Phenomenology and humanities sciences in Spets work .pdf Зачастую историко-философская аналитика в области феноменологии подтверждает, что последняя лишь в качестве термина присутствовала до и присутствует поныне, но в качестве завершенной концепции предстает лишь у Гуссерля. Известно также, что, являясь основоположником "чистой науки", Гуссерль так и не обнаружил продолжателей своего "чистого" замысла.Причина невозможности выстраивания феноменологической традиции кроется вовсе не в личности мыслителя. Причина в другом: в самой сути феноменологического замысла Гуссерля. В чем же ее особенность?Феноменология есть способ чистой мысли сделаться своим предметом и обнаружить в этом ясность бытия. Феноменологический замысел Гуссерля состоит в том, чтобы обрести эту способность мысли. Но реализовавшись, феноменологический замысел оказывается в тупике. И вот почему.Описывая необходимую для реализации чистого знания процедуру трансцендентальной редукции, Гуссерль выделяет заключением в скобки, редукцией, эпохэ такой бытийный пласт, как региональные онтологии. Тем самым он, в некотором смысле, отгораживается от возможности более плодотворно заняться частными и второстепенными вопросами региональных он-тологий или (на его взгляд) недостойными вопросами обыденного познания, эстетического опыта и прочего.Поэтому очевидно, что его феноменологический проект скорее эпистемологичен, нежели онтологичен, т.к. вопрос ставится о конституировании сознанием бытия, а не о конкретности бытийствования.Гуссерлю было необходимо отказаться и заключить в скобки вышеозначенный пласт вопросов с тем, чтобы сконцентрироваться на центральном в феноменологии: чистом сознании. Но в силу того что на роль предмета феноменологии претендует тотальное Всё, оказывается необходимым вернуться в конце концов к тому, что прежде редуцировали, что актуализировали, поименовывали, но не проблематизиро-вали. Этим возвращением и ознаменовал, на мой взгляд, свое появление на философской сцене другой мыслитель - Шпет.Шпет, обращаясь к феноменологической проблематике, постепенно, но очевидно совершает онтологиче-сий поворот (или поворот к региональным онтологи-ям). Об этом косвенно свидетельствует его (якобы постфеноменологический) интерес ко многим гуманитарным областям.Феноменология Гуссерля в результате редукции по отношению к региональным онтологиям оказалась ограниченной, т.е. в тупике. И в то же время Гуссерль описал цели и методы таким образом, что обрек феноменологию на постоянно расширяющееся поле объектов собственного исследования. Парадоксально, но этим расширением оправдывается раскрытие скобок,т.е. интерес самой феноменологии к региональным он-тологиям (в том числе к лингвистике и к истории).Это позволяет говорить о пропедевтическом значении феноменологии по отношению к гуманитарному познанию. На мой взгляд, феноменология может быть пред-положена всякому ratio как первая необходимость для его осуществления. Феноменологический замысел может быть пред-положен всякому направлению мысли вообще (будь то гуманитарной или технической). И это вовсе не будет расширением границ феноменологии или тотальным феноменологизированием.Другими словами, феноменология обнаруживает стремление ratio к ясности. Вокруг столько, казалось бы, очевидных вещей, что путь к ясности должен быть коротким, а ответ мнит быть на поверхности. Но взгляд на повседневный мир, не снабженный феноменологическим усмотрением, грозит раздавить его носителя громадой псевдоясностей. Феноменология может сообщить свой метод исследователю в любой области, тем не менее, это обстоятельство не сделает из исследователя феноменолога. Чтобы воспользоваться феноменологическим методом, не обязательно быть и становиться феноменологом, нужно быть просто рациональным исследователем, коим и был Шпет. Он осуществил феноменологическое онто-логизирование, которое заключалось в построении феноменологической дескрипции по отношению к гуманитарному знанию и его предметам. Раскрытие скобок состоялось в творчестве Шпета, и состоялось прежде всего по отношению к лингвистике и истории.Феноменология в качестве пропедевтики открывает исследователю путь, следуя которому, он может выбрать всякий предмет в качестве объекта исследования. Поэтому можно смело говорить как о феноменологизи-рующем историке, так и о феноменологическом подходе к лингвистике в работах Шпета.Гуссерль определил бы историю и лингвистику как частные науки, предметы, методы и представления которых мы вынужденно редуцируем на пути к чистому сознанию. Но исторический факт тоже есть феномен среди прочих феноменов, являясь конструктом сознания. Как текст, так и единственный символ могут быть объектом феноменологии.Постоянно углубляющееся понимание - так можно охарактеризовать деятельную, творческую установку Шпета. Для такого живого понимания, считает Г.Г. Шпет, нет и не может быть остановки, ибо единожды получив феноменологический импульс от феноменологии, оно будет стремиться делать своим предметом все новые и новые понятия, в которых содержатся implicite - все связи и отношения того, что есть [1. С. 304].Для Гуссерля (по крайней мере, до позднего этапа его творчества) естественная установка сознания, как и данные конкретных наук, сами по себе не обнаруживают никакой ценности. Феноменология призвана: первое -56редуцировать, второе - обосновать через себя, как фундамент. Для начала допустить два эти момента в качестве необходимых можно, но постепенно феноменология Гуссерля остается наедине с чистым сознанием, как будто в вакууме. Ее (феноменологии) предмет (чистое сознание) настолько чист, независим, первичен и бы-тийно самостоятелен, что говорить о других предметах, существующих не для чистого сознания, но наряду с ним, просто не имеет смысла [2. С. 7].Получается, что содержание региональных онтологий само по себе не представляет феноменологической ценности. И только оказываясь предметом чистого сознания, региональные онтологии обретают эту ценность. Другими словами, феноменолога Гуссерля не интересует, к примеру, история как цепь событий или история как наука. Шпета же как феноменолога, напротив, занимает идея, энтелехия истории, для него история и есть в конце концов та действительность, которая нас окружает [3. С. 61]. Пример с историей частный, но он являет нам основной принцип гуманитарного познания вообще.Можно позволить для сравнения такой образ: феноменолог, как увлеченный археолог, копает вглубь, к основам, оставляя по сторонам памятники своей уникальности в виде всякого рода спецификаций. Но когда копать вглубь становится бессмысленным, феноменолог (с уже обретенным, накопанным багажом знаний и смыслов) начинает озираться вокруг и обращаться ко всему тому, что прежде было им отброшено (заключено в скобки) как сопутствующая порода, хлам, как то, что доказывало его особенность, уникальность. Так на спецификации, на содержание региональных онтологий падает просветленный взгляд феноменолога. И вот здесь начинается поистине интересная работа. Последнее выпало в том числе и на долю Шпета. Гуссерль же был археологом. И его роль неоценима. Но его феноменология, всецело сосредоточившись на методологии, на описании способов и принципов действия чистого знания, освободилась, таким образом, от живого, предметного наполнения. Парадоксальность данной ситуации заключалась в том, что феноменология продолжала претендовать на роль описательной науки, в возможности которой входило описать и уразуметь тотальное Всё, всю действительность. Действительное же, живое, оказалось в феноменологии проблемным во многом из-за пренебрежения раннего Гуссерля к естественной установке сознания и к содержанию региональных онтологий. Получается, что при выключении действительного при феноменологической установке для нас не встретилось никаких препятствий вместе с природой, человеком и проч. выключить и действитель-ное, эмпирическое, животное и человеческое сознание [4. С. 65]. Поэтому и оказывается, на мой взгляд, необходимым раскрытие скобок, в результате чего становится возможным сделать предметом ту проиндексированную область действительного, которую прежде в эти скобки заключили. Возможность осуществить раскрытие скобок в рамках самой же феноменологии обусловливается, на мой взгляд, такой способностью чистого сознания, как интенциональность. Несмотря на свою сущность (эйдетическую и идеальную), чистое сознание в феноменологической установке все так же остается направленным на…, в том числе - на естественное, на человеческое, прежде вычеркнутое.Противоречил ли Шпет во Введении в этническую психологию своими психологическими опытами основам феноменологии? Здесь Шпет наполняет общую философскую категорию коэффициент сознания конкретным содержанием благодаря феноменологической методологии (такой, какой её понимал и применял Шпет), а также такими понятиями этнической психологии, как духовная коллективность, тип народа и т.п. Введение в этническую психологию - это попытка привязать отвлеченную философскую концепцию к конкретным, практически ориентированным взглядам. Это ещё один способ выйти на спецификацию. Нужно уметь читать выражение культуры и социальной жизни так, чтобы и смысл их понять, и овевающие его субъективные настроения симпатически уловить, прочувствовать, со-пережить. Труд и творчество субъектов в продуктах труда и творчества запечатлены и выражены объективно, но в этом же объективном отражено и субъективное. Реально - единый процесс, научные объекты разные [5. С. 11].Своеобразный синтез идей феноменологии, герменевтики, историцизма Гегеля, марксизма выливается в создание такой философской методологии, которая позволяет Шпету в процессе анализа логики истории, а также этнической психологии, языкознания и эстетики подойти к созданию системы смысловой онтологии. И здесь феноменологический метод приобретает наивысшую степень прикладной универсальности.Ценя феноменологию Гуссерля как специфический подход, предоставивший такие константы, как чистое сознание, чистое Я, интенциональность, консти-туирование и прочее, невозможно не видеть тупика, в который она вошла благодаря ограниченной (скобками, редукцией) онтологии. И только опять-таки феноменологический взор-усмотрение, направленный на гетто смыслов, тем, проблем, предметов решает эту тупиковую ситуацию. И разрешившись, служит на благо гуманитариям.

Скачать электронную версию публикации