Everyday life of Tomsk Universiti students at the close of XIX - and the beginning of XX с.pdf В последние десятилетия наметился заметный отходот традиционного для советской историографии прин-ципа изучения истории томского студенчества с учетомв основном его участия в революционном движении.В диссертации Л.И. Смокотиной, защищенной в1994 г. и посвященной социально-экономическому по-ложению томских студентов в конце XIX - начале XX в.,был впервые использован богатый опыт дореволюцион-ных авторов в исследовании данной проблемы. Они име-ли возможность непосредственного наблюдения за жиз-нью студентов и были хорошо знакомы с их нуждами.Л.И. Смокотина проделала значительную работу поопределению основных сюжетов избранной темы иссле-дования, имеющих самое непосредственное отношениек повседневной жизни, и тех, кто на рубеже Х1Х-ХХ вв.учился в университете.В дополнение к тем материалам, которые дошлидо нас еще с дореволюционного периода в виде выступле-ний представителей университетской администрации, про-фессоров университета на заседаниях его Совета, публи-каций в периодических изданиях дореволюционного Том-ска, сегодня заметно расширились возможности для болееполного освещения повседневной жизни студентов универ-ситета. Выход в свет многотомного библиографическогословаря «Профессора Томского университета», составлен-ного коллективом молодых исследователей историческогофакультета Томского государственного университета подруководством профессора С.Ф. Фоминых, дает возмож-ность в значительно большей степени исследовать повсед-невную жизнь студентов в ее конкретном проявлениина примере судеб многих питомцев университета концаXIX - начала XX в.На это время приходится начало становления и раз-вития высшей школы в Томске. С открытием здесь уни-верситета в 1888 г. город превратился в один из самыхизвестных в стране. Томск оказался в совершенно осо-бом положении благодаря разрешению только здесь при-нимать в число студентов и выпускников духовных се-минарий. Министр народного просвещения пошел наэто, исходя из того, что при допуске в Томский универ-ситет только выпускников гимназий прием студентов«может оказаться настолько малым», что «не будет со-ответствовать пользе, приносимой новым учебным за-ведением» [1.С. 7].В начале 1898 г. среди студентов университета быливыпускники восьми сибирских, шести Европейской Рос-сии гимназий, пяти сибирских и сорока двух Европейс-кой России духовных семинарий [2. С. 12-13].Семинаристы преобладали в числе студентов до1908 г. Из 166 врачей первых трех выпусков было 107воспитанников семинарий Европейской России.Если в течение многих лет в университет поступали восновном из-за Урала, то к 1913 г. - больше всего из За-падной Сибири [3. С. 99-100].В подавляющем своем большинстве студенты универ-ситета были выходцами из малообеспеченных сословий.В этом состояла одна из причин большого их отсева. За1888-1913 гг. из 5021 поступивших на медицинский июридический факультеты окончили университет1605 чел. За эти годы по разным причинам выбыло безокончания университета более 2,5 тыс. чел. [4. С. 12].На Томский университет при его открытии большиенадежды возлагались в плане участия его сотрудников висследовании природных и естественных богатств Си-бирского края путем организации научных экспедиций,которые признавались Министерством народного просве-щения «весьма полезными и... даже неотложно необхо-димыми» [1.С. 10, 11].А что касается роли университета в подготовке вра-чей для работы в Сибирском регионе, показательно, чтоиз 166 врачей первых выпусков более половины (91) ос-тались на службе в Сибири [1. С. 9].Повседневная жизнь студента прежде всего опреде-лялась его материальной обеспеченностью. Но лишь не-значительная часть студентов могла рассчитывать на по-лучение стипендии. Из казны стипендией в 300 руб. обес-печивались лишь 20 студентов.Еще до открытия университета, начиная с 1877 г., накапиталы, пожертвованные разными обществами и ли-цами, было учреждено 20 частных стипендий. К 1913 г.их число выросло за счет учреждения с 1888 г. еще око-ло 40 стипендий (в размере от 100 до 427 руб. [4. С. 14]).Совершенно очевидны трудности подавляющего боль-шинства студентов из малообеспеченных сословий, к томуже оказавшихся в такой дали от родительского дома. По-этому для них особое значение имели новые пожертвова-ния, служившие источником для учреждения частных сти-пендий [5. 1895. С. 45; 1896. С. 4; 1898. С. 103].По данным за 1897 г. студенты получали, кроме 20 ка-зенных, 35 частных стипендий, находившихсяв распо-ряжении правления университета, 24 стипендии из веде-ния различных учреждений и обществ вспомоществова-ния учащимся. Одна стипендия в размере 102 руб. 75 коп.была назначена местными управлениями по соглашениюс правлением университета [4. С. 17].В декабре 1894 г. несколько студентов обратились вТомскую городскую думу с прошением о назначении им«пособия из стипендии, учрежденной в память 200-лет-него юбилея царствования Петра I». Эта стипендия былаучреждена в размере 300 руб. На 1895 г. городская думавыделила из этой стипендии сумму студентам III курсаА.Ф. Хилю и К.В. Купрессову в размере 75 и 150 руб. ипервокурснику В. Коржавину - 75 руб. [6. С. 686, 687].В 1897 г. правлением университета и в городской думерешался вопрос (уже не в первый раз) об оказании мате-риальной помощи студенту А. Колосову.Уроженец Томска, он поступил в университет поокончании Томской губернской гимназии в 1893 г.С 1895/96 уч. года получал стипендию в размере 152 руб.20 июня 1897 г. он был отправлен в с. Бердское по сове-ту томских врачей в сопровождении матери для леченияот нервного расстройства. В пути следования из Томскана пароходе пытался, бросившись в воду, утопиться. Про-быв в с. Бердском до 2 июля без всякой пользы для здо-ровья, А. Колосов был привезен матерью в Томск. Об-следовавший его профессор В.М. Курлов определил за-болевание студента в острой психической форме, соеди-ненной с манией преследования. В то время в Томскееще не было возможности для лечения такого заболева-ния, студента следовало направить в Казанскую психи-атрическую больницу.Для матери А. Колосова, имевшей в Томске неболь-шой дом, который приносил в год 25 руб. дохода, былонепосильно взять на себя расходы, связанные с отъездомсына для лечения в Казань. Она обратилась в правлениеуниверситета с просьбой выслать в Казань стипендиаль-ные деньги, которые причитались из назначенной ее сынустипендии имени Александра II. Правление университе-та дало согласие на высылку стипендии с 1 июля по 1 ок-тября. В свою очередь оно просило городскую думу ока-зать матери студента материальную помощь, а также вне-сти в правление университета за текущее полугодие «лек-ционную плату».Томская городская дума приняла решение о внесениив правление университета за студента Колосова плату «заслушание лекций» в течение 1897/98 уч. года. Будучистудентом V курса, с начала 1898/99 уч. года,А. Колосовперешел в Казанский университет.Освободившаяся стипендия имени Александра IIбыла назначена студенту Антону Лисовскому, уроженцуТомской губернии, получившему диплом об окончанииуниверситета в 1900 г. [6. с 1891 г.; С. 1265-1268: 1898 г.С. 232-233; 3. С. 175].Материальные трудности многих студентов были на-столько широко распространенными, что при возникно-вении вакансий на стипендию подавались прошения отнуждающихся студентов, многократно превышающиечисло вакансий [5. С. 98].Поэтому в большинстве случаев прошения о назна-чении или увеличении стипендий не удовлетворялись.В сентябре 1908 г. вдова ст. сов. Г.Х. Наумова просилагородскую думу увеличить ее сыну И.Н. Наумову стипен-дию как внуку основателя Общественного банка по слу-208чаю поступления его в университет и о единовременномпособии на обмундирование в размере 120 руб. Городс-кая дума постановила просимое пособие выдать, а в уве-личении стипендии отказать [7. № 202. 18 сентября].Выходец из семьи священника, выпускник Тамбовс-кой духовной семинарии A.M. Никольский был направ-лен на учебу на казенный счет в Петербургскую духов-ную академию. Но он, решив стать медиком, в 1902 г.поступил в Томский университет. С III курса получалстипендию Восточной Сибири (300 руб. в год), затем сти-пендию имени потомственного почетного гражданинаЛ.И. Кузнецова (250 руб.). Будучи студентом V курса, втечение года исполнял должность ординатора за платупо найму в госпитальной хирургической клинике. Поокончании университета в 1908 г. с отличием был зачис-лен в штат университета, став впоследствии профессо-ром кафедры болезней уха, горла и носа [8. С. 323-324].Не всем стипендиатам удавалось пройти полный курсобучения в университете. В октябре 1892 г. по просьбестудента И.Н. Дьякова, представившего удостоверение «освоих успехах и поведении ...в виду неимения средствдля продолжения учения» Томская городская дума по-становила выдать ему половину городской стипендии(150 руб.) на 1893 г. Видимо, из-за материального поло-жения с 1894 г. он не смог продолжать учебу [6. 1891.С. 295-296].Не дошел до получения диплома и студент V курсаМ.А. Николаев, которому по его заявлению городскаядума назначила стипендию имени Петра I на первое по-лугодие 1902 г. [6. 1898 г. С. 1013].Не оказался среди выпускников юридического факуль-тета П.В. Боржим, которому на 1902/03 уч. год, когда онучился на III курсе, была назначена городская стипендияв 300 руб. [6. с 1898 г. С. 1216].В порядке назначения на стипендии возникали про-блемы. В течение ряда лет для сохранения стипендиидостаточно было в среднем по успеваемости иметь от-метку не менее 3,5 баллов. Студенты, назначенные настипендию, имели право получать ее в течение 3 лет. Этолишало возможности получения стипендии студентами,которые в те же годы по всем предметам сдавали экзаме-ны на 5. Ученый совет университета в 1894 г. высказалпредположение о необходимости подвергать испытаниюстипендиатов в конце каждого года и даже по окончанииIII курса, требуя от них в среднем не менее 4 баллов[5. 1894 г. С. 83-84].Позднее, в 1899 г., и Томская городская управа заняласьразработкой проекта правил для стипендий, учрежденнойгородской думой при юридическом факультете в размере300 руб. в год из отчисляемых ежегодно городских средствг. Томска вплоть до образования капитала, собранного наэто по подписке. Согласно разработанным правилам настипендию могли претендовать только студенты универ-ситета при успеваемости не менее 4 баллов в среднем приотличном поведении [6. 1898 г. С. 290-292].Существенную статью расходов в студенческом бюд-жете составляла плата за обучение. В августе 1892 г. Со-вет университета высказался за признание всех практи-ческих занятий на медицинском факультете «на будущеевремя» бесплатными. Ректор профессор А.И. Судаковобратился в Министерство народного просвещения сходатайством об освобождении студентов от платы запрактические занятия. Министр, «не находя возможнымсогласиться на удовлетворение такого ходатайства», вянваре 1893 г. сообщил ректору, что вопрос о размереплаты со студентов университета за слушание лекций иза участие в практических занятиях уже рассматривалсяв министерстве в 1885 г. Оно «циркулярным распоряже-нием» от 1 ноября того же года разъяснило попечителямучебных округов, что со студентов «следует взимать какза каждую лекцию теоретическую, так и за практичес-кие упражнения на всех факультетах, кроме медицинс-кого, по 1 руб. за недельный час в полугодие, на меди-цинском, ввиду значительного числа предметов, положен-ных по плану преподавания на этом факультете, по75 коп.». Общая сумма на всех факультетах составляла20 руб. за полугодие. Этой суммы и рекомендовалосьректору придерживаться [5. 1893. С. 220, 221].Несостоятельные студенты, не получавшие стипендии,частично освобождались от платы за обучение. В 1897 г.211 студентов в 1-м полугодии и 176 студентов во 2-м по-лучили пособие в размере от 25 до 65 руб. По данным за1895, 1896 и 1897 гг. общая сумма пособий в среднем израсчета на 1 студента составила соответственно 63 руб.70 коп., 67 руб. 48 коп. и 77 руб. 13 коп. [4. С. 17].По данным Л.И. Смокотиной прожиточным миниму-мом за счет стипендий и пособий могла быть обеспеченаочень незначительная часть студентов. Большинству изних, являвшихся выходцами из малооплачиваемых сосло-вий, не приходилось рассчитывать на помощь от родите-лей или родственников. За все дореволюционные годыбесплатное образование в университете получили менее14% студентов от общего числа их [9]. На моральное ифизическое состояние студентов сильное влияние оказы-вали жилищные условия.В общежитии, построенном по инициативе и при ак-тивном участии попечителя Западно-Сибирского учеб-ного округа В.М. Флоринского в основном на собранныеим частные пожертвования, в 10 комнатах жили по 1 че-ловеку, в 32 - по 2, и в 2 - по 3 чел. Всего в общежитиипроживали от 76 до 80 студентов из числа стипендиатови «своекоштных». Первые платили за проживание в об-щежитии по 12 руб. в течение всего года, вторые столькоже - за 9 месяцев в году .Из этой суммы 6 руб. вносилосьза помещение (с отоплением и прислугой), 6 руб. - запитание и освещение. Жившие в общежитии получализавтрак, обед и ужин: 1,5 ф. белого хлеба и черный хлеббез ограничения - на завтрак, в воскресные дни - пи-рожки. Обед состоял из 2 блюд (1-го и 2-го); в праздни-ки - из 3, ужин - из котлеты или кружки молока. На од-ного студента полагалось в день 1,5 ф. мяса с костями,около 1,5 ф. коровьего масла в месяц. Чай и сахар сту-денты должны были покупать сами. Питались они в об-щей столовой, под которую было отведено специальноепомещение в самом общежитии [2. С. 19, 20].Большинству студентов из иногородних приходилосьдовольствоваться проживанием на частных квартирах.Спрос на последние со стороны студентов с каждым го-дом возрастал с увеличением набора в университет вТомске. К осени 1896 г. на I курс было зачислено около190 чел., общая численность студентов в 1896-1897 гг.составила 430 чел. К этому времени стал ощущаться за-метный рост цен на квартиры. Со строительством Си-бирской железнодорожной магистрали в Томске вырос-ло население, появились различные административныеучреждения, возник спрос на здания под них и на квар-тиры для служащих. Ближайшая перспектива была свя-зана с открытием технологического института и юриди-ческого факультета в университете. Это неизбежно дол-жно было сопровождаться обострением жилищной про-блемы для студентов.На Совете университета с первых лет его открытия сталчасто рассматриваться вопрос о посещаемости студентов.Уже на 5 ноября 1888 г. много пропусков оказалось у Ско-роходова, который по болезни пропустил 60 лекционныхчасов. Через 7 лет, в 1895 г., он еще продолжал быть сту-дентом, дойдя до V курса, на котором был оставлен на вто-рой год. На основании отзыва профессоров госпитальнойтерапевтической клиники «о его занятиях неудовлетвори-тельно» в 1895 г. было принято решение об «увольнении»Скороходова из университета [5. 1895. С. 28].У оставленного на второй год на V курс А. Хиля в1895 г. было тоже много пропусков и тоже по болезни.Через 2 года он все же смог окончить университет[5. С. 29; 3. С. 172].В 1891 г. врачебной справкой было засвидетельство-вано тяжелое заболевание студента II курса А. Яковлева,страдавшего «малокровием и симптомами от этого: сер-дцебиениями, удушьем, расстройством нервной системы,упадком сил». Экзамены по всем предметам за второеполугодие II курса Совет университета разрешил пере-нести на август. Видимо, в дальнейшем не наступилоулучшение состояния здоровья, А. Яковлев не смог окон-чить университет [5. 1891. С. 76].Тогда же рассматривалась просьба на переэкзаменов-ку в августе месяце Д. Варлакова, который не смог явить-ся на экзамен в срок «вследствие нервного расстройства,вызванного исключительными, крайне неблагоприятносложившимися семейными обстоятельствами». При об-суждении просьбы студента некоторые члены Советаговорили о нем как об «очень усердном и преданном на-учным занятиям, и хотя студент Варлаков оставался навторой год, но занимался в лабораториях и действитель-но в последнее время находился в крайне стесненныхденежных и семейных обстоятельствах». Совет принялрешение ходатайствовать перед попечителем учебногоокруга о допуске студента к экзамену после каникул[5. 1891. С. 77]. До получения Варлаковым диплома обокончании университета дело не дошло.В последующие годы каждый раз, когда на Советерассматривался вопрос о пропусках лекций и практичес-ких занятий, большинство студентов ссылались на нездо-ровье (головные боли, колики, расстройство желудка,ангина, коньюнктивит). Им приходилось из-за плохогосамочувствия нередко обращаться к услугам универси-тетского врача. В одном 1897 г. амбулаторное лечениепрошли 256 студентов, более 30 прошли лечение в тера-певтической клинике [2. С. 18].Не удавалось избежать заболевания студентам, кото-рые «из-за неимения теплой одежды» иногда пропуска-ли лекции «по целым дням».Из приглашенных на совет эту причину пропусковзанятий назвали четверо студентов, в их числе А. Марте-мьянов, окончивший университет в 1898 г., и П. Нагор-ский, получивший диплом с отличием в 1911 г.[3. С. 174; 183].На заседании Совета университета 20 декабря 1894 г.профессор Беликов внес предложение «не считать неволь-ные пропуски лекций по болезни, по неимению теплойодежды препятствием для зачета семестра», без которо-го не давался допуск к экзаменам. Одновременно други-ми профессорами высказывались суждения относитель-но того, что «если студент посещает университет неисп-равно, есть основания сомневаться в основательности егознаний по семестренным предметам и возникает вопрос,можно ли ему зачесть семестр или нет» [5. 1894. С. 155].Тогда рассматривалось ходатайство 25 студентов о пере-носе им экзамена на август месяц.Совет постановил относительно всех студентов вер-нуться к рассмотрению вопроса об их дальнейшей судь-бе на следующем заседании. В их числе был студентV курса Рафаил Бутыркин, из 63 учебных дней пропус-тивший 40 дней. Инспекцию члены Совета обязали пред-ставить сведения о причинах пропуска занятий каждымстудентом [5. С. 156-157].На заседании Совета 11 января 1895 г. инспектор зая-вил, что обязанность инспекции состоит в констатации, ане в выяснении причин отсутствия студентов. Тогда былопринято решение строже придерживаться положений уни-верситетского устава. Им предусматривалось «не засчиты-вать семестр» в случае пропусков студентом практическихзанятий и лекций. До этого времени в течение 7 лет функ-ционирования университета Совет при зачете семестраограничивался «напоминанием и внушением через декана... наиболее неисправным студентам». Отныне было реше-но отказаться от этого гуманного принципа и студентам,накопившим много пропусков, не засчитывать семестр.В отношении 10 прогульщиков III курса было решенообязать их «к сдаче экзаменов по всем предметам» этогокурса, а не только по фармакологии и общей патологии,как предусмотрено программой. Р. Бутыркин позднее,30 мая того же года, был отчислен из университета.О неблагополучии с состоянием здоровья студентовкрасноречиво свидетельствуют данные за 1896 и 1897 гг.,когда в терапевтической клинике прошли лечение соот-ветственно 24 и 31 студент, амбулаторное у университет-ского врача - 282 и 225 чел.Наибольший процент заболеваний приходился наболезни уха, горла, носа, гортани, бронхов (93 и 75 слу-чаев заболеваний). Высоким был уровень заболеванийжелудочно-кишечного тракта, нервных и венерическихболезней.Преобладание болезней дыхательных органов и пре-вышение среди студентов уровня заболеваний туберку-лезом по сравнению с последним в «воинских присут-ствиях», по признанию администрации университета,являлось следствием «крайне дурных условий», в кото-рых жили студенты на частных квартирах. Им приходи-лось ютиться на квартирах беднейшей части городскихжителей [1. С. 18, 19].Студентом Ф.А. Киркевичем было проведено обсле-дование частных квартир, на которых жили студентыуниверситета. Необходимость проведения такого родаобследования была продиктована пониманием влияниябытовых условий на успеваемость студентов, а главное -на состояние их здоровья. С 6 февраля по 30 мартаФ.А. Киркевич познакомился с условиями проживания75 студентов. Из них по одному в комнате жили 11 чел.,по два - 23 чел. и по три - в 6 комнатах. Всего было об-следовано 40 комнат, снимавшихся студентами по ули-цам: Солдатской (современная ул. Красноармейская),Жандармской (ул. Гоголя), Нечаевской (пр. Фрунзе), Ни-китинской, Еланской (ул. Советская), Торговой (ул. Вер-шинина), Черепичной (ул. Крылова), Ерлыковской(ул. Герцена), Буткеевской (ул. Усова), Спасской (ул. Со-ветская), Источной (от ул. Татарской до Московскоготракта); в переулках Затеевском, Даниловском, Макаров-ском и по Московскому тракту.В большинстве своем студенты жили на густонасе-ленных, грязных улицах, на части из них - «при полней-шем отсутствии тротуаров и мостовых».Лишь одна комната снималась на 1-м этаже каменно-го дома. Все остальные снятые студентами комнаты на-ходились в небольших, старых деревянных домах.Оказалось, что лишь в редких случаях квартиры сда-вались их хозяевами. Чаще всего студентами снималиськем-то арендованные квартиры. Арендаторы сдавали сво-бодные комнаты на разных условиях - «со столом», «безстола» или «с прикуской» (хлебом и печеньем к утренне-му и вечернему чаю). Студенты-квартиранты жили в ком-натах, полученных из вторых рук, что отражалось на це-нах за проживание в них.Из 75 студентов больше всегооказалось первокурс-ников-38 чел.; второкурсников и третьекурсников былопо 10 чел., с IV курса-4, и пятикурсников - 13.Одиннадцать комнат были отделены от соседних по-мещений (жилой комнаты, кухни или прихожей) неплот-ной, иногда даже не доходящей до потолка перегород-кой. В шести комнатах оказались ничем не оклеенные,слегка отесанные деревянные стены. Между давшимитрещины бревнами торчали клочки мха, пакли. В щеляхбревен обитали тараканы и клопы. «Пятна плесневыхгрибков» дополняли «общую пеструю картину такихстен», - заключил обследователь. В более старых домахна покосившемся полу через дыры и щели между поло-вицами свободно проникал «холодный, часто затхлый,подвальный воздух». Большинство осмотренных комнатне отвечали минимальным требованиям по объему пло-щади на одного человека. В 28 комнатах, недостаточныхпо объему, проживало 55 чел.Степень естественного освещения также была ниженормы. Перед окнами снятых комнат нередко оказыва-лись высокий забор, стены соседнего дома, деревья. Стек-ла окон в некоторых домах оказались покрытыми тол-стым серо-матовым слоем льда, не пропускавшим свет.Зимние оконные рамы с густым или широким перепле-том также препятствовали нормальному освещению ком-нат в дневное время.В вечернее и утреннее время комнаты освещалиськеросиновыми лампами. Лишь одна квартира освещаласьстеариновой свечой. В редких комнатах зажигались двелампы, в большинстве из них горела одна лампа для не-скольких человек.В 26 квартирах комнаты обогревались голландской,в 6 - русской печами, которые не обеспечивали тепломвсе комнаты дома. Поэтому, кроме русской печи, в 5 сни-маемых студентами комнатах стояли еще железные печи,которые в холодное время приходилось протапливать по2-3 раза в сутки. Некоторые квартиранты сообщили, чтов холодное время зимой температура в комнате опуска-лась до 5-6 и даже до 3 градусов.На состоянии здоровья студентов сказывались небла-гоприятно как излишняя влажность, так и то, что некото-рые комнаты были «ненормально сухими».Только в 3 из 40 обследованных комнатах имелисьфорточки для их проветривания, но в зимние месяцы из-за холода ими не пользовались. Лишь при одной кварти-ре был теплый туалет, находившийся в другом доме, куданадо было ходить через двор.Неблагоприятно на чистоте воздуха сказывалась не-достаточная изоляция комнат от соседних помещений.Почти в 30 комнатах размер помещения в кубическихметрах оказался ниже необходимой нормы, в 14 комна-тах - недостаточная степень освещения, повышеннаявлажность - в 18 комнатах, в том числе в 8 комнатах -чрезмерная влажность.Обследование пришлось ограничить знакомствомс условиями проживания студентов на вышеперечислен-ных улицах. С наступлением весны и распутицей доступк другим студенческим квартирам стал затруднительным.Хотя «сравнительно небольшое число исследованныхквартир» не могло дать «полной картины достоинстви недостатков в гигиеническом отношении всех студен-ческих помещений в городе», но даже по полученнымФ. Киркевичем сведениям можно судить, в каких усло-виях жили студенты на частных квартирах, расположен-ных значительно ближе к университету по сравнению стеми, которые остались не обследованными [10].В декабре 1894 г. на Совете университета от всех сту-дентов, пропустивших за семестр более 25% занятий, по-требовали объяснения причин. Сокольников (третьекурс-ник), Резников и Мартемьянов (оба со II курса) заявили,что пропустили лекций меньше, чем отмечено в списке.Живя на квартире далеко от университета, они опаздыва-ли, появлялись на лекции через 15 мин после ее начала,когда уже завершался учет присутствующих служителеминспекции. Резников и Соколов, как и многие другие сту-денты, пропускали лекции из-за уроков, которые служилидля них источником существования [5. 1894. С. 155].В абсолютном большинстве своем студентам прихо-дилось совмещать учебу с работой. Можно считать, чтовезло тем, кому удавалось устроиться лаборантом в уни-верситете. Это не только давало возможность заработка,но очень помогало в профессиональной подготовке бу-дущего медика.В январе 1893 г. Совет университета дал согласие натрудоустройство студента V курса И. Коровина «за егосодействие профессору Попову при судебно-медицинс-ких вскрытиях и за работы при занятиях со студентами всудебно-медицинской лаборатории», назначив «вознаг-раждение по примеру получаемого другими студентамив качестве ассистентов» по 20 руб. в месяц с 1 января1893 г. [4. 1893. С. 200].В конце декабря того же года профессор А.С. Догельдоложил Совету, что он в течение нескольких лет не имеллаборанта. Вести практические занятия и готовить пре-параты для 80 студентов без лаборанта невозможно.В 1891 г. он получил разрешение взять себе в помощни-ки студента П. Королькова, который с I курса занималсягистологией. Выполняя обязанности лаборанта, в тече-ние двух лет получал по 20 руб. в месяц. За пять лет за-нятий гистологией П. Корольков, по отзыву профессора,настолько «успел познакомиться с самим предметом испособом ведения занятий в лаборатории», что получил«хорошую научную подготовку и практический навык».В студенческие годы он опубликовал две работы, за однуиз которых получил золотую медаль. А.С. Догель про-сил назначить выпускника 1893 г. П. Королькова на штат-ную должность лаборанта при кафедре гистологии[5. 1893. С. 74-75].По предложению профессора П.В. Буржинского Со-вет университета согласился принять на должность ас-систента при кафедре фармакологии в 1895 г. студентаV курса К.Ф. Архангельского. До этого он помогал про-фессору в экспериментах над животными [5.1895. С. 32].В ноябре 1897 г. профессор И.С. Поповский просилСовет допустить к работе на кафедре нормальной анато-мии студента V курса Р. Дикштейна. Он был сыном во-енного врача Томского военного госпиталя. С началаучебного года стал усердно заниматься нормальной ана-томией, помогая профессору в приготовлении препара-тов для лекций, в инфицировании трупов. ПредложениеИ.С. Поповского Совет поддержал (с вознаграждениемстудента за его работу по 20 руб. в месяц) [5. 1897. С. 55].В октябре 1898 г. профессору Н.Ф. Кащенко быловременно разрешено на 10 месяцев использовать одногоиз студентов в качестве препаратора за ту же плату[5. 1898. С. 34].Для части студентов большим подспорьем были имен-ные стипендии. В крайне тяжелой ситуации находилсявыходец из Архангельской губернии, сын священникаА. Азбукин. Отец его умер, когда мальчику было всего6 лет. Поступив в Томский университет в 1904 г., на IIIVкурсах А. Азбукин получал стипендию коммерции со-ветника З.М. Цибульского имени императора Алек-сандра II. На III курсе он работал учителем искусств вТомском женском двухклассном училище Министерстванародного просвещения, а также проходил врачебнуюпрактику в отделе Сибирской железной дороги.Под руководством профессора кафедры нормальнойанатомии Г.М. ИосифоваА. Азбукин активно участвовалв изготовлении новых и в приведении в порядок старыхмузейных анатомических препаратов. Установлено, чтопочти все сухие препараты по кровеносной системе со-судов и часть костей черепа, хранящиеся в настоящеевремя в музее анатомии СГМУ, были раскрашены Азбу-киным в его студенческие годы. Он копировал рисунки,помещенные в анатомическом атласе, в увеличенном видедля демонстрации их в аудитории [8. Т. 2. С. 24-25].Будущий профессор Томского университета Н.И. Бе-резнеговский, выходец из семьи священника, из Тамбов-ской губернии, с отличием окончил университет. В сту-денческие годы, как и А. Азбукин, получал стипендиюимени императора Александра II из фонда коммерческо-го советника З.М. Цибульского [8. Вып. I. С. 37].Исключительный интерес представляет путь в наукуучастников студенческих волнений конца XIX в.Сын священника, выпускник Томского духовного учи-лища (1892) и семинарии (1898) П.А. Ломовицкий, ставстудентом I курса, принял участие в студенческих волне-ниях 1899 г. Отчисленный правлением университета, в ав-густе этого же года был вновь принят на I курс. В 1904 г. сотличием окончив университет, оказался в штате медицин-ского факультета. В 1920 г. стал профессором кафедры те-рапевтической факультетской клиники [8. Т. 2. С. 274-275].В 1896 г. в числе студентов университета оказалсяЕ.И. Неболюбов, сын священника, выпускник Симбирс-кой духовной семинарии. С III курса был отчислен заучастие в студенческих волнениях 1899 г., но вскоре вос-становлен и в 1902 г., окончив университет с отличием,был зачислен в штат факультетской детской клиники.В течение многих лет работу в университете совмещал вразные годы с выполнением обязанностей врача по воль-ному найму, штатного врача в Первом Сибирском ком-мерческом училище в Томске, врача томских губернскихмужских гимназий. Длительное время был врачом и каз-начеем Томского общества «Ясли» [8. Т. 2.-С. 309].Сын священника из Семипалатинской области, вы-ходец из многодетной семьи, в которой было 6 детей,К.Н. Завадовский по окончании Томских духовного учи-лища и семинарии в 1896 г. поступил в университет. Былисключен за участие в студенческих волнениях, затемвосстановлен; окончил университет с отличием в 1902 г.На III курсе получал стипендию действительного статс-кого советника М. А. Гилярова, на IV курсе - стипендию«Торгующего через Кяхту купечества, в память посеще-ния Сибири в 1891 году Его Императорским Высоче-ством Государевым Наследником Цесаревичем Никола-ем Александровичем». В студенческие годы активноучаствовал в научно-исследовательской работе в облас-ти психиатрии под руководством профессора М.Н. По-пова. Пройдя большой путь практической работы с1902 г. в качестве врача инфекционной больницы Том-ской общины сестер милосердия Красного Креста, ор-динатора при университетской клинике нервных и ду-шевных болезней, в течение 1906-1908 гг. - стажиров-ку в Германии, Австрии, Швейцарии, Франции, все пос-ледующие годы трудился в университете, став после ре-волюции профессором кафедры факультетской терапев-тической клиники [8. Т. 2. С. 140-141].Ставший профессором кафедрыкожных и венеричес-ких болезней А.А. Боголепов, из семьи священника Во-логодской губернии, будучи студентом III курса такжепопал под исключение из университета как участник вол-нений 1899 г., но, как и другие студенты, тоже был вос-становлен. А по окончании университета в 1902 г. с от-личием как проявивший в студенческие годы большойинтерес к изучению кожно-венерических болезней былоставлен для работы лаборантом при университетскойклинике кожных и венерических болезней. Как и мно-гим сотрудникам университета тех лет, выпало на егодолю побывать в течение двух лет во Франции и Герма-нии [8. Т. 2. С. 54-55].И. Валединский, сын священника Владимирской епар-хии, выходец из многодетной семьи во время учебы воВладимирской духовной семинарии, успел ознакомить-ся с сочинениями В.Г. Белинского, Н.А. Добролюбова,Н.Г. Чернышевского. Скопив денежные средства за вре-мя работы по окончании духовной семинарии письмово-дителем в канцелярии Епархиального училищного сове-та Владимирской губернии, он в 1895 г. поступил в уни-верситет. С 1 июля 1896 г. ему была назначена стипен-дия им. Н.В. Васильева в размере 87 руб. 40 коп. в год.Плату за лекции на счет университета в размере 100 руб.в 1896 г. перевело правление товарищества ситценабив-ной мануфактуры Иваново-Вознесенска. За участие встуденческих волнениях исключенный в 1899 г. в том жегоду был восстановлен.Материальной помощи, которую он получал в виде сти-пендии и платы за лекции, не хватало на жизнь. В студен-ческие годы И. Валединский совмещал учебу с работой вкачестве фельдшера в местной переселенческой организа-ции. По окончании университета в 1901 г. Владимирскоеземство пригласило его на работу участковым сельскимврачом. Через год он стал фабричным врачом одной изфабрик Иваново-Вознесенска. В 1903 г. по приглашениюпрофессора А.Е. Смирнова И. Валединский возвращаетсяв университет, где проработал многие годы, пройдя путьот сверхштатного ассистента при кафедре гистологии иэмбриологии, ассистента и приват-доцента кафедры част-ной патологии и терапии и терапевтической госпитальнойклиники, с ноября 1919 г. - экстраординарного профессо-ра кафедры частной патологии и терапии - до отъезда изТомска в Воронеж в 1923 г. [8. Т. 2. С. 82-83].Нелегкий жизненный путь до поступления в универ-ситет прошел П.И. Чистяков, сын пономаря. Родился онв Енисейской губернии. Его брат Петр в 1898 г. окончилТомский университет. В 1873 г., когда Павлу Чистяковубыло всего 6 лет, во время эпидемии тифа умер его отец.В 1882 г. он окончил Красноярское духовное училище,через 6 лет - Томскую духовную семинарию. Из-за не-достатка материальных средств пришлось пока отказать-ся от поступления в университет и пойти работать.В течение 3 лет до июля 1891 г. П. Чистяков работал вкачестве надзирателя за учениками Красноярского ду-ховного училища и почти одновременно - делопроизво-дителем Совета Красноярского епархиального женско-го училища. Более 4 лет (с сентября 1891 по декабрь1895 г.) был учителем сельской церковно-приходскойшколы, одновременно в 1891-1894 гг. - псаломщикомпри местной церкви в с. Анашинском. С декабря 1895по июнь 1896 г. работал секретарем Енисейского епар-хиального архиерея. Скопив немного денег и сделав не-большой заем в 29-летнем возрасте, П. Чистяков стано-вится в 1896 г. студентом университета, но за участие встуденческих волнениях его исключают. В течение не-скольких месяцев до восстановления в университетеработает письмоводителем в акцизном управлении. По-лучал на III курсе стипендию Кяхтинского купечества,на IV - частную стипендию потомственного почетногогражданина А.Н. Некрасова. Окончив университет с от-личием в 1902 г., стал работать в офтальмологическойклинике университета. В течение 1903-1909 гг. выезжалсначала в качестве помощника, а с 1905 г. руководите-лем летучих глазных отрядов в различные уезды Казан-ской, Пермской, Вятской губерний для борьбы с трахо-мой. В 1910 и 1914 гг. выезжал за границу, где посетилофтальмологические клиники Германии, Швейцарии,Австрии. С 1920 г. до" отъезда из Томска в 1923 г. в ПермьП.И. Чистяков был профессором кафедры офтальмоло-гии с клиникой [8. Т. 2. С. 479-480].Значительной части материально необеспеченныхстудентов в поисках средств для жизни приходилось со-четать учебу с работой, чаще всего не связанной с про-фессиональной подготовкой.Из числа студентов нанимался псаломщик универси-тетской церкви, регент хора. Певчими в хоре также уст-раивались студенты [2. С. 130, 145; 5. 1895. С. 25].Нуждавшимся в заработках очень трудно было куда-нибудь устроиться. Об этом свидетельствуют публикацииобъявлений о поисках работы студентами университета.В течение одного 1908 г. многочисленные объявлениябыли опубликованы на страницах «Голоса Томска». 17 ян-варя студент университета объявил, что «ищет уроков илидругих каких-либо занятий. Может успешно репетиро-вать и готовить в младшие классы учебных заведений»[11. № 14]. На следующий день другой студент, «опыт-ный репетитор», предлагал свои услуги в подготовке «заполный курс средних учебных заведений» [11. № 15].23 января студент извещал, что «находится в крайне кри-тическом положении и покорнейше просит томских граж-дан дать какое-нибудь занятие, письменную работу илиуроков» [11. № 19].Снимавший квартиру во флигеле по ул. Магистратс-кой № 49 студент П-ов Н. соглашался давать уроки«за стол и комнату» [И. № 22]. 30 января студентзаявил, что «готовит и репетирует по всем предметамкурса средних и низших учебных заведений». Найти егоможно было по адресу Нечаевская, 37, спросив студен-та. С. Погожев и В. Морви не постеснялись представить-ся: «находясь в безвыходном положении» и «крайне нуж-дающийся» искали возможность дава

Скачать электронную версию публикации