N.V. Gogol's, P.A.Vyazemskiy's, V.F. Odoevskiy's texts as ideological centres of Pushkin's journal Sovremennik.pdf Представление о «Современнике» как о печатномные грани таланта Гоголя: он выступает как прозаик,органе писателей пушкинского круга, действующихдраматург, критик, библиограф. В 1836 г. Гоголь - за-согласованно, единой командой, не отражает всейметная фигура в литературе. Он известен как авторсложности этого журнального ансамбля, так же как и«Вечеров на хуторе близ Диканьки», уже вышли «Ара-утверждение абсолютной власти издателя журнала вбески» и «Миргород», поставлен «Ревизор», начатапроцессе формирования четырехтомника. «Современ-работа над «Мертвыми душами». За плечами солидныйник» - это полемическое целое, полифоническое един-опыт критической деятельности. Для Пушкина Го-ство, а неоднородность авторских позиций становитсяголь - лицо новой литературы, соответственно, презен-основой его целостности.тация Гоголя - это представление нового литературно-Думается, Пушкин представлял в своем журналего направления, своего рода эксперимент с новым на-чаще не авторов, а тот фрагмент их творческой дея-правлением. С этим связано оказание большого дове-тельности, который больше всего отвечал издательскойрия молодому писателю: Гоголь - автор самой про-цели и задачам, как было, например, с Розеном, Тютче-блемной статьи журнала, его суждения о состояниивым, Якубовичем и др. Однако необходимо говоритьсовременной журнальной литературы долгое времяоб определенной иерархии авторских массивов в жур-будут считаться программными для «Современника».нале. В этом смысле очевиден приоритет текстов Гого-Интересен был издателю и гоголевский взгляд на со-ля, Вяземского и Одоевского. В данном случае важнавременную литературу, который проявился в рецензи-не только и не столько количественная составляющаяях на новые книги.образующих их материалов, сколько то значение, кото-С Гоголем в «Современник» входит мир новой про-рое придавал издатель критической позиции и творче-зы. Гоголевские произведения - прозаическое ядроскому методу представляемых авторов.журнала, вокруг которого формируются другие про-История Гоголя в качестве сотрудника «Современ-заические публикации. Не случайно сам Пушкин такника» тесно связана с персоналиями Одоевского и Вя-много экспериментирует с прозой в «Современнике»,земского. Гоголевский текст становится средоточиемпредставляя и критические статьи, и анекдоты, и романполемических пересечений этих трех авторов. Широко(«Капитанская дочка»). С этим связана и подборка бло-известен факт отклонения Пушкиным всех художест-ка публицистической прозы, помещенной в журнале.венных произведений, предложенных Одоевским вСовременность в «Современник» входит непосред-«Современник»: «Разговора недовольных» в пользуственно с гоголевскими публикациями: Гоголь - лето-гоголевского «Утра делового человека», отрывка изписец эпохи. Именно он в центральной статье первогоповести «Сегелиель», тогда как две повести Гоголятома проговаривает мысль о необходимости тщатель-«Коляска» и «Нос» нашли свое место в пушкинскомного анализа современности: «Как ни бедна эта эпоха,журнале. Только в пятом, посмертном, томе «Совре-но она такое же имеет право на наше внимание, как именника» была опубликована повесть Одоевскогота, которая бы кипела движением, ибо также принад-«Сильфида».лежит Истории нашей словесности» [1. Т. 1. С. 193]Пушкин-издатель как будто представляет читающей(публикации цитируются с соблюдением орфографии ипублике Гоголя, его творчество. Большинство гоголев-пунктуации подлинника. - Т.Ф.).ских публикаций сконцентрировано в первом томе,Можно выделить собственно гоголевский текст вкоторый задавал тон всему журналу. Друг за другом«Современнике», в который входят произведения «Ко-расположены повесть «Коляска», критическая статьяляска», «О движении журнальной литературы…», «Ут-«О движении журнальной литературы в 1834 иро делового человека» и «Нос», и текст о гоголевском1835 году», драматические сцены «Утро делового че-тексте, к которому можно отнести статьи Вяземскоголовека». Гоголем написаны практически все рецензии(«Ревизор, комедия соч. Н. Гоголя») и Пушкинаотдела «Новые книги» для первого тома. В третьем(«Письмо к издателю»).томе «Современника» печатается повесть «Нос». Кро-Понятие авторства по отношению к собственно го-ме этого, во втором томе Пушкин помещает статьюголевскому тексту усложняется. С одной стороны,П.А. Вяземского «Ревизор, комедия соч. Н. Гоголя»,здесь присутствует автор-создатель (Гоголь), он жеа в третьем появляется «Письмо к издателю»участвует в отборе произведений для «Современника»А.С. Пушкина, которое корреспондирует со статьейи в их расположении. С другой стороны, в этом про-Гоголя.цессе участвует издатель (в данном случае можно ска-Как видим, количество гоголевских произведений изать автор) журнала. Примером их взаимодействия мо-критических замечаний по поводу его работ едва ли нежет служить письмо Гоголя Пушкину от 2 мартасамое большое (после пушкинских) в «Современнике».1836 г., в котором он просит адресата поместить «УтроКроме того, Пушкин намеренно представляет различ-делового человека» до статьи о журнальной литературе19[2. С. 91]. По определенным причинам Пушкин не смог выполнить его просьбу [3. С. 72], и в конечном итоге в оглавлении первого тома повесть и драматическая сце-на располагаются вокруг критической статьи. Наиболее очевидным примером соотношения двух авторских позиций на страницах журнала становится издатель-ское примечание к повести «Нос» в третьем томе. Из-датель как «автор» журнального текста, сам, вне зави-симости от авторской воли, компонует гоголевские произведения в соответствии с задачами журнала.«Структурно-семантическое единство тексту придает, прежде всего, система сквозных мотивов в их многосторонних связях с сюжетом, пространством и другими единицами гоголевского художественного языка» [4. С. 9]. При внимательном сопоставлении публикаций, вошедших в гоголевский текст «Совре-менника», обнаруживается множество пересечений, сближений, начиная от общих идейных установок, за-канчивая отдельными мотивами и образами.Общим для гоголевского текста становится мотив движения. Современность в гоголевской трактовке на-полнена движением (или подобием его), движется все, изменяется, формируется на глазах читателя, что отра-жено даже в названиях гоголевских публикаций: «Ста-тья о движении журнальной литературы…», «Коля-ска», «Утро делового человека» - образ делового чело-века неизбежно связывается с деятельностью, движе-нием. Наконец, «Нос», где появляется предельно аб-сурдный образ самостоятельного передвижения от-дельной части человеческого тела. С идеей движения, безусловно, тесно связан образ дороги, пути, который становится метафорой развития каждого русского че-ловека и России в целом. Гоголевский образ дороги и связанная с ним метафорическая тема могли напоми-нать «о самом принципе движения, которому должны подчиняться жизнь и живые люди» [5. С. 14].В гоголевском тексте слова «движение» и «дейст-вие» - синонимы. Наличие/отсутствие этого признака позволяет автору обозначить свое положительное или отрицательное отношение к описываемому явлению. Примером могут служить характеристики Смирдина и Греча, данные Гоголем в статье «О движении журналь-ной литературы»: « Смирдин, давно уже извест-ный своею деятельностию и добросовестностию, кото-рый один только, к стыду прочих , показал пред-приимчивость и своими оборотами дал движение книжной торговле » [1. Т. 1. С. 194]; «Имя г. Греча выставлено было только для формы, по крайней мере никакого действия не было заметно с его стороны» [1. Т. 1. С. 195]. Характеристика Сенковского отражает жизненную и творческую позицию Гоголя: «Человеку, ничего не сделавшему, трудно верить на слово, особ-ливо, когда его суждения так легковесны и проникнуты духом нетерпимости» [1. Т. 1. С. 198].Самая первая ремарка в сцене «Утро делового чело-века» позволила определить лжеделовитость Барсуко-ва: «Иван Петрович, деловой человек, потягиваясь вы-ходит в халате и звонит» [1. Т. 1. С. 227]. Синонимы бездействия, недвижимости: бесцветность («Может быть, давно у нас не было так резко заметно отсутствия журнальной деятельности и живаго современнаго дви-жения, как в последние два года. Бесцветность была20выражением большей части повременных изданий» [1. Т. 1. С. 193]); скука («Городок Б. очень повеселел, когда начал в нем стоять *** Кавалерийский полк. А до того времени было в нем страх скучно» [1. Т. 1. С. 170]). В «Коляске» возникает образ движе-ния по кругу, отрицающий возможность истинного действия. Выделяя бездействие, лжедвижение как ха-рактерный признак эпохи, Гоголь при этом утверждает и пропагандирует движение - развитие, что, безуслов-но, вписывается в концепцию «Современника», т.к. образ движения в пушкинском журнале тесно связан с идеей развития и просвещения.Гоголевская современность имеет городскую про-писку. Действие «Носа» и «Утра делового человека» происходит в Петербурге, а герои «Коляски» живут в уездном городе Б***. Эти города представляют сто-личный и провинциальный миры. Последний по прин-ципу пародии отражает столичный, дублирует его. Это взаимопроникновение подчеркнуто даже малейшими подробностями: из Петербурга выписывают коляски и спальные башмачки герои «Коляски», увлечение кар-точной игрой одинаково у героев обоих миров. Ср.: « и Чертокуцкий, который в это время уже вместо дамы два раза сбросил валета, вмешивался вдруг в чу-жой разговор » [1. Т. 1. С. 181]; «Хе, хе, хе, хе. Я гляжу, что это значит, что он кладет короля? У меня ведь на руках сам третей дама крестов» [1. Т. 1. С. 229].В статье о журнальной литературе Гоголь создает образ провинциала-помещика, читающего столичные журналы: «Эти читатели и подписчики были почтен-ные и пожилые люди, живущие в провинциях, которым что нибудь почитать также необходимо, как заснуть часик после обеда, или выбриться два раза в неделю» [1. Т. 1. С. 205].Петербургское и провинциальное пространство и все происходящее в нем заморочено, неясно, поэтому гоголевский текст пронизывает мотив дыма, пыли, ту-мана: «Пуф, пуф, пу, пу, пу,..у…у...ф здесь сказавши это, Генерал весь исчезнул в дыме» [1. Т. 1. С. 176]; « вдруг показавшаяся вдали пыль привлекла ея внимание («Коляска») [1. Т. 1. С. 184]; «Иван Яковле-вич побледнел… Но здесь происшествие совершенно закрывается туманом, и что далее произошло, реши-тельно ничего не известно» («Нос») [1. Т. 3. С. 59].В аристократический «Современник» с гоголевским текстом входит образ социального героя, «затянутого в мундир, всецело зависящего от отведенного ему мун-диром положения» [6. С. 207]. Офицеры в «Коляске» мнения свои высказывают в зависимости от чина. Нос становится символом иерархических отношений: «Са-ма реальная жизнь, с ее строго регламентированной, знаковой бюрократической системой, законными пред-писаниями для каждой социальной группы, способст-вует возникновению ритуальных форм поведения, мышления» [6. С. 225]. В этом мире важнее смотреться, чем быть на самом деле [7. С. 133]. Соответственно мотивы «хвастовства», «обмана», «видимости», «меч-ты» [4. С. 10] пронизывают весь гоголевский текст в «Современнике». Давно замечено стремление гоголев-ских героев казаться не тем, что они есть на самом де-ле: «Пифагор Пифагорович Чертокуцкий, один из главных аристократов Б… уезда, более всех шумевшийна выборах и приезжавший туда в щегольском экипа-низм Гоголя, несмотря на всеобщую грязь и весь аб-же. Он был один из числа значительных и видныхсурд происходящего, позволял гармонично вписатьофицеров. По крайней мере его видали на многих балахгоголевский текст в пространство пушкинского журна-и собраниях, где только кочевал их полк» («Коляска»)ла, для которого идея человечности, идея поиска путей[1. Т. 1. С. 173]; «Иван Петрович: - Проси (бросаетпросвещения является принципиальной.поспешно собаку и развертывает Свод Законов)»Разножанровые гоголевские тексты проникают друг(«Утро делового человека») [1. Т. 1. С. 228]; «Ковалевв друга, стирается граница между собственно художе-был Кавказский коллежский ассессор , а чтобыственным произведением и нехудожественной прозойболее придать себе благородства и веса, он никогда не(что так характерно для пушкинского журнала). Гого-называл себя коллежским ассессором, но всегда майо-левский текст демонстрирует возможность целостногором» («Нос») [1. Т. 3. С. 60].познания современности, а это уже авторская програм-Мотив хвастовства и обмана присутствует и в ста-ма: вне целого невозможно правильное развитие чело-тье «О движении журнальной литературы»: «В Сыневечества [10. С. 183].отечества (говорила программа) будет Археология,Статьи Пушкина и Вяземского позволяют поднятьМедицина и прочее. Иной ахнет, прочитавши та-статус гоголевского текста на уровень осмысляемогокую ужасную программу и подумает, что это огром-культурного явления. Появление во втором томе «Со-нейшее энциклопедическое издание . Ни чуть нивременника» статьи П.А. Вяземского «Ревизор, коме-бывало: выходила худенькая, тоненькая книжечкадия соч. Н. Гоголя» - литературоведческого и культу-» [1. Т. 1. С. 204].рологического анализа гоголевского произведения -Два слова - «мечта» и «мелочь» - как будто отра-позволяло заявить о положении Гоголя и его творчест-жаются у Гоголя друг в друге и дают представление обва в современной литературной эпохе. Важно, что дляидеалах современного человека: мелочная мечта. Ванализа был выбран «Ревизор» - произведение, прин-статье о журнальной литературе Гоголь четко форму-ципиальное для понимания художественного методалирует характерный признак современной эпохи: «Ме-Гоголя.лочное в мыслях и мелочное щегольство»Гоголевский «Ревизор» осмысляется Вяземским[1. Т. 1. С. 223]. В других публикациях можно найтипрежде всего как литературное событие. Комедия по-иллюстрации этой мысли. Мелочь - воплощение лже-ставлена в один ряд с произведениями Фонвизина идеятельности, лжезначимости: «Мелочь! Ивану Ивано-Грибоедова. Постановка имени Гоголя в ряд великихвичу хорошо так говорить. Я сам то же думаю. Ми-комедиографов принципиально важна для автора моно-нистр точно не войдет в это. Ну а вдруг вздумается!»графии о Фонвизине, в которой отразилось его пони-[1. Т. 1. С. 235]. Мелочная мечта поглощает человека,мание общественной значимости сатирического жанра«исчезает многострунность мысли и сердца (все чело-[11. С. 239]. Отвечая на критические замечания по по-веческие движения), и ее место занимают раздроблен-воду жанровой, языковой и сюжетной природы «Реви-ные страсти, и каждая такая страсть возрастает до чу-зора», Вяземский каждый раз подчеркивает новизнудовищных размеров» [8. С. 135]. Мечта захватываетгоголевского подхода к написанию комедии. Слог Го-Барсукова: «Господи Боже мой, ну что, если бы сказалголя признается индивидуальным и замечательным:он: такого-то Барсукова, в уважение тех и тех и прочих«Главное в писателе есть слог: если он имеет вырази-заслуг его, представляю…» [1. Т. 1. С. 234]. Его страстноетельную физиономию, на коей отражаются мысль ижелание находит отражение в истории «Носа», где тай-чувство писателя, то сочувствие читателей живо отзы-ные мечтания Ковалева реализуются в абсурдной ситуа-вается на голос его» [1. Т. 2. С. 295].ции [7. С. 86]. Можно говорить о том, что все материалыАнализируя комедию Гоголя, Вяземский формули-собственного гоголевского текста зеркально отражаютсярует современные требования к комедии: «Драматиче-друг в друге. Сублимированный образ современника, во-ское произведение, а в особенности комедия народная,бравшего в себя черты «делового» человека и «видного»или отечественная, принадлежит к сему разряду явле-помещика, представлен на страницах пушкинского жур-ний, которыя должны преимущественно обратить нанала в особом - гоголевском - видении.себя общее внимание» [1. Т. 2. С. 286]. «Ревизор» вСовременность в журнале осязаема, ее можно «по-этом смысле является образцом. По мыслитрогать», и в то же время она неуловима: все мнимо,О.О. Миловановой, «Вяземский видел в творчествеложно, все не так, как кажется. Реального движенияГоголя уникальное явление русской литературы,нет. Деловой человек только имитирует свою деятель-имеющее не общественно-политическое, а прежде все-ность, коляска совсем не так хороша, журналов, отве-го эстетическое значение, он требовал от читателей ичающих требованиям времени, нет, литература не раз-критиков глубокого проникновения в художественныйвивается. Ложные цели, эфемерные отношения. Отра-мир Гоголя» [12. С. 49].жением современности становится и понятие «раз-В своем журнале Пушкин неоднократно открытодробление», «исторически широко понимаемое каквысказывал мнение о Гоголе и его публикациях. В пер-сущность всего европейского нового времени, кульми-вом томе в отделе «Новые книги» напечатана рецензиянации достигшее в XIX в.; характеристика современ-на книгу «Вечера на хуторе близ Диканьки», в которойной жизни во всех ее проявлениях как раздробленной,Пушкин в нескольких предложениях очертил творче-дробной» [9. С. 189], а также омертвения, пустоты ми-ский путь Гоголя и направление его развития, анонси-ра: герои не люди, а усы и носы, а за ними - «загадкаровал представление «Ревизора» на сцене и статью очеловека», поиск человеческого, вера в существованиенем: «Желаем и надеемся иметь часто случай говоритьживой, подвижной полноты бытия [8. С. 140]. Гума-о нем в нашем журнале*. (*На днях будет представлена21на здешнем Театре его комедия Ревизор)» [1. Т. 1. С. 312].В третьем томе печатаются «Нос» с примечанием, «Письмо к издателю», посвященное анализу гоголев-ской статьи «О движении журнальной литературы…», и замечание издателя после нее. Кроме того, комплекс публикаций, составляющих пушкинский текст, взаи-модействует с гоголевским текстом и наряду с ним участвует в организации текстового пространства «Со-временника».Так, Пушкин подхватывает вслед за Гоголем образ провинциального помещика и пишет свою статью от имени господина А.Б. из Твери, который, вопреки го-голевским утверждениям, не только спит после обеда, но, кроме «Библиотеки для чтения», читает и другие журналы (в том числе «Современник»), причем очень внимательно. В статье о журнальной литературе Гоголь сравнивает «Северную пчелу» с корзиной, в которую сбрасывалось все что угодно [1. Т. 1. С. 203]. В «Носе» (третий том) чиновник отказывается помещать объяв-ление в газете о пропавшем носе на том основании, что «и так уже говорят, что печатается много несообразно-стей и ложных слухов» [1. Т. 3. С. 72]. В контексте «Современника» это «говорят» естественным образом адресуется автору статьи о журнальной литературе. А т.к. автор у статьи и у повести один, то далее следует ответ, выраженный ремаркой. Тот же чиновник совету-ет Ковалеву: «Если уже хотите, то отдайте тому, кто имеет искусное перо, описать как редкое произведение натуры и напечатать эту статейку в Северной Пчеле (тут он понюхал еще раз табаку) для пользы юношест-ва (тут он утер нос), или так, для общего любопытства» [1. Т. 3. С. 74].Физическое действие персонажа в рамках заявлен-ного контекста позволило актуализировать его идиома-тическое значение. В этом же томе автор «Письма к издателю» обращается к автору статьи «О движении журнальной литературы…»: «Обращаясь к Северной пчеле, вы упрекаете ее в том, что она без разбора по-мещала все в нее бросаемые известия, объявления и тому подобное. Но как же ей и делать иначе?» [1. Т. 3. С. 326]. Интересно, что Пушкин спорит не только с автором статьи, но и с автором «Носа», а он публике известен.Особого внимания заслуживает подпись под «Письмом к издателю»: А.Б. - Александр Белкин, па-рафраз на псевдоним Сенковского «А. Белкин», кото-рый он использовал еще в 1834-1835 гг. («Потерянная для света повесть», «Турецкая цыганка» и т.д.) [13. С. 12-13, 16]. Один и тот же способ авторизации, указывая на Пушкина как автора повестей, его героя и одновременно Сенковского, использовавшего началь-ную букву имен Пушкина и созданного им персонажа, создает любопытный полемический узел. Издатель «Современника» помещает образ, созданный Сенков-ским, в среду своего журнала и заставляет его «защи-щать» «Библиотеку для чтения».Можно говорить о том, что пушкинский и гоголев-ский тексты находятся в положении некой оппозиции и одновременно дополнения друг к другу. В первом томе «Современника» зеркально противостоят друг другу пушкинский стихотворный блок («Пир Петра Первого»22и «Скупой рыцарь») и гоголевский прозаический блок («Коляска», «О движении журнальной литературы…», «Утро делового человека»). Кажется не случайным, что наряду с драматической сценой, повестью и критиче-ской статьей Гоголя Пушкин в том же томе помещает свою маленькую трагедию («Скупой рыцарь»), крити-ческую статью («Собрание сочинений Георгия Кони-ского») и прозаическое произведение («Путешествие в Арзрум»). Два творческих метода, два взгляда на дей-ствительность: пушкинский и гоголевский - вступают в своеобразное соревнование и в то же время дополня-ют друг друга. Образ пушкинского Петра - символ справедливой, милосердной государственности - всту-пает в противоречие с образом Петербурга (творения Петрова), созданного Гоголем в «Носе» и петербург-ских сценах «Утро делового человека». Гоголь описы-вает повседневное существование человека, т.к. имен-но в нем заложены основы общественного бытия [7. С. 129]. Настоящее, по Гоголю, реализуется в вымо-рочном, призрачном петербургском пространстве [14. С. 234]. «Гоголь первым увидел фантастический образ Петербурга, выросший из сора и дрязга мелоч-ного, суетного, скудного, пошлого быта в его нату-ральности» [6. С. 208]. Одинаково губительными обо-им авторам видятся непомерные страсти прошлого («Скупой рыцарь») и настоящего («Утро делового че-ловека», «Коляска», «Нос»), приобретающие универ-сальный характер.Собственно художественные произведения, напеча-танные в «Современнике», принадлежат только Гоголю и Пушкину. Историческое пространство «Капитанской дочки» и хроник-воспоминаний Давыдова, Дуровой и других переплетено с пространством гоголевских про-изведений, «впитавшим в себя дух и душок эпохи» [15. С. 78].Таким образом, можно говорить, что гоголевский текст в «Современнике» является проводником нового литературного направления, связанного с особым под-ходом к действительности и способам ее осмысления. Гоголевские публикации внесли в пространство пуш-кинского журнала неповторимую смеховую культуру, образ абсурдной действительности и особое понимание гуманности. Сделав произведения Гоголя центром про-заического отдела, издатель «Современника» по-своему обозначил новейшие тенденции в развитии со-временного словесного творчества.По сравнению с достаточно объемным и сложно орга-низованным гоголевским массивом текст Одоевского кажется прозрачным и структурно несложным: в «Совре-меннике» опубликованы две его статьи - «О вражде к просвещению, замечаемой в новейшей словесности» (II том) и «Как пишутся у нас романы» (III том). Однако интересен уже тот факт, что изначально предполагалось поместить обе статьи во втором томе, следовательно, они мыслились издателем как некое единое целое, кроме того, Пушкин хотел второй том открыть статьей Одоевского, что позволило бы рассматривать ее как программную: «Думаю 2 № начать статьею вашей, дельной, умной и сильной - и которую хочется мне наименовать О вражде к просвещению» [2. Т. 16. С. 100].История взаимоотношений Пушкина и Одоевского достаточно изучена. Исследователи либо трактуют ихкак близость человеческую и творческую, либо обозна-чают как скрыто конфликтные. Проблемным узлом во взаимоотношениях Пушкина и Одоевского является сюжет с замыслом издания «Северного зрителя» и не-ожиданным прошением Пушкина о собственном журна-ле, отменившим реализацию планов Одоевского на это издание, и, как следствие, способствовавшим появлению идеи энциклопедического издания Одоевского и Кире-евского в 1837 г. в обход Пушкина [16. С. 198-217].Неоднозначность взаимоотношений Одоевского и издателя «Современника» определилась уже характе-ром издательского заказа, который получал Одоевский: теоретические публицистические статьи, ставшие ре-зультатом столкновения разных миропониманий, в ча-стности сложного отношения Пушкина к немецкой метафизике любомудров [17. С. 305]. Одоевский-критик более импонировал Пушкину, чем Одоевский -автор художественной прозы, хотя эстетические взгля-ды последнего, безусловно, определили его критиче-скую концепцию. Критика, по мнению любомудров, должна стать философской эстетикой, наукой, что оп-ределяет обобщенный, концептуальный характер двух публикаций Одоевского, отвечающих эстетико-философским взглядам их автора. Одоевский вносит в «Современник» метафизическое представление о при-роде творчества, противопоставляя его механистично-сти в создании произведений: «Чтож делает наш умный человек? Он берет первое романическое происшествие, пришедшее ему в голову, и все свои мысли и наблюде-ния вклеивает, как заплатки, в свое произведение» [1. Т. 3. С. 48-49]. «Романисту-поэту предмет романа является нежданно, сомнамбулически; он преследует его, мучит его, как живой человек; когда поэт пишет -он пишет забывая о самом себе, он живет в лицах им созданных, самыя его собственныя мысли, незаметно для него самого сливаются с лицами, им выводимыми на сцену» [1. Т. 3. С. 49]. По Одоевскому, искусство нельзя ставить в ряду с явлениями обыкновенной жиз-ни. Понятно, что это представление не могло быть полностью разделено не только издателем журнала, но и другими его сотрудниками.Статьи Одоевского находятся в числе публикаций, выполняющих функцию проблемных центров пушкин-ского журнала, связь между которыми обозначается на уровне полемическом. В данном случае проиллюстри-ровать полемическую организацию «Современника»-метатекста возможно, обратившись к образу читателя, формируемому на страницах «Современника», кото-рый наиболее ярко проявился в статьях «О движении журнальной литературы», «О вражде к просвещению», «Письмо к издателю».Так, позиция Одоевского более радикальна, чем го-голевская. В статье «Как пишутся у нас романы» Одо-евский характеризует читателя как неспособного по-нять истинное искусство: «Они перескакивают через самые важные дорогия мысли, опыты и наблюдения, и ищут в вашем романе именно того, что вам казалось второстепенным, т.е. романа» [1. Т. 3. С. 50]. Одоев-ский рисует образ чрезвычайно доверчивого помещика, который настолько верит печатному слову, что своей верой удивляет самого издателя. Конечно, стрелы Одо-евского направлены и на издателя бездарной литерату-ры, но это, с его точки зрения, не умаляет вины читате-ля. Таким образом, круг читателей, на которых был направлен интерес Одоевского, был социально и куль-турно ограничен.По-иному на эту проблему смотрит Гоголь. Жур-нальная литература, по его мнению, обращена к массо-вому читателю, вкусы которого нуждаются в исправ-лении, воспитании. Гоголь ищет душевной близости, единения с читателем, он стремится понять и воспитать его, писателю близок демократический читатель. Пуш-кин в «Письме к издателю» олицетворяет образ, нари-сованный Гоголем при критике «Литературных при-бавлений к Инвалиду». Письмо А.Б. акцентировало проблему занимательности и удовольствия, которое должна была доставлять печатная продукция, но уже с позиции читателя. Это был тот воплощенный читатель-ский голос, к которому издатель «Современника» чув-ствовал необходимость прислушаться.Соревнование между Гоголем и Одоевским вышло за рамки редакционной кухни и воплотилось в жур-нальной критике. Триада статей Гоголя - Одоевского -Пушкина отразила способ организации одного из пла-стов журнального пространства - полемического. По-добным образом корреспондируют статья Одоевского «О вражде к просвещению» и Пушкина «Мнение М.Е. Лобанова о духе словесности как иностранной, так и отечественной». Статья Пушкина, построенная по диалогическому принципу, воплотила диалектичное отношение издателя «Современника» к новому направ-лению во французской литературе в противовес отри-цательному отношению к ней Одоевского.Полемично по отношению к некоторым пассажам в публикациях Одоевского могут выступать и прозаиче-ские произведения Пушкина. Так, автор статьи «О вражде к просвещению», рассуждая об ответственно-сти читателя, пишет: «Случалось ли вам спрашивать у девушки, недавно вышедшей из пансиона: какую вы читаете книжку? Французскую отвечает она; в этом ответе разгадка неимовернаго успеха многих книг скучных, нелепых, напитанных площадным духом» [1. Т. 2. С. 215].В третьем томе помещен «Отрывок из неизданных записок дамы», в нем «автор» рассказывает о своей подруге, которая « чрезвычайно много читала, и без всякого разбора. Французская словесность, от Монтескьё до романов Кребильйона, была ей знакома. Руссо знала она наизусть. В библиотеке не было ни одной Русской книги, кроме сочинений Сумарокова, которых Полина никогда не раскрывала. с трудом разбирала Русскую печать, и вероятно ничего по-Русски не читала, не исключая и стишков, поднесен-ных ей Московскими стихотворцами» [1. Т. 3. С. 199]. «Автор» «Отрывка…» как будто отвечает на вопрос, заданный Одоевским: «Дело в том, что мы и рады бы читать по-Русски; но словесность наша кажется неста-рее Ломоносова и чрезвычайно еще ограничена. Она, конечно, представляет нам несколько отличных поэтов, но не льзя же ото всех читателей требовать исключи-тельной охоты к стихам. В прозе имеем мы только Ис-торию Карамзина; первые два или три романа появи-лись два или три года назад: между тем как во Фран-ции, Англии и Германии книги одна другой замеча-23тельнее следуют одна за другой. Мы принуждены все, известия и понятия, черпать из книг иностранных; таким образом и мыслим мы на языке иностранном (по крайней мере, все те, которые мыслят и следуют за мыслями человеческого рода)» [1. Т. 3. С. 199-200].Именно контекст журнала-метатекста позволяет ус-тановить подобные интертекстуальные связи, создаю-щие единое текстовое пространство, признаки которого возможно выявить не только на уровне идеологиче-ском, но и на уровне текстуальном.Думается, также в некотором полемичном соотно-шении находятся статья Одоевского «Как пишутся у нас романы» и «Капитанская дочка» Пушкина. Теоре-тические рассуждения Одоевского об особой природе творчества связаны и с утверждением разности жанра романа как продукта творчества и личных записок, ло-гичные сами по себе, они входят в некоторое противо-речие с общим мемуарным контекстом журнала: «Пи-шите просто собственныя записки, не гоняясь за фанта-зиею и не называя их романом: тогда ваша книга будет иметь интерес всякой летописи, и произойдет еще та выгода, что вас будут читать люди не с намерением читать роман » [1. Т. 3. С. 50-51]. Произведения же Пушкина стали примером взаимопроникновения литературного творчества и публицистики.Комплекс публикаций князя Вяземского занимает особое место в пушкинском журнале. В «Современни-ке» Вяземский - поэт, публицист, критик, соредактор; соответственно, весь массив его публикаций можно разделить на три блока: поэтический, прозаический, редакторский. Роль Вяземского в создании «Современ-ника» очень велика, уже немаловажно, что названием журнал, возможно, обязан ему, и вообще весь замысел, начиная с середины 1820-х гг., наиболее интенсивно обсуждался именно с Вяземским. Вяземский способст-вовал появлению в «Современнике» статей Тургенева, стихотворений Тютчева. Закономерно, что именно Вя-земский становится автором двух заметок «От редак-ции» второго и четвертого томов.Имя Вяземского в «Современнике» олицетворяет собой тот домашний дружественный литературный круг, который был так дорог Пушкину и его друзьям. Вяземскому принадлежит образ «домашнего круга ли-тературы нашей», а процесс литературного развития воспринимается им как расширение этого круга [18. С. 7]. Не случайно стихотворение Баратынского в четвертом томе адресовано именно князю Вяземскому.Проблематика статей Вяземского, помещенных в «Современнике», - это пропаганда сатирических жан-ров, осмысление новых художественных средств, кри-тика классицизма и романтизма. Его деятельность в период создания журнала является закономерным про-должением деятельности периода 1820-х гг. и времени выхода «Литературной газеты» [11. С. 231-258].Поэтический и прозаический блок публикаций Вя-земского привносит в «Современник» дух европейской культуры. Все его поэтические публикации содержат в себе осколки европейских культур: «Роза и Кипарис» соотнесена с европейским топосом «Villa d'Este (близ Тиволи)», стихотворение «Kennst du das Land?» аллю-зионно связано с романом Гете «Годы учения Виль-гельма Мейстера» [3. С. 145], в названии «Подражания24испанским сегидильям» изначально заявлен факт меж-культурных связей. Вкупе с прозаическим блоком, на-полненным размышлениями о европейской истории и культуре, текст Вяземского представляет собой точку пересечения русской и мировой культуры и истории: «Вяземский видит в наполеоновской эпохе гигантский перелом, изменение отношений людей между собой и к миру в целом, аналогичное изменению межгосударст-венных отношений. Все, сближающее людей и госу-дарства, объединяющее их действия на пути к общему усовершенствованию, признается Вяземским соответ-ствующим новому духу времени, европейской образо-ванности; всякая изолированность и односторонность противоречат им» [18. С. 9].Проблематика и тематика публикаций Вяземского органично вошла в контекст «Современника». Так, идея милосердия власти находит яркое отражение в статье «Наполеон и Юлий Цезарь»: «Он [Юлий Цезарь. - Т.Ф.] искренно простил всем остаткам Помпеевой партии и призвал к высшим должностям начальников знатнейших домов патрициев» [1. Т. 2. С. 257]. Знаменательно, что это величие про-щения, милосердие победителя (великого римского диктатора и полководца) по отношению к побежден-ному оценено великим диктатором и полководцем XIX в. - Наполеоном. На фоне многочисленных запи-сок и мемуаров, опубликованных в пушкинском жур-нале, исторические заметки, надиктованные лично-стью, перевернувшей историю, выглядят символично и представляют собой высшую точку исторического со-бытия, когда воплощенная история творит историю.Индивидуальность Вяземского-публициста, мысли-теля, художника, отражаясь в материалах, опублико-ванных в «Современнике», неизбежно вступала в диа-лог с другими индивидуально-авторскими текстами. Декларация ясного, исторически точного описания да-же в поэзии полемична по отношению к статье Одоев-ского «Как пишутся у нас романы»: «Наполеон столь еще жив не только в памяти нашей, но так сказать и в глазах наших, что поэзия должна быть в сем случае живописью, историческою - и только! В поэме Эдгара Кине истина нигде не встречена прямо в лице, нигде нет собственнаго слова, а все обиняки, метафо-ры, все Делилевская муза, которой страстно хотелось описать кошку, слона, лошадь, но никогда не доставало духа наименовать слона слоном, лошадь лошадью, и так далее, - которая всегда надевала шелковыя перчат-ки, срывая землянику в поле, всегда играла в отгадай не скажу» [1. Т. 2. С. 276].Особого внимания заслуживает соположение в про-странстве журнала публикаций Вяземского и Гоголя. В первом томе стихотворение «Роза и Кипарис» помеще-но между статьей «О движении журнальной литерату-ры» и «Утром делового человека», в третьем после «Носа» следует «Kennst du das Land?». Интересно, что в том и другом случае это соположение поэтического и прозаического текстов.При всем том, что традиционно Вяземский и Пушкин воспринимаются как соратники по цеху, движимые об-щими идеями, очевидно, что в определенных ситуациях они могут быть оппонентами. Это касается и эстетиче-ских взглядов, и издательских амбиций. Так, до опреде-ленной степени остается загадкой для исследователейсоздания «Современника», появление «Стихотворений,ситуация, связанная с возможным участием Вяземского вприсланных из Германии» Ф.И. Тютчева, так понра-«Московском вестнике». Для нас интересно одно из еговившихся Вяземскому и Жуковскому, стало отголо-высказываний: «Я хотел оставаться верен данному обе-ском давнего спора.щанию и вероятно хотелось бы мне быть полным хозяи-Формирование авторских текстов Гоголя, Вяземского,ном в журнале, что некоторое время и было, тогда как вОдоевского принципиально для идеологического, поле-Московском вестнике был бы я только сотрудником, хотямического пласта «Современника». Все они значимы вПушкин предлагал мне принять участие в издании имен-качестве формы презентации индивидуально-авторскойно на тех денежных условиях, как

Скачать электронную версию публикации