Toward the anthropology of individualism: problems of ethics and moral self in (post)modern societies.pdf Ценности современных западных обществ теорети-чески и исторически сосредоточены вокруг идей инди-видуализма. Антропология свободы, собственности,права, личности, рациональности, истории обнаружи-вает общий центр тяготения этих культурных архети-пов: свободный рационатьный собственник, созидаю-щий себя в своем историческом развитии. Так можетзвучать формула индивидуализма, в которой индиви-дуальность есть антропологическая формула культур-ного статуса человека как такового. От Р. Декарта доМ. Вебера судьба западной цивилизации представляет-ся теоретикам неразрывной с судьбой индивидуализма.Поскольку эта категория лишена ценностной нейтрать-иости, она оказывается на перекрестке не только теоре-тических, но и политико-идеологических дискурсов,что всегда придает дополнительную остроту и акту-альность как апологетическим, гак и критическим дис-куссиям об индивидуализме.Критические исследования культурной динамикисоьременности (эпохи модерна, или модернити) обна-руживают проблематичность классических представле-ний о рациональном индивиде как суперагенте развитиякультуры.Во-первых, с разумной активностью свободной лич-ности как-то не сочетается история Хиросимы, нацист-ских лагерей и 1~УЛАГа: «Величайшие преступленияпротив человечества (совершенные самим человечест-вом) свершались во имя закона Разума, лучшего поряд-ка и большего счастья... Двадцатый век научил нас, чтосовременность означает не только производить большеи путешествовать быстрее, не только богатеть и свобод-нее передвигаться. Современность имела и имеет другоезначение - быстрое и эффективное уничтожение вкупе снаучно спроектированным и расчетливо управляемымгеноцидом» [2. С. 190-1931.Во-вторых, предпосылка о существовании некоегоединства некоей целостности (сущности) под названием«индивид» яв.тяется чисто спекулятивной, а потому со-мнительной и недоказуемой. 11ринадлежноеть самойидеи автономного индивида к определенному политиче-скому дискурсу (идеология либерализма) говори! о том,что истина ее ангажирована властью и применима / ле-гитимна только в контексте политического производства«мета-рассказов» (Ж.-Ф. Лиотар). Весь механизм в целомдействует как машина маргинализации: быть «индивиду-альностью». значит быть белым мужчиной, европейцемсредних лет, в полном здравии и трудоспособности. Всеостальные - деги. женщины, старики, больные и безум-ные куда в меньшей степени могут претендовать на при-вилегии индивидуальности (М. Фуко). Кроме того, инди-вида уже просто нельзя обнаружить в мире, где природаи технологии сочетаются в столь сложных конфигураци-ях. что их трудно отличить друг от друга.Именно подобная критика позволяет говорить нетолько о теоретических проблемах дискурса индиви-дуализма. но и об исторической ситуации нарастанияпроблематичности индивидуализма в наши дни. кото-рое свидетельствует о наступлении пост-современно-сти - эпохи постмодерна, или. в интерпретации раз-личных авторов эпохи «второго модерна», «позднегомодерна». Речь не идет о «конце индивидуализма» илиего поражении под натиском коллективистских идей.Суть проблемы во внутренней мутации, пере(вы)рож-дении индивидуалистического мировоззрения как та-кового и необходимости преодоления тех социальныхиздержек, которые оно с собой несетС культурологической точки зрения «кризис инди-видуализма» ставит прежде всего проблемы в сфереэтики, поскольку индивидуатьность предполагает оп-ределенную универсальную и всеобщую норматив-ность, через которую ценности модерна воплощаютсяв жизни индивидов и обществ Вопрос о судьбах этикии морального самоопределения станет центральным ванализе, который представлен в данной статье. Крометого, обострение критического внимаггия к проблемаминдивидуализма неразрывно связано с политическимкризисом, который назревает или назрел «за сценой»теоретических дискуссий.Мы будем исходить из того, что теоретической аль-тернативой дискурсу индивидуализма является фунда-ментальное антрополотческое представление: челове-ческая субъективность имеет принципиально интер-субъективную природу. Социальная антропология трак-тует интерсубъективность как принадлежность человекасети символических обменов (М. Мосс). В психоана-литической теории отношения «я - другой» предопре-деляют саму возможность быть субъектом, а не вооб-ражаемой нарциссической функцией «эго» ити пустойформой речи (Ж. Лакан). Аналогично философскаяантропология ггредлагает идею изначальных экзистен-циальных отношений «я - ты» (М. Бубер).Встреча теорий постмодерного индивидуатизма иоригиналыюй социалыюй этики интерсубъективностапроизойдет на поле, на котором играют два теоретика идва различных подхода: постмодернистская критика Зиг-мунда Баумана и коммунитаристская теория Амиатаиг>тциони. Первым делом мы обратимся к проблематикеморального самоопределения в мире, где этика утрачива-ет свое значение как культурного механизма социальнойрауляции (3. Бауман). Затем мы рассмотрим возможностьформулировки «нового золотого правила» как альтерна-швы ностиндивидуатистической морали и основы прак-тической пики существования сообществ (А. Этциони).Таким образом, мы постараемся наметить рамки дискур-са культурного анатиза и рамки теоретической дискуссиио(посг)индивдуалистической моралиГИПЕРИНДИВИДУАЛИЗМ,ИЛИ «ЖИЗНЬ ВО ФРАГМЕНТАХ»Прекрасный анализ пере(вы)рождение индивидуа-лизма модерна мы находим в работах выдающегося бри-танского социолога 3. Баумана который, безусловно, яв-ляется одним из самых ярких и оригинатьных представи-телей постмодернистской теории Мы обратимся к не-скольким текстам Баумана, опубликованным в 90-х гг.XX в., которые составляют отдельный, и без сомнения,самый яркий этап его творчества - «Жизнь во фрагмен-тах: эссе о постсовременной морали» [2-4].Бау ман рассматривает широкий крут тем и проблем,которые объединяет общая линия анализа динамики со-циальных и культурных трансформаций конца XX в. В«постмодерном повороте» он видит не только критиче-скую трансформацию ценностей и социальных форм мо-дерна но и возникновение специфических щюблем,свойственных постсовременности Бауман стремится гфо-след1тгь нарастание тенденций неопределенности и не-упорядоченности. обозначающих кризис модерна и осо-знание неспособности осмыслить эти тенденции с модер-нистских позиций стабильности и улюрядоченности мира[5]. Применительно к социальным процессам речь идет опревращении «жизненных стратегий» людей в несвязные,несобираемые в единую социальную активность траекто-рии движения атомарных единиц (песчинок) - «прогули-вающихся», «туристов», «игроков», которые руковод-ствуются одним главным принципом - отказом от долго-срочных обязательств и любых форм зафиксирован-ности/привязанности (по месту, событию, морали, субъ-екту, отношениям и т.д.).Несмотря на то, что эпоха модерна строилась на со-зидательном законотворческом разуме и устанавли-ваемом им же социальном порядке, в самом динамиз-ме, в свободе и творчестве модерного разума содер-жатся скепсис, двойственность и обратимость усилий кдемонтажу и самодсструкции [4]. Более того, эпохамодерна неотделима от того ужаса, который она со*держит исторически и с которым модерный разумтщился справиться. Именно этот момент нестабильно-сти и неопределенности гипертрофируется в постмо*дерне, деконструируя социальный порядок через на-ращивание чувства дискомфорта, небезопасности, не-надежности, неуверенности, непредсказуемости.В такой ситуации кризис рациональности и рацио-нального действия неизбежен. Осмысленность и уве-ренность сменяются страхом и чувством незащищен-ности; стратегии конформизма теряются в избыткеиндивидуалистической неадекватности Общая тенден-ция определяется Бауманом как «фрагментация жиз-ни», со свойственной ей радикальной индивидуализа-цией, гибкостью, недоверием к идеатам и ценностям,эпизодичностью личной судьбы и дизгармонизациейинтересов [2; 4]. Борясь теперь один на один с «сис-темными противоречиями» глобального мира, человеквынужден искать опоры не в социальном окружении, ав собственной индивидуальности. Индивидуатьно-при-ватное вытесняет конвенционально-социальное Каж-дый в противостоянии один на один с хаосом прокла-дывает себе путь, уже следуя по нему Бауман сравни-вает культуру постмодерна с карандашом, который име-ет на другом конце старательную резинку и беспре-станно стирает ею то, что только что начерчено.Эти обстоятельства являются следствиями модерна,который по своему существу есть проект этический,настаивает Бауман. Модернити - это попытка из-бавить мир от самой возможности греха и неправиль-ного выбора за счет введения ултиверсального правила,обоснование которого предлагается в этическом коди-ровании. Поэтому этика должна быть воплощениемпрактического разума, должна быть механизмом, черезкоторый авторитет рационального начала переходит впрактику оценок и предписаний. Таким образом, точнов кантианском духе, доминанта рациональности отно-сится к этической работе практического разумаОднако, как отмечает Бауман, этика есть не более чемлицемерная маска неспособности вынести бремя из на-чальное™ морального опыта человека перед лицом Друго-го. Моральный выбор еще до этического определения доб-ра и зла, права и свобод, до идеи консенсуса и рациональ-ного этического порядка составляет существо человека какморального субъекта. Этика - не более чем наркотик, при-останавливающий антропологическую драму человече-ской экзистенции [2. С. 10-44] Она заменяет преданностьконсенсусом, сопереживание - рациональной организаци-ей, уникальность Другого - всеобщностью Закона воз-можность жизни как искусства самосозидания - действи-тельностью навязанного индивидуализма Этика провоци-рует недоверие человека к собственному суждению и соб-ственным основаниям выбора, заменяя их на авторитетэксперта (священника, авторитета, этической доктрины) испекулируя тем самым на страхе оказаться неправым, настрахе перед возможной «неправильностью» жизни.Таким образом, генеалогия индивидуализма как эти-ки восходит к некоему культурному компромиссу передтяжестью изначатьного морального выбора. «Автоном-ный индивид» есть этический конструкт, за которымстоит страх моральной несостоятельности человека пе-ред лицом Другого (в отношениях Я - Ты). Именно по-этому идея индивидуальной свободы, идея права воз-можны только в контексте данного компромисса - сво-бода есть этически предписанная и регламентированнаясвобода [3); ее противоположность - не рабство, а бе-зумие естественной, импульсивной, неконтролируемой(т.е. революционной) «эмансипации».Постмодернизм как этический кризис модерна естьвосстание против двуличности модерного этоса. Но воттолько отрицание этики, попытка избавиться от ее гос-подства не означает в данном случае обращение к мо-ральным истокам бытия. Преодолением индивидуализ-ма может быть только «простой и сырой» порыв отри-цания его этической регламентации в форме квазимо-рального существования - гипериндивиду ал иэма какстратегии уже упомянутой «фрагментации жизни», ко-торая в решительном жесте отрицания упраздняет ус-тойчивые этические основания поведения. Это принци-пиальная черта постсовременнос ги довлеющая интен-сивность постоянного моратьною выбора, не имеющегоэтического обоснования. Постмодерный мир - мир мо-рали как индивидуального упражнения в выбирании -бросил вызов этическому коду - рациональной (фило-софской ) этике модерна. \ 1агнетаиие постмодерныхстрахов отнюдь не случайно, поскольку они связаны во-все не с разбуханием паноптической власти, а с распро-странением девиации и готальной аномии.В ПУСТЫНЕ МОРАЛИ:СТРАТЕГИИ ИДЕНТИЧНОСТИРассматривая различные формы мобильности и со-циальной фрагментации. Бауман обращается к темеидентичности, одновременно бросая своего рода рет-роспективно-исторический взгляд на становление ин-дивидуализма в его романтической и повседневныхипостасях Само понятие «идентичность» отсылает кидее фрагментации В мире, где любая форма «бытьвместе» предполагает только частичное включение«Я» в отношения, только определенный процент вло-жения себя в то, чтобы «быть вместе». И только этотфрагмент - т.е. идентичность, живущий в эпизодах безпрошлого и будущего, свидетельствует о существова-нии человека и его принадлежности... к стационарной«совместности» салонов самолетов и залов ожиданий,мобильной «совместности» улиц и магазинов, демон-стративной «совместности» спортивной или поп-куль-турной толпы, сдержанной «совместности» офиса илицеха [2. С. 44-72].Идентичность постмодерного субъекта формируетсяв пустыне современного города и проходит долгий ис-торический путь. Вслед за Вальтером Беньямином иШарлем Бодлером, Бауман отводит роль центратьнойфигуры городской среды «прогуливающемуся». Прогу-ливаться, фланировать - значит находить себя (незна-комца) среди незнакомцев, видеть их как «поверхно-сти», скользить по поверхности города. Прогулки раз-бивают жизнь на эпизоды - без прошлого и без обстоя-тельств. Это встречи-репетиции, без эффектов, обяза-тельств и последствий. Происходит начальная фрагмен-тация и отчуадение от реальности: прогуливающийсяпомещен в разрыв между появлением и реальностью.Собственно, это и есть человек досуга, все делающий всвободное время и ради свободного времени. Затем ониз маргинальной, периферийной страте1тт стремитель-но переродится в доминирующую стратегию потреби-теля. как аллеи пространс гвеннып архетип 1грогулки -вдруг стали торговыми рядами т орговых петров месгодля прогулки по пути совери1ения покупок и для поку-пок в процессе прогулки (в английском языке слово«mall» имеет два значения, которые обьпрываст Бауман:одно значение - «ашея», друюе - «тортвый цсшр» или«торговый ряд», «симпатия» образов нозникаег из по-добия размещения торговых рядов и магазинов па го-родских улицах и озеленения прогулочных аллей).Уже сама конструкция этих рыночных мест стиму-лирует постоянное движение, не дает остановиться,требует перемешаться и менять объект внимания. «Тор-говые ряды (или заботливо оснащенные электроннымисредствами охраны их части торговые центры) со-храняют мир для жизни-как-прогулки Иначе говоря,торговые ряды являются мирами, сотворенными при-глашенными дизайнерами для сохранения ареала оби-тания прогуливающегося Торговые ряды провоциру-ют постмодерный взлет ггрогуливающегося. но также иподготавливают почву для последующего разрастанияи возвышения этой модели жизни» [2. С. 93).В эпоху постмодерна все перевернулось: «бродяг»и «прогуливающихся» - этих маргиналов модерна с ихнеподчиненностью. в не структурностью, незафиксиро-ванностью. свободой передвижения и ускользанием отлокального контроля - этого «обличия анархии вслишком упорядоченном модерне» стало больше, чемоседлых людей. Скитание из маргинальной преврати-лось в центральную стратегию большинства И былоймир начат впадать в запустение: «Постмодерн все по-ставил с ног на голову. Теперь осталось мало «заня-тых» и обжитых мест. «Поселившиеся навсегда» вдругпроснулись, чтобы искать места (места на земле, в об-ществе и в жизни), которые им на самом деле «сужде-ны» и которым они «принадлежат», места еще не об-житые и не занятые; аккуратные улицы сменитасьубожеством, заводы исчезли вместе с рабочими места-ми, искусства больше не находят покупателей, знаниеобратилось в невежество, профессиональный опытстал обязанностью, прочные сети отношений распада-ются и засоряют места гнилыми отбросами» [2. С. 95).Так на постмодерной сцене появляется «турист» - во-площение мобильности и фрагментации. С одной лишьпоправкой, что туризм, в отличие от прогулки, это все-таки вид активности, а не тип личности. Цель туриста -новый опьгг, им движет стремление покинуть повседнев-ность и «запрыгнуть» в новое, определяемое в зависимо-сти от странности, экзотичности и безвредности (оченьважный момент: турист всегда имеет пакет средств безо-пасности). Сам мир предназначен возбуждать, наслаж-дать, изумлять - другого оггравдания этому миру и суще-ствованию в нем туриста нет. Поэтому жизнь устраивает-ся по эстетическим критериям. Эпизодичность жизни«туриста» приобретает новый колорит: теперь уже ясно,что время более не измеряется неизбежной ответственно-стью как частью судьбы на шкале «всей» жизни. И теперьуже ясно, что чем больше «туризм» становится жизнью,тем сложнее ощущать наличие дома. Дома не в смыслеулицы, юрода, а именно в смысле самой установки -здесь мой дом, здесь я живу, здесь мой мир: дом как сим-вол центрированной и главенствующей повседневности,символ реального и упорядоченного мира, символ ответ-сгвенности и обязательств. Дом становится будущимвременем и одновременно страхом быть привязанным кдому, одновременно и убежищем, и тюрьмой.Бауман видит в этом новом типе мобильности ве-личественный образ 1густыни как архетипа «сырой,простой, первоначальной и глубинной свободы, той.что является отсутствием границ» [4. С. 228]. ПустыняHipaer судьбоносную роль в преодолении конструкти-визма модерного понимании идентичности. Она неотъ-емлема от христианского стремления в пустыню какогп>гта духовной дислокации, опыта радикальной без-домности и означала дистанцию ко всем проявлениямсоциальности, выход за пределы любого места пол-ную духовную свободу и самосозидание.Но уже в протес татской этике пустыней становит-ся мир «вот здесь за порогом моего дома», повседнев-ная жизнь Быть трудолюбивым и посвятить жизньработе это способ привести пустыню к себе. И теперьмир становится негостеприимен к человеку с его ду-ховными скитаниями И теперь проблема не в конст-руировании идентичности на пути к Богу, а в том, какее сохранить, ведь на песке невозможно сохранитьследы, невозможно латать протоптанные дорожки, не-возможно бороться с песком, невозможно держать от-че! за пройденный путь и прожитое в пустыне. Мирдолговечных объектов заменяется одноразовыми, мо-ментально устаревающими продуктами.Так пустыня, с ее нестабильностью, непостоянст-вом и нефикеггрованностыо песков, в результате обо-рачивается моделью постмодерной стратегии жизни -игры с постоянно изменяемыми правилами. Пустыняпревращается в модель опыта повседневности. В чере-де игр стратегически важно делать каждую игру ко-роткой, жить одним днем в длящемся настоящем, отре-заггтгым с обоих концов от прошлого и будущего.И вот возникает еще одна модель постмодерной иден-тичности - «игрок» [2. С. 96-98]. Собственно, сама игра ихарактеризует эту модель. В игре нет ни неизбежности,ни случайности; нет ничего неизменного и необратимого.Ничего нельзя полностью предсказать или проконтроли-ровать. Это мир риска и эвристических решений, а неалгоритмических цепочек поведения. Весь мир - это иг-рок. Его время состоит из последовательности игр. а каж-дая игра закрытое, практически непроницаемое про-странство. Цель игры выиграть, и здесь нет места со-чувствию, жалости, расплате. Постмодерная игра не упо-рядочивает мир, не производит мораль и право, а наобо-рот, дестабилизирует, деморализует, дереализуег. В лич-ных отношениях это превращается в тематическое «бы-тие вместе», когда игра позволяет сохранить отношенияза счет похожего на торг чередования несуществующихтайн и притворной откровенности.В этой же логике формируется гипериндивидуальная«моральность», обосновывающая стратегии использова-ния удовольствий. Модерный эгос, его этическая доктри-на строились на принципе отложенного и запасенногоудовольствия, на аскетизме пустынного отшельника сего постоянной неудовлетворенностью и разорванностьюмежду «здесь»-ожиданием и «там«-удовлетворением За-держка наслаждения становилась энергетикой, заставлялазапасть на будущее и делала сверхзначимьгм сохранностьи эффективность запасов. Так формировался капитал исам мир раннего капитализма: упорядоченный, детерми-нированный, предсказуемый, застрахованный.«Туристы» и «игроки» стремятся к наслаждению здесьи сейчас. Они ничего не запасают, не обременяют себяради отложенного удовольствия никакими обязанностямиСамо откладывание чего бы то ни было, включая удовле-творение, не имеет для них смысла, поскольку не существвует больше той линии времени, на которой можно былобы выстроить порядок следующих друг за другом эффек-тов запасания и счастья И вероятно, постмодерное ис-пользование удовольствий скорее апеллирует не к отло-женности желания и удовлетворения, а к актуальностинаслаждения. При этом тело «туристов» и «игроков» раз-мещено преимущественно в рамках частной собственно-сти. с которой требуются специальные нормы обращения:фитнес, диета, калории и проч Это уже даже не тело, апрактики воплощения, которые провоцируют характернуюшизофреническую раздвоенность: между стремлением кэкстатическим проявлениям и тотальным контролем, меж-Ify необходимостью быть в теле как в себе и существова-нием вовне как престижная собственность Модель тури-ста «воплощает» в теории Баумана ключевое понятие мо-бильности, постоянного движения и перемещения, «бы-тия-в-движении», которое концентрирует базовые пред-ставления о динамике постмодерного общества.Последствия гипермобильности и фрагментации но-вого индивидуализма отражаются на динамике социаль-ных институтов Первой удар дсстаби.тгаации принимаетна себя институт семьи. Главное, что он при этом утрачи-вает, - это функция связи поколений В самостоятельноммоделировании своей индивидуальной траектории само-утверждения, будучи лишен жесткой принудительноститрадиции, человек не ищет опоры вту иного изначально моральной) стояния человека передлицом уникальности Другого, предполагающего предан-ность. неписаные правила совместности, спонтанность иполноту чувств вне рациональных мотивов, чистую ипарадоксальную возможное гь таких отношении только вмодусе «навсегда еще не свершившегося» будущего. Иэто ставит под вопрос саму обоснованное!г» и действен-ность редуцировашюй этики минимальною моральногоконсенсуса, пусть и подкрепленного политической волейИ хотя постановка проблемы гипериндивидуалиша втеории Баумана представляет огромную ценность и инте-рес. предлагаемое решение нельзя считав однозначнымрецептом. Поэтому мы обратимся еще к одному достой-ному', на наш взгляд, внимздгия подхо;гу. в котором сфор-мулироватгы идеи, уже подтвердившие свою действен-ность в политической практике.МОРАЛЬ II СООБЩЕСТВО:КОММУIIIITAРНАЯ АЛЬТЕРНАТ ИВАРечь пойдет о коммункггарной парадигме и коммутги-таризме как движении, основателем и ггризнанггьгм лиде-ром которою является один самых известных социаль-ных теоретиков США Амиатаи Этциони Примечателенодин факг из его биографии. Этциони получил образова-ние в Израиле (The Hebrew University. Jerusalem) Именнотогда Этциони был вдохновлен философскими идеямиМартина Бубера которые пронес через всю свою житгть иположил в основу своей социальной теории, концепту-альные координаты которой находятся на пересечениисоциологи, этики и социальной философии \ 1о ядро егоконцепции сохраняет фундаментальные антропологиче-ские интуиции Бубера об интерсубъективной природе че-ловека и форм его социального бытия Для того чтобытеоретический диатог с рассмотренными идеями 3 Бау-мана приобрел более наглядную форму, мы начнем с то-го, как Этциони рассматривает обстоятельства кризисаиндивидуализма когда «мы становимся свидетелями то-го. как некоторые общества утрачивают сбатансирован-ность. сгибаясь под ношей антисоциальных последствийчрезмерной свободы» [1С. 316].ИЗДЕРЖКИ СВОБОДЫЕще в ранних работах Этциони высту пает с критикойоснов либеральной идеологии и практики. Книга «CapitalCorruption: The New Attack on Amencan Democracy» (1984)[7] содержит последовательную критику мутации совре-менных демократий в формальное безответственное голо-сование. плохо закамуфлированную покупку голосовгруппами интересов, финансирующих избирательные кам-пании; распределение политического влияния между круп-ными корпоративными агентами и в конченом итоге о.ти-гархизацию демократических институтов. В [11] предста-влена теоретическая критика неоклассической экономиче-ской парадигмы: моральный элемент общественной жизнине может быть просто проигнорирован или редуцировандо инди виду ал ьног х> интереса / потребности / удовольствияпотребителя. Любое действие аффермативно - оно содер-жит утверждение (affirmation) определенного мо-ральноготребования и непременно приносит моральное (неудов-летворение в результате. Будучи моральным, действие за-ряжает активность аффективно. Далее в потребительскомвыборе логические и эмпирические аспекты вторичны по138отношению к моральному основанию выбора котороевсегда первично. Этциони приходит к заключению, «порыночная самооргаггизация и конкуренция, основанные налиберальном индивидуализме, не являются достаточнымоснованием социального порядка в целом. Более того, ры-ночные структуры могут бьпъ достаточно эффективнымитолько будучи помешенными в более широкую структуру(«капсулу») социетального порядка в которой, в частно-сти. государство играет важ1гую регулирующую роль, на-ряду с моральными и социальными институтами. Именноэти ц/геи несколько позднее станут основой социоэконо-мической парадигмы, которая сегодня составляет все болеесерьезную конкуренцию неолиберализму.11с сдерживаемый ничем индивидуализм проявляет се-бя в первую очередь во всспоглагцающей приватизации.Эта проблема особенно остро стоит в контексте органи-зации публичного пространства, поскольку публичные мес-та неразрывно связаны с повседневной активностью со-обществ. 1 (риватизация/корпоративизация городского про-странства соггровождается регрессом публичных мест ккриминальной запулленности, что очевидно приводит кдеградации публичной сферы в целом и. следовательно,является угрозой существованию сообществ и источни-ком социалыюй дезорганизации Поэтому необходимовсерьез обратиться к проблеме регенерации публичногопространства Данная проблематика безусловно характе-ризует ком\т\тгитаризм как новую у рбанистическую кри-тику. последовательно рассматривающую угрозы соци-альности. концентрирующиеся в городской среде.Другая острейшая проблема моральная по своему су-ществу, - ограничение приватного (privacy) или необходи-мость регулирования вмешательства в частную жизнь [9].Эта сфера с

Скачать электронную версию публикации