Land Policy in Siberia and the Problems of Land-Use Ecology (end of 19 - beginning of 20 century).pdf В пореформенный период казна и Кабинет приступили к хозяйственному использованию земель и лесов Сибири. Государство законодательно ставило вполне прогрессивные задачи распространения хлебопашества по всей Сибири [1. Л. 5], сохранения природных богатств и планировало их выполнение. Выпускались многочисленные постановления о распространении хлебопашества в сибирских губерниях об усовершенствовании земледелия и достижении богатства и изобилия [2. Л. 10], о тружениках села; проявлялась забота о сохранении потенциала их хозяйства как основной тягловой единицы [3. С. 18]. Поддерживая в различных регионах Сибири развитие земледелия, государство добивалось увеличения посевов путем привлечения «к хлебопашеству все большего количества местного населения» [4. Л. 5].В 1910 г. выходят циркуляры Департамента Земледелия о мерах по развитию культуры кормовых растений в крестьянской среде. Правительственным агрономам предписывалось заняться проведением народных чтений на различные темы: о возделывании кормовых растений, о борьбе с засухами, об удобрениях, об уходе за лугами и уборке трав, о выгонах для скота, об устройстве хуторов и т.д. [5. Л. 2, 13]. В этих целях принимались постановления об усовершенствовании земледелия и проводились ассигнования средств на сельскохозяйственные улучшения из сумм земских сборов [6. Л. 7]. В постановлениях подчеркивались причины такой государственной политики: упадок земледелия и хозяйства крестьян, ведущихся примитивными приемами, их несоответствие изменившимся экономическим условиям; ставилась задача «улучшения техники земледелия» [6. Л. 7]. Государственная политика в Сибири имела несколько целей, одной из которых было упорядочение отношений землевладения. Однако оставалась неразвитой земельная собственность, результатом чего стала «неопределенность и постоянная изменчивость объемов прав казны и крестьянства на земельные участки» [7. С. 50].В Сибирском управлении присутствовали ведомственные противоречия [7. С. 213], четкой программы по освоению Сибирского региона не было. Поземельно-устроительные работы в предшествующий период не были завершены, поэтому постоянно возникали споры по землепользованию как между различными сельскими обществами, так и внутри них. Для решения этих вопросов было необходимо составить и выдать отводные записи на владение землей. Сохранялись правила уравнительного наделения землей по количеству душ мужского пола и традиционные права общин при наделении крестьян землей.Государственная политика в Сибири преследовала прежде всего политические цели. Создание земельно-арендного и лесного хозяйств не сулило государству немедленных и крупных доходов, оно было задумано скорее как средство наступления на захватное крестьянское землевладение, как форма земельного притеснения крестьян с целью получения доходов от аренды в будущем. Аграрные законы исследуемого периода определяли единую норму наделения и одинаковый размер платежей для всех крестьян, что способствовало экстенсивному характеру сибирского земледелия [8. С. 264].Поземельное устройство крестьян в Сибири в Томской, Тобольской, Иркутской, Енисейской губерниях определялось предложенными Государственным Советом 24 ноября 1866 г. и утвержденными императором правилами об административном и поземельном устройстве государственных крестьян в этих губерниях на общих с крестьянами Европейской России основаниях. Вследствие этого в 1870-х гг. при Министерстве государственных имуществ была образована особая комиссия под председательством барона Медема, которая пришла к заключению о необходимости выработать для Западной и Восточной Сибири общее положение о поземельном устройстве ее сельских жителей [9. Л. 1]. Эти документы закладывали административные основания поземельного устройства крестьянских хозяйств Сибири.Организовывались экспедиции в Сибирь для получения информации экономического, социально-политического, этнографического, географического и экологического характера [2. Д. 477. Л. 54об.; 10. Д. 114. Л. 11; Д. 115. Л. 11; Д. 119. Л. 11; Д. 373. Л. 33; Д. 973. Л. 81; 11. Д. 21740. Л. 220об.]. В задачи экспедиций входили конкретные исследования особенностей природы края [12. Д. 165. Л. 16; Д. 175. Л. 17]. Исследовались земли, некоторые рассматривались как «непригодные для образования переселенческих участков» [13. Оп. 8. Д. 45027. Л. 15об.]. Полученные материалы о Сибири от командированных на места чиновников содержали исследования местной специфики [14. Д. 142. Л. 20]. Первоначально запланированная программа массового переселения крестьян в Сибирь, одновременно с увеличением числа исследований, должна была быть подвергнута «значительному изменению в смысле большего приспособления к местным условиям...» [9. Л. 3].В канцелярии Иркутского генерал-губернатора с целью исследования экономического быта населения Иркутской и Енисейской губерний 1887 г. формулируется распоряжение об организации особого отряда из чинов ведомств Министерства государственных имуществ для изучения условий быта сельского населения с целью нормализации устройства. Подчеркивалось, что при крайней запутанности земельных отношений крестьян с местными жителями разрешение вопроса о поземельном устройстве сельского населения в Вос-99точной Сибири «необходимо ускорить» [15. Д. 621. Л. 6]. При этом ставилась задача выяснить, как на мес-тах пользуется община лесом: строевым и древесным; велики ли заработки от лесного промысла; занимаются ли крестьяне рыболовством, звероловством и охотой, пчеловодством и имеются ли заработки от этих промы-слов и какие, а также «выяснить названия существую-щих сельских сборов и повинностей» [15. Д. 621. Л. 16]; изучить способы пользования землями и угодь-ями; выявить, какой способ пользования землей преоб-ладает: общинный, подворный, смешанный и т.д., встречается ли захватный способ [15. Д. 621. Л. 34], в каком состоянии пользование лесом: «рубит ли каж-дый, сколько хочет, или каждый крестьянин получает от мира участок» [15. Д. 621. Л. 44]. Природоохранные проблемы, таким образом, попадают косвенно в поле интересов государственных органов.В отчетах, поступавших в Главное управление Вос-точной Сибири, подчеркивается, что «земля в енисей-ских дачах не размежевана и наделение узаконенною пропорциею крестьян и поселенцев еще не произведе-но, отчего не известно, какие лесные дачи будут оста-ваться в казенном ведомстве, где, сколько и какие по-ступают «в наделы в узаконенную пропорцию» [16. Д. 7. Л. 2]. Поземельные партии состояли из чиновни-ков, которые из-за бюрократизма и в связи с большим объемом прирастающего населения оказывались «не способными преодолеть неразбериху» при распределе-нии и дележе земли [16. Д. 7. Л. 5л].По мере роста численности населения, усиленного притоком переселенцев с запада, а также с естествен-ным приростом населения к концу XIX в. наиболее хлебородные районы Сибири стали испытывать недос-таток земель, что вело к нарастанию недовольства в крестьянской среде. Ситуация усугублялась тем, что земли казны, Кабинета, казаков, крестьян и аборигенов до 1890-х гг. оставались неразмежеванными.Крестьянское землевладение в Сибири имело юри-дически ограниченный характер. Размеры и конфигу-рации крестьянских владений предполагалось опреде-лять «ситуационными планами», составленными в ре-зультате межевания в 1827 г. [17. Л. 7]. Предписыва-лось руководствоваться при разрешении земельных споров только этими планами, несмотря на их заведо-мую неточность в связи с изменениями численности населения в результате вольных поселений и захватно-го способа землевладения, характерного для Сибири. Государство не допускало полной собственности кре-стьянина на землю. Все сельское население Сибири -переселенцы и старожилы, русские и инородцы уст-раивались на земле не как ее полноценные хозяева, не на правах собственности, а лишь на началах постоян-ного пользования [6. Д. 437. Л. 18]. Сохранявшаяся правительством неопределенность крестьянских прав на землю давала широкие возможности для «регули-рующего» вмешательства чиновников в поземельные отношения. Непоследовательная земельная политика государства препятствовала стабилизации социальных отношений в сельском хозяйстве, что негативно сказы-валось как на эффективности земледелия, так, в конеч-ном счете, и на экологии. Длительность обработки зе-мельных участков, содержание их в залежи, качество и100сроки всех полевых работ, возможность применять усовершенствованные орудия труда, удобрять пашню, а также набор сельскохозяйственных культур в кресть-янском хозяйстве зависели от степени его состоятель-ности и самостоятельности. Требовался переход к ин-тенсивному типу ведения хозяйства. Изменения плани-ровалось начать с выпуска и претворения на практике правительственных циркуляров, в которых подчерки-валась необходимость повышения культурного уровня населения [10. Д. 6. Л. 1об.; Д. 58. Л. 6; Д. 71. Л. 7; Д. 975. Л. 30].Контроль за хлебопашеством в Сибири осуществлялся часто «насаждением земледелия» [12. Д. 357. Ч. 1. Л. 37об.; 18. Д. 332а. Л. 1; Оп. 36а. Д. 4. Л. 1]. При этом государство брало на себя роль контролера и воспитателя. На участках, в коих лесные наделы не ограничены, заве-дующий водворением содействует составлению сельски-ми общинами лесоохраных приговоров, разъясняя пере-селенцам полезность выдела лесных наделов. Такой заве-дующий должен был следить за точным исполнением этих приговоров, отслеживать воздействия на урожай погодных условий. Представителей власти обязывали доносить обо всех проблемах земледелия, тем более если это было связанно с денежной оценкой событий. Напри-мер, красноярский окружной исправник доносил, что «градом, бывшим 11 июня 1894 г., уничтожены на полях жителей с. Шибинского хлеба, отчего крестьяне понесли убытков на 835 рублей» [19. Л. 1].Проведение землеустроительных работ требовало длительного времени. Командированный от Русского географического общества Григорьев, работающий при землеустройстве переселенцев на местах, оценивает сложившуюся в поземельном устройстве обстановку как неудовлетворительную и делает вывод о том, что на все поземельное устройство необходимо 27 лет [9. Л. 4]. Выражая явное беспокойство относительно ожи-даемых последствий земельного стеснения сибирского старожильческого населения, Григорьев предлагает ряд мер к снижению переселений. Особенность сибирской ситуации заключалась именно в том, что поземельное устройство, контролировавшееся сверху, на местах сталкивалось с локальной спецификой [9. Л. 2].Правительство осознавало необходимость принятия мер по урегулированию ситуации в Сибири, видело, что внедрение переселенцев на земли Сибири приведет реально к возникновению социальных конфликтов и стремилось предотвратить их. Принимались меры к смягчению поземельных споров между переселенцами и старожилами при землеустройстве, вводилось возна-граждение за отчужденные у старожилов земли. При-нятием указа от 9 ноября 1906 г. о праве крестьян вы-ходить из общины и закреплять землю в частную соб-ственность планировался целый комплекс мер: разру-шение общины, насаждение хуторов и отрубов и пере-селение части крестьян на окраины Империи. В госу-дарственных циркулярах за 1909 г. присутствует идея о том, чтобы «всемерно ограничивать возможность воз-никновения в Сибири общинной формы землевладе-ния» [6. Д. 437. Л. 1], но переход к уравнительной пе-редельной общине и распределению угодий по душам производить постепенно, не торопиться разрушать об-щинный строй. Государство считало необходимымразъяснить населению «все преимущества личного владения перед общинным» [20. Л. 63]. С 1910 г. был взят курс на нарезку земель не в общинное пользова-ние. В то же время в Сибири община была более необ-ходима, т.к. одному хозяину сложно было самому рас-чищать землю от леса. Столичными чиновниками не осознавалась степень трудоемкости хозяйственного освоения сибирских земель. Кроме того, община охра-няла леса от пожаров, несла дорожные повинности, с нее было удобнее взимать налоги. В общине, как пра-вило, соблюдалось земельное равенство. Если у кого-либо земли становилось больше, то на сходе землю делили заново. Действовало следующее правило: на переселенческих участках общинного пользования и на землях, получивших отводные записи сельских об-ществ, за каждой семьей зачислялось столько душевых долей, сколько имелось в семье «душ мужского пола» [10. Л. 4].Старожилов обязывали расчищать лес и готовить землю для переселенцев [21. Л. 25, 31 об.]. Причем представлялось весьма желательным, чтобы ими, старо-жилами, разработка таежных пространств начиналась ранее истощения запаса свободных душевых долей на переселенческих участках, т.к. без предварительной раз-работки таежных пространств сибирскими крестьянами-старожилами не представлялось бы возможным напра-вить туда переселенцев из губерний Европейской Рос-сии, к подобной задаче в большинстве случаев совер-шенно не подготовленных. Авторы этих распоряжений четко не представляли, как выглядят таежные буреломы. При этом, когда старожилы обращались с прошениями о наделении их землей, например сенокосных угодий, то эту землю крестьянам отдавали в аренду на 6 или 12 лет с оплатой по 175 руб. в год. Таким путем арендные уча-стники сохранялись под будущих переселенцев, кото-рым они могли понадобиться [10. Д. 72. Л. 10об.].Как и ранее, крестьяне-старожилы и переселенцы, вследствие нехватки земель, применяли «захватный» способ овладения землей, не соблюдали запреты, на-ложенные межеванием. Чиновники на местах, получа-ли циркуляры, включавшие требования об охране от захвата земель, а также о необходимости наблюдения за сохранностью межевых знаков и правильностью пользования земельными и лесными угодьями, чтобы в дальнейшем изыскивать возможность наделения новых переселенцев. Крестьян наделяли и лесными угодьями в целях обеспечения лесными материалами, необходи-мыми для строительства.Новоселы в Сибири вступали в контакт с местным населением, имевшим уже сложившиеся типы хозяйст-венной деятельности. Синтез культурно-производ-ственных межэтнических связей осуществлялся в не-прерывном взаимодействии с природной средой. Вна-чале антропогенная нагрузка на природные ресурсы края была щадящей и не действовала экологически угнетающе, но как только вмещающий ландшафт ис-тощался, возникала потребность обретения большего количества угодий и пашен. В итоге возникали позе-мельные споры между старожилами, переселенцами и инородцами, а также с Казной и Кабинетом - собст-венниками земли. Монополия государства на землю, его юридическая сила с трудом осознавались местнымнаселением. Поскольку политика на местах нередко была лишена разумной гибкости, постоянно возникали и обострялись поземельные споры и иного типа кон-фликты. Государство, по существу, проводило распре-делительную землеустроительную политику, а любое перераспределение земельных угодий в условиях обна-ружившегося их дефицита, было чревато конфликтами.Землеустройство переселенцев на местах, вылива-лось в произвол государства по отношению к землям местных жителей, не учитывая не только культурную самобытность населения, но и его хозяйственно-экономические интересы. Это видно из дел, содержа-щих прошения, ходатайства, жалобы коренных сиби-ряков-крестьян и инородцев относительно нарушения справедливости в землеустройстве и просьб узаконить права на угодья «формальным порядком».Поселяясь на новой земле, переселенцы обживались хозяйством, обрабатывали свой участок земли, а потом узнавали, что это место предназначено по не извест-ным для них планам для других новоселов, что этот вопрос не подлежит обсуждению и по нему вынесен окончательный вердикт. Красноречивой является жа-лоба крестьянина Сидорова о том, что его обязывают, нарушив привычный уклад, снести усадьбу с надвор-ными постройками, которая якобы незаконно построе-на. Данное требование формулировалось предельно категорично: «Снести с этого участка земли все по-стройки» [22. Л. 17].Краевед, историк И.И. Серебренников в своих путе-вых заметка свидетельствовал, что землеустройство в Сибири ведется часто бюрократическим путем, почти без участия местного населения. В приговоре крестьян Читинского уезда Урульгинской волости Березовского сельского общества говорится о том, что если межева-ние на их земле продлится еще два года и они будут платить такие же расходы на содержание чиновников поземельной партии, как и в текущем 1905 г., «то до конца межевания им грозит разорение» [23. Л. 1-4]. Н.М. Ядринцев в черновых записях говорит о той чрез-вычайной энергии, какую проявили переселенцы в Си-бири; о блестящих результатах, которых они достигли, будучи уверенными в том, что они хозяева своей земли и своего дела: «В каждом шаге новосела замечается усиленное стремление приспособиться к новым усло-виям быта. Он не только скоро усваивает приемы ме-стной земледельческой культуры и орошения, но и де-лает в ней прогресс. Материальное довольство кресть-ян является следствием его душевного спокойствия» [24. Л. 31]. Поземельные споры были обычны уже в 90-х гг. XIX в. Так, старожилы д. Шишкиной жаловались на крестьян из с. Таратухина Тобольской губернии и казаков из селения Мелеево, которые путем поджога огорода в 1904 г. пытались выселить их со спорной земли [25. Л. 4]. Внутри деревень, где общинный кон-троль потерял свою силу, конфликты за землю проис-ходят между сельчанами, самовольно захватывавшими различные угодья [26. Л. 1]. Ситуация в д. Нижней По-читанке Мариинского округа Томской губернии в 1888 г. ясно показывает, что владения старожилов умень-шаются вследствие прибытия переселенцев. Партии новоселов вызывают недовольство, страх потерять землю, которая отдавалась новоселам [27. Л. 1]. Ста-101рожилы просят восстановить законные права на землю, по их разумению, принадлежащую им [28. Л. 95]. Такого рода эксцессы приводили к пожарам как факторам протеста, оказывавшим губительное воздействие на ландшафт.Итак, материалы исследования показывают, что переселенческие волны, попытки государства поставить под контроль землепользование в Сибири и систематически возникавшие поземельные споры неуклонно вели к ухудшению экономики, к разрушению природной среды. Политика государства была ориентирована на активизацию землеотводных и землеустроительных работ вСибири с целью пополнения казны. Государство своим вмешательством в хозяйственные дела крестьянина лишало его чувства хозяина, превращая во временщика, тем самым снимая с него ответственность за экологические последствия хозяйственной деятельности. При всем этом следует заметить, что массовых социальных волнений и протестов до Русской революции 1905-1907 гг. в Сибири не было. Опять-таки главным объяснительным фактором остается обширность и богатство этого природного края. Решение споров зачастую завершалось миграцией той или иной группы, экстенсивным и нередко хищническим использованием природных богатств.ЛИТЕРАТУРА

Скачать электронную версию публикации