Soviet believers: common socio-dcmographic and cultural characteristics.pdf Понятие «советские верующие» - сложный и много-гранный образ, хотя оно само по себе, казалось бы, пред-ставляет соединение несовместимых понятий. Советскаясоциалистическая система предполагала отсутствие та-кого явления, как религия и церковь и, стало быть, веру-ющих, поэтому на всем протяжении существования со-ветской власти ею велась неустанная борьба с религиейи ее носителями. Борьба эта хотя и не увенчалась успе-хом с точки зрения конечной цели - полной атеизациинаселения, - но все-таки имела свои результаты. Годыгонений и террора привели к значительному сокращениюи количества религиозных организаций в стране, и к рез-кому уменьшению численности их членов.Точных цифр на этот счет не фиксировалось, специ-альная статистика числа вероисповедуюших не велась.В 1959 г. в анкетах Всесоюзной переписи населения пос-ледний раз был задан вопрос, считают ли себя гражданеверующими или нет. Известно, что весьма неполные ито-ги переписи дали советскому режиму шокирующие длянего цифры верующих в СССР. На заданный в перепис-ном листе вопрос «Являетесь ли вы верующим или нет?»треть городского и две трети сельского населения стра-ны ответили «да». Если помнить, что тогда значительнаячасть населения по-прежнему проживала в сельской ме-стности, то общий итог «борьбы с религией» для советс-кой власти и правящей партии оказался неутешительными даже пугающим.Американский социолог Н. Тимашев, опираясь на дан-ные о степени урбанизации в СССР, в своей книге 1942 г.сделал обобщение, что 56% его населения является рели-гиозным. Общую численность граждан в тот период со-ветская статистика определяла в 170 млн человек. В этюсусловиях Ем. Ярославский назвал цифру верующих в80 млн человек (более 47% всего населения), а все разго-воры о более высокой их численности отнес к области слу-хов [1.С. 34]. Таким образом, даже если основываться наофициальных данных (а цифра, названная главным бор-цом с религией Ем. Ярославским, может считаться тако-вой), получается, что к началу 1940-х гг. верующие в стра-не составляли почти половину ее населения.Никем не оспаривается, даже советским научным ате-измом, факт роста обшей религиозности людей, оживле-ния религиозных настроений в годы Великой Отечествен-ной войны. Следовательно, можно полагать, что и в на-чале послевоенного периода половина жителей СССР такили иначе придерживалась религиозных взглядов.Тем не менее приходится признать, что и успехи ате-изации и секуляризации советского общества были на-лицо. Численность верующих (даже по самым оптималь-ным показателям) с 1917 г. постоянно сокращалась, итенденция ее уменьшения была очевидной. Этому было62много причин и есть много объяснений от простых доболее сложных и неоднозначных. При этом ссылки накультурный прогресс, повышение образования, экономи-ческий и социальный подъем страны должны иметься!виду. Не последнюю роль сыграла и борьба с институци-ональной религиозностью, которая осуществляласьсж-тематически в 1920-30-е гг., в конце 1950-60-е гг. Речьидет о закрытии храмов, молитвенных домов, роспускрелигиозных объединений и их руководящих струетурввсей той антирелигиозной практике, которая осуществ-лялась практически перманентно.Что же происходило в массовом сознании в послево-енные десятилетия, какова была степень распростране-ния религиозных представлений у советского народа?Адекватные ответы на эти вопросы едва ли можно полу-чить. Как отмечалось, систематические опросы по выяв-лению состояния религиозности населения в СССР ста-ли проводиться с конца 1950-х гг. Но восстановить из нихподлинную картину народного сознания невозможно.Данные опросов вызывают безусловное сомнение. И ктолько потому, что социологи, несвободные в своем на-учном поиске, «подгоняли» их под нужные проценты ицифры. Надо полагать, что ответы респондентов, жив-ших в стране, где религиозная вера преследовалась де-сятилетиями. были обусловлены определенным конфор-мизмом и глубоко укоренившимся страхом или представ-ляли собой формальные стереотипы. (Стереотипизашнответов на тему религиозности - явление, характерное!для современного общества, поменялось только содер-жание стереотипов.)Применительно к 1970-80-м гг. большинство отече-ственных социологов религии называли в своих йене-дованиях умеренные цифры верующих в стране - 15-20% У. Флетчер (известный американский социолог за-нимавшийсяизучением религии и церкви в СССР) в сво-их работах признавал их заниженными и приводил соб-ственную методику расчета, обосновывая более «прав-доподобные», на его взгляд, цифры - от 25 до 35% вдаже выше [2. С. 32]. Американский ученый был убеж-ден, что более низкие показатели советских социологовобъясняются в первую очередь тем, что они решительноисключали из состава верующих такие категории, как«колеблющиеся» и даже «колеблющиеся верующие».Флетчер напоминал, что СССР был многонациональ-ным государством, что для многих его граждан с нацио-нальных окраин религия и культура были почти тожде-ственны, поэтому религиозность здесь была значитель-ной (республики Средней Азии, да и вообще ареала рас-пространения ислама, Прибалтика, Западная Украина iдр.). «Таким образом, - 60% для нерусской части насе-ления при ближайшем рассмотрении не является илф-рой необоснованно завышенной» [2. С. 33]. Более-ме-нее реальный показатель религиозности для русскогонаселения он определял до 30%. А среднее число из этихдвух цифр позволяло ему доводить численность верую-щих в СССР до 45%. Предупреждая неизбежные обви-нения в значительном завышении данных, У. Флетчер,как уже отмечалось, приводил свою методику расчета иделал «закономерный» вывод: несмотря на энергичнуюатеистическую пропаганду, религия продолжала суще-ствовать и оставаться важным фактором общественнойжизни в СССР.Среди множества трудных проблем темы весьма су-щественным представляется выделение основных кри-териев. позволяющих говорить о человеке как верующемсуществе. Достижение этой сугубо теоретической целинапрямую связано с конкретной исследовательской за-дачей и призвано помочь разобраться не только с тем.кто были советские верующие, какими они были, но исколько их было. Собственно, эти проблемы вполне вза-имосвязаны. Ведь от того, кого и как относили к катего-рии верующих советских граждан, зависели в конечномсчете и показатели по общей численности верующих вСССР (можно с полным основанием утверждать, что этипроблемы и сегодня не менее актуальны, и не только дляотечественной науки).Очевидно, что очень сложно установить, во-первых,даже внешнюю религиозность [3. С. 21 ] человека, а во-вто-рых, что за ней скрывается: фанатизм, настоящая предан-ность культу или поверхностное знакомство с ним. бессоз-нательная тяга к нему как к эстетическому процессу'.Безусловно, что все религии имеют свой характерныйтип верующего человека, причем содержание религиоз-ности со временем претерпевает изменения, посколькутак или иначе претерпевают определенную эволюцию исами религии. Суть этой эволюции - трансформация эт-нокультурных механизмов воспроизводства традицион-ных мировоззренческих стереотипов и одновременнопоявление новых видов обрядности и культов. Религиядолгое время выступала нравственно-этической парадиг-мой сущего, но со временем некоторые императивы ре-лигиозного сознания деформировались, иногда до пол-ного растворения в светском, обыденном. Религия утра-чивала жесткость ритуальных требований, упрощала инивелировала их. В такой ситуации не всегда четко опре-деляются однозначные критерии разделения мирян наверующих и неверующих.До сих пор в мировом и отечественном религиоведе-нии и социологии религии нет единой концепции на этотсчет, а для вычленения собственно верующих людей иих классификации используются различные основания,каждое из которых страдает определенными недостатка-ми. Например, применяющийся некоторыми исследова-телями для измерения религиозности показатель «учас-тия в религиозных обрядах» не может рассматриватьсякак очень надежный, так как часть обрядов людьми ис-полняется не только в силу собственно религиозных при-чин, а по привычке, моде и т.д. Часть людей соблюдаетобряды время от времени, а еще некоторые считают, что' Л.П- Карсавин, например, понятие «религиозность» определил как«субъективную сторону веры», т.е. не во что человек верит, а как онверитобрядовая сторона в самочувствовании себя верующимвовсе не обязательна.Неадекватен и такой показатель религиозности, как«вера в сверхъестественное». Сам по себе он суммирует-ся из индикаторов, отражающих веру индивида в Бога ив отдельные положения теологической доктрины. Но из-вестно, что есть люди, которые охотно причислят себя кверующим в сверхъестественное, но это может быть необязательно Бог. Другие, признавая Бога, совершенно неориентируются в доктринах вероучения. Наконец, в ус-ловиях, когда вера в сверхъестественное выступает нор-мой, которая не приветствуется обществом (советскийвариант), достоверность ответов по данному показателювообще резко снижается.В ряде исследований применяется критерий «отно-шение к религиозной деятельности», который формиру-ется из учета конкретной деятельности, направленнойна укрепление и развитие религиозных институтов и от-ношений, на вовлечение в церковь новых членов. По-нятно, что и в рамках данного основания существуютсвои варианты.При учете всех этих и других критериев строится ти-пологизация верующих, и недостатка в предложенияхгрупп верующих по интенсивности религиозных прак-тик нет. По уровню и характеру религиозности Дж. Фих-тер, например, выделил 4 типа верующих:1) убежденные верующие (наиболее активно участву -ющие в жизни церкви):2) формально верующие;3) верующие промежуточного типа;4) бездействующие верующие (не участвующие вжизни церкви) [4. С. 50-51].Сложен вопрос и о промежуточных типах религиозно-сти. Категорию «колеблющихся между верой и неверием»при известных условиях можно отнести к числу верующих,а при других, наоборот, исключить. В таком случае показа-тели по общему количеству верующих будут значительноразниться. Аналогичная, если не более сложная, ситуацияскладывается с категорией «безразличные».Все эти общетеоретические и практические трудно-сти с определением уровня, «качества», «глубины» рели-гиозности человека, с типологизацией верующих, харак-терные в целом для социологии религии, отягощаютсядополнительными обстоятельствами, когда речь заходито количестве верующих в СССР и попытках их различе-ния по разным типам религиозности.Обший «образ-портрет» советских верующих былсформирован советской социологией религии достаточ-но полно и не вызывал больших разногласий у отече-ственных исследователей, да и тот же Флетчер в целомсогласен с их оценками. Значительная их часть подтвер-ждается и данными нашего исследования по религиоз-ной ситуации в Западной Сибири в 1940-1960-е гг.Характеристика состава верующих в СССР обычностроилась по следующим показателям:1) половозрастной состав;2) образование;3) принадлежность к социальным слоям;4) сравнение состояния религиозности в городе и на селе;5) религиозная практика;6) верующий и окружающий мир.При обшей оценке советских верующих уже с конца1930-х гг. настойчиво стал звучать вывод о значительном,чаще подавляющем преобладании среди них пожилыхлюдей. Этот вывод повторялся и в 1950-70-е гг. и, види-мо. в целом соответствовал действительности. Такое по-ложение было характерно для большинства конфессий иобъяснялось целым рядом факторов, в том числе есте-ственным старением, сокращением воспроизводстваверы среди молодых из-за полного отлучения их от ре-лигиозного воспитания.Эмпирическое изучение состояния религиозностисреди молодежи было в значительной степени затрудне-но. поскольку жизнедеятельность ее в советских услови-ях была более публичной и коллективистской. Поэтомудаже те из молодых, кому была присуща религиозность,не были склонны ее излишне демонстрировать, обнару-живать перед посторонними. Латентность религиознойверы у части молодых людей в определенной мере объяс-няет и такой феномен: почему сохранялась определен-ная стабильность численности верующих в 1940-70-е гг..хотя по логике естественного развития она должна былауменьшаться.Старшие поколения, составлявшие большинство ве-рующих. уходили из жизни, молодежь не религиозна,откуда же брались верующие в каждое следующее деся-тилетие? Очевидно, что часть из тех, кто был молодым в1930-40-е гг. и уже не причислялся к верующим, перехо-дя в разряд среднего и пожилого возраста в 1960-70-е гг..находили нужным и возможным открыто исповедоватьрелигию. Понятно, что вывод этот, скорее, из разрядаумозрительных, но приведенные предположения не ли-шены резона.Все данные, не только специальных социологическихобследований, но и списочные составы зарегистрирован-ных религиозных групп, наблюдения уполномоченных поделам религий и другие неоспоримо свидетельствовали,что большинство верующих (практически во всех кон-фессиях) - это женщины. Иногда их преобладание надмужским составом той или иной общины и религиознойгруппы было кратным (в 2-4 раза). Известно, что жен-щины преобладают в большинстве христианских дено-минаций. а также что продолжительность их жизни длин-нее, чем у мужчин. Эти объективные факторы в целомсрабатывали и в советский период.Но гораздо важнее дру гая причина, объясняющая зна-чительное преобладание женщин в составе верующих.Практически вся первая половина XX в. для России - этобесконечные войны, истреблявшие в первую очередь муж-ской пол. Кроме того, есть и другая горькая правда: верую-щие мужчины соответствующих поколений были в боль-шинстве своем физически уничтожены в годы сталинизмаи как «контрреволюционеры», и как «враги народа», и как«кулаки», и как «шпионы», и как просто верующие.Не подлежит сомнению и другой обший вывод, чтобольшинство советских верующих были люди с низкимуровнем образования или вообще лишены его. Этот по-казатель давал пищу для однозначных оценок предста-вителей научного атеизма о том, что религия - это убе-жище малообразованной, малокультурной публики,склонной по этим причинам к предрассудкам, суевери-ям, мистике. Поэтому, считали они, религиозное поле вСССР неуклонно сужается по мере роста всеобщего об-разования и в скором времени совсем исчезнет. Такиевыводы базировались не только на марксистском объяс-нении гносеологических корней религии, но и на болеепримитивной традиции объяснения религии по схеме«встреча дурака с обманщиком».У. Флетчер подходил к этому явлению с другой сто-роны. Во-первых, анализируя уровень образования, онписал, что «многие верующие были лишены возможно-сти получить высшее образование» [2. С. 29], явно на-мекая на существовавшую дискриминацию верующих,доступ в вуз которым был закрыт. Понятно, что такое пред-положение категорически отвергалось советскими оппо-нентами американского советолога и религиоведа [5. С. 36].хотя факты дискриминации все-таки были. Отказы в выда-че аттестатов о среднем образовании, исключение из вузовверующих встречались и в Западной Сибири в исследуе-мое нами время. Таким образом, хотя юридически закреп-ленной дискриминации верующих при получении высше-го образования не существовало, в реальной жизни верую-щий мог с ней столкнуться.Заслуживает внимания и такое предположение Флет-чера (и мы с ним согласны), что искренне и глубоко верую-щие в меньшей степени были ориентированы на получе-ние высшего образования. Кроме того, с течением време-ни их ряды естественным образом покидали те представи-тели. которые были воспитаны в религии и получили об-разование еще до революции, что также сказывалось начисленности среди верующих высокообразованных людей.Еще одним важным показателем состава религиозныхобщин была социально-профессиональная принадлеж-ность. характер занятости их членов. И в этом пунктеданные советской социологии вызывают мало сомненийи дискуссий. От 30 до 60% верующих в разных религи-озных объединениях были пенсионеры, домохозяйки ииждивенцы. А занятые на производстве, как правило,выполняли малоквалифишгрованную работу и, соответ-ственно, малооплачиваемую. Отсюда - низкий достатоки малообеспеченность семей верующих, многие из кото-рых были многодетными. С другой стороны, среди веру-ющих было немало одиноких людей (вдовы, разведев-ные, холостяки), бытовая устроенность которых тожебыла невысокой.Проведенное нами исследование позволяет в целомсогласиться с вышеприведенными характеристиками со-циального портрета советских верующих, хотя с объяс-нениями причин таковых, дававшимися советскими уче-ными. мы не совсем согласны.Из других общих социологических оценок составасоветских верующих отметим следующие. И специаль-ные исследования, и наблюдения свидетельствовали отом, что верующие отличались от неверующего населе-ния по организации досуговой деятельности. Посеще-ние кинотеатров, театров, массовых зрелищ было не ха-рактерно для большинства из них. Среди читателей биб-лиотек, подписчиков газет они тоже редко встречались,хотя это и не значит, что верующие были полностью ото-рваны от жизни общества. Данные показатели позволя-ли атеистам рассуждать об изоляции верующих от об-щественной жизни, что якобы само по себе значительнообесцвечивало и обедняло их жизнь.Отчуждение от общества для советских верующихбыло нормой жизни. Частично это являлось совершен-но сознательным выбором, проистекавшим из вероучи-тельных принципов. Действительно, во многих вероу-чениях радости земной жизни трактовались как несуще-ственные, малозначимые, а то и опасно-греховные. Вза-мен их предлагались ожидания «небесной» компенсации.Кроме того, насыщенная богослужебная, молитвеннаяи другая обрядовая внутриобщинная деятельность по-глощала основную часть свободного времени верующе-го человека. Не стоит забывать и о том, что изоляцияверующих от общественных практик и инициатив про-истекала не только от них самих, но была обусловленасамой атмосферой недоверия, непонимания и пресле-дования, которая была сформирована вокруг них в со-ветском социуме.Интересны и такие характеристики социального порт-рета советских верующих. Достаточно устоявшимся былопредставление о том. что оплотом религиозности в странеоставалась сельская местность. Данные специальных со-циологических обследований по ряду регионов СССР, про-веденные в 1960-70-е гг., подтверждали этот тезис [6].Вместе с тем следует иметь в виду, что сельская религиоз-ность, равно как и городская, никогда не была однородной.В деревнях формировались разные типы верующих, хотяроссийская деревня во все времена рассматривалась какоплот православия. Но за годы советской власти в этомотношении произошли значительные подвижки. Массовыепертурбации эпохи коллективизации, антикрестьянскаяполитика большевиков привели к тому, что сельская мест-ность значительно опустела в физическом плане и ослаблав духовном. Разрушение деревни сопровождалось ликви-дацией храмов и религиозных об шин. Этот процесс былхарактерен и для Сибири. Здесь до революции основнаячисленность православных общин также приходилась насельскую местность, которая уже к середине 1930-х гг.«обесцерковилась». В то же самое время можно считать,что религиозная картина города была более насыщенной иразнообразной. На примере Западной Сибири видно, чтоименно в городах, крупных районных поселениях сосре-доточивалось основное количество религиозных органи-заций самых разных исповеданий.Завершая разговор о специфике состава советскихверующих, стоит напомнить, что все означенные харак-теристики религиозности и социокультурного портретаверующих, безусловно, обобщены и усереднены. Онимогли выглядеть по-разному в различных регионах стра-ны, а также внутри отдельных деноминаций.Не надо забывать и того, что в целом же религиознаяпрактика в советский период осуществлялась не толькособственно верующими. Например, широко и повсемес-тно были распространены православные иконы, которыеможно было встретить в домах, где официально никтосебя к верующим не относил. В тех населенных пунктах,где были открыты храмы, отмечалось достаточно массо-вое, особенно в религиозные праздники, посещение ихневерующими, в том числе и молодежью.Еще более массовый характер носило участие в ре-лигиозных обрядах, которые соблюдались не только ис-тинно верующими. Это же относилось к религиознымпраздникам. Причем такое отношение населения к рели-гиозной обрядности было характерно для районов тра-диционного распространения как православия, так и ис-лама. Еврейское население тоже ревностно участвовалов важнейших иудейских обрядах и ритуалах, даже еслине имело официальной принадлежности к обшинам.Такова была самая общая социологическая картинарелигиозности в советской стране.

Скачать электронную версию публикации