Sense as the object of semantization of individual consciousness.pdf Онтология смысла приобретает особую значимость ввремя его ситуативная обусловленность, изменчивостьсвязи с усилением в лингвистике антропоцентрическихи вариативность. Все эти характеристики работают кактенденций. В период, когда язык рассматривался какв рамках одного языка, так и в межъязыковом контек-автономная сущность, одно из средств общения, смыслсте. Но все это оказывается лишь способом обнаруже-находился на периферии интересов исследователей. Сния факта существования смысла, фиксации моментапониманием языка как «всеобъемлющей, предвосхи-перехода на смысловой код, но не касается непосредст-щающей истолкованности мира» [1. С. 29], отражениявенно самого смысла, его субстанции. Логико-менталитета нации, смысл начинает фигурировать какфилософский подход, соотнося смысл со сферой мыш-одна из наиболее фундаментальных категорий.ления, сознания человека, с его определенными эмо-В большинстве толковых, философских и лингвис-циональными состояниями, делает попытки исследо-тических словарей смысл определяется «через значе-вать смысл на субстанциональном уровне.ние», хотя сами дефиниции отличаются от определенияАнтропоцентрический подход, определивший дру-значения [2]. Признаком, содержащимся практически вгое отношение к языку и обозначивший его как «домкаждом определении «смысла», является его отнесен-бытия человека» [3. С. 192], предполагает соединениеность к ментальной, а не языковой сфере. «Смысл - этолингвистического и логико-философского подходов в«внутреннее содержание, значение, постигаемое разу-изучении отношения значение - человек - смысл.мом...» [1. С. 160], «содержание того или иного выра-Основополагающей идеей, послужившей толчком кжения (знака, слова, предложения, текста… то же, чтоизучению данного отношения в условиях взаимодейст-значение» [3. С. 635]. Другими признаками «смысла»вия двух языков в настоящей работе, стало следующееявляются характеристики, связанные с деятельностьюутверждение Т.К. Цветковой: «То, что являлось значе-сознания: «разумное основание, назначение, цель» [1.нием для носителей одного языка в пределах однойС. 160]. Все это показывает, что смысл любого знакакультуры, становится смыслом для представителейнепосредственно связан с явлениями, находящимисяиных языков и культур» [4. С. 72]. Существующее каквне языка: смыслом события, смыслом жизни.значение в одном языке представляется для носителяЭкстралингвистический характер смысла раскрыва-другого языка смыслом и входит в сознание в соответ-ется в ряде работ, принадлежащих не только лингвис-ствии с системой смыслов родного языка и культуры.там, но и логикам, философам, психологам (С.А. Ва-С целью экспликации индивидуальных смыслов исильев, В.В. Налимов, Р.И. Павиленис и др.). В иссле-стратегий их осознания было проведено психолингви-дованиях смысла уже в 80-х гг. XX в. подчеркиваютсястическое исследование на материале английских ком-активная роль субъекта познания и необходимость вы-позитов тематической группы «человек, нарушившийхода в изучении этой проблематики за рамки лингвис-закон». Экспериментальный список включал 8 слов-тики.стимулов, предъявляемых на первом этапе без контек-Основные тенденции, сложившиеся при исследова-ста в составе фразы «If he is + слово-стимул». Испы-нии смысла, заключаются в следующем:туемым предлагалось завершить эту фразу. В группу1.Имеет место высокая степень повторяемости не-вошли следующие слова: wrongdoer (правонаруши-которых характеристик смысла. В логико-философскихтель), lawbreaker (правонарушитель), shoplifter (мага-работах общими являются одни характеристики, в лин-зинный вор), housebreaker (взломщик), self-incriminatorгвистических - другие. Общей точкой пересечения(человек, дающий невыгодные для себя показания),можно считать то, что смысл соотносится с информа-blackmailer (шантажист), peacebreaker (нарушитель по-цией, знанием. Но для логико-философского подходарядка), pickpocket (карманный вор). Каждое из них со-характерно соотносить эту информацию с концепту-держит полностью или частично знакомые информан-альными системами, структурами знаний, социальнымтам компоненты, 7 слов маркированы суффиксом -er.и индивидуальным опытом индивида, являющегосяИсходным является тезис о том, что смысл содер-активным субъектом познания. Лингвистический под-жится в самом слове, и для его понимания испытуемыйход базируется на представлении о том, что эта инфор-совершает операцию логического выведения смысла -мация (смысл) непосредственно содержится в выска-инференцию (Е.С. Кубрякова), в результате которойзывании, а постижение смысла представляется чем-тополучают выражение эксплицитные и имплицитныепохожим на вычисление, выведение его в результатеслои семантики слова. Стратегии, выбираемые привыполнения каких-то операций.этом, - итог свободного выбора информанта как актив-2.Наиболее общими характеристиками смысла, вы-ного субъекта познания. Полученные смыслы не слу-деляемыми в рамках лингвистического подхода, явля-чайны, они отражают не только особенности языковогоются его универсальность, инвариантность, но в то жеи метаязыкового сознания информантов-студентов пер-24вого курса юридического факультета КемГУ как пред-ставителей данной социальной группы, студенчества, но и «несут печать» будущего профессионала в домини-рующем на настоящий момент обыденном сознании.Под смыслом в работе понимается индивидуальное содержание слова. Значение - объективное содержание слова, закрепленное словарем, действующее как абсо-лютно понимаемое в рамках одного языка - одной культуры.Исходя из понимания смысла как индивидуального содержания слова, мы предполагаем, с одной стороны, что есть объективные элементы, не зависящие от наше-го сознания, которые «цементируют» слово, и мы их или видим, или нет, или видим как-то иначе. С другой стороны, наше понимание слова не является единым, а представляет собой индивидуальные интерпретации, в которых учитываются разные стороны слова, внешние или внутренние, или и те и другие.Столкнувшись с новой информацией, мы неизбежно ищем в ней сначала похожее на то, что уже знаем. Как отмечает В.П. Петренко, «на единичное проецируются типовые характеристики того класса объектов, к кото-рому относится это единичное» [5. С. 157]. Там же подчеркивается, что важной особенностью восприятия является «пристрастная позиция наблюдателя» [5. С. 157].В нашей ситуации при предъявлении английского незнакомого сложного слова происходит его соотнесе-ние с «обобщенным эталоном» [5. С. 156], где в качестве обобщенного эталона выступают знания русского языка и лексические, словообразовательные знания английско-го языка.Знания о сложных словах русского языка помогают выделить значимые части иноязычного незнакомого слова. Все слова-стимулы, кроме одного, оканчиваются на суффикс -er, указывающий в английском языке на лицо, выполняющее какую-либо деятельность. Англий-ское сложное слово, делимое на две части, как и в рус-ском языке, проверяется на возможность узнавания зна-комых слов как частей композита. «Считывание» разных смыслов с одного и того же слова обусловлено разным знанием, индивидуальным выбором стратегии осознания слова, личностью информанта.Отношение к смыслу как «ассоциативной реакции» [6. С. 178] в рамках одного языка предполагает авто-номность смысла по отношению к значению. В услови-ях взаимодействия двух языков ассоциативный путь образования смысла также возможен в том случае, ко-гда иноязычный знак для информанта «пуст», т.е. ин-формация, «предлагаемая» словом, представляется не-достаточной или образ, возникший в связи с этим сло-вом, сильнее объективной опоры для понимания слова, содержащейся в нем самом.Отношение значение - человек - смысл в контексте взаимодействия двух языков определяется следующим образом:1))иноязычные незнакомые слова-значения, имею-щие знакомые компоненты, при осознании-интерпретации наделяются информантом индивиду-альным содержанием, смыслом;2)смысл всегда связан с искомым значением, но характер связи может быть как в рамках языка, так ивне языка: в контексте культуры, социальном или внутреннем контексте, - или при образовании смысла сочетаются оба подхода;3) образованные смыслы раскрывают соотношение «индивидуального - социального» в индивидуальном сознании.Акт осознания значения - «это всегда интерпрета-ционный акт, основывающийся преимущественно на рационально-логических способах познания» [7. С. 152]. Поэтому представляется необходимым рас-смотрение не только полученных в процессе осознания смыслов, но и контекстов их осознания, представляю-щих по сути толкования незнакомых слов.При осознании незнакомого иноязычного сложного слова информанты учитывают знания родного языка о сложном слове, и преобладающей моделью смысла ос-тается номинативный смысл.Не все композиты укладываются в эту модель. Ощу-щаемая информантами невозможность образования аде-кватного незнакомому значению номинативного смысла стимулирует поиск других путей его выражения. Так как сложные слова построены по моделям «существитель-ное + глагол» (housebreaker, shoplifter, peacebreaker, lawbreaker), «глагол + существительное» (pickpocket) «при-лагательное + глагол» (wrongdoer, blackmailer), «место-имение + глагол» (self-incriminator), то информанты счи-тают возможным в некоторых случаях объяснить смыс-лы в виде предложения, в котором есть подлежащее из лексико-деривационного контекста «он» и превращен-ная в сказуемое предикатная часть сложного слова, или ввести характеризующий признак.Реакции информантов образуют четыре группы, по-казывающие степень соответствия полученного смысла английскому значению композита, т.е. то, что выражено. Из них: I группа - адекватные смыслы, II группа - оце-ночные, III группа - формальные, IV группа - импли-цитные. Форма выражения, то, какие части речи пред-ставлены в метатекстах-реакциях, учитывается при классификации реакций по структурному признаку, где выделяются номинативные смыслы, смыслы-действия и атрибутивные смыслы.В каждой из четырех групп преобладают номинатив-ные смыслы, выраженные существительными (housebreaker: грабитель домов, вор; домушник, медвежат-ник, вандал; разрушитель домов; террорист, сума-сшедший; lawbreaker: нарушитель закона, правонару-шитель; преступник; правовед; blackmailer: распро-странитель порочащей информации; грязный почталь-он; спамер; wrongdoer: правонарушитель; ложный дея-тель; метеоролог), но есть также и смыслы-действия, выраженные глаголом или причастием (pickpocket: он крадет из карманов других людей; он «чистит» карма-ны; housebreaker: он обворовал дом; он рушит дома; blackmailer: человек, угрожающий по почте; он взламы-вает компьютеры; рассылает спам; self-incriminator: человек, добровольно признающий себя в преступлении; инкриминировал преступление в свою пользу).В группе оценочных смыслов выделяются реакции характеризующего типа или атрибутивные, выраженные прилагательным: self-incriminator: он неуверенный; wrongdoer: плохой человек; blackmailer: черный, значит нечестный.25Оценочная характеристика может быть описана че-рез ситуацию, совмещающую разные параметры опи-сания.Wrongdoer: «Он может убивать людей, делать им гадости. Просто может по-хамски разговаривать, оскорбить. Часто пребывает в плохом настроении, очень озлоблен на всех».Взаимодействие родного и иностранного языков в процессе осознания незнакомого сложного слова носит разный характер. Оно может быть продуктивным, по-рождающим адекватные смыслы, или поверхностным, порождающим формальные смыслы. Оно отражает сложившиеся в рамках русской культуры обыденные представления о нарушителе закона (оценочные смыс-лы) или дает в результате возможность для проявления собственной индивидуальности с привлечением внут-реннего контекста, выражения креативного подхода к языку (имплицитные смыслы).Неоднозначность в понимании композитов прояв-ляется уже на уровне адекватных смыслов. Так, при осмыслении слова self-incriminator информантами об-разованы следующие смыслы: тот, кто обвиняет себя в преступлении; человек, который является с повин-ной; виновный, признавшийся в своей вине; чистосер-дечно признавшийся; сам на себя наговаривает; чело-век, признавшийся в том, что он преступил закон; че-ловек, признавший свою вину; человек сознался в пре-ступлении («если он сам признался в преступлении, то он помог сам себе»; «человек, обвиняющий сам себя в преступлении, который действительно совершил или не совершил его и наговаривает сам на себя с какой-то определенной целью»).Адекватное прочтение компонентов слова self-incriminator, однако, не обеспечивает однозначную ин-терпретацию композита, о чем свидетельствуют смыс-лы-действия «является с повинной, наговаривает на себя», атрибутивный смысл «чистосердечно признав-шийся», а также высказывание «человек, обвиняющий себя сам себя в преступлении, который действительно совершил или не совершил его и наговаривает сам на себя с какой-то целью».Созданные смыслы открывают асимметрию фор-мы и содержания, показывая возможности развития, потенциально заложенные внутренней формой сло-ва: обвиняет себя - признается, является с повинной, сознается в преступлении, признавший вину, нагова-ривает на себя и т.д. Тот факт, что все эти реакции в контексте русского языка можно рассматривать как синонимичные, подтверждают сведения из истории развития смыслового строя русского юридического языка.Так, современные термины «клевета» и «вина» восходят к одному и тому же архаическому символу вязания, витья, выражавшему взаимные отношения лиц. Сильный имел возможность повить, повязать слабого, сделать его повинным, т.е. обязанным кому-либо, отсюда «повинить» - возложить на лицо бремя уголовно-правовых последствий [8. С. 23]. Если рус-ский человек возлагает это бремя на себя сам, процесс самообвинения может обернуться оговариванием, чему немало примеров в прецедентных текстах (Ф.М. Достоевский).26Границы групп не всегда можно четко очертить. Пограничность некоторых созданных смыслов, воз-можность их отнесения не в одну, а в две группы, обу-словлена, с одной стороны, представлением информан-тов о том, что отдельные компоненты в составе слож-ных слов позволяют сделать опору на два языка, с дру-гой - желанием «прочитать свое значение», включив часть личного переживания или опыта. Так, к группе формальных смыслов относятся реакции на слово shoplifter «шоппингман, шопо-ман» («если бы он был шоп-пингманом, то он бы зашел в этот новый магазин / лю-битель ходить по магазинам»; «если он шопо-ман (бо-лезнь), он постоянно приходит в новом наряде»). Они являются одновременно пограничными смыслами, представляя собой сниженную лексику, образованную по распространенной в молодежной среде словообра-зовательной модели.Данные эксперимента подтверждают, что индиви-дуальные формы осмысления языка проявляют как ин-дивидуальное, отражающее отношение отдельного че-ловека к миру, другим людям, языку и нашедшее свое выражение в многообразии авторских единичных смы-слов, так и всеобщее, воплощенное в сходстве оценоч-ных суждений, показывающих по сути единое коллек-тивное мнение в отношении нарушителя/нарушения закона.Предлагаемый информантам лексико-деривацион-ный контекст изначально задает позицию испытуемого (if he is + незнакомое слово-стимул). В процессе толко-вания слова «он» представлен информантами как «чу-жой» их миру. Ирреальность, отдаленность от мира информанта предложенной ситуации порой выражает-ся грамматически: через сослагательное наклонение (self-incriminator: «если бы он сам уличил себя в пре-ступлении, он бы облегчил свою участь»). Спектр от-ношений, отраженных в эксперименте, можно выра-зить следующими словами: опасен, нужно его остере-гаться, т.к. обладает определенными «профессиональ-ными» качествами и должен быть наказан. Это - «про-фессиональный» единый взгляд будущих юристов на проблему.В рамках всех групп большинство высказываний содержат указание на неотвратимость, реже - возмож-ность наказания. Для образования индивидуальных смыслов информанты привлекают знания обо всех уровнях языка, представления о способах понима-ния/интерпретации незнакомых иноязычных слов, об-ращаясь как к иностранному, так и к родному языку.В результате эксперимента установлено преоблада-ние первой и последней групп: адекватных или близ-ких английскому значению смыслов и имплицитных смыслов, отражающих «субъективную» жизнь слова. Различные способы идентификации семантики компо-зита языковым сознанием демонстрируют не только симметрию, но и асимметрию знаковых и когнитивных моделей.Данные исследования подтверждают, что в обыден-ной интерпретации «чем менее известно реципиенту слово, тем больше оно для него является агнонимом, то есть, чем оно дальше от актуальной значимости, тем больше он (реципиент) склонен выводить содержание слова из его внутренней формы (морфемного состава)»[9. С. 98]. При осознании незнакомого слова неязыко- вые, что свидетельствует о важности прагматических, вые знания играют не менее важную роль, чем языко- социальных и культурно-этнических факторов.ЛИТЕРАТУРА

Скачать электронную версию публикации