Social difference in the student environment of Salamanca University in XVI с..pdf Университетское сообщество всегда отражало особен-ности социальной среды, в которой существовало, кото-рой подпитывалось и чьи ценности отчасти принимало.Изначальная ориентация на монашеский идеал, сопряжен-ный с принципами духовной концентрации, самоотрече-ния, духовно-интеллектуальной иерархии, скорее, чем со-циальной, неизбежно сосуществовала в университетскойкорпорации с реалиями внутренней жизни, определявши-мися социальным контекстом времени и места. В универ-ситете все вместе и каждый по отдельности принадлежалиодной корпорации, пользовались ее привилегиями, под-чинялись ее уставам, и при этом каждый се член имел опреде-ленную позицию в цеховой иерархии, не всегда обусловлен-ную лишь уровнем мастерства в ремесле учебы и обучения.Уставы коллегий одного из старейших европейскихуниверситетов - Саламанкского, протоколы его ученыхсоветов, королевские распоряжения, инспекторские от-четы являются источниками, красноречиво свидетель-ствующими о колоритном и далеко не однородном стилежизни самой многочисленной его составляющей - сту-дентов Саламанки [1,2].Отметим также, что золотой век Саламанкской шко-лы совпал с появлением и расцветом в Испании жанраплутовского романа, внесшего очевидную лепту в фор-мирование образа студента и студенческой жизни круп-нейших испанских университетов XVI в. Кричащего,дерущегося, играющего в кости и карты, щеголяющегов модной одежде, легко вступающего в конфликты спредставителями закона - этого студента привлекает нестолько университет как таковой, сколько развлечения исоблазны городской жизни. Именно этот яркий типажпревращает всю историю студенческой жизни в исто-рию скандальную, где бесконечные проделки плутова-тых школяров перемежаются картинами гротескно бес-просветных условий их существования.На таком фоне бледным и неинтересным выглядело быповествование о прилежном студенте, с одинаковым усер-дием исполняющем свои академические и религиозныеобязанности и чей день равномерно распределен междучасовней, аудиторией, приемом пищи и сном. В Саламан-ке на берегу Тормеса навеки изваяна трогательная фи-гурка Ласарильо - собрата плута Паблоса и их много-численных прототипов - беспутных школяров, бродяг,недоучившихся студентов.Но открывающаяся выше и ни с чем не сравнимаявеличественная панорама старинного университетскогогорода - это памятник тому усердному труженику науки,чьей доблестью и создавалась Саламанка.Важно не поддаваться обаянию реализма определен-ного литературного жанра и обратиться к реалиям исто-рическим.Среди различных социальных фупп весьма немно-гочисленной в университете была представлена высшаяаристократия Испании. Старшие сыновья в этом кругуобычно получали домашнее воспитание, учиться отправ-ляли младших. В некоторых семьях все же сложиласьтрадиция получать именно университетское образование,но в основе этого лежал не интерес к какой-либо про-фессиональной деятельности, а стремление получитьопределенный уровень культуры.Испанская аристократия чаше всего поступала в уни-верситеты Саламанки и Алька-де-Энарес как в силу ихнаибольшей известности, так и из-за высокой репутацииих преподавателей в XVI в.Благодаря своим Старшим коллегиям Саламанкский.весьма демократический по характеру университет, об-ретает в XVI в. определенный аристократический дух.Благородные персоны записывались в университет поотдельным спискам, и именно из числа этих студентовобычно выбирали ректоров.О жизни этой элитарной группы студентов в Саламан-ке свидетельствует любопытный документ, который при-водит известный знаток истории университетов ИспанииВ. де ла Фуэнте. Это - наставления, которые Дон Энри-ке де Гусман, посол в Риме, давал своему сыну, ДонуГаспару де Гусману, отправляя того учиться в Саламанку[3]. Речь идет о Гаспаре. будущем графе Оливаресе, зна-менитом фаворите Филиппа IV.Этот студент жил в снятом для него доме с многочис-ленной прислугой. В его распоряжении были наставник,гувернер, обучавший его латинской грамматике, восемьпажей, три комнатных слуги, слуги для выезда, четырелакея, шеф-повар, кондитер и две домашние служанки.То есть в целом 24 человека.Отец давал подробные наставления, как быть хорошимхристианином, соблюдая праздничные дни, посещая муж-ские монастыри. Вменял в обязанность не забывать о по-даянии, монастырям, нищим или бедным студентам. Поуказанию Дона Энрике это подаяние должно было состав-лять десятую часть ежемесячных расходов по дому.Детально расписывались им также повседневные обя-занности прислуги именитого студента. Так, по утрамслуга Дона Гаспара должен был занимать для него местов аудитории, как это делали те, кто находился в услуже-нии у богатых студентов. Место следовало занять в нача-ле скамьи, держать его накрепко, не уступая никому иизбегая при этом, как и во всем другом, соперничества испоров. Передав это место своему господину, слуга так-же слушал лекцию, чтобы в конце ее забрать книги, тет-радь и письменные принадлежности.Другие слуги вместе со своими собратьями, такжевовлеченными в занятия своих господ, обычно ожидаливо внутреннем дворе, когда после окончания утреннихзанятий прозвучит универаггетский колокол, возвещаячас обеда.Хорошо знавший Саламанку, сам ее бывший студенти даже ректор. Дон Энрике обращает внимание сына навесьма важные детали. Так, за столом, по его совету, неследовало злоупотреблять местной водой, ибо, несмотряна ту тщательность, с какой Альфонс Мудрый выбиралкогда-то место для будущего университета, руководству-ясь требованиями к его гигиеническим условиям, водаблагородного города Саламанки была не совсем хорошадля студентов. Недаром говорилось, что Саламанка быламестом, «где кувшин воды обычно разрушал человека».Как отмечал один из современников Дона Энрике, «на-чав пить холоднейшую вод> Тормеса и есть тот вкусныйхлеб, я покрылся чесоткой, как это происходит с изряд-ными едоками. Эта беда случается обычно с новичкамив Саламанке; «ибо. так как хлеб здесь белый, высшегосорта и хорошо приправленный, а вода - слабая и холод-ная, не отдавая себе отчета, они едят и пьют до того, чтоодни покрываются язвами, другие - жиром» [3]Впрочем, благородному и хорошо опекаемому студен-ту едва ли следовало особо опасаться попасть в подоб-ную ловушку: благодаря предусмотрительности его отца,снабдившего его собственной кухней, юный Оливаресбольше пил хорошее вино, чем воду, и хлеб ему не при-носил никакого вреда, каким бы белым и хорошо испе-ченным он ни был.Вернувшись домой из университета после утреннихлекций, в 11 часов зимой и в 10 часов летом следовалонакормить слуг, а Дону Гаспару - заняться игрой в кро-кет или кегли. «После обеда он может развлечься, но неследует заниматься чем-то тяжелым. Можно почитатьсамому, или читать ему может наставник те книги, зна-ние которых позволит ему во многих ситуациях бытьна высоте». Ни в коем случае, предостерегал отец,«нельзя играть в кости, поскольку тем самым он нане-сет урон праведной жизни и примеру, который он дол-жен подавать».Слуга Гусманов днем снова будет присутствовать назанятиях и после окончания их будет беседовать с докто-рами и другими серьезными людьми, приходя, как и егогосподин, также к «посте». Согласно обычаю преподава-тель, закончив занятие на кафедре, становился рядом содной из колонн внутреннего дворика, чтобы ответитьна вопросы, которые после его объяснений могли зада-вать ему студенты.Отец рекомендовал, чтобы в этих беседах и во всехпрочих его сын «был благоразумным и очень сдержан-ным, проявлял большой такт и скромность. Говоритьдолжен мало; соблюдать должен на деле все, о чем гово-рилось выше, чтобы тем самым завоевать репутациючеловека благоразумного и осмотрительного».После этого возвращались домой и полдничали. «Ког-да пробьет шесть вечера, следует обратиться к занятиям,которые длятся три часа, до девяти вечера. В это времязанимаются повторением тех уроков, что дают наиболь-шую пользу. Прочие достаточно иметь написанными;каждый день запоминать по шесть начал оттуда, с их зак-лючениями, и в конце года это очень пригодится тому,кто будет повторять их много раз».После ужина следует побеседовать с прислугой, по-молиться со своим гувернером или наставником и ранолечь спать.Порядок в доме богатого студента поддерживалсяцелым штатом прислуги-одни отвечали за покупку одеж-ды и содержание ее в приличном виде, другие - за по-купку съестного и приготовление пиши, третьи - за вы-езд, для чего содержались у Дона Гаспара целых три мула(притом, что уставы Саламанки предусматривали длястудентов только пешее передвижение по городу!),В таких условиях жилось достойно не только самомугосподину: Дон Энрике наказывал хорошо и без задер-жек платить слугам, а также покупать им одежду и каж-дый месяц - обувь. Обо всех расходах, о новостях и здо-ровье молодого хозяина еженедельно сообщать письмен-но вменялось в обязанность наставнику, дабы сам сту-дент не тратил драгоценноевремя учебы на составлениеотчетов отцу.В этих отцовских «Наставлениях» юному графу Оли-варесу схематически расписана повседневная учебнаяжизнь примерного и хорошо обеспеченного студента.Разумеется, жизнь большей части саламанкского студен-чества не укладывалась в столь определенные рамки бла-гополучной добродетели.Если немногочисленные представители знатных се-мей проживали с прислугой в собственных или снятыхдля них домах, то студенты более скромного происхож-дения находили приют в домах университетских препо-давателей.Значительную часть студентов Саламанки составля-ли те, кто стремился с помощью университетского обра-зования найти достойное место в жизни. Для многих этобыло единственным способом подняться по социальнойлестнице, сделать карьеру или хотя бы удержаться наплаву. Здесь пытались обрести себя выходцы из самыхразных социальных слоев - от мелкого дворянства, му-ниципального чиновничества до детей крестьян. Встре-чались среди них любители риска, мошенники, искателиприключений, различного рода странники. В целом обу-стройство жизни небогатых студентов в Саламанке про-исходило по-разному.Если немногочисленные представители знатных се-мей проживали с прислугой в собственных или снятыхдля них домах, то студенты более скромного происхож-дения находили приют в домах университетских препо-давателей.Это были «пупилос» (пансионеры), жившие в домесвоего учителя, «пупилеро» (хозяина пансиона), запечат-ленного Кеведо в известном образе лиценциата Кабры.Этот скупой хозяин, как водится, два раза в день кормилпансионеров ольей - горячим блюдом из мяса с овоща-ми, и черствым хлебом, чтобы те съедали поменьше, итолько по субботам давали им требуху и фрукты, но вразмере весьма небольшом. Пупилеро, согласно устояв-шемуся о них представлению, руководствовались сен-тенцией о том, что «от обильных ужинов наполняютсягробницы».Любопытно, что в реальности гротескный персонажскупого пупилеро, - скорее исключение, чем правило вистории Саламанки, где университет тщательно следилза содержанием студентов в пансионах, устраивал регу-лярные их инспекции. Право опекать студентов давалосьпри соблюдении определенных требований, и злоупот-ребления карались лишением лицензии.В 1S38 г. в Саламанке были разработаны специаль-ные предписания, которые предусматривали условия со-держания студентов в воспитательно-покровительствен-ном режиме. Такое покровительство доверялось опреде-ленному бакалавру в отношении нескольких студентов,которые проживали в его доме, и в отношении коих оносуществлял функции отца и учителя, отвечая за их обу-чение, воспитание, питание, религиозность, мораль ипоступки [I].Далеко не каждый мог стать хозяином пансиона.В число непременных условий для претендента включа-лись: его достойный образ жизни, репутация и поведе-ние. Он обязательно должен был быть старым христиа-нином. иметь степень бакалавра и быть старше 25 лет.И даже всех этих характеристик было недостаточно, что-бы иметь под своим покровительством студентов.Претендент на роль хозяина пансиона должен былвыдержать предварительный экзамен для получения ли-цензии, а также выполнять тщательно разработанные дляподобной деятельности инструкции. Приняв к себе сту-дента, бакалавр обязан был письменно сообщить егоотцу, в каких условиях тот будет проживать под его кры-шей, и сообщить о необходимых расходах. С целью обес-печения надлежащего внимания к каждому студенту раз-решалось иметь их не более 20 под своим покровитель-ством. В среднем в таких пансионах проживало от S до8 студентов, хотя их могло быть и меньше и несколькобольше.Бакалавр должен был отмечать по утрам подъем иготовность студентов к утренним лекциям, будить нера-дивых, а вечером - следить, чтобы все усердно занима-лись, длячего обязан был выдавать каждому по свече накаждую ночь с продолжительностью горения не менеетрех часов.На ночь двери пансиона закрывались зимой - в б ча-сов вечера, летом - в 9, и открыть их можно было послеэтого часа лишь в исключительных случаях.Женщинам запрещалось появляться в пансионах, илишь с разрешения канцлера университета можно былонанимать служанок в дома, гае проживали студенты. Ба-калавр также должен был следить за тем, чтобы его по-допечные не играли ни в кости, ни в карты. По воскресе-ньям дозволялись некоторые спортивные игры.Неплохим, по материалам проверок и свидетельствамсамих студентов, было и питание в этих заведениях. Ба-калавры обязаны были давать каждому своему студентупо фунту баранины ежедневно, а также приправленныйспециями хлеб. На обед подавали фрукты, овощной супи блюдо из мяса. Знаменитая олья на самом деле былатрадиционным и наиболее распространенным блюдом навсем Пиренейском полуострове как для идальго, так идля крестьян. Любопытно и то, что в Испании в этот пе-риод среди видов мяса баранина ценилась выше, нежелиговядина или свинина. Ужин также начинался с фруктов,салата. Затем подавали рыбу, мясо или птицу. Студентыполучали также десерт на обед и на ужин в виде фрук-тов. орехов, рисовой каши [4].Обедали и ужинали за общим столом, бакалавру пред-писывалось принимать пищу вместе со своими воспи-танниками. При этом скатерти полагалось менять дваж-ды в неделю.Число официально инспектируемых пансионов вовторой половине XVI в. составляло в среднем 15, хотяпозднее, в силу ослабления контроля со стороны универ-ситета, появилось немало пансионов, открывавшихсябезо всякой лицензии.Для некоторых бакалавров содержание школяровбыло способом зарабатывания денег на оплату собствен-ного обучения на высших факультетах - теологическом,юридическом, медицинском.Стоимость и качество проживания в пансионах небыли одинаковыми во всех случаях, но в целом этот типобустройства студенческой жизни в Саламанке предназ-начен был для выходцев из состоятельных семей.Большее число студентов предпочитало селиться по-одиночке или группами, договариваясь с хозяином домао предоставлениикомнаты и обслуживании. Последнеесостояло в стирке одежды, уборке помещения, приготов-лении пищи. Покупали продукты сами студенты. Онимогли питаться также в дешевых трактирах и тавернах.Такие студенты именовались «камаристами» и платилизначительно меньше за проживание, чем их товарищи впансионах. Помимо дешевизны такое обустройство от-личалось также большей свободой для студентов, хотя излоупотреблений со стороны хозяев встречалось здесьнемало. Последние охотно чистили карманы постояль-цев. оставляя грязными их комнаты, и постоянно обсчи-тывали их как в деньгах, так и в продуктах.Значительно хуже жилось в университете той катего-рии студентов, которая именовалась «капигорронес» (ониносили плащи и скромные шапочки, по которым их лег-ко было отличить). Кто-то из этих бедных студентов при-служивал своим состоятельным собратьям, занимая поутрам места в аудиториях, выполняя самые различныеих поручения. Кто-то зарабатывал на учение перепискойкниг и манускриптов.Этих студентов спасали бесплатные монастырскиесупы и даже милостыня. В материалах университетскихинспекций конца XVI в. отмечается необходимость зап-рета студентам просить подаяние на улицах города, чтосвидетельствует о распространенности этого явления вСаламанке [5].С целью помощи нуждающимся студентам в XV в. вИспании возникают университетские коллегии. В XVI в.число их стремительно растет, коллегии переживают пе-риод своего наивысшего расцвета. Среди этих заведенийособое место занимали старшие коллегии, отличавшие-ся особыми привилегиями, королевской и папской про-текциями. Из шести старших коллегий, существовавшихна территории Испании (все они находились в Кастилии),четыре были основаны в Саламанкском университете.Доступ в старшие коллегии был ограничен определен-ными условиями. Их членами могли стать, по меньшеймере, бакалавры одного из главных факультетов универси-тета, отвечавшие высоким моральным требованиям. Безуп-речный образ жизни, соответствие идеалу старого христи-анина ( противовес вновь обращенным), статус законнорож-денного и бедного студента позволяли надеяться на полу-чение стипендии в этих престижных центрах.Именно старшие коллегии обладали определеннымрезервом стипендий для претендентов, сочетавших в себеразнообразные положительные качества. Учитывалисьпри этом интеллектуальные, моральные, физические иматериальные данные, а также регион происхождениякандидата. Теоретически посредственности в такие кол-легии путь был закрыт.Жизнь в коллегиях отличалась большей строгостьюи дисциплиной, чем в пансионах. Изначально отны-ос-нователн придерживались идеала монашеского служенияизбранной стезе: требования целомудрия, бедности ипослушания были обязательными для членов коллегий.Течение повседневной жизни строилось на смирении идисциплине, что проявлялось в распорядке дня. церков-ных службах, чтении текстов священного писания, бла-гословлении пиши.Распорядок дня. строгие ограничения и дисциплина,молитва и часы занятий, праздники коллегии, скромнаяодежда, правила приема пиши, запрещение игр - все вос-производило атмосферу монашеского сообщества.В старшие коллегии не допускались женатые или по-молвленные молодые люди. В случае обнаружения по-добного скрытого факта виновный изгонялся из колле-гии Не разрешалось заводить подружек в городе или егоокруге, за чем было предписано строжайшим образомследить ректору.Строго наказывалось богохульство, не разрешалосьносить оружие, дорогую одежду, танцевать, браниться стоварищами. Внутри коллегий не дозволялось говоритьиначе, чем на латыни, и. чтобы выйти из них, стипенди-аты должны были всегда находиться в сопровожденииколлегиала или слуги.Члены коллегии из своей среды выбирали своего рек-тора и голосованием- стипендиатов на занятие вакант-ных мест. Эти претенденты должны были быть молоды-ми людьми старше 18 лет, с проявленными способностя-ми к учебе, обладающими хорошими качествами, бедно-стью и чистотой крови. Нельзя было выбирать более одно-го раза из одной и той же семьи и даже, иногда, из одногои того же города.Каждый новый член коллегии, давая клятву подчине-ния ректору и уставу, получал взамен определенные пра-ва - на комнату, одежду, пищу, помощь в случае болезни,экономическую поддержку для получения образования.Образ жизни членов старших коллегий был отличи-тельным знаком избранной группы лиц, предназначени-ем которых становились высшие церковные и государ-ственные должности в стране. Для поддержания атмос-феры определенной элитарности служили правила, со-гласно которым двери коллегии закрывались и открыва-лись в определенные часы, посторонние не имели праваоставаться здесь на ночь, а членам коллегии было зап-рещено ночевать вне ее стен. Открывать двери в неуроч-ные часы можно было лишь в экстренных случаях,например вызванных смертельной болезнью студента,и непременно по разрешению ректора. Нарушители пра-вил строго наказывались вплоть до исключения из кол-легии.Члены коллегии должны были четко следовать ус-тановленному распорядку жизни и выполнять опреде-ленные обязанности. День начинался с удара колокола впять утра летом и в шесть - зимой. Уставы некоторыхколлегий предписывали ректору лично обходить все ком-наты и проверять, все ли поднялись и готовятся идти назанятия.Утренняя служба собирала членов коллегии и былаобязательной для всех. Наказанием за отсутствие на нейслужило лишение пиши в течение всего дня.Совместное принятие пиши было также характернойчертой повседневной жизни старших коллегий. Обедалии ужинали в столовой, устроенной по образцу монастыр-ских трапезных. Здесь все члены коллегии собиралисьдважды в день - до полудня и вечером, от 5 до 10 ч, взависимости от времени года. Питание, столь важныйкомпонент повседневной жизни, было детально регла-ментировано уставами коллегий - от порядка закупки ихранения продуктов, их видов и количества до правилповеденияза столом.Ежедневный рацион состоял в основном из мяса -баранины или говядины, хлеба и вина с водой. К мясуиногда добавляли некоторое количество овощей, фрук-тов и сыра. В дни поста подавали лишь рыбу и яГша Затов праздничные дни порции удваивались или подавалосьнесколько блюд.Как отмечает М.А. Собалер Секс, питание в коллеги-ях, где в обычные дни непременно подавали мясо, отли-чалось от рациона обычных горожан и испанцев в целом[6]. По мнению A.M. Карабиас Торрес, то, что предлага-ла своим членам старшая коллегия, было вполне доста-точным не только по калориям, но и по необходимым дляжизни компонентам. Причем даже в избытке, если учестьогромное число праздничных дней, когда, согласно ус-тавам, рацион возрастал [4].Размеренное течение повседневной жизни менялосьв праздничные дни, каковыми были церковные праздни-ки, праздники коллегии, университета и города. Всемчленам коллегии предписывалось участвовать в религи-озных службах, процессиях.Принадлежность к Старшей коллегии подчеркиваласьодеждой ее членов. Изначально она напоминала одеяниядуховных лиц. Запрещалось использовать шелк, бархат,атлас. Темная сутана из грубого сукна, мантия, берет,простые башмаки выделяли членов старших коллегий втолпе горожан. Между собою члены различных колле-гий могли различаться цветом одежд и перевязи, отличи-тельного знака стипендиата коллегии. В Саламанке бу-рую перевязь поверх бурого плаща, по свидетельствуПереса де Меса, носили варфоломеевцы; алую поверхбурого плаща - члены коллегии архиепископа; такого жецвета плащ и лиловую перевязь носили студенты колле-гии Овьедо; коллегия Куэнки выделялась своими лило-выми плащами и такого же цвета перевязями [1].Оттенки одежд также различались в зависимости отученой степени члена коллегии. В праздничные дни, вовремя торжественных университетских актов доктора,лиценциаты, бакалавры одевались в соответствии со сво-им статусом.По замыслу основателей, стиль жизни старших кол-легий во многом напоминал монастырский. С обязатель-ными ежедневными религиозными службами и участи-ем в них студентов. Все члены коллегии как минимумдважды в год исповедовались и причащались. За этимследил ректор, и уклоняющихся ожидало изгнание изколлегии без права на прощение [7]. Религиозное усер-дие возрастало в моменты драматические и неизбежные.* Болезнь, смерть, погребение члена коллегии - столь женеотъемлемые события повседневной жизни.Больного снабжали лучшим питанием, лечили, нежалея средств. Университетская больница в Саламанке,как ее описывает Перес де Меса, была «огромной и ве-ликолепной. Построена она была с тем же величием, чтой и здания университета. У нее были свои капелланы, эко-' номки. больничные служители и прочий персонал.Больница имела большие денежные средства, которыетратились только на лечение и на вспомоществование боль-u ным студентам. Никто другой, кроме университетских.5 здесь не лечился. Очень высокое вознаграждение имел11 доктор медицины, прилагавший все усилия для успешно-к го лечения больных этого заведения. Больница эта, скорее,была похожа на изысканный дом какого-нибудь гранда» [ 1).В случае смерти торжественные похороны соверша-г лись за счет коллегии и при ее участии. После погребе-* ния проводились заупокойные службы по числу членов коллегии, каждый из которых должен был отслужить мессу за упокой души своего товарища.Осознание принадлежности к коллегии пронизывалоJ само существование его членов не только в период обу-* чения. но и в последующей жизни. Понятие защиты чес-в ти коллегии распространялось также и на отдельных ее» членов; запрещалось покушаться на честь товарища, его* репутацию, предосудительным считалось неуважчггель-I ное отношение друг к другу. Члены коллегии давали клят-1 by подчиняться ее ректору, соблюдать ее устав и клялисьс- защищать и беречь всю свою жизнь честь,состояние,свободу и превосходство своей коллегии [6].i Жизнь членов старших коллегий, безусловно, отли- чалась от жизни остальных членов университета. ОнаI была строго регламентирована каждодневно, в течениеt года и всех лет обучения. Это было обусловлено как вы-соким общественным предназначением подобных учеб-I ных заведений, так и логикой сохранения жизнеспособ-I ности и своеобразия самого института.Вместе с тем реальная повседневность зачастую быладалека от идеала, выстраиваемого уставами коллегий илипланами их основателей. В скандальной истории сред-невековой повседневной жизни, столь известной по сви-детельствам современников, где студенты шумно весе-лятся и распутничают, поют и играют в азартные игры;бродят по городу днем и ночью, хвастают модной одеж-дой, ведут себя компрометирующе по отношению к го-рожанам, носят оружие и даже применяют его на деле, -в этой истории члены коллегий - далеко не главные пер-сонажи, но вполне реальные и живые.Любопытен фрагмент автобиографии одного профес-сора Саламанкского университета, который приводитX. Гарсия Меркадаль: «Я начал труд, который именует-ся высшим обучением и жизнь члена коллегии, ужаснонедовольный и раздраженный, потому что мне хотелосьподольше задержаться с волчком и трещоткой. Мне ка-залось, что было еще очень рано делать из меня мужчи-ну и запирать в меланхолию того домины... Желаниемоих родителей и поддержка клирика ректора предназ-начили меня к изучению философии..., я начал учиться,небрежный и не такой робкий, ибо уже считал себя сво-бодным от наказаний, хозяином своей воли и абсолют-ным господином своих действий и сумасбродств.Я приходил поздно и неподготовленным на лекции,относился без внимания к урокам, резвился и смеялся сосвоими товарищами, прикидывался шутом и вел себябесстыдно с новичками, и занимался мошенничеством,бесстыдник и балагур со всеми, не принимая серьезнос-ти преподавателя...Погруженный в досуг и скандальные волнения, и ос-тавшись лишь с обязанностью ассистировать на кафед-ре риторики, что было условием моей стипендии, я ос-тался в коллегии, страдая и терпя сожаление и уважениек моим бедным родителям. В этом искусствея не про-двинулся дальше свободы мочь выходить из дому и не-которой пользы, которую моему здоровью дало это уп-ражнение.Был такой профессор доктор Дон Педро де Саманье-го де ла Серна. Те, кто знал маэстро и пытался быть уче-ником, могут предположить, чему он мог меня научить,и чему я могу него научиться. Помню, как он читал мнеи еше двоим членам коллегии по одной кастильской кни-ге и однажды утром по дороге в университет потерял ее.Он развесит несколько объявлений, предлагая хорошеевознаграждение тому, кто ему ее возвратит. Книга так ине обнаружилась, из-за чего мы остались без науки и безмаэстро, занимая кафедральный час ненужными и дажебессмысленными разговорами, новостями и зубоскаль-ством» [5].Материалы заседаний ученых советов Саламанки,Алькала свидетельствуют о далеко не безупречном пове-дении студенческого избранного меньшинства.Впрочем, в отношении старших коллегий не столькодерзость молодости наносила \рон идеалу их жизненногоустройства. Со временем это устройство все больше утра-чивало сходство с изначальными принципами и все мень-ше соответствовало уставам отцов-основателей. Исчезалитакие важные характеристики старших коллегий, как ихпредназначение для бедных, распределение стипендий впользу наиболее достойных, достаточные ресурсы для при-юта своих членов. Из повседневной жизни уходила прак-тика совместной трапезы, строгость в одежде, нарушалисьпринципы затворничества и требование непременного про-живания в коллегии [8].Старшие коллегии превращались в центры роскошии помпы, утрачивая свое изначальное предназначение -служить поддержкой бедных талантливых студентов.В целом очевидно, что жизнь вне стен университетс-ких коллегий давала саламанкским студентам большуюсвободу, но вместе с тем порождала больше проблем,которые им самим приходилось решать. Пансионы в этомсмысле призваны были целесообразно обустроить сту- своей дороговизны были доступны лишь небольшомуденческий быт под присмотром бакалавров, но в силу числу выходцев из состоятельных семей.

Скачать электронную версию публикации