Transdiciplinary of problems as the factor of modern cognition .pdf Современное развитие познания связано с глубокой трансформацией традиционных представлений о нем. Сегодня познание представлено множеством подходов. Причем следует отметить значительные расхождения, которые существуют между этими подходами в вопросе о том, что такое познание, как оно осуществляется, каково соотношение познания и других практик человеческой деятельности и т.д. Единственное, в чем близки подходы, так это признание того, что познание действительно требует плюрализма оценок и интерпретаций. Поэтому особенно важным в такой ситуации является поиск подхода (основания), который позволил бы интерпретировать имеющиеся подходы как единство, помог выстроить целостное изучение познания и познавательных практик, сохранив при этом многообразие существующих интерпретаций. Как представляется автору, тема проблемы выступает в указанном качестве наиболее подходящим поводом для реализации обозначенной задачи.Тема проблемы описана во многих источниках, особенно в отечественной философии науки и гносеологии. Но в последнее время она пребывает в некотором забвении (за редким исключением). Чем вызвано это забвение, сказать сложно, но можно предположить, что в своем изначальном ракурсе эта тема отчасти исчерпана. В новом аспекте она пока не обрела места в подходах, с которыми связано развитие наших представлений о познании. Поэтому в литературе часты ссылки на упоминание о важности темы проблемы, но дальше этого дело не идет.Либо доминирует другая практика, когда в отношении этой темы используется материал, воспроизводящий результаты предыдущих исследований. А это еще в меньшей степени способствует развитию наших представлений о познании. Более того, подобная ситуация противоречит духу науки, который исходит из идеи постоянного развития и совершенствования наших знаний о мире и о познании. Так, в частности, Г.И. Рузавин в одной из последних работ констатирует в конце раздела, посвященного теме проблемы, следующее: Когда же наука достигает определенной теоретической зрелости, тогда важнейшим источником возникновения проблемных ситуаций и конкретных проблем служит несоответствие, или противоречие, между новыми эмпирическими фактами и старыми теоретическими методами их объяснения. Постоянное разрешение и возобновление этого противоречия приводит к появлению все новых и новых проблем, непрерывный процесс решения которых характеризует научный прогресс [1. С. 304]. Здесь он воспроизводит устоявшуюся точку зрения об источнике проблемы -противоречии, возникающем между эмпирическими данными и теорией. Не собираясь оспаривать этой по-зиции, автор хочет отметить, что подобное представление связано с традиционным пониманием познания в виде дисциплинарной структуры, где наука являет собой внутридисциплинарную структуру в виде теории (теоретических знаний) и эмпирических данных. Сегодня наука представлена помимо дисциплинарной структуры еще междисциплинарными и трансдисциплинарными исследованиями. А это в рамках темы проблемы должно предполагать как минимум различие качества теорий, выражение их дифференциации, ибо в такой структуре науки объект познания совсем другой, нежели в рамках дисциплинарной структуры науки.В этой же работе Г.И. Рузавин уделяет много внимания тому, чтобы доказать исходность проблемы для начала познания. Он ссылается на К. Поппера, но только в том смысле, что без возникновения проблемы познание невозможно [1. С. 287]. Тем не менее Г.И. Ру-завин полагает, что проблема представляет собой лишь прием познавательной деятельности, который имеет несколько вариантов решения (предварительный, случайный, логико-математический и т.д.). В этом смысле он не согласен с К. Поппером в вопросе о случайной природе проблем (методом проб и ошибок). Для нас же в подобном представлении темы проблемы принципиален механицизм и одноплановость в понимании самой проблемы, которые обозначает Г.И. Рузавин. Это не учитывает тот же биологизм Поппера в понимании природы проблемы, на которого Г.И. Рузавин ссылается, а также противоречит результатам эволюционной эпистемологии, где познание рассматривается в контексте жизни, а проблема предстает важнейшим критерием существования живого. Как пишут О.Е. Баксан-ский и Е.Н. Кучер, ...мы способны познавать только те стороны реальности, реагирование на стимулы которых обусловливает наше выживание как биологического вида [2. С. 263].Иными словами, предлагаемая интерпретация темы проблемы является неполной, причем эта неполнота не является традиционным проявлением состояния познания на какой-то определенный момент. Здесь подразумевается то, что тема проблемы требует не только своего гносеологического анализа в контексте традиционной (классической) познавательной практики, но и оценки в контексте современных подходов. Следует сказать, что подобное состояние темы характерно не только для Г.И. Рузавина, похожие интерпретации мы встречаем и в работах других авторов [3-5]. Важно, что этими авторами отмечаются те изменения, которые происходят с наукой и познанием сегодня, но в контексте темы проблемы это как-то не проявляется. При этом исследователи часто приходят к выводам общего плана, где говорится о том, что некоторые вопросы, сталкиваясь с решениями, остаются, тем не менее, не-36решенными и представляют собой поле для последующих фундаментальных и комплексных исследований.Тот же Г.И. Рузавин в вопросе о способе разработки проблемы не согласен с Поппером в случайной стратегии анализа проблемы (метод проб и ошибок), т.к. при опоре на этот способ познания мы можем бесконечно пробовать и ошибаться, тогда как наука показывает успешность и эффективность своих исследований. Получается, что попытки подбора решений носят системный характер. Но и здесь Г.И. Рузавин не дает положительного ответа. В итоге он признает, что есть варианты объяснения такого рода успешности науки, но в то же время это ничего не объясняет (т.е., по сути, объяснения нет). Предпринималось множество попыток объяснить это явление. Одни ученые, как, например, Ч. Пирс, пытались объяснить это способностью человека стремиться к истине, своего рода инстинктом, который, однако, отличается от других инстинктов тем, что действует не безошибочно, а с определенной частотой ошибок. Другие ученые ссылаются на существование врожденного знания. Большинство же других ученых способность правильного выбора гипотез и новых идей связывают с интеллектуальной интуицией, механизмы которой остаются пока еще невыясненными. В противовес этому немногие из специалистов по методологии науки пытаются привлечь внимание к анализу и поиску эвристических и регулятивных приемов и методов, облегчающих такой поиск. В целом же эта проблема имеет фундаментальный и комплексный характер и требует привлечения философов, психологов, нейрофизиологов, специалистов по искусственному интеллекту и других ученых [1. С. 297].Очевидно, что такого рода вывод обусловлен тем, что качество исследования проблемы не связано с качеством уровня исследований темы познания, несоотнесенностью темы с особенностью развития современного познания. Понятно, что внесение ясности в вопрос темы проблемы прольет свет и на природу познания, но, как пишет Г.И. Рузавин, это возможно тогда, когда будет учтен подход разных специалистов, будет найдено основание для интеграции имеющихся подходов.Тем не менее сегодня появляются работы, учитывающие особенности современного состояния познания, использующие результаты интерпретаций современных философских исследований в этом вопросе [6]. Так, в работе И.Т. Касавина актуализируется тема проблемы в контексте того, что без нее невозможно говорить о природе философии в призме философской рефлексии и познания. В работе И.Т. Касавин пытается рассмотреть один из механизмов выработки особых теоретических смыслов, характеризующих именно философскую рефлексию, где допускает для начала, что разворачивание содержания философии происходит в ходе формулировки и анализа философских проблем [6. С. 19-20], для чего следует задаться вопросом о том, что представляет собой проблема как форма знания [6. С. 20]. Иными словами, содержательная составляющая деятельности увязывается им с приемом осуществления этой деятельности (проблемой), поскольку, по мнению И.Т. Касавина, эти вещи не разделимы. Здесь, как полагает автор, и закладываются основания для новых исследований в отношении темы проблемы в контексте современного познания.В работе И.Т. Касавин четко демонстрирует, как возможен переход к новым реалиям познания через призму темы проблемы с учетом предыдущих результатов исследования этой темы. Этот переход реализуется в соответствии с учетом междисциплинарных и трансдисциплинарных типов познавательной деятельности, а также через обращение к научному и философскому пониманию проблемы. Дисциплинарная структура науки предполагала наличие высшей формы организации знания внутри каждой из дисциплин - теории. Как еще в свое время обозначил Б.С. Грязнов [7], теория - это способ решения проблемы. То есть чтобы решить проблему, необходимо построить, создать теорию. Все остальное, что реализуется в познании, - это задачи, решение которых - получение совокупности каких-то знаний или части теории. Проблема поэтому носит внешний характер по отношению к теории, т.к. не следует из нее, хотя теория следует из проблемы. Отсюда мы делаем вывод о том, что в науке не решаются проблемы, в науке решаются задачи. Или, как пишет И.Т. Касавин, ...наука вообще занимается не решением проблем, а задач, и история науки не может быть представлена как история проблемы. В науке проблема не формулируется, а скорее реконструируется по уже готовому знанию [6. С. 20].Из сказанного следует, что природа проблемы вне поля науки, она в поле философии. Значит, наука способна служить иллюстрацией проявления проблемы, но не объяснять ее происхождение и функционирование. В этом смысле следует несоответствие между теорией в науке и эмпирическими данными представлять как проблематизацию знания, а не как проблему. Главное здесь другое, то, что проблема выявляет универсальную природу познания, чья истинность и глубина определяются границами проблемы, столкновением с ней. И лучше всего эту сторону проблемы, ее природы раскрывает философия. Природа проблемы - также специфически философская проблема. В частности, это выясняется при сопоставлении разных подходов в рамках теории познания [6. С. 21].Но что еще более значимо для проблемы, так это то, что она не определяется через зависимость от того или иного вида знания, от того или иного вида деятельности. Проблема самодостаточна, но благодаря этому и возникают проблемы в науке, философии, обыденной жизни, поскольку универсальность и самостоятельность последней лежат в основе рефлексии человеческого сознания. Рефлексия человека в сфере науки, философии, обыденной жизни связывает эти сферы с проблемой, приводит к их возникновению и функционированию. Нет проблем научных, обыденных, религиозных самих по себе, они становятся таковыми в результате использования механизмов и процедур про-блематизации, лежащих в основе рефлексии. Как полагает И.Т. Касавин, не существует научных, религиозных, политических и обыденных проблем как таковых; их создает подключение к данным областям общеметодологической, теологической, политологической или философской рефлексии [6. С. 21].Сам же механизм проблематизации функционирует посредством контекста проблемы. Что это означает? А это означает следующее. Если проблема носит внешний характер по отношению к теории, то, следователь-37но, теория проблематизируется за счет того, что она оказалась в более широком контексте. А если теория признается истинной, то это означает, что проблема исходит из контекста теории. Таким образом, проблема представляет собой способ контекстуализации знания, жизни, мира, что определяет за ней, помимо познавательной функции, онтологическую функцию, ряд других функций. Ведь проблема задает условия функционирования для знания, вещи, человека, определяет жизнеспособность последних, которая зависит от умения справляться с возникающей проблематизацией условий существования.Контекст выступает в качестве важнейшего фактора для понимания природы проблемы и ее функционирования. Рассмотрение этого аспекта является прежде всего прерогативой философии, которая сама является предельным контекстом изучения познания, мира, человека. И.Т. Касавин пишет: Для того, чтобы продвинуться в прояснении смысла понятия проблема, нам следует разобраться в том специфическом способе осмысления проблем, который превращает их в философские проблемы. Как философ работает с проблемой? Конечно, он стремится разобраться в ее истоках, понять ситуацию в той области знания, где возникла проблема и где ее разрешение приводит к позитивному изменению ситуации. Но именно потому, что проблема возникает за пределами уже сформированной теории (и даже как реконструкция прошлого знания), необходим выход за пределы данной предметной области. Философ поэтому вынужден приписывать проблеме более широкий контекст, чем тот, в котором она обычно рассматривается как научная, религиозная или повседневная проблема. Ему приходится искусственно погружать ее в, казалось бы, генетически несвойственные ей многообразные отношения [6. С. 23].Но и сам контекст не может функционировать вне проблемы, поскольку его границы определяются содержанием знания в какой-либо сфере, степенью истинности (и обратное - проблемностью) этого знания. Проблема задает границы контекста, так же как и последний актуализирует или снимает актуальность проблемы. Соотношение проблемы и контекста - важнейшая тема в философии, представляющая результат развития современного познания и представлений о нем.Может показаться, что универсальность проблемы как контекстозадающего начала значимо в первую очередь для философии, ибо последняя характеризуется универсальным и предельным осмыслением бытия. Это действительно так, но отсюда не следует делать вывод, что такая природа проблемы может нам мало что дать при изучении научного познания. Скорее, наоборот. То, что сегодня происходит с научным познанием, требует не меньшего исследования темы проблемы.В первую очередь, научное познание интересует нас в контексте противоречивых тенденций, которые в нем происходят. Так характеризует эту ситуацию Е.Н. Князева: Научно-технический прогресс демонстрирует нам сегодня двоякого рода тенденции.С одной стороны, выступает специализация различных научных дисциплин, знание становится все более эзотерическим, доступным только специалистам, экспертам в узких дисциплинарных областях. А с другойстороны, налицо противоположная тенденция - тенденция к интеграции и целостности. Происходит ломка границ между дисциплинами, вторжение проблем одних научных дисциплин в другие, циркуляция понятий [8. С. 29-30]. Наука впервые за свою историю претендует на философскую функцию интегративного подхода к познанию, сохраняя при этом характерную для своей природы тенденцию членения мира и знания.Особенно интересна тенденция к интеграции, поскольку в первую очередь связана с новыми веяниями развития науки и познания. Почему возникает такая тенденция, почему она возникает именно в последние десятилетия? Какое влияние оказывает эта тенденция на статус научного познания и знания?Как представляется автору, ответами на эти вопросы могут выступать два тезиса. Первый тезис заключается в том, что наука является самостоятельной системой знания, которая в условиях кризиса (прежде всего экологического) находит собственные варианты его нейтрализации, а может, и преодоления, самоорганизуется. Кризис научного познания и знания преодолевается за счет развития новой тенденции - интеграционной, приводящей к усилению роли и доли междисциплинарных и трансдисциплинарных исследований. Тем самым наука снимает аспект разобщенного представления мира в системе своих знаний, демонстрируя возможность его целостного познания. Второй тезис заключается в том, что транс-дисциплинарность научного знания связана с выявлением такой реальности, в которой возрастает уровень про-блемности как знания, так и различного рода экзистенциальных ситуаций и состояний, связанных с процессом познания и жизнедеятельности. Указанное свойство выступает, по мнению автора, необходимым условием для процесса интеграции познания.Чтобы пояснить высказанные тезисы, важно обратиться к вопросу о том, что понимается под трансдис-циплинарностью научного знания, а также к вопросу о роли контекста в современном научном познании. Начнем с последнего.Тема контекста для научного познания важна потому, что она характеризует единство фона этого процесса. Контекст предполагает универсальность познания, т.к. он не зависит от особенностей той или иной дисциплины. А вот последние от контекста зависят. Как пишет Э. Морен, один из лидеров ассоциации сложного мышления, ...планетарная эра требует рассмотрения каждой проблемы в контексте, в масштабах всего земного шара. Познание мира как мира целостного становится одновременно интеллектуальной и жизненной необходимостью [9. С. 7-8]. Наука, если она стремится лучше и полнее познавать мир, не сможет добиться реализации этой цели, если сохранит способы своего познания на пути специализации контекста, ибо, по Э. Морену, ...наши разъединенные, раздробленные, распределенные по различным дисциплинарным областям знания глубоко, даже чудовищно неадекватны и не отвечают требованиям постижения сегодняшних реальностей и проблем, которые становятся все более глобальными, транснациональными, полидисциплинарными, многомерными и планетарными [9. С. 8].Кроме того, кризис науки с позиции достоверности статуса ее знаний предполагает самосохраняющие ин-38тенции не в рамках отдельных составляющих, а в контексте целостности. Крах демаркационной стратегии обособления науки от других видов знания должен показать, что последней следует не закрываться от ненаучного знания, а стремиться к диалогу. А это и есть путь глобализации контекста, интеграции, что, в свою очередь, демонстрирует трансдисциплинарный срез науки. Поэтому даже частнонаучные вопросы требуют общенаучной трактовки, предполагающей выход за рамки интересов одной дисциплины. Е.Н. Князева пишет: Думай глобально, чтобы успешно решить свою частную и глобальную проблему! - вот лозунг сегодняшнего дня [8. С. 31].Таким образом, можно говорить о трансдисципли-нарности науки и научного познания как факторе ее современного состояния. Но как трансдисциплинар-ность может быть выражена, на основании чего она формируется, как влияет на статус науки по отношению к другим видам знания?Обращение к трансдисциплинарным концепциям приводит автора к выводу, что трансдисциплинарность касается онтологического и методологического аспектов познания. Онтологический аспект однозначно должен выражать новую реальность, которую человек открывает в процессе трансдисциплинарных исследований. Однако какой-то ясности, четкости выражения такой реальности пока не достигнуто. Эта реальность, как было сказано выше, должна исходить из единства интеллектуальных и жизненных процессов, но мы еще не привыкли к такого рода бытию. Или, как выразил это состояние А.А. Крушанов, ...именно этот образ мира пришел в явное несоответствие с развивающимся научным познанием ХХ века, когда неожиданно стали происходить описанные выше удивительные вещи, нарушающие привычные устои, а именно: появилось новое семейство новых наук трансдисциплинарного характера, то есть систем научного знания, разрывающих границы обычных специальных наук. Раньше такое позволялось лишь философии. Но то, что порождается Большой наукой в последние пятьдесят лет, теперь обладает каким-то очень непривычным статусом, похоже, не философским, но все же выводящим новые дисциплины за пределы привычных фундаментальных наук [10. С. 111]. Речь идет о реальности, которая являет собой некий синтез обычной реальности и знаний о ней, где новая реальность зависит, с одной стороны, от знаний, в которых она порождена, а с другой стороны, эти знания представляют ее особым, нетрадиционным для нас способом. Такой способ лучше всего обозначил Э. Морен: Когнитивная эволюция протекает не в направлении замены знаний все более и более абстрактными, а напротив, в направлении помещения их в контекст, который определяет условие их включения в целостную структуру знания и пределы их истинности [9. С. 8].Реальность трансдисциплинарных исследований выражает проблемный срез их бытия, обусловленный контекстуальной природой такого рода мира. Проблема здесь выступает не только в качестве методологического средства познания, но и в качестве онтологического основания этой реальности. Содержание реальности определяется средствами ее конструирования, и наоборот. Поэтому вполне понятна проблемность такого ро-да реальности, которая может приводить к представлению о жизни систем, к которым понятие жизнь нами обычно не относится. Но, как полагает В. Барашенков, к такого рода интерпретациям сегодня следует относиться спокойно. Он пишет: Мир как единый живой организм - идея, конечно, фантастическая, но не более, чем основанные на строгой теории относительности гипотезы физиков о том, что внутри каждого электрона спрятана новая вселенная, где, возможно, существует жизнь и разум, как в нашей [11. С. 35]. Скорее всего, можно говорить о виртуальном существовании реальности трансдисциплинарных исследований, чья актуальность и адекватность для нас при этом не уменьшается. А проблема как референт такого рода реальности требует своего методологического анализа, связанного с аспектом конструирования подобного рода бытия.Методологический аспект трансдисциплинарных исследований говорит о том, что наука в данном случае меняет объект своего исследования. Те трансдисциплинарные сферы знания, которые выделяются на сегодняшний день, свидетельствуют о том, что наука меняет их в ракурсе приоритет вопроса что? на приоритет вопроса как?, каким образом?. Здесь главное не то, что исследуют такие научные дисциплины, а то, что в этих исследованиях встречается много общего, сходного. Уходит специфика дисциплинарного объекта, появляется общность функционирования разных дисциплинарных объектов, которая может представлять абсолютно самостоятельную область исследования. Неожиданно получается, что из привычного философского онтологического базиса стал произрастать мощный куст детализирующих его ответвлений из современных нефилософских дисциплин. В целом складывается впечатление, что во Вселенной существует некая мощная и единая матрица, сходным образом формирующая существование и неорганических, и органических, и социальных объектов [10. С. 134]. И если обратить внимание на то, что представляют из себя эти трансдисциплинарные концепции, будет понятен методологический аспект их генезиса. Например, к трансдисциплинарным наукам относят ритмологию, симмет-риологию, оптимологию и т.д. Это науки, в которых представлен универсальный ракурс функционирования различных дисциплин. Их выделение обусловлено операционально-процессуальными особенностями различных объектов, позволяющими последних интегрировать на основе этих особенностей.Проблема как форма знания также обладает трансдисциплинарной природой, поскольку имеет такую же операционально-процессуальную специфику для познания. Более того, проблема способна интегрировать научные исследования на уровне дисциплинарных, междисциплинарных, трансдисциплинарных, но и также глобальных исследований. Проблема способна быть определена не только одним контекстом, а множеством контекстов, она поликонтекстуальна. В этом и заключается ее характерная особенность. Проблема как содержательно, так и методологически позволяет соблюсти единство науки в ее двойственном развитии: по пути специализации и по пути интеграции. Она позволяет это сделать, поскольку может сохранять свое единство в вопросительном выражении. С точки зрения же ее решения (выработки ответов) проблема будет представ-39лять множество контекстов, которые и образовываются границами ответов. Главное, что есть в проблеме, что порождается ею, так это незавершенность, неопределенность, которые не позволяют сделать какой-то контекст последним. Поэтому интеграция научного знания усиливается тогда, когда увеличивается степень проблемно-сти знания, когда проблема актуализирует все большее количество своих контекстов. Р. Коллингвуд писал: Свод знаний состоит не из предложений, высказываний, суждений или других актов утвердительного мышления… и того, что ими утверждается… Знание состоит из всего этого вместе взятого, и вопросов, на которые оно дает ответы. Вы никогда не сможете узнать смысл сказанного человеком с помощью простого изучения устных или письменных высказываний, им сделанных, даже если он писал или говорил, полностью владея языком и с совершенно честными намерениями. Чтобы найти этот смысл, мы должны также знать, каков был вопрос [12. С. 339].Трансдисциплинарность проблемы проявляется и в новом понимании познания, когда последнее рассматривается не как субъект-объектное противостояние, имеющее целью исключить одно из начал из результатов познания. Познание - это прежде всего диалог,взаимодействие, порождающее особую реальность, которая не является ни субъективной, ни объективной в чистом виде. Эта реальность - сфера проблемы, которая одновременно самостоятельна, а также имеет связи с другими реальностями, позволяет им взаимодействовать, наполняет содержательно это взаимодействие. Тут К. Поппер, скорее всего, прав, полагая, что познание начинается с проблем, поскольку речь идет о получении чего-то нового, которое возникает через взаимообогащение субъекта и объекта.Можно констатировать, что трансдисциплинарность проблемы как фактора познания выступает основой для еще одной важной трансдисциплинарной концепции -проблемологии, науки, занимающейся изучением генезиса, функционирования проблем, логического и социокультурного факторов постановки проблем и т.д. Именно по этой причине можно говорить о перспективе развития темы проблемы в дальнейшем. Тем более что эта тема действительно позволяет целостно рассматривать познание, а также многообразие философских направлений, изучающих познание. Тема проблемы представляет метапозицию, помогающую интегрировать различные подходы к исследованию познания, по крайней мере, виртуальным образом.

Скачать электронную версию публикации