On communicative threats in speech interaction (in the Russian and German languages).pdf Речевое общение как один из важнейших видов че-ловеческой деятельности стало предметом пристально-го изучения ученых лишь во второй половине XX в. Появление многих теорий и концепций коммуникатив-ного взаимодействия общающихся (ср. модели комму-никативного акта Р. Якобсона, Д.Х. Хаймса, Н. Дит-тмара, Г. Штегера, теория речевой деятельности А.А. Леонтьева, теория речевых актов Дж. Остина, тео-рия коммуникативного поведения И.А. Стернина и др.) связано с развитием коммуникативно-функциональ-ного направления в исследовании языка. При этом ре-чевые аспекты языка попали в поле зрения представи-телей различных наук: лингвистики, коммуникативной лингвистики, прагматики, психолингвистики, социо-лингвистики, лингвокультурологии и др.Одним из объектов исследования языка в его речевом воплощении послужила категория вежливости, которая позволила раскрыть механизм человеческих взаимоотно-шений и объяснить способы достижения коммуникатив-ных целей в речевом общении людей.Среди разнообразных теорий вежливости следует вы-делить классическую теорию вежливости П. Браун и С. Левинсона [1], согласно которой в речевом общении коммуниканты прибегают к определенным стратегиям вежливости в целях сохранения как позитивного, так и негативного лица. Свою теорию авторы назвали теорией сохранения лица, поскольку лицо в их концепции являет-ся центральным понятием, под которым ученые понима-ют «своеобразный социальный имидж, в сохранении ко-торого заинтересован каждый член общества» [1. С. 61].На основании классификации понятия лица П. Браун и С. Левинсон различают два типа вежливости: позитивную (positive politeness, positive Hцflichkeit) и негативную (negative politeness, negative Hцflichkeit). Р. Ратмайр предла-гает использовать в целях прозрачности и ясности терми-нов следующие переводы понятий «позитивная/нега-тивная вежливость»: солидарная (Solidaritдtshцflichkeit) -для позитивной вежливости и дистанционная (Distanzhцf-lichkeit) - для негативной вежливости [2]. Т.В. Ларина считает целесообразным оперировать терминами вежли-вость сближения, или вежливость контакта, вместо позитивной вежливости и вежливость отдаления, или вежливость дистанции, вместо негативной вежливости [3]. Несмотря на то что «термины негативный/пози-тивный в применении к понятию вежливость не являют-ся удачными» [4. С. 272], следует признать, что значи-мость введенного П. Браун и С. Левинсоном разграниче-ния понятия «вежливость» на два типа бесспорна.Каждый из этих типов вежливости представляет со-бой определенную систему коммуникативных страте-гий, при помощи которых коммуниканты стремятся достичь основных целей вежливого обхождения друг с другом. Если стратегии позитивной вежливости связа-ны с демонстрацией единства и солидарности говоря-щего со слушающим, с проявлением внимания и инте-реса к собеседнику, со стремлением к взаимопонима-нию и согласию с ним, с созданием атмосферы внутри-групповой идентичности, то стратегии негативной вежливости реализуются с целью предоставления сво-боды действий адресату, удовлетворения его потребно-сти в неприкосновенности личной территории.В своей работе [5] мы проанализировали наиболее частотные способы реализации стратегий позитивной и негативной вежливости в русском и немецком язы-ках и пришли к выводу, что набор используемых стратегий вежливости в коммуникативном поведении русских и немцев в целом совпадает. Однако различия обнаруживаются в частотности употребления тех или иных коммуникативных стратегий, а также в способах их реализации.Как известно, основное назначение стратегий пози-тивной и негативной вежливости заключается в смяг-чении или избегании актов, наносящих урон как пози-тивному, так и негативному лицу адресата и адресанта.В связи с этим целесообразным, на наш взгляд, представляется также изучение способов реализации коммуникативных угроз в речевом общении русских и немцев, поэтому объектом настоящего культурно-сопоставительного исследования послужили речевые и неречевые акты, которые представляют собой комму-никативные угрозы в речевом общении коммуникантов и изначально являются повреждающими лицо как ад-ресата, так и адресанта. В концепции П. Браун и С. Ле-винсона такие акты названы face threatening acts (ср. в нем. gesichtsbedrohende Sprechakte).Цель исследования состоит в установлении сходств и различий в использовании речевых и неречевых ак-тов, игнорирующих потребности позитивного и нега-тивного лица адресата vs. адресанта и создающих угро-зу наступления коммуникативных неудач в коммуни-кативном поведении русской и немецкой лингвокуль-турных общностей.7Среди многочисленных актов, реализующих коммуни-кативные угрозы в речевом общении, следует выделить как речевые, так и неречевые акты, например, прямые дирек-тивные высказывания, замечания, обвинения, оскорбления, выражение сильных эмоций и др. Причем адресат подвер-жен причинению урона своему позитивному и негативно-му лицу в большей степени, в отличие от адресанта.Так, к актам, угрожающим позитивному лицу адресата, можно отнести: выражение негативной оценки в виде не-одобрения, критики, несогласия, жалоб, замечаний, обви-нений, оскорблений, насмешек, разговор на запретные те-мы, затрагивание спорных тем, потенциально вызывающих разногласия, проявление невнимания, прерывание речи партнера, употребление неуместных обращений и др.Акты, угрожающие позитивному лицу адресанта, включают: принесение извинений, принятие компли-ментов, признание вины, бесконтрольный смех, прояв-ление сильных эмоций.Негативное лицо адресата может быть повреждено за счет таких актов, как ограничение свободы действий в виде запретов, приказов, прямых просьб, предложе-ний, советов, напоминания, угроз, выражения зависти, ненависти, гнева и др.Наконец, негативное лицо адресанта подвергается угрозам при выражении последним благодарности, а также принятии им благодарности или извинения со стороны адресата, при оправданиях, неохотных обеща-ниях и вынужденных предложениях.Если позитивное лицо человека ассоциируется с желанием быть уважаемым и получать одобрение и симпатию со стороны партнера по коммуникации, то речевые и неречевые акты, выражающие негативную оценку, будут наносить урон позитивному лицу адре-сата. Несмотря на то, что любые критические замеча-ния представляют собой коммуникативные угрозы раз-ной степени, речевые акты оскорбления (1), замечания (2) в своей семантической структуре имеют общий компонент «выражение критики»:(1)«Sie haben Geld genommen.» «Damit hat es nichts zu tun. Sie mьssen mich nicht beleidigen» [6. С. 164].- Но, так или иначе, вы брали деньги. - Это еще ничего не доказывает. Вы не в праве ме-ня оскорблять [7. C. 170].(2)«Du rauchst zuviel!» sagte ich. «Als ich in deinem Alter war -» [8. C. 115].- Ты слишком много куришь, - сказал я. - Когда я был в твоем возрасте… [9. C. 115].Ущерб позитивному лицу адресата наносится также при затрагивании запретных тем (3) или при постанов-ке нескромных вопросов, касающихся национальности, возраста, зарплаты, религиозных взглядов, а также личной жизни человека. На наш взгляд, данный вид коммуникативной угрозы, т.е. разговор на запретные и спорные темы, угрожает также негативному лицу адре-сата, т.к. в этом случае нарушается неприкосновен-ность его личной территории:(3)«Er hat gesagt, dass zwischen Ihnen…» «Hцrn Sie…» «Nichts mehr lief.»…«Ich will - das alles nicht mehr. Ich habe nie ьber so etwas gesprochen. Mit niemandem. Das geht doch keinen was an. Sie sind anmaЯend» [6. C. 160].- Он говорил, что между вами…- Послушайте…- Уже не было физической близости…- Я не хочу больше это слушать. Я никогда в жизни не говорила о таких вещах. Ни с кем. Это никого кроме меня не касается. Вы очень самонадеянны [7. C. 166].Реализация вышеупомянутой коммуникативной уг-розы наиболее частотна в речевом общении русской лингвокультурной общности, поскольку русские счи-таются общительным народом. Любовь к общению проявляется через допустимость обсуждения в коллек-тиве интимной жизни человека, а также возможность говорить практически на любые темы. Как справедливо отмечает А.В. Павловская, «...общение человека с че-ловеком в России, даже на деловом уровне, всегда очень личное. Расспросы, касающиеся личных дел, чувств, состояния души столь же обычны, сколь и рас-сказы о себе» [10. C. 20].Употребление неуместных обращений (4) граничит с выражением оскорблений (5) в адрес адресата и тем самым угрожает его позитивному лицу:(4)Lenz brach in ein Gelдchter aus. «Aber Baby! Das Ganze ist doch Schwindel» [11. C. 66].Ленц расхохотался.- Деточка моя! Ну как же при этом не завираться. [12. C. 56].(5)«Du Idiot», rief Edgar… «Du Vollidiot!»… «Du bist wirklich ein Vollidiot!» sagte Edgar und tippte sich an die Stirn [6. C. 261].- Ты идиот! - крикнул Эдгар… - Полный идиот!… - Ты действительно полный идиот! - сказал Эдгари постучал себя по лбу [7. C. 274].Среди неречевых актов, угрожающих позитивномулицу адресата, можно выделить, прежде всего, прояв-ление невнимания и прерывание речи партнера покоммуникации (6):(6)«Hanni», sage ich, «die Hдlfte hцchstens.» «Nein», sagt sie scharf. «Nicht fьr uns» [6. C. 85].- Ханни, - говорю я, - в худшем случае - половина.- Нет, - резко обрывает она меня. - Эти сказочки не для нас [7. C. 89].Позитивное лицо адресанта подвергается коммуни-кативной угрозе, если говорящий извиняется, принима-ет комплименты, признает свою вину, проявляет силь-ные эмоции, такие как гнев, зависть, ненависть, него-дование, или бесконтрольно начинает смеяться.Наиболее частотным речевым актом, угрожающим позитивному лицу адресанта, является извинение (7):(7)«Entschuldigen Sie bitte!» sagte ich schlieвlich [11. C. 30].«Вы нас, пожалуйста, простите!», - сказал я на-конец [12. C. 16].Согласно теории сохранения лица, речевые акты из-винения, реализуемые адресантом, подрывают его имидж и укрепляют имидж адресата, т.е. извинение наносит ущерб авторитету говорящего, тогда как авто-ритет адресата от извинения выигрывает. Р. Ратмайр считает данное утверждение справедливым в том слу-чае, если извиняющийся просит прощения за серьез-ный проступок. В случае же извинения за пустяковую оплошность, по мнению Р. Ратмайр, адресант, напро-тив, укрепляет свой положительный имидж. Извиняю-8щийся за незначительные проступки поступает как вежливый человек [13. C. 22-23].В связи с тем что речевые акты извинения более распространены в немецкой культуре в силу их боль-шей клишированности и сильной ритуализованности, можно сделать вывод о том, что позитивному лицу ад-ресанта в немецкой лингвокультурной общности нано-сится чаще урон, нежели в русской культуре.Проявление негативных эмоций, представляющих собой переживание того или иного чувства, например гнева, зависти, ненависти, отвращения, негодования, антипатии, осуждения, в определенный момент и в конкретной ситуации реализует речевые и неречевые акты, угрожающие позитивному лицу адресанта. При-чем эмоции могут выражаться: 1) при помощи перфор-мативных глаголов, например: завидовать (8), ненави-деть, осуждать и т.д.; 2) посредством междометных высказываний и 3) контекстуально (9):(8)«Ich beneide Sie um Ihre Arbeit», beginnt er [6. C. 34]. - Я завидую вам из-за вашей работы, - начинает он[7. C. 33].(9)«Wie gerne mцchte auch ich einmal eine Tat, eine einzige Tat, wie jene Tat, die du eben vollbrachtest, ganz alleine vollbringen und so in die Zeitung kommen, mit Druckbuchstaben gedruckt werden: Das tat Gottfried von Vittlar!» [14. C. 691-692].- Как я хотел бы хоть раз совершить поступок, единственный в своем роде, такой, который только что совершил ты, причем совсем один, совершить и попасть в газеты, чтоб там большими буквами пропе-чатали: это сделал Готфрид фон Витлар! [15. C. 630].Следует отметить, что проявление отрицательных эмоций, т.е. выражение гнева, зависти, ненависти, уг-рожает также негативному лицу адресата, поскольку адресант покушается на его личную территорию. Со-гласно теории сохранения лица, понятие «территория» обозначает личное пространство и время человека, а также его информационное или когнитивное простран-ство, т.е. совокупность мыслей, чувств, знаний.Если проанализировать способы реализации ком-муникативных угроз, наносящих урон негативному лицу адресата в речевом общении русской и немец-кой лингвокультурных общностей, можно выявить большие различия. Речевые акты, которые, по П. Браун и С. Левинсону, пренебрегают потребно-стями адресата или говорящего к неприкосновенной территории, воспринимаются в русской культуре менее угрожающе.Русские любят изливать свою душу, жаловаться. Для немецкой культуры это недопустимо. Немцы, в отличие от русских, гораздо больше заботятся о защите своей территории. Причем для них также важна неприкосно-венность личной территории собеседника, поэтому в речевом общении немцев речевые и неречевые акты, угрожающие негативному лицу адресата, используются не так часто, как у русских. В связи с этим в немецкой культуре отмечается широкое употребление стратегий негативной вежливости, направленных на смягчение или избегание актов, пренебрегающих потребностями нега-тивного лица (ср. многочисленные способы конвенцио-нального косвенного выражения, частотное употребле-ние формул извинения и благодарности и т.д.).Несмотря на то что немецкая культура больше тяго-теет к негативной вежливости, а русская культура - к позитивной, все же употребления прямых директивных высказываний в обеих анализируемых культурах не избежать. Любое коммуникативное взаимодействие немыслимо без обращения к просьбам, советам, пред-ложениям, требованиям и т.д. Различия касаются час-тоты использования тех или иных речевых актов, илло-кутивная сила которых в разной степени наносит урон негативному лицу адресата. Так, прямые просьбы, со-веты, предложения пренебрегают потребностями нега-тивного лица адресата в меньшей степени, нежели за-преты, приказы, требования.Прямые просьбы, используемые чаще в русском коммуникативном поведении, выражаются при помо-щи повелительного наклонения без обращения к мо-дальным глаголам в сослагательном наклонении, ср. примеры (10) и (11):(10)Wieder kam ein Taxi, und diesmal sagte ich es ihr. «Leg schnell auf!» [6. C. 43].Снова подъехало такси, и на сей раз я ей об этом сказал.- Тогда быстро клади трубку! [7. C. 44].(11)«Tьr zu, es zieht!» protestierte er [14. C. 280]. - Закройте двери, дует! - возмутился Ян [15. C. 268]. В русском языке распространены также усиленные,настойчивые просьбы, образованные посредством не-которых «степенных определителей», например на-стоятельно (12), убедительно, покорнейше:(12)«Nein», entschied Unrat, «das geht auf keinen Fall. Wir brauchen die Jungfrau. Und zwar kдme es - aufgemerkt nun also -»… «- ganz besonders auf die Darstellerin der Johanna an...» [16. C. 35].- Нет, - отрезал Гнус. - С Теллем ничего не выйдет. Нам нужна Дева. И к тому же, - настоятельно прошу вас обратить внимание… - чрезвычайно существенно, кто будет исполнять роль Иоанны... [17. C. 47].Причем настоятельная просьба в русском коммуни-кативном поведении часто выражается эксплицитно при помощи перформативного глагола просить (13) (ср. также приведенный выше пример (12)):(13)Unrat eilte herbei, mit ausgestreckten Armen; er bat, mit dem Ausdruck der Not:«Lieber Mann, so holen Sie mir doch den Schьler her-aus!» [16. C. 58].Гнус побежал за ним, простирая руки, и с отчаяни-ем взмолился:- Очень вас прошу, любезнейший, приведите мне гимна-зиста! [17. C. 62-63].Прямые советы реализуются посредством перфор-мативного глагола советовать в русском языке и raten в немецком (14), а также модального глагола sollen, используемого в сослагательном наклонении, в немец-ком языке (15), ср.:(14)«Ich rate Ihnen wirklich», sagte ich, «essen Sie keinen Fisch, mein Herr, unter keinen Umstдnden -» [8. C. 17].- В самом деле, я вам советую, - сказал я, - не ешьте там рыбы, ни при каких обстоятельствах не ешьте [9. C. 17].(15)«Sie sollten sich das wirklich noch einmal ьberlegen, Herr Matzerath. Das Kind muss von der StraЯe fort» [14. C. 458].9- Советуем вам еще раз все взвесить, господин Маце-рат. Ребенка необходимо забрать с улицы [15. C. 422].Нередко советы могут выражаться в повелительном наклонении (см. пример (14), что, по мнению А. Веж-бицка, представляет собой парадоксальный факт: «со-ветуя кому-то сделать что-то, мы не говорим ему, что мы хотим, чтобы он это сделал, мы, тем не менее, употребляем (или можем употребить) повелительную форму» [18. C. 268].В немецком языке модальный глагол sollen, ис-пользованный в сослагательном наклонении (см. при-мер (15), смягчает иллокутивную силу речевого акта совета, поэтому негативное лицо адресата в немецкой культуре в данном случае не подвергается коммуни-кативной угрозе.Напротив, в советах с модальным глаголом mьssen (см. также пример (15) в немецком языке и с глаголом долженствовать в русском языке в наибольшей степени выражается настойчивость и категоричность, поэтому подобные импозитивы пренебрегают потребностями не-гативного лица адресата в обеих культурах.Тем не менее русские в общении охотно высказыва-ют свое мнение по тому или иному вопросу, любят да-вать всевозможные советы и рекомендации как знако-мым, так и незнакомым людям, поэтому советы чаще всего выражаются в прямой форме. Немцы, в свою оче-редь, предпочитают давать советы в косвенной форме и только исключительно знакомым и родным.Речевые акты требования, приказа или запрета, как было отмечено ранее, угрожают негативному лицу адре-сата в большей степени, т.к. адресант не предоставляет свободу действия адресату, т.е. не оставляет ему воз-можность выбора реакции. Данные речевые акты в своей семантической структуре содержат нечто категориче-ское и не допускающее отказа. Так, по мнению Ю.Д. Апресяна, «существенная особенность требования состоит в том, что говорящий убежден (в действи-тельности или притворно), что он имеет право настаи-вать на том, чтобы адресат сделал то, что он, говорящий, хочет от него» (цит. по: [18. C. 264]).А. Вежбицка, проанализировав различие между при-казом и просьбой, пришла к выводу, что данное разли-чие состоит в следующих исходных предположениях: «приказ содержит в глубинной структуре предположе-ние, что адресат должен делать то, что хочет от него говорящий; просьба содержит в глубинной структуре предположение, что адресат может сделать, а может и не сделать то, чего хочет от него говорящий» [18. C. 257].Если требования и запреты распространены в быто-вой и деловой сферах, то приказы, как правило, - в во-енной. При этом требования могут выражаться при помощи перформативного глагола (16) или с использо-ванием повелительного наклонения (17), а запреты -посредством отрицательных слов (18), ср.:(16)Mitten im Kauen… stellte er sich vor: «Damit ihr Bescheid wisst, ich bin der neue Sдgemeister, heiЯe Dьckerhoff, bei mir herrscht Ordnung!» [14. C. 24].Не переставая жевать… он представился: - Чтоб вы знали: я новый хозяин, звать меня Дю-керхоф, и я требую от всех порядка! [15. C. 45].(17)«Hцren Sie», sagte er. «Sie haben bezahlt. Sie sollten jetzt aussteigen» [6. C. 48].10- Послушайте, - сказал он, - вы уже расплатились. Ну так вылезайте [7. C. 49].(18)«Das geht nicht, mein Herr!» sagte der Kellner. «Um diese Zeit kцnnen keine Plдtze reserviert werden» [11. C. 50].- Нет, так не годится, уважаемый, - сказал кель-нер. - В это время нельзя занимать места [12. C. 38].Приказы, как правило, отдаются при помощи пер-формативного глагола приказывать (19) или инфини-тива (20, 21) в русском языке и перформативного гла-гола befehlen (den dienstlichen Befehl geben) (19), мо-дального глагола sollen (20), а также при помощи стра-дательного залога (21) в немецком языке:(19)Bebra: So gebe ich Ihnen also, Obergefreiter Lankes, den dienstlichen Befehl, ein Rosinenbrot mit franzцsischer Mirabellenkonfitьre, ein weichgekochtes dдnisches Ei… zu sich zu nehmen! [14. C. 403].Бебра: Итак, обер-ефрейтор Ланкес, я приказываю вам употребить в пищу хлебец с изюмом, намазанный французским джемом из мирабели, датское яйцо всмятку... [15. C. 373].(20)Herzog: Sie sollen sich hinter Ihr MG klemmen, Obergefreiter Lankes! [14. C. 406].Херцог: Обер-ефрейтор Ланкес! Вам давно уже по-ра нажать гашетку! [15. C. 375].(21)Herzog: Sofort wird der Strand gerдumt, verstanden! [14. C. 406].Херцог: Чтоб немедленно очистить берег, ясно? [15. C. 375].Нередко приказы, используемые адресантом в бы-товой сфере, можно спутать с требованием, поэтому в нарративном режиме авторы предваряют прямую речь героя перформативными глаголами приказать или скомандовать (22):(22)War Greff jedoch alleine, konnte er nervцs streng ... Befehle erteilen: «Lass das Buch liegen, Oskar!…» [14. C. 95].Когда же Грефф был один, он мог… сердито ско-мандовать:- Оскар! Оставь книгу в покое!.. [15. C. 107].Некоторые речевые и неречевые акты при комму-никативном взаимодействии общающихся могут нару-шать также неприкосновенность личной территории адресанта, т.е. угрожать негативному лицу говорящего. К подобным актам можно отнести формулы благодар-ности, оправдательные высказывания, неохотные обе-щания, вынужденные предложения.Известно, что выражение благодарности как одна из наиболее частотных стратегий негативной вежливости в немецком коммуникативном поведении в отличие от русского сильно ритуализовано и очень употребитель-но.Немцы используют формулы благодарности (23) подобно формулам извинения при малейшем случае, поэтому такой вид коммуникативной угрозы, как вы-ражение благодарности, чаще встречается в речевом общении немецкой лингвокультурной общности. Для русского же обращение к благодарности связано, пре-жде всего, с необходимостью поблагодарить человека, оказавшего ему реальную услугу:(23)«Vielen Dank fьr den Kaffee, Frau Schubert!» ruft Eddi.«Vielen Dank, Frau Schubert! Und schцnes Wochenen-de!» [6. C. 130].- Премного благодарны за кофе, фрау Шуберт! -кричит Эдди.- Большое спасибо, фрау Шуберт! Хороших вам выходных! [7. C. 133].В связи с тем что отношение русских к наруше-нию личной территории более терпимое, чем у нем-цев, использование формул благодарности не вос-принимается как угроза негативному лицу адресанта в русской культуре.Наибольший урон негативному лицу адресанта на-носят, на наш взгляд, оправдания. Данный вид комму-никативной угрозы сопровождается, как правило, ис-пользованием речевых актов извинения, подрывающих имидж адресанта и пренебрегающих, в свою очередь, потребностями позитивного лица говорящего. Речевые акты оправдания (24) реализуются чаще всего в сосла-гательном наклонении, ср.:(24)«Es tut mir so leid», sagt er und schlieЯt die Augen.«Es muss dir nicht leid tun», sagt sie.«Trotzdem», sagt er und legt die Hдnde um ihren Bauch. «Ich hдtte eher schalten mьssen, viel eher…» [6. C. 144].- Мне правда жаль, что так вышло, - говорит он и прикрывает глаза.- Тебе не о чем жалеть.- И все-таки… - Он обхватывает ладонями ее жи-вот. - Я должен был раньше сообразить, что к чему, гораздо раньше… [7. C. 148].Если импозитивы, выраженные в прямой форме, уг-рожают негативному лицу адресата, то комиссивы представляют собой речевые акты, повреждающие не-гативное лицо адресанта. К ним относятся неохотные обещания (25) и вынужденные предложения (26):(25)«Sie kцnnen ihn gern solange probieren, wie Sie wollen. Vielleicht kann ich Sie auch abends zu einer Probefahrt abholen, wenn Ihnen das besser paЯt» [11. C. 74].- Можете испытывать ее сколько пожелаете. Ес-ли вам сейчас некогда, то я могу заехать за вами вече-ром, и мы совершим пробную поездку [12. C. 66].(26)«Ich kann dich von Weihnachten bis Neujahr reinnehmen. Setz dich endlich» [6. C. 95].- Я могу взять тебя только на несколько дней, от Ро-ждества до Нового года. Да садись, же, наконец [7. C. 98].При этом следует отличать вынужденные предло-жения от прямых, наносящих ущерб негативному лицу адресата, поскольку в этом случае происходит вторже-ние в личную сферу слушающего, заставляя его чувст-вовать себя обязанным говорящему.Таким образом, сопоставительное исследование способов реализации коммуникативных угроз в рече-вом общении русских и немцев позволяет сделать вы-вод о том, что при коммуникативном взаимодействии общающиеся часто прибегают к речевым и неречевым актам, угрожающим как позитивному, так и негатив-ному лицу адресата vs. адресанта.В обеих культурах использование практически всех проанализированных способов коммуникатив-ных угроз можно обнаружить преимущественно в не-официальной обстановке общения среди знакомых и родных. В нейтральных и официальных ситуацияхпартнеры по коммуникации чаще обращаются к стра-тегиям позитивной и негативной вежливости с целью смягчения или избегания актов, наносящих урон имиджу человека. Причем русская культура больше тяготеет к позитивной вежливости, немецкая, напро-тив, - к негативной, что можно объяснить принад-лежностью культур к разным типам. Если Россия от-носится к коллективистскому типу, в котором сильное влияние имеют традиции общинной жизни, то Герма-ния, так же как и остальные западные страны, при-надлежит к индивидуалистическому типу культуры, предполагающему, по мнению Т.В. Лариной, «дис-тантные отношения между членами общества, что предопределяет такие культурные ценности, как авто-номия личности (privacy), независимость, невмеша-тельство, недопустимость коммуникативного давле-ния» [19. C. 50].Несмотря на то что рассмотренные акты, представ-ляющие те или иные способы реализации коммуника-тивных угроз в речевом общении, встречаются как в русской, так и в немецкой культуре, различия касаются частоты использования данных актов. Так, чрезмерное обращение русских к импозитивам (просьбе, совету, приказу), а также к некоторым комиссивам (обещанию, прямому предложению) объясняется тем, что в русской культуре «коммуникативная неприкосновенность выра-жена в меньшей степени, коммуникативное воздействие на собеседника не воспринимается как нарушение норм вежливости» [19. C. 50].Проявление таких доминантных особенностей об-щения в коммуникативном поведении русской лингво-культурной общности, как общительность, искренность в общении, тематическое разнообразие, стремление высказать свое мнение по обсуждаемому вопросу слу-жит причиной пренебрежительного отношения к со-хранению негативного лица адресата. Частотное ис-пользование замечаний, критических высказываний, жалоб, разговор на запретные темы в русской культуре ущемляют потребности позитивного лица адресата. Напротив, немецкое коммуникативное поведение ха-рактеризуется такими доминантными особенностями общения, как анонимность, сдержанность, скромность, формальная приветливость и вежливость. Немцы чаще используют формулы извинения и благодарности, на-нося, тем самым, урон позитивному и негативному ли-цу адресанта.Таким образом, в русской коммуникативной куль-туре больше распространены речевые и неречевые акты, угрожающие позитивному и негативному лицу адресата, в то время как в немецкой культуре чаще ущемляются коммуникативные потребности адре-санта.Исследование способов реализации коммуника-тивных угроз в речевом общении русских и немцев позволяет понять в определенной степени нацио-нально-культурную специфику коммуникативного поведения данных лингвокультурных общностей, а также объяснить использование стратегий позитив-ной и негативной вежливости в рассматриваемых культурах.

Скачать электронную версию публикации