нажим». В действу-ющем УК Голландии в ст. 9 предусмотрен такой виднаказания, как опубликование приговора. Следовате-льно, наказание предполагает самые разнообразныеформы насилия - от «грубого» физического (матери-ального) до «мягкого» нравственного, морального,психологического (идеального), от причинения физи-ческого вреда до вторжения в духовную (идеальную)сферу человеческого существования.Сущностным моментом всех видов наказаний, опре-деленных в ст. 44 УК РФ 1996 г. является принуждение,насилие, реализуемые через тот или иной вид нака-за-ния, представляющие совокупность тех или иных пра-воограничений. Сущность - совокупность всех необхо-димых сторон и связей (законов), свойственных вещи, вих жизни, в отличие от явлений, которые есть обнаруже-ние сущности через свойства и отношения, доступныечувствам [11. С. 578]. Следовательно, когда мы сущ-ность наказания определяем только через его форму -это односторонне и недостаточно. Необходимо уяснениесодержания иных свойств и отношений уголовного на-казания, которые позволят нам уяснить его сущностькак обобщенной функции, сопряженной со всем теломобщества и с каждым его элементом [12].Действительно, уголовное наказание - это преждевсего отношение, т.е. определенное взаимодействие,имеющее богатое содержание Без его структурирова-ния, анализа конкретного содержания элементов, ихформ, обусловленности весьма трудно понять и сущ-ность наказания.В философском знании взаимодействие представляетсобой процесс воздействия различных объектов друг надруга, их взаимную обусловленность, изменение состо-яния, взаимопереход, а также порождение одним явле-нием другого, их непосредственныеили опосредован-ные, внутренние или внешние отношения или связи.Свойства того или иного явления могут быть познанытолько во взаимодействии с другими [13].Параметрическое описание наказания дает нам воз-можность в большей или меньшей степени указать насущностные признаки наказания как самостоятельногопредмета изучения, находящегося в статическом состо-янии, т.е. вне характеристики предмета как системывзаимодействующих элементов, на функциональное со-держание, которое в конечном счете определяет воз-можность уяснения его сущности. Как пишет Д.А. Ке-римов, системную идею применительно к философиисформулировал Гегель. «Каждая часть философии естьфилософское целое, замкнутый в себе круг, но фило-софская идея имеется в каждой из этих частей в осо-бенной определенности или особым элементом. От-дельный круг именно потому, что он есть внутри себяцелостность, прорывает границу своего элемента ислужит основанием более обширной сферы; целоеесть потому круг, состоящий из кругов, каждый изкоторых есть необходимый момент, так что системаих своеобразных элементов составляет всю идею, ко-торая вместе с тем проявляется также в каждом изних» [14. Т. 1.С. 33].Раскрывая содержание системной методологии,Д.А. Керимов пишет, что «всеобщее определение сис-темы... должно включать в себя такой набор характе-ристик, который позволил бы ориентировать любоесистемное исследование, во-первых, на обнаружениесоставных частей системной целостности; во-вторых,на выяснение специфических качеств каждой из час-тей; в-третьих, на аналитическое изучение связей, от-ношений и зависимости частей между собой; в-чет-вертых, на обобщение частей в их качественной опре-деленности и взаимодействии, раскрывающем свой-ства системы как единого целого; в-пятых, на позна-ние функционального назначения, роли и эффектив-ности воздействия системы и каждой ее части на среду иобратного влияния среды на систему. Такой системныйанализ позволяет ориентировать научный поиск на все-сторонний учет связей, отношений, взаимодействийкомпонентов изучаемого объекта, в целом объекта сосредой его существования и функционирования. Тем са-мым исследовательская мысль направляется, в частно-сти, на обнаружение и осмысление внутренних механи-змов правовой системы, которая обеспечивает ее состо-яние в единой целостности, условий ее устойчивости,предельных границ изменчивости и т.д.» [15].В.П. Кузьмин писал: «Чтобы ответить на вопрос(«что такое система»), надо, прежде всего, знать, чемона отличается от не системы. Возьмем для примерадва объекта: кучу яблок и яблоко. Куча - это простаясумма, суммативное множество, и как таковая она сис-темой не является. Яблоко же есть органическое цело-стное единство, интегративное образование составля-ющих его элементов или компонентов. Таким образом,как мы видим уже из этого простейшего примера, раз-личие суммативных и целостных множеств состоит вфеномене интеграции. Соответственно исходным, ба-зовым признаком системы является интегральная цело-стность или интегральное единство, а специфическимпредметом изучения - интегральные свойства и зако-номерности объекта или комплекса» [16].Системный подход обязывает нас обратиться к по-нятию состава как одному из признаков системной ме-тодологии в целом. В Н. Сагатовский пишет: «Система -это множество элементов, структура которого являетсянеобходимым и достаточным условием наличия каче-ства данного множества Для наиболее распространен-ного случая - динамической системы - подойдет болееузкое определение: система - это такое множествоэлементов, структура взаимодействия которых являет-ся необходимым и достаточным условием наличияфункции данного множества» [17. С. 323]. А.И. Уемовопределял понятие система как «множество объектов,на которых реализуется отношение с заранее заданнымсвойством». Система характеризуется составом (спе-цификой составляющих ее элементов), количествомэтих элементов и типом отношений между ними(структурой). «Зависимость качества системы от этихтрех характеристик с давних пор отмечается в самыхразличных областях знаний» [17. С. 326].В науке права, в частности уголовного, по вопросуопределения понятия состава и его содержанию, есте-ственно, применительно к преступлению мы имеемклассическую работу профессора А. Трайнина «Уче-ние о составе преступления» [18]. В гл. 2 «Очерк раз-вития учения о составе преступления» он предваряетсвои рассуждения важной ссылкой на мнение предста-вителя классической школы уголовного права в РоссииВ.Д. Набокова, который писал: «Я думаю, можно на-иболее наглядно выразить предметное различие наукиуголовного права от уголовной социологии, сказав, чтодля первой преступление и наказание суть понятия,для второй - явления общественной жизни» [18. С. 9].Следовательно, системный подход - это «следующаяступенька в познании полной причины» (В.И. Сага-товский). Его применение дает нам возможность отформального понятия об объекте перейти к «идее»объекта, т.е. такому его пониманию, которое описы-вает его существование в реальной жизни, в си-стемереально фактически органических связей, отно-шений. А. Трайнин через понятие состава преступле-ния дает нам весьма полное представление о бытиипреступления в обществе, не отрываясь от его право-вых (формальных) характеристик, т.е. по существу про-изводит интегрирование формальных (статических) при-знаков с динамическими признаками преступления,что позволяет понимать преступление как интеграль-ную целостность. Понимание и выражение такой це-лостности достаточно сложно. Поэтому не случайноВ.Д. Набоков, оставаясь последовательным выразите-лем идей классической школы, в качестве председа-теля русской группы международного союза крими-налистов, примыкавшего к социологам, занял проме-жуточную позицию.«Философия занимается идеями, поэтому она не за-нимается тем, что обычно называют только понятия-ми, более того, она показывает их односторонность инеистинность, а также и то, что лишь понятие (не то,что, как часто приходится слышать, не забывают, чтона самом деле есть лишь абстрактные рассудочные оп-ределения) обладает действительностью и обладаетею таким образом, что само сообщает ее себе. Все,что не есть - это положенная самим понятием дейст-вительность есть преходящее наличное бытие, внешняяслучайность, мнение, лишенное сущности явления, не-истина, заблуждение и т.п. Структура, которую по-нятие сообщает себе в процессе своего осуществле-ния, есть другой существенный для познания самогопонятия момент идеи, отличный от формы, котораяесть только понятие» [19. С. 59].Мысль о существовании элементов состава наказа-ния, самого состава является естественным продолже-нием мысли о существовании состава преступления.Она впервые появилась в трудах крупнейших дорево-люционных юристов (И Я. Файницкий, С В. Познышев,А.А. Житиленко, Д.А. Дриль, В В. Есипов). Впервые внауке уголовного права обобщил эти мысли и предста-вил в довольно законченной форме профессор Импера-торского Варшавского университета В В. Есипов в«Очерке русского уголовного права» [20]. Он писал:«Понятие состава наказания, подобно понятию составапреступления, охватывает четыре элемента; таковы:субъект наказания, внутренняя сторона наказания, объ-ект наказания и внешняя сторона наказания. В обще-стве. принявшем форму государства, последнее являетсясубъектом наказания: наказание есть мера принуждениягосударственного; государственность наказания есть егоосновная черта. . Внутренняя сторона наказания, тоесть цель его, и должна заключать в себе принуждение.Наказание должно иметь целью принудить нарушевше-го сознать свою ошибку и снова сделать его достойнымчленом общества и государства Во взглядах на способыприменения наказания, как меры принуждения, сущест-вует, однако, большое различие. В древние времена этобыло принуждение грубое, физическое, талион. С даль-нейшим развитием истории оно принимает форму ус-трашения, форму воздействия не только на преступника,но и на других членов государства: наказание налагаетсяне столько для того, чтобы воздействовать на личноесостояние виновного, сколько для того, чтобы другим неповадно было так поступать. ...единственным предме-том наказания является преступник: субъект преступле-ния есть и объект наказания. Понятие преступника, егохарактер должны обусловливать и характер наказания.... Внешняя сторона наказания, то есть формы уголовнойрепрессии, состоит в прямой и непосредственной зави-симости от исторических и национальных особенностейкаждой страны» [20. С. 343-345].В В. Есипов для выделения понятия «состав наказа-ния» использовал аналогию с составом преступления.Этот логический прием в данном случае имеет весьмасущественное философское обоснование. Гегель писал:«Наказание, карающее преступника, не только справед-ливо в себе - в качестве справедливого оно есть вместе стем его в себе сущая воля, наличное бытие его свободы,его право, - но есть также право, положенное в самомпреступнике, т.е. в его налично сущей воле, в его поступ-ке. Ибо в его поступке как поступке разумного существазаключено, что он нечто всеобщее, что им устанавливает-ся закон, который преступник в этом поступке призналдля себя, под который он, следовательно, может бытьподведен как под свое право... .Снятие преступления естьвозмездие постольку, поскольку это возмездие есть посвоему понятию нарушение нарушения и посколькупреступление по своему наличному бытию имеет опре-деленный качественный и количественный объем и темсамым его отрицание как наличное бытие имеет такой жеобъем. Это зиждущееся на понятии тождество (выделе-но нами. - В.Ш.) есть, однако, равенство не по специфи-ческому, а по в себе сущему характеру нарушения, по егоценности» [14. Т. 1.С. 147-149].То, что наказание имеет состав, доказывается пу-тем использования и иных методов науки логики. Вчастности, в логике есть понятие традукции (от лат. -перемещение), т.е. умозаключение, в котором посыл-ки и заключение являются суждениями одинаковойобщности к новому знанию, но той же степени общ-ности. Умозаключениями продуктивного типа А.В.Рутковский называет те случаи «логических выводов,где какое-либо определение приписывается в силутого, что это же самое определение принадлежит дру-гому предмету» [21]. И тогда достаточно усмотретьизвестный признак в одном предмете, чтобы затем, неприбегая к дальнейшему опыту, приписать этот жепризнак и другому предмету. Какое же мы имеем на этологическое право? Чтобы подобный процесс был за-конным, необходимо чтобы он опирался на опреде-ленное соотношение между тем предметом, в которомусмотрено данное определение, и тем, которому этоопределение приписывается в выборе Прежде всего,основания для этого дает отношение тождества междупредметами. Предикат с одного предмета на другой пе-реносится на основании принципа: что верно об од-ной веши, верно и о другой, тождественной с нею. Ус-ловные умозаключения основываются на том, что дваобъекта нашей мысли могут быть друг к другу в такихотношениях, что присутствие одного из них влечет засобой присутствие другого. Такое отношение имеетсямежду логическим основанием и вытекающим из негоследствием, а так же между реальными факторами,связанными между собой законом сосуществованияили причинности. Это новое отношение, дающее правок заключениям от одного факта к другому есть услов-ная зависимость фактов [11. С. 175].Поскольку уголовное наказание есть следствиепреступления, а последнее имеет состав, то на основеусловно-категорического умозаключения, в котором од-на из посылок - условное суждение, выражающеесвязь основания и следствия, а другие посылки и за-ключения - категорические суждения, где утвержда-ется истинность основания (уголовное наказание -следствие преступления). Признав истинность осно-вания, мы признаем истинность следствия - наказа-ние имеет состав. Доказательство проведено по фор-муле Modus ponens УКС, согласно которому от ис-тинности основания можно доказать истинность след-ствия [22]. Однако логическая схема дает нам тольковозможность утверждать наличие состава наказания, наз-вать элементы состава наказания в общем виде, не рас-крывая содержания, которое, несомненно, имеет своюспецифику, поскольку наказание есть следствие пре-ступления и не тождественно ему в своем существе.Доказательство наличия состава наказания, конеч-но, возможно и в другой (традиционной) системе рас-суждений. В этом плане огромную работу выполнилК.А Сыч[23, 24]. За исключением некоторых поло-жений мы согласны с его выводом: «Теоретическаямодель состава уголовного наказания, характеризу-ет внутреннююю структуру любого предусмотренно-го действующим законодательством вида уголовногонаказания. В этом смысле она представляет собойобщий состав уголовного наказания, своеобразныйнаучный инструментарий для расчленения любоговида наказания на составляющие его элементы. Кон-кретное содержание объекта, субъекта, объективной исубъективной сторон будет зависеть от того вида на-казания, которое анализируется в качестве юридиче-ской системы. Собственно говоря, по наполнениюконкретным содержанием составляющих его элемен-тов один вид уголовного наказания отличается отдругого» [23. С. 158].Вместе с тем хотелось бы обратить внимание нанекоторые спорные, по нашему мнению, концепту-альные положения, высказанные автором. Мы соглас-ны с общей схемой элементного состава наказания,предложенной К.А. Сычем. Однако мы не разделяеммнение автора относительно содержания названныхэлементов и их взаимодействия, в частности, его по-нимания субъективной стороны уголовного наказания[23. С. 199-207].ДА. Дриль писал: «Сторона субъективная и притомважнейшая - это более или менее сильно оставляющеесвой след влияние, которое оказывает на личность ка-раемого применяемые к нему внешние воздействия, об-разующие в совокупности это наказание Для пра-вильного понимания и освещения субъективной сторо-ны наказания необходимо фактическое, трудное и глу-бокое изучение явлений душевной жизни человека в ихвзаимной связи и зависимости от явлений, в его орга-низме содержащихся, а этих последних в их зависимо-сти от воздействия внешних факторов» [25]. В этой свя-зи К.А. Сыч пишет: «Таким образом, Д.А. Дриль пра-вильно связывал субъективну сторону уголовного нака-зания с личностью осужденного, с процессом воздейст-вия на человека уголовной кары» [23. С. 199]. В данномслучае «субъективное» в наказании по аналогии с пре-ступлением отождествляется с внутренним психическимотношением преступника к общественно-опасному дея-нию. Однако такое отождествление не представляетсяправильным. Г.П. Новоселов пишет. «Взаимосвязь вну-треннего и внешнего нельзя отождествлять с взаимосвя-зью субъективного и объективного. К сожалению, в на-шей литературе это обстоятельство обычно упускаетсяиз виду, вследствие чего не усматривается какой-либосущественной разницы как между субъективными и вну-тренними, так и между объективными и внешними при-знаками преступления. Между тем связь внешнего и вну-треннего имеет совсем иной характер, чем связь объек-тивного и субъективного. Внешнее и внутреннее пред-полагает такое единство сторон, при котором имеет местозависимость одного от другого (выделено нами. - В.Ш.).Объективное и субъективное, напротив, существуя врамках единого целого, не зависят друг от друга. В этомсмысле субъективное есть все, что характеризует источ-ник активности, причем как с его внешней, так и внут-ренней стороны, а объективное - то, что находится нетолько вне сознания лица, но и независимо от него. Ина-че говоря, субъективное непосредственно связано с субъ-ектом, а объективное - с объектом преступления» [26].Поэтому, не вдаваясь в споры о том. что является объек-том наказания (личность, юридические блага, интересы),понятно одно: в наказании психическое не есть субъек-тивная сторона наказания, а это внутренняя сторонаобъекта - человека, индивида, взятого во всей совокуп-ности своих признаков материального, социального идуховного характера, к которому применяется принуж-дение. Это внутренняя сторона объекта наказания, кото-рая указывает на существование в парадигме объектив-ного (объект - объективная сторона) элементов психи-ческого, психологического, духовного характера. Следо-вательно, рассмотрение уголовного наказания как сис-темы в относительно законченном виде предполагает, вчастности, анализ объекта наказания как системы Этосистемы разного уровня, имеютразное содержание, ноони взаимодействуют, а через взаимодействие в целомсистема наказания приобретает заданное качество. «Те-ло» и «душа» человека - это внешнее и внутренне, такоеединство, при котором имеет зависимость одного отдругого. Однако эта зависимость иного рода, чем взаи-модействие объективного и субъективного. «Душа» -это внутренняя в деятельности человекаC.JI. Рубинштейн писал: «В отличие от механиче-ского формализма, с точки зрения которого внешниепричины непосредственно определяют эффект своеговоздействия, независимо от собственных свойств телаи его явления, на которое это воздействие оказывает-ся, согласно диалектико-материалистическому детер-минизму всякое воздействие есть взаимодействия,внешние признаки действуют через посредство внут-ренних условий» [27]. Следовательно, страдания, боль,душевные переживания как следствия применения объе-ктивных средств принуждения выступают существен-ным «внутренним условием» наказания.И.М. Гальперин справедливо отмечал, что «любоепринуждение, применяемое к человеку, ограничениеего желаний, свободы поступков и т.д. может воспри-ниматься и не восприниматься в качестве наказанияОграничения, например, возможности жить в данномгороде или заниматься избранной любимой профес-сией - достаточно ощутимое наказание для одного ималозначительное, подчас безразличное событие длядругого. Определение силы воздействия той или иноймеры в качестве наказания связано не только с объек-тивной, так сказать, усредненной оценкой обществен-ным мнением тяжести этой меры, но и в значительнойстепени с субъективным восприятием ее, глубиной иинтенсивностью переживания» [28].Что значат слова И М. Гальперина «может воспри-ниматься и не восприниматься в качестве наказания»? Вчем же тогда объективность наказания? В том, что этомера государственного принуждения?! Но она применя-ется к человеку, характеризуемому признаками матери-ального, социально-психологического и духовного ха-рактера. Или это целиком субъективная категория, агосударство оперирует в случаях наказания (принужде-ния) не объективными средствами, а только намерения-ми, результат которых в конечном счете зависит от ха-рактеристики объекта принуждения.Повторим, что по мнению К.А. Сыча субъективнуюсторону уголовного наказания представляет «психиче-ское отношение лица к применяемому к нему принуж-дения в качестве кары за совершенное преступление»Определение субъективной стороны наказания черезотношение обосновал еще в 1971 г. В. А. Елеонский [29].Но кара, как мы уже рассмотрели, не только при-нуждение, а принуждение к страданию. В этой связиважно подчеркнуть, что состояние «боли, горя, печа-ли, страха, тоски, испытания сильных страданий, бо-лезненное переживание и т.п. характеризует лишь ста-тическое состояние психики, имеющее эйдетическуюформу, и проявляется именно как последствие чего-либо, но не отношение к последствиям. Налицо тож-дество фактических изменений состояния психики че-ловека, являющихся следствием вредопричиняющейдеятельности, со смысловой нагрузкой, присущей тер-минам «страдание», «страдать», «пострадавший» [30].Страдание, боль, мучение лица и т.п. от применяемо-го к осужденному принуждения - нечто качественноотличное по результатам приспособительной деятель-ности организма, психики челове-ка от тех измененийгомеостаза [31. С. 25-27], которые по существу естьименно приспособление организма, его саморегуляцияна отклонения от нормы во внутренней сфере человека.Очевидно, страдание, боль, мучения психического ха-рактера (в данном случае мы исходим из того, что объ-ектом наказания является не «тело», а «душа» осужден-ного, т.е. не затрагивая возможные соматические по-следствия связи при определенных условиях психиче-ского и биологического), их психические, психологиче-ские составляющие по функции, выступая приспособи-тельной реакцией, по существу являются средством раз-рушения психической, психологической ценности чело-века, его нормы равновесия.Известный французский социолог Ж. Карбонье пи-сал: «Юристы, обратившись к социологическим иссле-дованиям, оперировали многими понятиями, требо-вавшими психологического анализа. .. Как следствие, ис-следователи-юристы сближали социологию и психо-логию. Было бы ненаучным расчленять единое право-вое явление между двумя дисциплинами, отдавая те-лосоциологии, а душу - психологии. Таким образом,юридическая социология с достаточным основаниеми без дальнейших объяснений берет на себя исследо-вания, которые могут быть отнесены к социальнойправовой психологии. ...Психологическое явление мо-жет быть правовым само по себе. В этом случае оновозникает в сознании индивидуума как последствиеправа, как индивидуальное сопутствующее явление, от-ражающее существование правовых институтов, норм,решений» [32].Принуждение, насилие, примененные к человеку, мо-гут вызвать самые разные психические реакции, психо-логические последствия, поэтому они не могут бытьправовыми сами по себе. В этом случае можно гово-рить только о норме или ее нарушении психического,психологического характера. Другое дело, если стра-дания, боль, психические мучения выступают как по-следствия применения правовой нормы как «индиви-дуальное сопутствующее явление». В этой связи мож-но поставить вопрос: обладает ли страдание нормо-установительной силой? Н.Н. Алексеев писал: «Но мо-гут ли нормативно-безразличные факты входить в со-став объективного права? Действительные примеры та-кого вхождения чрезвычайно многочисленны и разно-образны. Положительное право вбирает в себя преждевсего важнейшие фактические события человеческойжизни - рождение, возраст, болезнь, смерть, жизнен-ные потребности и т.д. ... Но разве все эти факты самипо себе имеют нормативную силу? Если закон считаетфакт рождения условием правоспособности, то нор-моустановительное значение имеют, конечно, не са-мый физический процесс появления на свет новогочеловеческого существа, но следующие условия, из-ложенные в порядке их логической последовательно-сти: 1) идея ценности лица вообще; 2) факт ее реали-зации; 3) соответствующие нормативные факты, в ко-торых закрепляется эта ценность (учредительный акт,соглашение, этос, государство); 4) соответствующиезаконодательные нормы, изданные на основании нор-мативных фактов при режиме господства неподвиж-ного права и могущие отсутствовать при режиме пра-ва свободного» [33].Исключая из понятия наказание признак страда-ния, законодатель распускает его в определеннуюбессодержательность, не устанавливая норму послед-ствия принуждения. При таких условиях наказаниетеряет свое качество особого средства в борьбе с пре-ступностью. Фемида, по выражению М.И. Ковалева,«не должна выступать в образе немощной старухи, ко-торая только и может, что грозить пальцем непослу-шному правнуку, приговаривая при этом: «Ах ты, не-годник, смотри у меня».«Страдание» включали в содержание уголовногонаказания А.А. Пионтловский, В.Г. Смирнов, A.J1. Ре-менсон. Такой же позиции придерживались классикиуголовного права России Н.С. Таганцев, И.Я. Фай-ницкий, И.Д. Сергеевский. Вместе с тем следует об-ратить внимание не непоследовательность, противо-речивость суждений некоторых авторов. Н.С. Таган-цев, утверждая, что уголовное наказание всегда явля-32ется страданием, писал: «Необходимо отделить отнаказания и нравственные муки, угрызения совести,испытываемые преступником, хотя бы они былистоль велики, что для их прекращения он спешил от-даться в руки правосудия, чтобы выстрадать своювину» [34. С. 829, 949, 957.], т.е «муки» он исключализ содержания наказания. Такие страдания преступ-ников Н.С. Таганцев называл квазинаказанием. Как пи-шет В.А. Елеонский: «Принципиально важно подчер-кнуть далее, что субъективная сторона уголовного на-казания лежит за пределами его содержания». Пони-мая под субъективной стороной наказания психиче-ское отношение осужденного к ограничениям в удов-летворении потребностей, законных интересов, К.А. Сыч,критикуя М.Д. Шаргородского, пишет: «М.Д. Шарго-родский, справедливо утверждая, что уголовное нака-зание обладает свойством причинять преступнику стра-дания, вопреки логике своих рассуждений неожидан-но включал в его содержание уголовное наказание.При этом он не обращал внимание на то неоспоримоеобстоятельство, что страдание как психическое состо-яние человека может проявляться только в результатевзаимодействия наказания и личности в процессе при-менения уголовного наказания. Более того, нередкодаже осужденные, отбывающие наказание в виде ли-шения свободы,не испытывают страданий по причи-нам, требующим специального анализа» [24. С. 9].Как представляется, проблема заключена в том.что понятие «содержание» может включать в себя нетолько свойства, но и отношение преступников, т.е.содержание можно мыслить и как совокупность отно-шений. «Содержание понятия есть отображение в на-шем сознании совокупности свойств, признаков иотношений предметов, ядром которой являются отли-чительные существенные свойства, признаки и отно-шения»[11]. Уголовное наказание является не простоотносительным понятием: наказание (принуждение)-человек (личность), объект (преступник) - субъект(государство), а в котором сам предмет понятия явля-ется отношением, т.е. связью (связями) между госу-дарством и личностью.Как писал Гегель: «Многие разные вещи находятсяблагодаря их свойствам в существенном взаимодействии,свойство есть само это взаимодействие, а вещь есть ничтовне этого взаимодействия» [14. Т. 5. С. 585]. Различиемежду категориями «вещь», «свойство» и «отношение»является функциональным. Одно и то же явление в раз-ных отношениях, в разных множествах может обладатьлюбой их этих трех характеристик. В.Н Сагатовский пи-шет: «Когда предмет выступает как что-то самостоятель-ное, выделенное среди многообразных других явлений,мы называем его вещью. Если этот же предмет, рассмат-ривается как что-то принадлежащее другому предмету,характеризующее этот другой предмет, он выступает каксвойство. И, наконец, если тот же предмет выступает какчто-то объединяющее в совокупность множество другихявлений, он будет отношением» [ 17. С. 179].В нашем случае мы мыслим страдание как вещь,предмет, как нечто выделенное из многообразия пере-живаний человека определенного множества. В уго-ловном наказании страдание мы связываем (мыслим)эту вещь ка

Скачать электронную версию публикации