The nature of the restitution legal relations.pdf За последние десять лет термин «реституция» стал однимиз наиболее распространенных в российском гражданскомправе несмотря на отсутствие его легального закрепления.Его употребляют как авторы теоретических исследований,так и юристы-практики в повседневной профессиональнойдеятельности. Вместе с тем использование механизма рести-туции зачастую не опирается на правильное понимание при-роды этого юридического средства и его места в системеиных гражданско-правовых охранительных мер. Одна из при-чин этого видится в том, что обязанности сторон недействи-тельной сделки, установленные п. 2 ст. 167 и другими норма-ми § 2 гл. 9 ГК РФ (обязанности по реституции), приняторассматривать изолированно, а не в качестве элементов юри-дического отношения. Между тем ценность научной катего-рии правоотношения во многом определяется именно ее эв-ристическим потенциалом. В настоящей статье предприни-мается попытка восполнить отмеченный пробел и исследо-вать природу правоотношений, в рамках которых существу-ют и реализуются реституционные права и обязанности.ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКАРЕСТИТУЦИОННЫХ ПРАВООТНОШЕНИЙСогласно п. 2 ст. 167 ГК РФ «при недействитель-ности сделки каждая из сторон обязана возвратитьдругой все полученное по сделке, а в случае невоз-можности возвратить полученное в натуре (в том чис-ле тогда, когда полученное выражается в пользованииимуществом, выполненной работе или предоставлен-ной услуге), возместить его стоимость в деньгах - ес-ли иные последствия недействительности не преду-смотрены законом».Гражданские субъективные права и обязанностисуществуют и реализуются в рамках правоотношений.Из этого следует, что и реституционные обязанностивходят в содержание некоторого гражданского право-отношения, которое, как и всякое юридическое отно-шение, представляет собой корреляцию субъективныхправ и обязанностей. Таким образом, несмотря на от-сутствие в п. 2 ст. 167 ГК РФ какого-либо упоминанияо правах последние также составляют содержание рес-титуционного правоотношения наряду с корреспон-дирующими им обязанностями, прямо предусмотрен-ными анализируемым положением ГК. Возникаетвопрос о сущности этих субъективных прав и обязан-ностей, равно как и о природе объединяющего их рес-титуционного правоотношения в целом.В литературе были высказаны различные сужде-ния по данному вопросу. Согласно мнению одних, воз-врат сторонами друг другу всего полученного по не-действительной сделке или компенсация его стоимо-сти в деньгах происходят в рамках обязательственныхправоотношений [1. С. 120-121; 2. С. 12]. Другие, на-против, категорически отрицали обязательственныйхарактер реституции. «Не говоря уже о том, что присовершении незаконной сделки каждая из сторонобычно не заинтересована в признании ее недействи-тельной, а потому не имеет каких-либо претензий к сво-ему контрагенту, факт предъявления претензии не пре-вращает участника подобной сделки в кредитора, таккак возвращение ... в первоначальное положение дос-тигается не в результате совершения действий должни-ка, а с помощью правоохранительных органов», - ука-зывал, например, Ю.Х. Калмыков [3. С. 51]. Впрочем,автор не останавливался на исследовании реституци-онных отношений более подробно, оставив вопрос обих правовой природе открытым. Рассмотрим, можетли приведенное суждение служить опровержением те-зиса об обязательственной природе реституции.Во-первых, едва ли нужно доказывать, что воз-можная незаинтересованность стороны недействите-льной сделки в реституции не означает отсутствиясамого субъективного права на реституцию и коррес-пондирующей этому праву обязанности другой сто-роны недействительной сделки. Права и обязанностисуществуют объективно, независимо от воли и созна-ния их субъектов, ибо возникают на основе норм объ-ективного права, при наличии предусмотренных эти-ми нормами фактов реальной действительности (юри-дических фактов). В других правоотношениях упра-вомоченное лицо также не всегда предъявляет пре-тензию или иск, однако это не означает отсутствия унего субъективного права (притязания). Кроме того, внастоящее время уже нельзя сказать, что стороны не-действительной сделки, «как правило», не заинтере-сованы в признании этой сделки недействительной иприменении реституции. Напротив, такие требованиястановятся все более распространенными в судебнойпрактике, да и тогда, когда появилась цитированнаяработа Ю.Х. Калмыкова, о незаинтересованности сто-рон в признании сделки недействительной и реститу-ции можно было вести речь лишь применительно кнекоторым категориям недействительных сделок, аименно мнимым и притворным сделкам, сделкам, со-вершенным с целью, заведомо противной интересамсоциалистического государства и общества, и отчастисделкам, не соответствующим закону. Что же касает-ся иных сделок, в том числе недействительных в силупороков воли или недостатка дееспособности однойиз сторон, то интерес потерпевшего, заблуждавшего-ся, недееспособного, несовершеннолетнего и т.п. в при-знании таких сделок недействительными и примене-нии соответствующих последствий был очевиден иникогда не вызывал сомнений.Во-вторых, нельзя принять в качестве аргументапротив обязательственной природы реституции и дру-гое утверждение Ю.Х. Калмыкова - о том, что воз-вращение в первоначальное положение достигаетсяне в результате совершения действий самим должни-ком, а вследствие применения мер принуждения пра-воохранительными органами. В п. 2 ст. 167 и некото-рых иных статьях § 2 гл. 9 ГК РФ говорится именнооб обязанности сторон недействительной сделки воз-вратить полученное по сделке в натуре или возмес-тить его стоимость в деньгах (аналогичное положениесодержалось и в ГК РСФСР 1964 г.1). Однако возло-жение всякой обязанности, естественно, предполагаетвозможность ее добровольного исполнения. В против-ном случае обязывание не имело бы смысла. Да и спрактической точки зрения вряд ли существуют пре-пятствия для добровольного исполнения сторонаминедействительной сделки своих реституционных обя-занностей. Как и любое гражданское правоотноше-ние, правоотношение по реституции реализуется доб-ровольно либо принудительно и в этом плане не со-ставляет никакого исключения.Обязательственная природа реституции становит-ся очевидной, если обратиться к легальному опреде-лению обязательства. «В силу обязательства одно ли-цо (должник) обязано совершить в пользу другоголица (кредитора) определенное действие, как-то: пе-редать имущество, выполнить работу, уплатить день-ги и т.п., либо воздержаться от определенного дейст-вия, а кредитор имеет право требовать от должникаисполнения его обязанности» (п. 1 ст. 307 ГК РФ).Права и обязанности сторон недействительной сделкиполностью подходят под это определение: в соответ-ствии с п. 2 ст. 167 ГК РФ каждая сторона обязанасовершить в отношении другой стороны определен-ное действие - передать имущество или уплатитьденьги, а другая сторона, как следует из логическоготолкования этой же нормы, вправе требовать испол-нения данной обязанности.Реституционное правоотношение является обяза-тельственным. Подобно всякому обязательству, это от-носительное правоотношение, так как связывает кон-кретных лиц - сторон недействительной сделки илиих правопреемников, а не «всех и каждого». С точкизрения основания своего возникновения оно являетсявнедоговорным, ибо возникает не в силу договора(договор недействителен), а в силу закона. По функ-циям, выполняемым в механизме правового регули-рования, реституционное обязательство имеет, несо-мненно, охранительный характер, поскольку возника-ет как реакция правопорядка на безосновательныеизменения в имущественной сфере сторон недействи-тельной сделки.От иных охранительных обязательств, в частностикондикционного и деликтного, реституционное право-отношение, казалось бы, отличается тем, что если пер-вые представляют собой безусловно одностороннююправовую связь между должником и кредитором, в ко-торой праву одного корреспондирует обязанность дру-гого, то реституция, по общему правилу, является дву-сторонней: возвратить все полученное по недействи-тельной сделке в силу п. 2 ст. 167 ГК РФ обязана каж-дая из сторон. Означает ли эта двусторонность, что вреституционном правоотношении права и обязанностиявляются встречными2, взаимными, как в синахлагма-тических договорах (п. 2 ст. 308 ГК РФ)?При поверхностном взгляде вполне естественнымкажется положительный ответ на этот вопрос. «Воз-врат имущества носит встречный характер - именноэто и означают слова "двусторонняя реституция"», -пишет К. Скловский [4. С. 38]. Однако при более глу-боком анализе подобная трактовка реституционногообязательства не может быть признана правильной.По определению В.К. Райхера, в двустороннемправоотношении «каждая из ... сторон является поотношению к другой и управомоченною, и правообя-занною, и притом еще так, что обязанности однойстороны выступают... в качестве некоего эквивалентаобязанностей другой стороны, являются взаимнымине только в формальном смысле внешнего "противо-стояния" друг другу, но и в материальном смыслевнутреннего между собою соответствия, как взаимнообусловливающие и взаимно уравновешивающие другдруга» [5. С. 283]. В двустороннем правоотношении,отмечал М.М. Агарков, «два различных по своему со-держанию обязательства1 взаимно обусловливают другдруга так, что по общему правилу исполнение одногоиз них должно быть произведено лишь в случае и вмеру исполнения другого». «Благодаря этой взаимнойобусловленности получается одно целое правоотноше-ние со сложной структурой» [6. С. 66; 7. С. 275-276].Соответствуют ли названным признакам синал-лагмы реституционные права и обязанности стороннедействительной сделки?Прежде всего нужно заметить, что реституция, какизвестно, не всегда является двусторонней. При не-действительности некоторых сделок обязанность повозврату полученного лежит только на одной стороне.Таковы сделки, по которым предоставление произво-дит лишь одна сторона, - заём, ссуда, дарение и др.Обязанными вернуть полученное здесь являются, со-ответственно, заёмщик, ссудополучатель, одаряемый.Таковы сделки, хотя и предполагающие взаимностьпредоставлений, но исполненные полностью или час-тично только одной стороной. Обязанность реститу-ции в этом случае лежит на противоположной сторо-не. Наконец, нормы об отдельных видах недействи-тельных сделок в принципе исключают реституцию вотношении стороны, действовавшей умышленно, пре-дусматривая вместо этого обращение всего получен-ного другой стороной в доход государства (ст. 169,179 ГК РФ). В перечисленных ситуациях принято го-ворить об односторонней реституции4, которая поопределению не может быть синаллагматической.Но даже если соответствующие права и обязанно-сти возникают у обеих сторон недействительнойсделки, если, иными словами, имеет место так назы-ваемая двусторонняя реституция, то и в этом случаеневерно было бы считать реституционное правоотно-шение взаимным (двусторонним). Стороны недейст-вительной сделки обязаны передать друг другу в по-рядке реституции некоторое имущество или уплатитьопределенные денежные суммы не потому, что полу-чают или ожидают получить взамен какое-либовстречное предоставление (эквивалент), как во взаим-ных договорах. Каждая сторона обязана совершитьсоответствующее действие исключительно в силу то-го, что без правовых оснований удерживает имущест-во другой стороны, неосновательно получила за счетпоследней какую-либо имущественную выгоду, а так-же в силу некоторых иных обстоятельств (см. ниже).Следовательно, в реституционных обязательствах от-сутствует главное, что характеризует синаллагматиче-ское правоотношение, - взаимообусловленность субъ-ективных прав и обязанностей сторон, их встречныйхарактер.Объясняется это тем, что основанием взаимообу-словленности и встречности может быть только еди-ное волеизъявление сторон - взаимный договор. Ус-тановление же реституционных правоотношений свя-зывается не с договором (договор недействителен, асамо по себе его заключение еще недостаточно дляприменения реституции), но с совершением сторона-ми недействительной сделки имущественных предос-тавлений [8. С. 121-122; 9. С. 199, 206; 10. С. 152], т.ес отдельными юридическими фактами, которые частомогут не совпадать даже по времени. Поэтому снача-ла, как правило, возникает реституционная обязан-ность только одной стороны, причем ее существова-ние и обязательность исполнения никак не зависят отпоследующего возникновения и исполнения однои-менной обязанности другой стороны. Последняя мо-жет и вовсе не возникнуть, если, например, первая сто-рона не исполнит сделку либо по закону в отношениинее реституция будет исключена (ст. 169, 179 ГК РФ).Хронологическое несовпадение и возможность обо-собленного существования реституционных прав иобязанностей также не позволяют говорить об их вза-имности и встречности.Таким образом, то, что обычно понимают под дву-сторонней реституцией, есть на самом деле реализа-ция двух самостоятельных, взаимно не обусловлен-ных обязательств, односторонних по своей структуре.В каждом из этих обязательств управомоченному ли-цу (стороне, сделавшей имущественное предоставле-ние) противостоит обязанное лицо (сторона, это пре-доставление принявшая). Конечно, определенная связьмежду ними существует: оба возникают между сторо-нами одной недействительной сделки, а рассмотрениевытекающих из них требований чаще всего происхо-дит в рамках одного судебного процесса. Однако вотличие от синаллагмы эта связь лишь внешняя, а невнутренняя, не функциональная. Она не имеет характе-ра эквивалентности и достаточно неустойчива (в част-ности, наступившая невозможность реституции в от-ношении одной из сторон сделки не прекращает рести-туционного притязания другой стороны). Если вос-пользоваться выражениемВ.К. Райхера, можно ска-зать, что рассматриваемые права и обязанности взаим-ны только в «формальном смысле внешнего "противо-стояния" друг другу», но не в «материальном смыслевнутреннего между собою соответствия». Не образуясиналлагмы, они входят в содержание отдельных, не-зависимых друг от друга односторонних обязательств.Какова же правовая природа последних?НЕОДНОРОДНОСТЬРЕСТИТУЦИОННЫХПРАВООТНОШЕНИЙВ литературе было высказано мнение, что «склады-вающиеся между сторонами недействительной сделкиотношения по возврату имущества ... являются внедо-говорными деликтными обязательствами» [2. С. 12]. Воснове этого взгляда лежало предположение о том,что действия по исполнению некоторых недействи-тельных сделок «ничем не отличаются от деликта»[там же]. Даже если оставить в стороне вопрос о пра-вильности такой квалификации (исполнительные дей-ствия, которые имел в виду автор, на самом деле невсегда можно рассматривать как деликты), подобноепонимание природы реституционных правоотноше-ний нельзя признать верным.Во-первых, обязательство по реституции возника-ет (за исключением случаев недопущения реститу-ции) вследствие любого исполнения недействитель-ных сделок, а не только тогда, когда, по мнению авто-ра рассматриваемой точки зрения, имеет место де-ликт. Уже одно это препятствует тому, чтобы харак-теризовать реституционное обязательство, содержа-ние которого не зависит от основания недействитель-ности сделки, в целом как деликтное.Во-вторых, и это главное, в рамках деликтного обя-зательства всегда реализуются меры гражданско-пра-вовой ответственности, основанные на факте проти-воправного причинения вреда и состоящие в лишенииделинквента части его имущества. При реституции жеистребованию подлежит, как правило, то, что получе-но лицом по недействительной сделке, а потому либоему не принадлежит, либо составляет его неоснова-тельное обогащение. Такой возврат никак не связан спричинением вреда и мерой ответственности не явля-ется. Об ответственности можно говорить лишь в томслучае, если получатель обязан возместить стоимостьполученного по недействительной сделке в деньгахпри отсутствии у него соответствующего обогащения(например, если вещь погибла).Вытекающая из содержания п. 2 ст. 167 ГК РФ(абз. 2 ст. 48 ГК РСФСР 1964 г.) неоднородность прави обязанностей сторон недействительной сделки (воз-врат полученного в натуре может заменяться компен-сацией его стоимости) послужила основанием длявывода об особой природе реституционного обяза-тельства [1.С. 120-121], позволяющей, в частности,не нарушая его тождества, переходить от требованияо возврате вещи к требованию о денежной компенса-ции [11. С. 105].Между тем, анализируя п. 2 ст. 167 ГК РФ. необ-ходимо помнить, что правовая норма часто не совпа-дает с синтаксической единицей текста статьи илипункта нормативного акта. Предписание п. 2 ст. 167ГК РФ предусматривает, по существу, две юрид1гче-ские ситуации:1) по недействительной сделке передана вещь, иона находится во владении другой стороны и2) переданная по недействительной сделке вещь несохранилась в натуре либо предоставление по сделкевыразилось в пользовании имуществом, выполненииработы или оказании услуги.Описание этих ситуаций (явно выраженное илиподразумеваемое) образует соответственно гипотезыдвух различных правовых норм, на основании кото-рых, при наступлении предусмотренных данными ги-потезами юридических фактов, возникают самостоя-тельные притязания. Первое из них направлено навосстановление утраченного владения вещью, второеслужит охране интереса стороны недействительнойсделки в восстановлении ее имущественного состоя-ния. Осуществление и того и другого принято назы-вать одним термином - «реституция», хотя между ни-ми имеется существенная разница, подобная той, чтоотличает виндикационное притязание от заменяющегоего в случае гибели вещи требования о возмещенииубытков. Совершенно очевидно, что при утрате иму-щества его истребование (по крайней мере, из владенияответчика) становится невозможным, а следовательно,и притязание, направленное на возврат этого имущест-ва, как бы оно ни называлось, прекращает свое сущест-вование, а не «преобразуется» в какое-либо другое тре-бование. Не составляет в этом плане исключения ивещный иск. Хотя он, как принято выражаться, и «сле-дует» за вещью, осуществляемое с его помощью при-тязание (право требования) всегда относительно: на-правленное против конкретного лица, оно прекращает-ся и вновь возникает всякий раз, как только вещь ока-зывается у нового незаконного владельца.Таким образом, природа реституционных право-отношений может быть различной в зависимости оттого, на какой объект направлено притязание сторонынедействительной сделки. Исходя из этого, все рас-сматриваемые обязательства можно подразделить надве группы:1) обязательства, направленные на возврат пере-данной по сделке и сохранившейся в натуре индиви-дуально-определенной вещи (реституция владения) и2) обязательства, направленные на возмещение сто-имости полученного по сделке в деньгах (компенса-ционная реституция). Рассмотрим каждую из этихгрупп в отдельности.РЕСТИТУЦИЯ ВЛАДЕНИЯЕсли по сделке была передана вещь, которая сохра-нилась в натуре, то вследствие отсутствия у другойстороны (получателя) правовых оснований владенияею (сделка недействительна) реституция принимает, посуществу, форму истребования этой вещи из чужогонезаконного владения (виндикации) [12. С. 219-220;13. С. 114-115; 14. С. 114-117, 120, 128, 134, 152].Хотя виндикационное правоотношение не всемипризнается обязательственным (в заблуждение вводиткатегория «вещного» иска), оно в действительностиявляется именно таковым, ибо в его рамках реализу-ется охранительное право требования - притязание, алюбое притязание, как известно, может быть толькоотносительным При этом не следует смешивать объ-ект вещной защиты (вещное право), от которого, соб-ственно, и получил название вещный иск, со средст-вом такой защиты (обязательственным правом).Против виндикационной природы реституции вы-сказывается два основных аргумента: во-первых, вин-дикационное требование может быть обращено про-тив любого незаконного владельца (абсолютный ха-рактер защиты), при реституции же «требование неидет дальше стороны сделки» (т.е. является личным)[15. С. 108, 115; 11. С. 105]; во-вторых, виндикациязащищает право собственности или иное право ти-тульного владения, тогда как при реституции имуще-ство возвращается сторонам недействительной сделки«только в силу того, что оно было ранее ими же пере-дано, но никак не потому, что стороны имеют на негокакое-либо право» [4. С. 35].Действительно, требование о реституции - строголичное, однако, как было показано выше, личным (всмысле относительным) является вообще всякое пра-во требования, включая и виндикационное. Другоедело, что последнее как бы «следует» за вещью, т.е.пассивно легитимирует любого ее незаконного вла-дельца: «Ubi rem meam invenio, ibi vindico» («Где моювещь нахожу, там [ее] виндицирую»)6 [16. С. 188]. Нотребование о реституции, будучи также виндикаци-онным, именно потому и обращено к другой сторонесделки, что истребуемая вещь находится у нее. Если жевещь выбывает из ее незаконного владения и перехо-дит к другому лицу, виндикационный иск направляетсяуже против нового владельца7. Иными словами, истре-бование собственником в порядке п. 2 ст. 167 ГК РФпереданной им по недействительной сделке вещи -частный случай виндикации, обусловленный нахож-дением этой веши у другой стороны недействитель-ной сделки.Что касается второго аргумента сторонников са-мостоятельности реституционного обязательства, то,если встать на их позицию и признать, что реституцияпроизводится независимо от прав сторон на передан-ное ими имущество и вообще независимо от каких-либо их правовых качеств, становится непонятно, ка-ков объект подобной защиты. Поскольку это не право,им, очевидно, должен быть признан некоторый охра-няемый законом интерес. Такой интерес, действитель-но, имеется у стороны сделки, если она претендует наузукапию, т.е. отвечает всем требованиям, при соблю-дении которых возможно приобретение права собст-венности по давности владения (п. 2 ст. 234 ГК РФ) ипри условии, что передача вещи фактически прои-зошла помимо ее воли либо эта воля сформироваласьпорочно. Имеются в виду сделки, недействительныевследствие недееспособности традента, а также со-вершенные им под влиянием заблуждения, обмана,насилия, угроз и др. [8. С. 120]. Наличие законногоинтереса в восстановлении беститульного владенияследует, вероятно, признать за потерпевшей сторонойв таких сделках и при отсутствии условий приобрета-тельной давности: охраняемым интересом здесь будетинтерес в спокойном владении, в его защите от лю-бых самоуправных посягательств или ошибочных,случайных действий, а сама реституция примет фор-му посессорной (владельческой) защиты. Во всех ос-тальных ситуациях беститульного владения обнару-жить какой-либо заслуживающий юридической защи-ты интерес владельца в возврате вещи, ему не при-надлежащей, которую он сам же передал другомулицу, просто невозможно. А без объекта защиты нет,разумеется, и самой защиты.Иначе рассуждают сторонники «неограниченной»реституции. Не задаваясь вопросом об объекте защиты,они делают акцент на том, что независимо от наличияили отсутствия у истца прав на вещь последнюю, вовсяком случае, недопустимо оставлять у того, кто опре-деленно никаких прав на нее не имеет. «Единственноерациональное объяснение ... (ограничению реститу-ции. -Д.Т.), - пишет, например, К. Скловский, - можетсостоять только в том, что нельзя отдавать вещь тому, укого, по видимости, нет права на нее. Но если исходитьиз этого, то как можно оставлять вещь у того, у когонесомненно нет права на нее? ...Суд, отказывая в рес-титуции потому, что истец не доказач права на вещь,оставляет вещь ответчику, у которого права нет безвсякого доказывания (курсив автора. - Д.Т.). Иначе, каккрайне нелогичным, чтобы не сказать бессмысленным,такой подход назвать невозможно» [15. С. 112].Из приведенного высказывания нетрудно увидеть,почему его автор отдает предпочтение в споре истцу:хотя тот и не доказал своего права, это еще не означа-ет, что у него права нет, а вот ответчик не имеет правабесспорно, поэтому вещь нужно у него отобрать ипередать истцу. По существу, речь идет не о чемином, как о провизорной владельческой защите (хотяв классическом понимании владельческая защита ис-ключает не только доказывание права, но даже ипредположение о нем). Не останавливаясь на этом во-просе более подробно, отметим лишь, что такой под-ход не должен и не может быть универсальным. Какбыло показано, он оправдан лишь в тех ситуациях,когда воля одной из сторон при совершении сделки ипередаче вещи либо отсутствует совсем (психическоерасстройство, малолетство), либо сформироваласьнеправильно или несвободно. В противном случае нети предпосылок для владельческой защиты.Далее, обращая внимание на проблему доказыва-ния, К. Скловский упускает из виду презумпцию пра-ва собственности фактического владельца, сформули-рованную еше до революции [17. С. 98] и подтверж-денную Верховным судом РСФСР в середине 20-х гг.,хотя и в достаточно ограниченных пределах - толькоприменительно к спорам «между частными лицамиодного класса (трудящимися и нетрудящимися междусобой)» [18. С. 332-333]. Эта презумпция, не получив-шая прямого закрепления в нашем законодательстве,тем не менее единодушно признавалась доктриной [19.С. 578-581; 20. С. 128; 21. С. 133-134, 163; 22. С. 57,83, 88 (сн. 1); 23. С. 197, 201-209; 24. С. 80]. В самомделе, странно было бы требовать, например, от граж-данина, предъявившего иск о возврате украденных унего из квартиры вешей, доказательств его права соб-ственности на все эти вещи. Такое доказывание былобы практически невозможным, поскольку требова-лось бы не только установить, как и у кого истец при-обрел истребуемое имущество, но и проверить закон-ность всех сделок, предшествующих его приобрете-нию (так называемая probatio diabolica). В действи-тельности, учитывая названную презумпцию, истцудостаточно лишь доказать, что до факта кражи веща-ми владел именно он; доказывать же отсутствие уистца какого-либо права должно быть предоставленоответчику, если, конечно, этот факт не будет явство-вать из иных обстоятельств дела. Таким образом, во-преки трактовке К. Скловского, при ограничении рес-титуции речь идет только о том, что если доказаноотсутствие у истца прав на истребуемое имущество ипри этом нет предпосылок для посессорной защиты, вреституции должно быть отказано. При противопо-ложном подходе воспользоваться реституцией могбы, теоретически, даже вор, продавший краденое, азатем потребовавший его обратно на основании п. 2ст. 167 ГК РФ.Наконец, трудно понять стремление сторонников«неограниченной» реституции изъять вешь у ее неза-конного владельца (получателя по сделке) во что быто ни стало, пусть и не в пользу собственника. Вдвой-не странно, что призывы к этому исходят от автора,через все творчество которого красной нитью прохо-дит идея консервации состояния «разделения владе-ния и собственности», автора, который склонен от-стаивать защиту незаконного владения даже там, гдедля нее, казалось бы, нет никаких оснований. Почемуже при равной неуправомоченности как истца, так иответчика, предпочтение должно быть отдано перво-му, который уже даже не является фактическим вла-дельцем спорной вещи? Где тут логика и смысл, вотсутствии которых К. Скловский упрекает критику-емую им позицию, базирующуюся на ясном принци-пе: «In pari causa possessor potior haberi debet»8?Сказанное приводит к выводу, что при истребова-нии переданной по недействительной сделке индиви-дуально-определенной вещи реституция, в зависимо-сти от конкретных условий, принимает форму либовиндикации (при наличии у истца титула владения),либо посессорной защиты (если сделка недействи-тельна вследствие пороков воли или недееспособно-сти истца, не имеющего титула владения). В осталь-ных случаях при отсутствии предпосылок как винди-кационной, так и владельческой защиты реституцияневозможна, ибо истец не имеет охраняемого закономинтереса в восстановлении владения вещью.КОМПЕНСАЦИОННАЯ РЕСТИТУЦИЯВыяснив природу реституционного обязательства,направленного на истребование индивидуально-опреде-ленной вещи (реституция владения) [8. С. 115-135], об-ратимся ко второй разновидности реституции - компен-сационной, состоящей в возмещении стоимости полу-ченного по недействительной сделке в деньгах.Такое обязательство, денежное по своему предме-ту, возникает прежде всего тогда, когда переданная понедействительной сделке вещь не сохранилась у по-лучателя либо предоставление выразилось не в пере-даче вещи, а в выполнении работ или оказании услуг.Заметим, что в п. 2 ст. 167 ГК РФ обязанность по воз-мещению стоимости полученного в деньгах при не-возможности его возврата в натуре внешне сформу-лирована как безусловная, независящая от вины сто-роны недействительной сделки или каких-либо иныхобстоятельств. Это также зачастую служит основани-ем для объявления реституции самостоятельным ох-ранительным средством, стоящим вне системы клас-сических гражданско-правовых способов защиты. Напрактике такое толкование нередко приводит к тому,что компенсационная реституция производится безучета фундаментальных цивилистических принципов,определяющих бремя несения риска случайной гибе-ли или повреждения имущества, устанавливающихоснования и условия гражданско-правовой ответст-венности и др. Но является ли обязанность компенси-ровать стоимость полученного в деньгах действи-тельно безусловной?Думается, что нет. Наличие этой обязанности не вы-зывает сомнений в тех случаях, когда невозможностьнатуральной реституции сопряжена с возникновениемна стороне получателя имущественной выгоды, состоя-щей либо в неосновательном получении имущества (ес-ли, например, вещь, подлежащая возврату, возмездноотчуждена третьему лицу), либо в его неосновательномсбережении (например, если вещь потреблена самимполучателем). В этой части реституционное правоотно-шение принимает форму обязательства из неоснова-тельного обогащения, и объем реституции определяетсяразмером обогащения получателя [12. С. 220, 223, 225;13. С. 114-115; 14. С. 114-115, 117,129-130, 152].Не столь однозначно решение вопроса в ситуации,когда получатель никак не обогатился (например, вещьпогибла или похищена) либо размер его обогащенияоказался ниже стоимости полученного. При букваль-ном толковании п. 2 ст. 167 ГК РФ получается, что и вэтом случае он обязан произвести компенсацию сво-ему контрагенту в полном объеме, независимо от то-го, по какой причине наступила невозможность воз-врата полученного и есть ли в этом его вина. Но еслитакое положение, по-видимому, справедливо в отно-шении лица, сознательно заключившего сделку с не-совершеннолетним или недееспособным либо исполь-зовавшего при ее заключении насилие, угрозы, обмани т.п.4, то этого же нельзя сказать применительно киным ситуациям, особенно если речь идет об утратевещи самим несовершеннолетним или недееспособ-ным. Безусловное возложение на получателя обязан-ности возместить стоимость полученного противоре-чило бы цели соответствующих норм, призванныхограждать интересы более слабой стороны в сделке, апри равном положении сторон было бы не всегдаобоснованным с точки зрения баланса их интересов.Очевидно, здесь необходим строго дифференциро-ванный подход, учитывающий все значимые для ус-тановления подобной обязанности обстоятельства.Какими же должны быть критерии такого подхода?Каково значение причин, в силу которых наступаетневозможность возврата полученного в натуре?При ответе на эти вопросы исходить следует из то-го, что практически любое денежное возмещение, еслионо не составляет регулятивной обязанности (напри-мер, обязанности страховщика по договору страхова-ния) или не направлено на возврат неосновательногообогащения, является мерой ответственности и должноиметь те или иные субъективные основания'". В про-тивном случае обосновать обязанность одного лицавозместить другому понесенные им в связи с утратойвеши убытки было бы невозможно Поскольку п. 2 ст.167 ГК РФ о таких основаниях не упоминает, необхо-димо обратиться к более общим нормам гл. 60 ГК, со-гласно которым «приобретатель отвечает перед потер-певшим за всякие, в том числе и за всякие случайные,недостачу или ухудшение неосновательно приобретен-ного ... имущества, происшедшие после того, как онузнал или должен был узнать о неосновательности обо-гащения"» (1 предл. п. 2 ст. 1104 ГК РФ).В приведенной норме речь идет, по существу, обответственности получателя [25. С. 139], которая хотяи наступает независимо от его вины в гибели (ухуд-шении) имущества (об этом свидетельствует указаниена то, что получатель отвечает даже за случай), все жеобусловлена его недобросовестностью, выразившейсяв сознательном неправомерном удержании чужойвещи или ее удержании при таких обстоятельствах,при которых он должен был знать о том, что вещь емуне принадлежит. В частности, недобросовестностьучастника недействительной сделки и, следовательно,осознание им незаконности своего владения (возмож-ность такого осознания) будет иметь место тогда, ко-гда ему известно (должно быть известно) о пороке, скоторым связана недействительность сделки: ведьименно недействительность обусловливает и неосно-вательность владения переданной по сделке вещью.При этом предполагается, что о таком пороке, какобъективное несоответствие волеизъявления право-вым нормам (большинство недействительных сделок,квалифицируемых по ст. 168 ГК РФ), должно бытьизвестно каждому, ибо «никто не может ссылаться нанезнание закона».Итак, при отсутствии признаков обогащения од-ним из оснований возложения на получателя обязан-ности по возмещению стоимости полученного в день-гах является его недобросовестность. Как уже былосказано, недобросовестный получатель отвечает завсякую, в том числе и случайную, гибель веши. В свя-зи с этим может возникнуть вопрос о соотношенииданного правила с общей нормой ст. 211 ГК РФ о ри-ске случайной гибели (повреждения) имущества, со-гласно которой такой риск несет собственник вещи,если иное не предусмотрено законом или договором.Понятно, что при недействительности сделки собст-венником переданной вещи остается традент, а по-скольку п. 2 ст. 167 ГК РФ не установлено «иное», он,по общему правилу, и должен нести риск ее случай-ной гибели. Однако норма п. 2 ст. 1104 ГК РФ преду-сматривает, по существу, исключение из данного пра-вила, перенося этот риск на недобросовестного полу-чателя (владельца) веши и возлагая на него ответст-венность в том числе и за случай.С первого взгляда может сложиться впечатление опротиворечивости сделанного вывода. Риск случай-ной гибели и ответственность обычно считаются не-совместимыми понятиями, ибо одним из условий от-ветственности, по общему правилу, выступает вина, вто время как нормы о риске случайной гибели, напро-тив, рассчитаны на ситуации, когда в гибели или по-вреждении вещи не виновна ни одна из сторон право-отношения. Тем не менее, гражданскому праву из-вестна ответственность и без вины Ее, в частности,несет недобросовестный владелец за случайную ги-бель (повреждение) вещи. Представляется, что ответ-ственность недобросовестного владельца основанаименно на риске случайной гибели и является специ-фическим проявлением последнего в отношениях ме-жду таким владельцем и собственником вещи. Еслиже предположить, что риск случайной гибели на не-добросовестного владельца не переходит и что егопродолжает нести собственник, было бы неясно, в чемэтот риск состоит. Поскольку при случайной гибеливещи собственник получает денежное возмещение,это не позволяет говорить о несении им какого-либориска: весь риск в силу закона переходит на недобро-совестного владельца.Иное дело, если владелец добросовестен, т.е. незнает и не должен знать о недействительности сделки.На него риск не переходит, поэтому при случайнойгибели веши он и не обязан компенсировать ее стой-мость. Обязательство натуральной реституции прекра-щается невозможностью исполнения (ст. 416 ГК РФ), атак как эта невозможность вызвана обстоятельством,за которое ни одна из сторон не отвечает, не возника-ет и нового, денежного обязательства по компенсациистоимости утраченной вещи.Вместе с тем п. 2 ст. 1104 ГК РФ устанавливаетеще одно правило, согласно которому приобретатель,до того момента, как он узнал или должен был узнатьо неосновательности своего приобретения (т.е. будучидобросовестным), «отвечает лишь за умысел и грубуюнеосторожность». В этой формулировке сомнение вы-зывает корректность употребления терминов, обозна-чающих формы вины («умысел» и «груба

Скачать электронную версию публикации