The conservative-liberal idea of the synthesis of the history and policy and russian historiography of the secohd half of the XlXth century.pdf Интерес, проявляемый в последнее время российс-кими философами, политологами и историками к фено-мену консервативного либерализма, объясним. Неста-бильность социально-политической ситуации в Россиизакономерно должна была активизировать научные ис-следования этой идеологии, сыгравшей в странах Западазаметную роль в стабилизации общественных процессов.Многочисленные работы о консервативном либерализ-ме, появившиеся в России в последние годы, призванытакже скорректировать еще недавно бытовавшие в оте-чественной науке упрощенные представления о консер-ватизме как синониме охранительства и ретроградства.Сегодня уже никто из исследователей не отрицает тогофакта, что и в момент своего появления в конце XVIII в.,и в период своего расцвета в XIX в. консервативный ли-берализм был течением внутри либеральной мысли. Каки все либералы, либералы-консерваторы считали необ-ходимыми общественные и экономические реформы,расширяющие границы свободы личности. Их расхож-дения с противоположным крылом либерализма (лево-либеральным) начинались, главным образом, с вопросао путях и темпах этих реформ и о пределах компромиссас силами, представляющими реформируемые социаль-но-политические институты.В исторической и политологической литературе мож-но найти обстоятельный анализ различий между консер-вативно-либеральной и леволиберальной точками зренияпо таким конкретным политическим проблемам, как от-ношение к революции, государству, национальной спе-цифике, семье и т.д. Однако вопрос об исходной миро-воззренческой основе этих различий пока остается дис-куссионным и в западной, и в отечественной науке. Одниисследователи видят сущность консервативного либера-лизма в «оппозиции мышлению, основанному на идееестественного права» [1. С. 16; 2. С. 48-59], другие - впрактическом подходе к социальной действительности ивытекающем из него признании права на существованиеинститутов и форм, кажущихся «неразумными», с точкизрения отвлеченных теоретических схем [3. С. 42], тре-тьи - в понятии «общественного организма» и отрица-нии возможности произвольного переноса политическихи правовых институтов одной нациина другую [4. С. 296],четвертые - в «рационализации существующих институ-тов в терминах истории, Бога, природы и человека»[5. С, 52; 6. С. 33-67; 7. С. 11-37].Нам представляется, что главным системообразую-щим элементом консервативно-либеральной идеологии,из которого вытекали все остальные ее особенности, сле-дует признать специфическое решение вопроса о том, чтодолжно быть главным критерием в оценке обществен-ных преобразований. Для леволиберальной идеологии,испытавшей сильное влияние радикальных идей фран-цузского просвещения, этим критерием являлось соот-ветствие рационально построенному идеалу обществен-ной системы. Консерваторы, начиная с Э. Берка, не уста-вали доказывать пагубность рационалистического кон-струирования общественных идеалов и плодотворностьопоры на исторический опыт при определении того, чтов обществе нуждается в улучшении, а что - в сохране-нии. Требование сверять каждый политический шаг систорией, включать исторический опыт в стратегию лю-бых нововведений, является ядром консервативного ли-берализма, цементирующим все остальное его идейноесодержание. Это нормативное требование к социально-политическим проектам находилось в неразрывном един-стве со специфическим пониманием соотношения про-шлого, настоящего и будущего в историческом процес-се. Для просветительского, а затем и леволиберальногомировоззрения прошлое-это ничто, поскольку оно про-шло, оставив после себя лишь смутные воспоминания; апотому имеет значение только настоящее, причем, глав-ным образом, как объект критики с позиции придуман-ного разумом совершенного образца общественного по-рядка, а затем и как объект преобразования, цель которо-го - устранение из настоящего нерациональных элемен-тов. Считая разум статичным, самодостаточным и неза-висимым от влияния истории, а действительность нуж-дающейся в прогрессивном совершенствовании для ееприближения к разумному образцу, леволиберальнаямысль из триады «прошлое - настоящее - будущее» фак-тически лишь в отношении последнего признает подлин-ное право на существование.Совсем иначе данная триада осмысливается в кон-сервативно-либеральном миросозерцании.Прошлоездесь - это не только минувшее, но и живущее в настоя-щем в виде всех созданных прежними поколениями об-щественных форм и ценностей, непосредственно и опос-редованно обусловливающих сегодняшнюю жизнь. Кон-сервативные либералы вполне солидарны со словамиГегеля: «Жизнь настоящего духа есть кругообращениеступеней, которые, с одной стороны, еще существуютодна возле другой, с другой стороны, являются какминувшее. Те моменты, которые дух... оставил позадисебя, он содержит в себе и своей настоящей глубине»[8. С. 175]. Причем прошлое, в их понимании, не толькоживет в настоящем, но и определяет самые значимые,существенные его стороны, поскольку для консерватив-ного либерализма таковыми могут считаться только те,что сформировались в результате медленного постепен-ного становления.Настоящее для консервативного либерала, таким об-разом, оказывается не столько началом будущего, каксчитали просветители, сколько, по меткому замечаниюК. Мангейма, «последним пунктом, которого достиглопрошлое» [9. С. 145].Естественно, что будущему при такой трактовке от-водилась роль не преодоления настоящего, а дальнейше-го развития («улучшения») того, что в настоящем сфор-мировано прошлой эволюцией. Будучи либералами, кон-сервативные либералы отнюдь не являются противника-ми реформ, если общество в своем историческом разви-тии созрело для их проведения, но они требуют, чтобыэти реформы осуществлялись исключительно постепен-но, так, чтобы старое изживалось, одновременно врас-тая в новое и тем самым, создавая историческую преем-ственность, на которой только и возможно прочное но-вое созидание нового.Отсюда понятно, почему всеми консервативнымимыслителями особая роль отводилась исторической на-уке. Стремление опереться на историческое знание приобосновании своих доктрин является характерным длявсех течений общественной мысли, в том числе и лево-либеральной, среди представителей которой было многокрупных историков. Но для либералов консервативногокрыла история была не только аргументирующей базойполитики, но и исходной ее точкой, ориентиром, направ-ляющим политиков, как говорил Э. Берк, «не прерывать,а улучшать то, что имеет корни в историческом про-шлом». Историческая же наука, с точки зрения консерва-тивного либерализма, должна сознательно ориентиро-ваться на служение политике, давая последней почву дляпринятия правильных решений.Следует заметить, что своим рождением консерватив-ный либерализм обязан не только эволюции политичес-кой мысли, но и одному из направлений историческойнауки - идеалистическому историзму (А. Токвиль,Ф. Гизо, Л. Ранке и др.). Будучи органическим сплавомряда идей об историческом процессе и историческом по-знании (идеи прогресса, исторической индивидуальнос-ти, познаваемости исторического прошлого, спецификиисторического познания и др.), идеалистический исто-ризм изначально был созвучен консервативно-либераль-ной позиции «адвоката» прошлого в настоящем. Исто-рики этого направления последовательно настаивали на«исторической экспертизе» политическихпроектов, нанеобходимости исторического подхода не только к про-шлому, но и к современности, и к будущему. Считая, чтокаждый новый этап развития народа бесчисленными ни-тями связан с прошлыми этапами, они выдвинули идеюсинтеза современной политики и исторической науки. По-литик, полагали они, должен быть исторически образо-ван, поскольку иначе он не сможет определить, какиесоциально-политические институты имеют историческиекорни и требуют бережного отношения к себе, а какиемогут быть реформированы без болезненных послед-ствий. Историческая же наука должна видеть свою глав-ную задачу в ориентировании политики и воспитанииобщества в духе уважения к ценностям, вынесенным на-родом из своего прошлого.Придя к,такому выводу, многие представители идеа-листического историзма, включая его ведущих идеоло-гов (А. Токвиль, Ф. Гизо, Г. Зибель и др.), считали есте-ственным сочетание занятий академической наукой с162 активной политической деятельностью. Но едва ли толь-ко личное участие историков-консерваторов в политичес-кой жизни было причиной превращения консерватизмаиз течения в английской, немецкой и французской исто-риографии в мощное политическое направление обще-европейского масштаба. По-видимому, несравненно боль-шее значение имел огромный авторитет историков-кон-серваторов в их профессиональной среде, завоеванный,конечно, не общеметодологическими декларациями, аисторическими исследованиями, ставшими образцаминаучности. Именно этому авторитету консервативно-ли-беральное мировоззрение обязано быстрым овладениемумами большинства историков, что, естественно, приве-ло к тому, что уже в середине XIX в. консервативныйисторизм интенсивно подготавливал, используя системукак начального, так и университетского образования, пе-реход на консервативные позиции и политической эли-ты, и представителей социального большинства.Рефлексия связи между исторической наукой и совре-менной политикой в XIX в. наиболее сильно проявилась внемецкой историографии. Не случайно именно в работахнемецких историков понятие «современность» («Gegenwart») в качестве методологической категории стала упот-ребляться раньше, чем у историков других стран. Различ-ные течения внутри немецкого историзма спорили, долженли историк вмешиваться в политику непосредственно (какэто делали Г. Зибель и Г. Трейчке) или ему более приста-ла роль беспристрастного арбитра в политических делах(Л. Ранке). Но, как отмечает Б.Г. Могильницкий, для всехпредставителей немецкого историзма XIX в. было свой-ственно «убеждение о социальной значимости историчес-кой науки как политического руководства, которому долж-но внимать общество» [10. С. 11].В русской исторической науке второй половины XIX в.одним из самых убежденных сторонников идеи об огром-ной политической роли исторического знания былС.М. Соловьев. Он связывал с состоянием историческойнауки в России как политические неудачи правительства,так и политическую несостоятельность общественных сил.Об Александре II Соловьев писал: «Он действовал в по-темках, часто шел не туда, спотыкался, озадачивался и тру-сил там, где нечего было бояться, и шел прямо, бодро туда,где была действительная опасность». Причина этому, счи-тал Соловьев, - «одностороннее образование» Алек-сандра II и, как следствие, «незнание России, ее настояще-го и прошлого» [11. С. 337]. Еще ранее, при Николае I, помнению Соловьева, русское общество стало жертвой зап-ретов на историческое и иное просвещение в гимназиях.«Гимназии упали, университеты упали вследствие падениягимназий; ибо в них стали поступать вместо студентов не-доучившиеся школьники, отученные в гимназиях от серь-езного труда. Невежественное правительство, считая про-свещение опасным..., испортило целое поколение, сдела-ло из него не покорных себе слуг, но вздорную толпу мер-завцев, неспособных к серьезному занятию ничем и,.. .сле-довательно, способных к деятельности отрицательной, каксамой легкой». Отсюда, полагал историк, и возникло заси-лье в русском обществе «шумливых и невежественных ли-бералов» [11. С. 314].Стремление Соловьева уличать политических оппо-нентов справа и слева в историческом невежестве про-явилось во многих его оценках. «Антиисторизм» славя-нофилов - причина их наивной веры в возможность реа-нимации давно исчезнувших форм исторического быта.Леволиберальные призывы перенимать политическиедостижения других народов оценивались С.М. Соловье-вым как следствие «рационалистического» игнорирова-ния исторического прошлого России. В их проектах, пи-сал историк, «Россия представлялась «tabulam rasam», накоторой можно начертать все, что угодно, начертать об-думанное или даже еще необдуманное в кабинете, в круж-ке, после обеда или ужина» [11. С. 308].Таким образом, делал вывод Соловьев, многие фак-ты русской политической жизни заставляют признатьпервостепенную значимость истории для политическоговоспитания, особенно подрастающего поколения, и па-губность ситуации, когда в гимназиях история не препо-дается (как при Николае) или когда вместо ее научногоизложения учителя либеральничают, опираясь на модныестатьи. «История, - писал Соловьев, - есть единственнаяполитическая наука в среднем образовании, и потому еепреподавание - чрезвычайной важности; от направленияее преподавания зависит политический склад будущихграждан» [11. С. 347].Хорошее резюме взглядов С.М. Соловьева на рольисторической науки в деле политического воспитания далв статье об историке Е.Ф. Шмурло: «История есть науканародного самопознания, и если мы эту науку усвоили,если мы действительно познали себя как народ в его Це-лом и Единстве, то, значит, и сознали свою связь с про-шлым, свой нравственный долг беречь великое наследие...Сознав эту связь, вы уже не бездомный пришелец, вынащупали под ногами твердую почву и с бодростью смот-рите на свое настоящее, с большей уверенностью гляди-те в глаза будущему» [12. С. 16].Надо сказать, что Соловьев не только прокламировалсвязь между исторической наукой и политическим созна-нием общества, но и непосредственно пытался влиять наформирование «политического склада» россиян в соот-ветствии со своими общественно-политическими идеа-лами. Соловьев, как известно, не писал публицистичес-ких работ «на злобу дня» и, тем более, не принимал пря-мого участия в прямых политических дискуссиях.Но последнее вполне объяснимо, если принять во вни-мание административные должности, занимаемые им в60-70-е гг. (декан факультета, а затем и ректор Московс-кого университета). Тем не менее как историк он весьмачутко реагировал в своем историческом творчестве наразличные тенденции в социально-политическом разви-тии русского общества. Его «История государства Рос-сийского» - это не только капитальный историческийтруд, но и взгляд на прошлое, обосновывающий вполнеопределенную политическую консервативно-либераль-ную концепцию реформ, проводимых сильным центра-лизованным государством. В конце 60-х гг., когда в рус-ском общественном сознании начали явственно просту-пать утилитаристские тенденции и связанное с ними пре-небрежение к духовно-нравственным вопросам бытия,Соловьев опубликовал большую работу о гибели Рим-ской империи и великом переселении народов. Анализи-руя духовную атмосферу времени заката античности, ис-торик стремился показать современникам опасность си-туации, когда «человек перестает верить в свое духовноеначало, в его вечность, в святость и неприкосновенностьтого, что лежит в основе его жизни» [13. С. 219].Кроме С.М. Соловьева, среди историков России вто-рой половины XIX в. к числу сознательных привержен-цев консервативно-либеральной идеи синтеза истории иполитики безусловно следует отнести В.И. Герье, учени-ка Соловьева, патриарха русской школы всеобщих исто-риков, вклад которого в развитие отечественной науки иобразования представляется до сих пор недооцененнымисследователями.Убежденный противник политического радикализмаС.М. Соловьев, авторитет которого в глазах Герье былогромен, стал, по-видимому, первым, кто дал толчок дляскладывания его политической позиции. На дальнейшееее оформление, безусловно, оказал влияние самый круп-ный представитель консервативного крыла русской ли-беральной мысли Б.Н. Чичерин, прямо противопоставив-ший в 70-90-е гг. свой «охранительный либерализм» «ли-берализму оппозиционному», господствовавшему в со-знании русской интеллигенции.Герье хорошо знал Б.Н. Чичерина лично. В 70-е гг. об-щность их социально-экономических и политических убеж-дений нашла отражение в их совместно написанной книгео русской общине. С мнениями Чичерина по многим важ-ным проблемам Герье высказывал полное согласие и поз-же, что позволило П.Б. Струве назвать Герье в статье оЧичерине самым «ближайшим учеником и соратником»последнего [14. С. 453]. Ярким примером тому может слу-жить восторженная оценка Герье опубликованной в 1881 г.двухтомной работы Б.Н. Чичерина «Собственность и го-сударство» в одном из писем М.С. Корелину. Солидаризи-руясь с содержащимися в этой работе политэкономичес-кими идеями Чичерина и с его «точными и основательны-ми отзывами о разных учениях», Герье писал своему уче-нику, готовившемуся к магистерскому экзамену: «ПрошуВас воспользоваться летним досугом, чтобы проштудиро-вать эти 2 тома... Она (книга Чичерина. - Е.К.) необходи-ма всякому руководителю юношества, к числу которых Выпринадлежите ... Я готов сократить вашу программу (ма-гистерского экзамена. - Е.К.) на целый вопрос по вашемувыбору - настолько я считаю полезным знакомство с упо-мянутой книгой» [15. Л. 12-13].Для В.И. Герье вопросы о связи между историей исовременностью, между историческим и политическимсознанием были едва ли не центральными вопросами егометодологической рефлексии. Этим вопросам посвяще-на значительная часть его вводного курса во всеобщуюисторию, прочитанного в 1865 г. К ним он постоянновозвращался в своих многочисленных историческихи историографических работах, в личной переписке сосвоими учениками Н.А. Кареевым, М.С. Корелиным,Р.Ю. Виппером, П.А. Ардашевым и др.Герье был убежден, что занятие историей имеет смыслтолько в том случае, если исследования историка служатсовременности, и в первую очередь решению современ-ных политических задач. Он любил повторять известныйнаказ Кальвина: «Ты не имеешь права заниматься нау-кой ради науки. Нагромождать сокровища учености нелучше, чем проводить жизнь в созерцании картин. Кри-терий доброй науки заключается в том, чтобы она делаланас лучшими людьми» [16. С. 44]. При этом Герье пы-тался доказать возможность такого сочетания научностиистории и связи ее с современными политическими зап-росами, при котором то и другое не противоречило бы, авзаимообусловливало друг друга. Конечно, речь шла онаучности в том ее понимании, какое было характернодля представителей идеалистического историзма, и ополитике, соответствующей консервативно-либеральнымубеждениям. Поэтому сформулированная им концепциявзаимосвязи исторической науки и современной поли-тики не была чисто методологической теорией. Ее прак-тический смысл заключался в том, чтобы, с одной сторо-ны, подчеркнуть консервативно-либеральную направлен-ность принципов идеалистического историзма, а с дру-гой - «освятить» историей консервативно-либеральнуюидеологию.Исходной точкой размышлений Герье о связи междуисторической наукой и современной политикой был тезисо вольной или невольной пристрастности историков в ре-шении любой исторической проблемы. Корни этой при-страстности, по убеждению Герье, следует искать в специ-фике объекта исторического познания. В отличие от есте-ственных наук, изучающих процессы, протекающие внечеловеческого общества и независимо от него, историчес-кая наука является самопознанием. Здесь человек изучаетсамого себя. Людям же свойственно подходить к самим себесубъективно. «Ботаник или физиолог, - писал Герье, - мо-гут быть равнодушны к исследуемому предмету... Исто-рик имеет дело с мыслившими и чувствовавшими субъек-тами, которые руководствовались известными убеждения-ми и следовали за известными идеалами, историк поэтомуне может отрешиться от всего человеческого и... забыть освоих принципах и идеалах» [17. С. 476].Помимо этого гносеологического момента историк,по мнению Герье, зависим от современной политики и счисто психологической точки зрения. Каждый ученый,считал он, желает успеха своему произведению, которыйво многом обусловлен политической актуальностью егоработы, ее способностью вызвать отклик у классов ипартий современного общества. Последние же, бросаясвой взгляд в прошлое, всегда «имеют в виду определен-ную практическую цель». Для них история человечестваслишком заманчивое и удобное средство, чтобы не вос-пользоваться ей для популяризации своих политическихи иных идеалов. В итоге всего этого оказывается, что«намерения доказать правоту известного взгляда в обла-сти исторической науки... равносильно желанию, чтобыэтот научный взгляд послужил к оправданию... извест-ной политической программы» [18. С. 573]. Так было итак будет, считал Герье. «К ней (к истории. - Е.К.) всегдабудут обращаться различные политические партии длятого, чтобы найти опору своим стремлениям» [19. Л. 51].Констатируя внутреннюю взаимосвязь истории и по-литики как самоочевидную данность, Герье настаивал наразличии ее проявлений в разных направлениях истори-ографии. По его убеждению, связь между историческойнаукой и современной политикой может осуществлятьсяв двух формах. Первая (наиболее типичная) заключаетсяв слепом подчинении исторической науки интересам су-ществующих в обществе классов и партий. Историк вэтом случае выступает как пропагандист сложившихсянезависимо от исторического знания политических кон-цепций, корни которых для него самого скрыты. Плодомтакого рода союза между историком и политиком явля-ются сочинения, которые лишь по своему предмету мо-гут считаться историческими, а на деле представляютсобой «тенденциозные романы».К разряду «тенденциозной исторической литературы»Герье относил произведения очень многих представителейисторической мысли, начиная с ее зарождения, кончая со-временным этапом ее развития - от Боссюэта и Макиавел-ли до Бокля и Мишле. «Страсти современников так сильнозахватили душу впечатлительного историка, - писал Герьео французском историке Ж. Мишле, - что он внес их в изу-чение прошлого. Настоящее совершенно взяло верх надпрошлым; свет, проливаемый прошлым, перестал освещатьнастоящее, и наоборот настоящее стало окрашивать в свойцвет прошлое и порабощать его своим потребностям иидеалам. Не довольствуясь этим и горя нетерпением датьторжество этим идеалам, Мишле соскочил в арену, где бо-ролись современные интересы и променял науку на пуб-лицистику» [20. С. 130].Герье полагал, что даже такой откровенно тенденци-озный подход к прошлому имеет известную ценность,поскольку руководствуясь им историк «направляет вселучи света на одну сторону предмета и может обнару-жить... явления, недостаточно замеченные или оценен-ные» [17. С. 487].Однако не тенденциозная историография, с его точкизрения, олицетворяет собой наиболее плодотворный союзистории и политики. Последний имеет место во второмтипе исторических произведений - в «объективной ис-ториографии», противостоящей, по его убеждению, ис-ториографии «тенденциозной» в качестве идеала.«Объективная историография», в понимании Герье,может и должна служить политике и удовлетворять со-временные политические потребности. Но при том онадолжна быть слугой более умным и потому более полез-ным. Связь ее с политической злобой дня состоит преж-де всего в том, что последняя актуализирует те или иныеисторические проблемы и тем самым формирует направ-ленность познавательных интересов историка.Но чутко откликаясь на запросы современной поли-тики в проблематике своих исследований, объективнаяисториография, в отличие от тенденциозной, не прини-мает на веру те программы, которые ей предлагают навыбор современные различные партии, а подвергает ихкритическому анализу с точки зрения их «историческойобоснованности». Благодаря этому она приобретает ак-тивность в отношении политики, оказывает воздействиена формирование политической идеологии, внушает по-литическим деятелям и обществу в целом наиболее пло-дотворный способ действий, который базируется на опы-те всей истории. Необходимость направить усилия ис-ториков именно на воспитание «общества» с особеннойнастойчивостью подчеркивалась Герье. «До сих пор, -сетовал он, - большинство исторических сочиненийписалось как бы в назидание только одних прави-тельств.. .; чем более, однако, в наше время растет само-деятельность общества, тем более историческая крити-ка должна содействовать развитию самосознания обще-ства» [18. С. 593].С точки зрения Герье в прошлом сконцентрированопыт многих поколений, стремившихся, подобно сегод-няшнему поколению, к совершенствованию обществен-ных и политических форм. Их достижения и ошибки дол-жны приниматься в расчет современной политикой, ина-че последняя будет подобна ребенку, не желающему при-слушиваться к советам родителей и потому обреченномусовершать ошибки. «Раскрыть... общий запас разума,накопленный народами и веками, - пишет Герье, - естьдело исторической науки» [21. С. 169]. Причем выпол-нить эту задачу способна только «объективная историог-рафия», готовая «предпочесть чисто научный интересвсем другим». Возможность получения истинного зна-ния о прошлом связывалась Герье с методологией идеа-листического историзма. Поэтому принципы последне-го объявлялись ориентиром, гарантирующим историчес-кой науке плодотворное влияние на политику, суть кото-рого Герье усматривал в том, чтобы «внушить обществунаучный интерес к своему прошедшему, объяснить емутесную связь между ступенями быта и политическимиформами» [22. С. 20]. Политические воззрения, отверга-емые Герье, относились им к разновидностям антиисто-рического желания проводить в жизнь программы, про-тиворечащие опыту истории. Социальный квиетизм оп-ределялся Герье как «враждебное отношение к прогрес-сивному движению в идеях и учреждениях», вытекаю-щее из отрицания главного условия научного взгляда наисторию - «идеи развития как в смысле генетическом,т.е. развития одной формы из другой, так и в смысле усо-вершенствования» [21. С. 169]. Столь же враждебен ис-торической науке, по убеждению Герье, «политическийрадикализм», выступающий за переустройство обществасогласно принципам отвлеченной теории, не принимаю-щей в расчет «исторические права» созданных историейсоциально-политических учреждений [21. С. 165-171].Решающую роль в борьбе против указанных крайно-стей в политике Герье отводил опять же историческойнауке. Там, где историческая наука активна и пользуетсяв обществе непререкаемым авторитетом, совершенство-вание социальных форм в стране происходит путем по-степенной эволюции, под эгидой государства, с сохране-нием важнейших «национальныхэлементов прежнегополитического развития». Так было, с точки зрения Ге-рье, в Германии 60-70-х гг., где произведения историковнационально-политического направления стали одним изсущественных факторов политической консолидациистраны [18. С. 593]. В тех же случаях, когда историчес-кая наука не оказывала серьезного воздействия на фор-мирование политического сознания общества, возника-ла почва для распространения таких идеалов будущего,которые основываются не на правильном пониманиипрошедшего, а на «рационалистических» представлени-ях о человеке и совершенном общественном устройстве.Это приводило к возникновению в общественном созна-нии «исторических легенд», которые в свою очередь,придавая антиисторическим политическим доктринамвидимость соответствия с прошлым, усугубляли их вред-ное воздействие на общество.По мнению Герье. состояние дел во французской исто-риографии X VIII в. было одним из существеннейших фак-торов в цепи причинно-следственных связей, приведшихФранцию к «революционной катастрофе». «Для самосоз-нания нации недостаточно прожить много веков, нужнозрелое и научное понимание этой жизни. Именно этого недавала тогдашняя (французская. - Е.К.) историография ипотому она... не только не могла оберечь общество от лож-ных теорий, но сама попала под их господство и сделаласьорудием их распространения» [22. С. 20].Результат, по мнению Герье, оказался плачевным и дляполитики, и для самой исторической науки Франции.В политической области дело закончилось революцией,явившейся болезненным отклонением от нравственногопути развития, поскольку любая революция «прерываетмногое, что могло бы еще жить, создает незрелые учреж-дения и налагает на людей жертвы» [23. С. 527]. Для ис-торической же науки слепое преклонение перед «рацио-налистическими идеалами» обернулось модернизациейпрошлого. Стерлась грань между исторической наукой ипублицистикой; историки утратили умение «различатьэпохи и вникать в их смысл» [19. Л. 64].Таким образом, все негативные, с точки зрения Ге-рье, явления в политическом развитии и историографиисводятся им к одному основанию: историки популяризи-ровали политические идеалы, основанные на умозритель-ных представлениях, вместо того, чтобы бороться с «по-литическим рационализмом» и вносить в политику эле-менты историзма. Последнее как раз и составляет, поубеждению Герье, подлинное призвание историка, осо-бенно в тех ситуациях, когда политические фантазии,основанные на историческом невежестве, становятсячрезвычайно популярными.В контексте сказанного следует оценивать часто встре-чающиеся в произведениях Герье утверждения о необ-ходимости освобождения исторической науки из-под вла-сти политических идеологий и ее превращения в само-стоятельную форму общественного сознания [24. С. 112].В данном случае мы имеем дело с тем же противопос-тавлением консервативного либерализма (совпадающе-го, по убеждению Герье, с истинным пониманием перс-пектив исторического развития) всем другим политичес-ким доктринам, к независимости от которых и призыва-ет Герье. Речь здесь идет не об отстранении истории отполитики, а о тесном союзе между ними, но с приорите-том истории, которая из служанки политики должна воз-выситься до «руководительницы в политических делах»,можно ожидать научно обоснованных рекомендаций приразработке идеологии, учитывающей опыт прошлого[25. С. 771]. В контексте этого убеждения Герье следуетпонимать его выступления в печати против готовившей-ся правительством в 70-е гг. XIX в. ликвидации универ-ситетской автономии. Герье справедливо опасался, чтополное подчинение университетов официозной идеоло-гии в конечном счете лишит русское правительство«объективного» советника. «От правильного взгляда наэтот вопрос, - писал Герье, полемизируя с Леонтьевым иКатковым, - ... зависит не только положение и будущ-ность науки и образования, зависит косвенным образоми нравственная сила государства» [25. С. 769].Заметим, что основанием, на котором построена кон-цепция Герье об отношении исторической науки к совре-менной политике, является особое понимание им катего-рии «научность». Последняя ассоциировалась у Герье, каки у его учителей С.М. Соловьева и Б.Н. Чичерина, не с те-оретическим отражением исторических законов, на кото-ром настаивала позитивистско-марксистская историогра-фия его времени, а с генетическим синтезом фактов, осу-ществленным с позиции вневременных нравственных цен-ностей. Поэтому последние выступают у Герье конечнымориентиром, позволяющим определить как «научность»исторических выводов, так и «историчность» идеологии,защищаемой историком. На основе нравственных принци-пов только и возможно, считал Герье, совпадение научнойи политической функции исторической науки, в результатекоторого отстаивание «нравственного» политического иде-ала будет равнозначным «объективному» (опять же «нрав-ственному») подходу к истории.Дальнейший ход мысли Герье прост. Философско-исторические постулаты идеалистического историзма,провозглашавшиеся его сторонниками непоколебимымиистинами в силу их полного соответствия вечным мо-ральным принципам, проецировались Герье на полити-ку и получали статус фундамента «исторически обосно-ванной», «нравственной» политической идеологии.В результате оказывалось, что из всех форм политичес-кого сознания более всего духу исторической науки со-ответствует консервативный либерализм - идеология, со-четающая признание необходимости общественного про-гресса с убеждением в незыблемости главных обществен-ных институтов, доставшихся обществу от прошлой ис-тории. Будучи политическим выводом из научного иссле-дования прошлого, консервативный либерализм, с точкизрения Герье, в свою очередь, является единственной по-литической идеологией, стимулирующей нетенденциоз-ный «научный» взгляд на историю, взгляд, видящий в нейне набор фактов, пригодных для пристрастного истолко-вания, а длящуюся действительность, в контексте кото-рой только и возможно понять день сегодняшний и пер-спективы дня завтрашнего. Из идеалистического исто-ризма выводилась, таким образом, «политическая исти-на» - консервативный либерализм, а консервативный ли-берализм провозглашался идеологией, способной побуж-дать к поиску научной истины о прошлом. С.М. Соловь-ев, утверждал Герье,не смог бы создать свой величествен-ный труд, отвечающий всем критериям научности, не будьон сторонником трех важнейших принципов историчес-ки правильного политического мировоззрения: предан-ность государству, привязанность к церкви и потребностьв просвещении [26. С. 80].Конкретным воплощением политической функцииисторического познания в концепции Герье выступаетустановление связей между прошлым, современностьюи проектами будущего. Последние должны отвергатьсяили поддерживаться в зависимости оттого, имеют ли оникорни в истории. «Как в теоретических, так и в практи-ческих вопросах, около которых группируются... партии,критическим мерилом и примиряющим началом являет-ся исторический принцип» [21. С. 179].Такой подход с необходимостью нес с собой различ-ное отношение к прошлому и современности, с однойстороны, и.к будущему - с другой. В творчестве Герьеобнаруживается характерная черта консервативно-либе-рального мышления - замкнутость на прошлом. В про-шлом ищутся аналоги нового, новое признается толькокак продукт векового развития общества. Хотя Герье иподчеркивал равноправие трех исторических измерений,признавая за будущим право далеко не во всем походитьна прошлое, на деле в его концепции нетрудно увидетьпризыв к оправданию уже происшедшего и к осуждениютого, чему еще не было исторического прецедента.Так, в прошлом Герье был готов примириться даже стем, что противоречило его нравственным идеалам ипредставляло собой разрыв в цепи постепенной эволю-ции событий, например, с Великой французской рево-люцией. Факт свершился, и уже ничто не изменит того,что произошло. «В 1789 году можно было приводить впользу сделки со старыми учреждениями не только ар-гумент целесообразности, но и права этих учрежденийна дальнейшее существование - это право давности,право легитимизма, созданное историей... Юная демок-ратия могла опереться только на право, извлеченное изтеории, и нисколько не соответствовала действительно-сти. Но это отношение теперь изменилось... В наше вре-мя французская демократия уже имеет за собой праводавности, историческое право; роли изменились, и здесьнастоящими легитимистамиявляются не те, кто носитэто имя, а их противники, опирающиеся на традиции1789 года» [23. С. 534].В этих словах можно разглядеть практический советГерье историкам. Помощь политике со стороны истори-ческой науки должна состоять в том, считал ученый, что-бы предостерегать общество от излишне радикальныхперемен, способных прервать постепенную («правиль-ную») эволюцию социальных форм. В том же случае, есливопреки всему такие перемены все же произойдут, долгисторика - «примирить новое с прошедшим», «завязатьв самом сознании общества нить, которая бы соединиласовременность с коренными началами», покоящимися впрошлой истории. Подобного рода «завязывание нити»с прошлым, по мнению Герье, осуществил в своей рабо-те о французской революции А. Токвиль. «Он первыйдоказал, что французская революция представляет собойне столько разрыв с историческим прошедшим Франции,сколько ... последовательное его развитие в данном ис-кони направлении» [27. С. 543].В призыве Герье «примирять новое с прошедшим» вмаксимальной степени нашло отражение важное свойствоконсервативно-либерального подхода к происходящему,которое в современной литературе получило название «кон-сервативной мимикрии»: легитимизации перемен путемотсылки к прошлому и указания на необходимость приве-дения настоящего в соответствие с тем, что уже заложеноисторией [28. С. 101]. История в концепции Герье высту-пала «охранительницей традиций» в условиях изменяю-щейся социальной действительности. Она служит делупрогресса тем, что удерживает его в рамках постепеннос-ти и преемственности, мешает реализации «незрелых» и«фантастических теорий, которые противоречат историии составляют только препятствие на пути грядущих поко-лений» [24.

Скачать электронную версию публикации