Spirituality as basis of criminal's personal integrity.pdf В современной криминалистике по-прежнему господ-ствующей является био-психосоциальная модель личнос-ти преступника, когда преступник познается через наборсоциальных, психических и биологических признаков.ТаАкая модель, являясь описательной и оценочной, неудовлетворяет научным требованиям абстрагирования иобобщения и не может быть признана целостной. Болееподробно недостатки современной методики познания лич-ности преступника изложены в [2. С. 282-286]. Описы-вать личность по данному набору свойств и качеств мыможем сколь угодно долго, при этом каждый раз наделяято или иное свойство новым смыслом. Но так мы никогдане выйдем на сущностные основы личности преступникаи преступного поведения. Личность как микрокосм тре-бует ее рассмотрения не в качестве объекта и части окру-жающего мира, а в качестве субъекта и универсальногоцелого. Необходим целостный взгляд на личность пре-ступника. Однако здесь мы сталкиваемся с парадоксомцелостного изучения личности преступника в криминали-стике: с одной стороны, сама формулировка «личностьпресгуп-ника» располагает к фрагментарности познаниялично-сти применительно к совершенному преступлениюи его расследованию; с другой стороны, криминалистикадолжна стремиться к изучению этой «нецелостности» какцелостности. Здесь и далее мы не будем вдаваться в про-блему корректности использования выражения «лич-ность преступника», а примем его как вербально-устояв-шееся. Действительно, только философия дает максима-льно целостный взгляд на человека. Но философия непо-средственно не исследует феномен преступления и пре-ступника. Другие же антропологические науки делят этуцелостность на части, которые каждая из наук провоз-глашает целостностью. И криминалистика в этом смыслене исключение.Каким же образом приспособить целостный подход кнецелостному явлению? Очевидно, что целостность внашем исследовании будет являться научно ограничен-ной, т.е. пропущенной через предмет и цель науки кри-миналистики. При этом целостность в данной работебудет выступать в двух смыслах: как метод познанияличности преступника; как состояние непреступной ду-ховности. Принципами разрабатываемого целостногоподхода являются системность взамен описательности,абстрактность против эмпиризма и интеграция вместодифференциации. Целостность как метод - это познаниеявлений реальности, не разделенных границами. С на-учной точки зрения такой тип познания предполагаетсинтез имеющихся знаний о человеке и выход на меж-дисциплинарную парадигму личности преступника. Длядостижения этих целей требуется системообразующийкритерий, который перевел бы разрозненный информа-ционный массив о человеке в единство. В качестве тако-го критерия мы берем субъективную духовность.Человек - это больше, чем психика, человек - это дух.В. Франкл [1]Деление духа на субъективный, объективный и абсо-лютный было осуществлено в диалектике Гегеля. Подсубъективным духом Гегель понимал форму отношениячеловека к самому себе. Предметом данной работы явля-ется преимущественно субъективный дух. Поэтому когдав настоящем тексте встречаются слова «дух», «духов-ность», речь идет о субъективном аспекте [3. Т. 3. С. 32].Все разрозненные свойства личности: психические (соз-нательные, бессознательные), социальные, биологиче-ские, объединяются категорией духовности. Духовностьесть первооснова всех их по той причине, что имеет ин-дивидуальное (ценности личности) и социальное (культу-ра) измерения. Духовность станет тем основанием, на ба-зе которого мы предпримем попытку синтезировать ан-тропологические знания философии, психологии, транс-персональной психологии, социологии, религиоведения,системного анализа и ряда других наук и направлений скриминалистикой для выработки целостного представле-ния о личности преступника, которое, с одной стороны,свяжет воедино биологическое, социальное и психиче-ское в нем, а с другой стороны, откроет путь к сущностипреступного поведения. И это вполне закономерный мо-мент, ибо истина и полнота исследования всегда бываютна стыке знаний. А криминалистика всегда следовала это-му принципу, зарождаясь и развиваясь как диффузия (вза-имопроникновение) знаний. Однако задача осложняетсятем, что в современной культуре накоплен огромныйопыт о человеке. Как образно отмечает испанский фило-соф Ортега-и-Гассет, это знание подобно горе, на верши-ну которой взбирается всякий, кто посвятил себя разгадке«тайны человека». Но когда он достигает высшей точки, скоторой можно обозреть жизнь, «ему, пожалуй, остаетсялишь умолкнуть. Ведь столько всего надо сказать, чтослова рвутся наружу наперебой, и душат, и мешают гово-рить» [4. С. 20].В настоящее время процесс дифференциации наукзашел настолько далеко, что в этой ситуации простоемеханическое объединение знаний о человеке окажетсябессистемным, противоречивым, бессмысленным и бес-полезным. Необходим выход на максимально абстрак-тные, обобщенные категории, которые при этом синте-зировали бы антропологические знания наук гуманитар-ного и естественного циклов. Нужно обнаружить такиесущностные образования личности, которые связали вединую структуру всю совокупность черт, обнаруженныхпри исследовании личности на эмпирическом уровне [2.С. 294]. Поэтому в центр исследования поставлена имен-но духовность, а не сама личность преступника.Духовность обладает аккумулятивным свойством объе-динять знания различного уровня, чего не может обеспе-чить личность преступника, предмет которой изначальноограничен. Без введения духовного измерения мы тщетно ибесконечно будем проводить границы на субъекте пресгу-пления, «разрезать» его на части, порождая лишь противо-положности и как следствие конфликты между ними, каж-дый раз скатываясь к биологическому, социальному илипсихическому в человеке. Но человек есть нечто большее,чем существо разумное; животное, использующее орудиятруда; творение Бога; игра сил бессознательного или ре-зультат сложившихся общественных отношений. Целост-ность личности предполагает ее духовную природу.Уголовный закон своим учением о вменяемости и винекак необходимом основании ответственности фактическиобязывает исследовать духовный мир преступника. Важноподчеркнуть, что феномен вменяемости не является вопро-сом медицинским или психологическим, а сугубо право-вым. Психиатры и психологи могут установить психиче-ское расстройство или наличие изменений состояния соз-нания, но решение о вменяемости принимается юристами.Само понятие «духовность» существует издревле, поэтомунаполняется различным содержанием. Слова «дух», «ду-ховность» принято употреблять в очень широком, всеобъ-емлющем смысле. Прежде всего, применяют слово «дух» кразным коллективам. Говорят о духе народа, профессии,войска, семьи, эпохи, века и т.п. Одни рассматривают ду-ховность как служение высшей цели (идеи). Кто-то ото-ждествляет ее с нравственностью и ее проявлениями вформе добра, сострадания. Другие видят в духовности су-губо религиозное содержание. Но все это лишь ее отдель-ные аспекты. В результате многие категорически отказы-ваются даже ставить на один уровень духовность и престу-пление, считая, что духовность - качество избранных вы-сокоразвитых людей, к коим преступник отнесен быть неможет. В настоящей статье преступление будет рассмотре-но как противоречие духа в его крайности, но не утраталичностью духовности, подобно тому как физическое за-болевание есть нарушение целостности организма, но непотеря человеком здоровья или тела вообще. Далее мыпокажем, что духовность присуща каждому индивидуумубезотносительно к его социальным, психическим или био-логическим характеристикам.Этимология слова «духовность» связана со словом«дуть», или буквально «вдувать жизнь» [5,6]. Говоря други-ми словами, духовность есть первооснова личности, ее сущ-ность, ее внутренний мир. Содержание понятия духовностивсегда было расгглывчатьгм. Пытаясь дать рациональноеопределение духовности, мыслители сталкивались с за-труднениями, поскольку по своему содержанию духовностьвыходит за пределы одного лишь разумного. Н.А. Бердяев,наиболее яркий представитель русской философии духа,утверждал следующее: «О духе нельзя выработать понятия.Но можно уловить признаки духа Можно сказать, что таки-ми признаками духа являются - свобода, смысл, творческаяактивность, целостность, любовь, ценность, обращение квысшему божественному миру и единение с ним» [6. С. 51].Гегель в своей «Философии духа» тоже не дает логическогоопределения духа, а лишь перечисляет его свойства, глав-ным из которых также является свобода [3. Т. 3. С. 25]. Од-нако считаем, что если существует явление, фиксируемоесловом, и известны его признаки, дать определение не толь-ко возможно, но и нужно.В своем исследовании мы будем рассматривать ду-ховность как универсальное ценностно-смысловое со-держание личности, объединяющее волю к смыслу и сво-боде [7]. При этом духовность будет рассматриватьсянами не как обобщенная абстракция, а как самостоятель-ная универсальная реальность, детерминирующая поведе-ние личности. Духовность, со слов Э. Фромма, «это сфераглубинных жизненных смыслов, потаенных стимулов,определяющих образ жизни и стиль поведения каждогочеловека» [8. С. 354-355]. Критерии смысла и свобода -главные регуляторы человеческого поведения. Человекживет в пространстве смысла, «экзистенциальный ваку-ум» [9. С. 63] исключает его свободу и разрушает еголичность. «Человеку нужна система координат, некаякарга его природного и социального мира, без которой он.может заблудиться...» [8. С. 302].В юридической литературе, в соответствии с требова-нием Уголовного закона, при изучении смыслов преступ-ного поведения используется психологический термин«мотив» как побудительный стимул к действию. На нашвзгляд, такое положение не способствует целостному по-ниманию личности преступника в криминалистике последующим причинам.Во-первых, понятие «мотив» отражает уголовно-правовой аспект познания личности преступника, ко-торый ограничивается вопросами квалификации прес-тупления и назначения наказания. Криминалистика же,работая внутри процесса, призвана взять картину шире,ответить на вопрос, почему данный мотив возникает икаким образом он проявляется в преступном поведе-нии. Мотив фиксирует лишь вершину (внешнее прояв-ление) смысла, не затрагивая его основания. Другимисловами, мотив отвечает на вопрос «зачем?», а смыслотвечает на вопрос «почему?».Во-вторых, учение о мотиве, несмотря на детальнуюпроработку механизма его формирования, не проясняетвопроса, почему действие одинаковых мотивов не всехлюдей приводит к преступному поведению.В-третьих, использование одних лишь данных пси-хологии при решении вопроса, почему человек совер-шил преступление, является поверхностным. «Смысло-вая сфера личности» [10] является самостоятельнымизмерением и не испытывает детерминирующего воз-действия со стороны психологических, биологическихи социальных факторов, а напротив, сама оказываетвлияние на последние. В. Франкл именует данную ре-альность «ноэтическим измерением» [9. С. 49-53].«Множественность определений смысла, - пишет пси-холог Д.А. Леонтьев, ученый, серьезно занимающийсяпроблемой смысла, - одинаково убедительных и оди-наково эвристичных, наводит на предположение, что запонятием смысла скрывается не конкретная психоло-гическая структура, допускающая однозначную дефи-ницию, а сложная и многогранная реальность, прини-мающая различные формы и проявляющаяся в различ-ных психологических эффектах» [11]. Мотив же - этоодно из множества частных проявлений смысла нарядус потребностью, интересом, желанием, страстью, меч-той, целью и пр.Мостом между смыслом и личностью являются цен-ности как «сухой остаток» пережитых событий биологи-ческого, социального и психического порядка в виде за-интересованности, избирательности и значимости для че-ловека отдельных объектов, явлений и процессов. Следо-вательно, в отличие от смысла, ценности не являются са-мостоятельной конструкцией в духовном измерении че-ловека и детерминированы биологическими, социальны-ми и психическими факторами. Так возникает двуединыйпроцесс - ценности, единожды возникнув как результатработы биологического, социального и психического вчеловеке, начинают строить смысл, который становитсянезависимой от названных факторов детерминантой по-ведения личности. Сформированный смысл становитсяустойчивым к биологическому, социальному или психи-ческому воздействию; лишь в результате самостоятель-ной духовной работы человек в силах его изменить. Ото-бранные смыслы и ценности, в свою очередь, складыва-ются в мировоззрение личности. Смысл, ценности, миро-воззрение, а, следовательно, и духовность присущи каж-дому индивидууму, даже если человек отрицает наличиеу него таковых. Без них человек бы просто не смог суще-ствовать: если индивидуум типично реагирует на опреде-ленные ситуации, защищает свою позицию и опровергаетпротивоположные, это уже есть проявление его духовнойсущности. Любая деятельность невозможна без наличиясмысла. Иначе бы мы вообще не смогли объяснить, поче-му по утрам встаем с постели и, далее, почему продолжа-ем жить.Сформированный смысл становится основой для опре-деления масштаба внутренней и внешней свободы. Этопроисходит благодаря тому, что смысловые конструкты,определяющие его поведение, относительно изолированыот психических, социальных, биологических детерминант.При этом прослеживается закономерность - чем вышеуровень смысла, тем шире степень свободы. Например,если смысл индивидуума укоренен в материальном благо-получии, его свобода будет выражаться в возможностивладеть, пользоваться и распоряжаться как можно боль-шим количеством вещей; если его смысл перемещен науправленческую деятельность, его свобода будет реализо-вываться при осуществлении властных полномочий раз-личного уровня; если смысл индивидуума установлен навзаимодействии с людьми, свобода будет связана с широ-ким кругом общения, дружбой, семьей и пр. Позитивноеправо как социальная детерминанта в целях обеспеченияобщего блага вынуждено ограничивать внешнюю свободучеловека. Внутреннюю свободу современная правоваякультура совершенно справедливо провозглашает непри-косновенной. Но именно в недрах внутренней (духовной)свободы зарождаются противоречия, которые при опреде-ленной степени эскалации находят выражение в преступ-ном поведении. Свобода является почвой для формирова-ния и развития противоречий, поскольку свобода всегдавозможна «от другого», что предполагает выбор как мини-мум между двумя противоположными вариантами. «Дру-гое, отрицание (das Negative), противоречие, раздвоение, -пишет Гегель, - все это принадлежит, следовательно, кприроде духа» [3. Т. 3. С. 25-26].Итак, сущностью человеческой духовности являетсяее двуполярность и, как следствие, противоречивость.Возьмите любую смысловую категорию духовности и выбез труда отыщите ей противоположную пару: «любовь -апатия», «милосердие - гнев», «смирение - гордость»,«вера - тщеславие», «надежда - безысходность», «щед-рость - алчность», «справедливость - зависть», «коллек-тивизм - индивидуализм», «истина - ложь», «свобода -страх». Поэтому духовный мир всегда ставит человекаперед выбором, т.е. перед реализацией какого-то смысла.Философски все духовные антонимы предстают соответ-ственно как «созидание и разрушение». В нравственномпонимании эти противоположности именуются «доброми злом». С позиции диалектического учения духовныеполюсы представляют собой «тезис и антитезис». Этапограничность человеческой духовности является и еепорочностью. «В этом раздвоении содержится возмож-ность страдания», - считает Гегель [3. Т. 3. С. 26]. Анало-гичное утверждение находим у Н.А. Бердяева: «Дуализм,в котором живет человек в этом мире, и есть источникнеисчислимых страданий. Переживание страдания проти-воположно переживанию целостности. Нарушение це-лостности и гармонии с миром и вызывает страдание» [6.С. 105]. На наш взгляд, преступление как духовное про-тиворечие предстает одним из объективированных видовэтого страдания. Преступление поэтому не извне прихо-дит в общество, как воображают многие, а потенциальносуществует в недрах субъективного духа. Но это также непозволяет нам говорить о неизбежности совершения пре-ступления и закономерности существования преступно-сти. Истинное понимание состоит в том, что человеческаяжизнь носит в себе зародыш как созидательного, так идеструктивного поведения. Какой из них получит разви-тие - это уже зависит от самого человека. И в этом смыс-ле преступник есть существо, «заболевшее своим духом»[4. С. 325]. Далее будет показано, каким образом форми-руется преступный дух.В обыденном сознании считается, что добро - это хо-рошо, зло - плохо. Но с позиции диалектики оказывается,что крайность добра ничуть не лучше, чем крайность зла.Диалектический закон гласит, что реальность никогда неограничивается одним аспектом, а стремится к другому -прямо противоположному [3. Т. 1. С. 202]. Проведениеграниц предполагает возникновение противоположно-стей, что обусловливает закономерный конфликт междуними (закон борьбы и единства противоположностей) [3.Т. 1. С. 276-278, 281]. Вопрос «Где проводить границу?»на самом деле означает «Где будет происходить битвапротивоположностей?» [12. С. 46]. Мир противоположно-стей становится миром борьбы. Сама этимология слова«преступление» производна от слова «преступить», т.е.выйти за проведенные границы, и не только права, но идуха. Категория преступления возникает на пути борьбыдуховной пары «созидание - деструкция». Преступлениекак общественно-опасное деяние характеризуется причи-нением вреда или угрозой его причинения, т.е., говорядругими словами, разрушением созданного. Следует от-метить, что связка «созидание - разрушение» выступаетпри познании личности преступника как родовое понятие.Они могут проявляться в самых различных формах. Посмыслу уголовного закона разрушение (деструкция) на-ходит выражение в агрессии, корысти, мести, экспансии,обмане, а также в их различном сочетании. Качество со-зидания может выражаться в сочувствии, смирении, люб-ви, альтруизме, ответственности и пр.Философскому понятию «деструкция» в психологи-ческом плане корреспондирует термин «агрессия». Аг-рессия - вид поведения, мотивированный намерениемпричинить вред. В физико-биологическом смысле аг-рессию можно представить как деструктивную энер-гию, направленную на различные объекты. Посколькудуховное проявляется в области психики, агрессия естьпсихическое проявление деструктивности. Однако неследует отождествлять понятия деструкции и агрессии.Слово «агрессия» многозначно и может выступать вразличных смыслах: как преступное нападение, как пра-вомерная защита от нападения, наконец, как всякое це-леустремленное поведение. Но очевидно, что природаагрессии, исходящая от лица, защищающегося от раз-бойного нападения, не тождественна агрессии напа-дающего на него разбойника, а тем более агрессии тор-говца, активно продвигающего свой товар на рынок.Действительно, в основе всякой агрессии лежит актив-ность, но ее мотивы и объекты различны. Это хорошопонимал Э. Фромм, наиболее видный исследовательфеномена деструктивности, выделяя два типа агрессии:а) доброкачественную агрессию; б) злокачественнуюагрессию (собственно деструктивность) [8. С. 33]. Доб-рокачественная агрессия генетически заложена в че-ловеке и выступает как инстинкт, а именно импульс катаке в ситуации, когда возникает угроза жизни. Этаоборонительная агрессия служит делу выживания инди-вида и рода и затухает, как только исчезает опасность. ВУК данному типу агрессии соответствует институт не-обходимой обороны [13. Ст. 37]. Данный тип агрессиихарактерен как для человека, так и для животного. Зло-качественная же агрессия свойственна только человеку ине имеет биологической цели. Она не представляет со-бой генетическую программу, а является результатомработы преступного духа, который порождает борьбустрастей. Если инстинкт есть ответ на физиологическиепотребности, то страсть - на экзистенциальные потреб-ности. Страсть вовсе не обеспечивает физического вы-живания, но не менее стойка и глубока, нежели инс-тинкт. Так, к типу злокачественной агрессии относитсяагрессивность из мести, которая представляет собойответную реакцию индивида на несправедливость, кото-рая принесла страдания ему или кому-либо из членовего группы. Такая реакция отличается от доброкачест-венной оборонительной агрессии тем, что возникает ужепосле того, как причинен вред, и потому о защите отгрозящей опасности уже говорить поздно. В Уголовномкодексе данному типу агрессии соответствует институтпревышения пределов необходимой обороны [13. Ст.108, 114], а также обстоятельство, смягчающее наказа-ние, - «противоправность или аморальность поведенияпотерпевшего, явившегося поводом для преступления»[13. Ст. 61, п. «з»].Итак, делаем вывод, что деструкции в психическомплане соответствует злокачественная агрессия. Однаконас интересует не просто деструкция, а именно деструк-ция преступного характера. Поэтому мы вынуждены идтидальше в анализе злокачественной агрессии. Для этоговоспользуемся данными психоанализа, позволяющимипроследить динамику человеческой агрессивности. Со-гласно аналитической психологии существует две формыили два «механизма», с помощью которых человек можетуправлять деструктивной энергией: подавлять ее (агрес-сия направлена на себя); вытеснять ее (агрессия направ-лена вовне). Данный выбор делается в зависимости ототношения субъекта к себе и окружающему миру. Нега-тивное отношение к себе располагает к внутренней зло-качественной агрессии, а негативное отношение к окру-жающему миру ведет к внешней злокачественной агрес-сии. Первое отношение открывает путь к различным фор-мам самоуничтожения личности: ретризм, суицид, де-прессия, неумение организовать и ценить свою жизнь,трудовой фанатизм, инфантилизм и пр. Во втором случаенегативное психическое содержание проецируется наокружающий мир в виде раздражительности, приступовгнева даже при незначительном поводе, что создает осно-ву для преступного поведения. Агрессия, направленная надругого человека, становится почвой для насильственныхпреступлений против личности. Но этим внешняя агрес-сия не исчерпывается. «Можно ли считать, что убийства исамоубийства исчерпывают феномен человеческой дест-руктивности? - спрашивает Л.В. Кондратюк, и отвечает: -Скорее оба феномена являются проявлением деструктив-ности в отношении лишь частного "объекта" - человече-ской жизни, поскольку имеется множество других видовагрессии» [14. С. 41]. Так, злокачественная внешняя аг-рессия, ориентированная на вещи, образует желания, чтостановится источником корыстных преступлений. Приэтом направленность деструктивной энергии не являетсястабильной. Ее динамика может меняться. Так, внутрен-няя злокачественная агрессия может усилием во-ли илипод воздействием объективных обстоятельств транс-формироваться во внешнюю, равно как внешняя вовнутреннюю. Тем не менее только внешняя злокачест-венная агрессия является отправным началом преступ-ного поведения.На основе проведенного анализа агрессии можносделать вывод, что преступная деструктивность тожде-ственна злокачественной агрессии внешнего характера.Деструкция (злокачественная агрессия внешнего ха-рактера) становится над историческим релятивизмомопределения того, что в той или иной цивилизации, вту или иную эпоху называли, называют и будут назы-вать преступлением.Какова же онтология преступного духа? Генезиспреступного духа зиждется на связи, которую я назы-ваю цепью пяти «с»: «свобода - смысл - страсть - сен-суальность - страх». По функциональному назначениюзвеньям этой цепи соответствуют понятия: «цель -средство - абсолютизация - состояние - последствие».Как уже отмечалось, главной направляющей человече-ской духовности является стремление к смыслу и рас-ширению масштаба внутренней и внешней свободы. Врезультате внутреннее пространство личности запол-няется различными духовными ценностями, которыесоздают смысл и дают определенный масштаб свобо-ды. Но в то же самое время в силу биполярности ду-ховности в человеке формируются экзистенциальныепротиворечия, которые приводят к нарушению его це-лостности. Дело в том, что выбор одного из смысловыхдуховных полюсов априори будет неверным, посколь-ку поставит человека по ту сторону другого смыслово-го духовного полюса. Но если человек становится наодин полюс духовности, он закономерно утрачиваетсвязь с другим и создает условия для «войны» междуэтими полюсами (закон борьбы и единства противопо-ложностей). Тем не менее человек вынужден выбирать,чтобы каким-то образом придать смысл своей жизни иповедению. В итоге решение проблемы духовного выборапроисходит путем проведения пограничной линии междутем, что выбрать, и тем, чего не выбирать. Каждая прове-денная граница на уровне духовности сужает внутреннеюсвободу личности, поскольку личность начинает отдаватьпредпочтение (привязываться) одной из противополож-ностей, тем самым отождествляя себя с ней. Идентифика-ция себя с определенными духовными смыслами даетустановку действовать в соответствии с ними. Так, ду-ховные смыслы, будучи абсолютизированными, превра-щаются в страсти и влечения, которые формируют то, чтов психологии принято называть акцентуациями, т.е. наи-более ярко выраженными психическими свойствами.Страсть, по Гегелю, выступает актом «вложения всегожизненного интереса своего духа в единое содержание»[3. Т. 3. С. 320]. Страсти и влечения становятся составнойчастью смысловой сферы. Мы уже установили, что глав-ной характеристикой смыслового измерения являетсясамостоятельность и независимость от иных сфер духов-ной жизни, а также от биологического, социального ипсихического влияния. В этой связи и страсти приобре-тают признаки смысла. Страсть становится изолирован-ной автономной духовной сферой, заключающей в себезначимость и безудержное стремление обладать объекта-ми и явлениями, необходимость в которых продиктованаабсолютизированным смыслом. Эти автономные образо-вания начинают вести самостоятельное существование вдуховной системе, нарушая тем самым ее целостность.Страсть является болезнью, поражающей смысловуюсферу личности. Именно эти присущие человеку абсолю-тизированные духовные смыслы (страсти), как выраже-ние его духовного несовершенства, являются «топливом»,энергетической базой формирования мотивации преступ-ного поведения. Абсолютизиро-ванный смысл (страсть)обостряет степень сенсуальности (чувствительности) лич-ности на объекты внешнего мира, связанные с даннымсмыслом. Человек, по принципу «подобное притягиваетподобное», проявляет особое избирательное отношение кданным объектам, делая акт обладания ими самоцелью.Итогом поляризации духовности становится состо-яние нецелостности личности, характеризующееся ут-ратой внутреннего равновесия, возникновением страхаи ущемлением свободы. Страх, являясь противополож-ностью свободы, закономерно ведет к утрате последней.Человек ощущает дискомфорт и неудовлетворенностьжизнью. Психической формой этого духовного пережи-вания являются тревожность и/или отчуждение. Страхвозникает в той сфере духовной жизни, смысловое со-держание которой поражено страстью. Став неотъемле-мой частью личности, страсти порождают тревогу истрах потери и прочего умаления объектов страстей.«Чем больше я привязан к удовольствию, тем больше явынужден бояться боли. Чем больше я следую доброде-тели, тем больше я мучим злом. Чем больше я ищу ус-пеха, тем больше я должен страшиться провала. Чемсильнее я цепляюсь за жизнь, тем более ужасной стано-вится смерть. Чем больше я ценю что-либо, тем мучи-тельнее для меня его потеря» [12. С. 46-47]. Страх, какправило, локализован в отдельных сферах духовнойжизни и реже охватывает всю духовность целиком.Человек может достигнуть высокого состояния свобо-ды в определенной сфере духовной жизни, оставляя всостоянии страха другие сферы. «Человек может бытьочень храбрым на войне и трусом перед собственнойженой, - пишет Н.А. Бердяев, - быть героем, не боять-ся смерти и испытывать страх перед мышью, или гусе-ницей, или заразной болезнью; быть необыкновеннохрабрым в идейной борьбе и испытывать страх передматериальными затруднениями; бывают люди оченьхрабрые физически и очень трусливые морально, инаоборот» [6. С. 115]. В такой ситуации первостепен-ной задачей человека становится любыми средствамивыйти из состояния нецелостности, преодолеть теку-щую духовную границу, «растворив» страх и расширивмасштаб свободы. Эти средства зачастую носят пре-ступный характер. Дело в том, что это стремление ксвободе реализуется в рамках общего «жизненногопространства» (социуме), где действуют также иныеиндивиды - носители свобод. Кроме этого, текущийабсолютизированный духовный полюс из-за страха сво-его умаления оказывает давление на личность. В этойсвязи человек начинает крайне эмоционально реагиро-вать на те внешние ситуации, которые посягают на еготекущий духовный полюс, и, напротив, негативно от-носиться к тем внешним ситуациям, которые связаны спротивоположным духовным полюсом. «Для того что-бы человек совершил преступление, он сам долженнаходиться в определенном психо-духовном состоянии(диспозиции) и, кроме того, необходимо, чтобы он по-пал в ситуацию (или создал ее), находящуюся в свое-образном «резонансе», соответствии с его диспозици-ей» [14. С. 33].Приведем конкретный пример на паре «смирение -гордость», принадлежащей соответственно духовным по-люсам «созидание - разрушение». Допустим, субъектнаходится на духовной шкале гордости. В этом состоя-нии он будет агрессивно реагировать на все то, что пося-гает на его чувство собственного «я» или достоинства(кто-то сказал грубое, кто-то приказал сделать что-то ит.п.), и, напротив, пренебрежительно относиться ко всемпроявлениям полярной духовности - смирения (не ува-жать людей спокойных, тихих, издеваться над ними,унижать их и т.п.). Когда же степень поляризации ду-ховности достигает своего порога, возникает конфликти его логическое разрешение. В нашем примере субъ-ект может напасть на лицо, которое, по его мнению,обошлось с ним грубо (защита своего духовного полю-са), или же совершить преступление в отношении лица,которое ему не нравится (атака противостоящего ду-ховного полюса). Но приведенный пример не говорит отом, что «смирение - это хорошо», а «гордость - этоплохо». Источником преступного поведения можетбыть любая крайняя точка духовности. Другое дело,что полюс разрушения чаще всего является источни-ком так называемой общеуголовной преступности и со-ответственно более распространен, нежели полюс со-зидания. Рассмотрим обратную ситуацию, когда субъ-ект находится на духовной точке смирения. В этой си-туации он будет испытывать неуверенность в себе,мягкость, уныние, и как следствие для него будет ха-рактерно неумение оказать отпор людям. Если пригордости деструкция направлена вовне, то при смире-нии деструкция направлена вовнутрь (на самого себя).Однако когда степень смирения достигает своего выс-шего предела при соответствующем внешнем факторе,может произойти трансформация внутренней злокаче-ственной агрессии во внешнюю, и как следствие - воз-можный акт преступления. Практика знает немало слу-чаев, когда вроде бы спокойные и уравновешенныелюди совершают преступления, причем зачастую отно-сящиеся к категориям тяжких и особо тяжких. Напри-мер, подчиненный, который длительное время покорносносил нарекания от своего начальника, вдруг убиваетего. Это обстоятельство учитывает УК, который преду-сматривает институт аффекта. В данном случае, не-смотря на проявленную деструктивную тенденцию,опять-таки будет своеобразная защита смирения («яубил его за то, что он не давал мне покоя», т.е. не давалпребывать на полюсе смирения). Аналогично это лицоможет совершить преступление на почве «атаки проти-востоящего духовного полюса», учинив деяние противносителя другого полюса или обобщенного института,пропагандирующего данный полюс (например, терро-ристические акты).Итак, мы рассмотрели основной канал формированияпреступного духа через смысловую поляризацию. Однакосуществует обратный путь развития преступного духачерез смысловой вакуум. Первой ситуации в психологиисоответствует феномен тревожности, а второй - психиче-ское явление отчуждения. Криминальная психология рас-сматривает тревожность и отчуждение как основные ис-точники преступного поведения [15]. «Две противополож-ные причины вызывают зло в человеке, - пишет Н.А. Бер-дяев, - или образовавшаяся в душе пустота вызываетпритяжение зла. Или страсть, ставшая idee fixe и вытес-нившая все остальное, перерождается в зло» [6. С. 98].Ситуация смыслового вакуума возникает в тех случаях,когда индивид отказывается от выбора ценностей в про-странстве противоречивой духовности. Отсутствие этоговнутреннего стержня личности ведет в возникновениюневыносимой экзистенциальной тоски. Такое состояниепринято называть отсутствием смысла жизни. И здесьфункцию компенсации скуки может взять на себя престу-пление. Преступный акт входит в духовную сферу каксамоценность, а сама деструкция в результате занимаетместо духовного смысла. В юридическом плане речь идето тех называемых «безмотивных» преступлениях, когдамотивы субъектом преступления не осознаются, т.е. про-тивозаконных деяниях, совершение которых является не-лепым и бессмысленным. Легально такой ситуации болеевсего корреспондирует состав хулиганства, а также встре-чающаяся в некоторых составах легальная формулировка«из хулиганских побуждений», где установление мотивавсегда представляет определенную сложность. Формули-ровка уголовного закона «явное неуважение к обществу»как раз и характеризует личность, которая точку духовнойопоры поставила на деструкцию социального мира. Какотмечает Э. Эриксон, «иногда лучше идентифицироватьсебя с "хиппи", с "малолетним преступником", даже с"наркоманом", чем вообще не обрести своего Я» [16]. Вданном случае преступный акт выполняет функцию раз-дражителя, позволяющего испытать волнение и возбуж-дение и тем самым придать жизни хоть какую-то окраску.Анализируя данный тип преступлений применительно кубийствам, Э. Фромм писал: «Очевидно, что мотивомподобных убийств является не ненависть, а невыносимоечувство тоски, беспомощность и потребность увидетьхоть какие-то нестандартные ситуации, как-то проявитьсебя, на кого-то произвести впечатление, убедиться, чтосуществуют такие деяния, которые могут прекратить мо-нотонность повседневной жизни. Если ты убиваешь, тоэто дает тебе возможность почувствовать, что ты сущест-вуешь, и что ты можешь как-то оказать воздействие надругое существо» [8. С. 332]. Смысловой вакуум хоть ине является главным каналом формирования преступногоповедения, но в современных условиях глобального пси-ходуховного кризиса человечества все чаще дает о себезнать. Характер общественной опасности таких деянийнамного выше, поскольку в их основу положен духовныйполюс разрушения в чистом виде.Таким образом, мы видим, что вовсе не абсолютнаявнешняя свобода (произвол) порождает преступления, какполагает естественно-правовая доктрина, а напротив, не-реализованная и несбалансированная внутренняя свободастановится источником преступной деструкции. Де-ст-руктивность - это ни социально-приобретенное свойстволичности, это ни природно-врожденное качество челове-ка, а только результат свободного духовного выбора ин-дивида. Такое утверждение согласуется с уголовнымпринципом вины, который есть не что иное как констата-ция того, что деяние может быть признано преступлениемлишь в том случае, когда субъект действовал в состояниисвободы выбора, оперируя рациональной и волевой со-ставляющей принятия решения.Так что же представляет собой непреступный дух? Ранеемы установили, что причина преступления коренится в про-тивоположностях человеческой духовности. Наш привыч-ный способ решения всех проблем - пытаться искоренитьодну из противоположностей. Но мы никогда не ставим подсомнение существование самой границы. Диалектика видитсвой идеал в «синтезе», т.е. в балансе, соразмерности, урав-новешенности, упорядоченности, умеренности и компро-миссе противоположностей. «Синтез» - следующая диалек-тическая стадия, объединяющая «тезис» и «антитезис». Таквозникает формализованная стру

Скачать электронную версию публикации