The Problem of conceptualization of theoretical-methodological foundations of a research.pdf Характерной особенностью формирующейся на со-ситуации, в которой исследовательское сообщество свременном этапе развития теоретического познанияготовностью признает справедливость соответствую-методологической культуры мышления является при-щих требований, но при этом зачастую не имеет воз-знание современным исследовательским сообществом1можности реализовать их на практике. В данном случаефакта сосуществования в философии и науке концеп-декларируемые представления о структуре и особенно-туальных систем, которые опосредуют различное по-стях развития теоретического познания (в различныхнимание одних и тех же явлений, процессов и при этоммасштабах его проявления) вступают в противоречие сне исключают, но взаимодополняют друг друга. Вслед-реальной исследовательской деятельностью. Причемствие этого современный исследователь должен нау-подобное противоречие имеет место не только и дажечиться формировать достоверное знание в условияхне столько в отношении сопоставимости построенийсосуществования в теоретическом познании и взаимо-современных эпистемологов и концептуализируемойобогащения разных теоретико-методологических сис-ими деятельности ученых, сколько в отношении сопос-тем отсчета. Это предполагает качественное изменениетавимости представлений, составляющих методологи-требований к методологической компетентности субъ-ческое сознание науки и философии, с одной стороны,екта познания. В данном случае со всей остротой про-и имеющихся в распоряжении исследователей навыковявляется тезис, сформулированный К. Поппером в егои инструментов познания, логико-методологическогополемике с Т. Куном, - тезис, согласно которому пред-аппарата - с другой.лагаемая Куном модель «нормального ученого» (т.е.С точки зрения философии науки эта проблема свя-теоретика, который, как правило, не тематизирует взана с поиском «среднего» пути между Сциллой реля-процессе исследования собственные теоретико-тивизма и Харибдой редукционизма - поиском путиметодологические основания) есть не что иное, какразвития научной рациональности в условиях методо-образ методологически безграмотного исследователялогического плюрализма2, признания социокультурной[1]. То, что Кун характеризует в качестве особенностейобусловленности познавательного процесса, что, в ко-«революционного» этапа развития конкретной науки,нечном счете, сводится к проблематике «соизмеримо-становится нормой теоретического познания и, соот-сти концептуальных каркасов» и, в частности, пробле-ветственно, замещает прежние представления о «нор-ме «семиотических (метаязыковых) иерархий». Речьмальной» науке и, шире, рационально ориентирован-идет о том, что, с одной стороны, с точки зрения эпи-ной исследовательской деятельности.стемологических принципов, укоренившихся в науке иВ современной философии и науке происходит каче-философии ХХ в., субъект познания не способен кон-ственное преобразование методологической культурыцептуализировать основания исследования, сохраняя замышления: меняются разделяемые исследовательскимними статус собственных теоретико-методологическихсообществом ориентиры познания, формы и способыоснований, а с другой - принципиальная возможностьорганизации, осуществления познавательного процесса,подобной концептуализации полагается критерием ра-формируется новый субъект познания. При этом наблю-циональности соответствующего акта познания.даемые изменения сопровождаются отсутствием «сим-Этот эпистемологический парадокс связан сометрии» между новыми представлениями о структуре исклонностью концептуализировать знание по аналогииособенностях познавательного процесса и применяемы-с объектами изучаемой наукой действительности.ми на практике навыками исследовательской деятельно-Принципы, определяющие позицию исследователя,сти. Складывающиеся представления о процессе позна-фиксируются в подобном случае в качестве идеальныхния реализуются сегодня с опорой на логико-объектов, подлежащих описанию точно так же, какметодологический аппарат, в значительной своей частиидеальные объекты, моделирующие конкретные явле-наследуемый в качестве «реликтов» предшествующегония и процессы. А это означает, что для их концептуа-типа методологической культуры мышления.лизации необходимо осуществить «опредмечивание»В этом плане проблема концептуализации субъек-теоретико-методологических оснований, превратив ихтом познания теоретико-методологических основанийв объект исследования и, таким образом, заняв пози-исследования становится актуальной в связи с повы-цию, основаниями которой становятся совсем другиешением требований к методологической компетентно-(не те, что концептуализируются) принципы и катего-сти субъекта познания и, как следствие, с проявлениемрии. К примеру, характеризуя собственную позицию,49исследователь нередко ссылается на ту или иную тра-дицию, научную школу, направление, парадигму и на-чинает описывать основополагающие особенности по-следней: не свои основания как субъекта познания, а основания той научной традиции, которой он обязуется следовать в ходе познавательной деятельности. И это настолько естественно, что «непонятно», в чем, собст-венно, различие между «своими основаниями» и «ос-нованиями принимаемой исследователем (сообщест-вом) традиции». В этой связи необходимо отметить, что в случае акцентирования оснований разницы, дей-ствительно, нет. Однако здесь акцент делается не на теоретико-методологических основаниях, а на процессе их концептуализации. И в таком случае ссылка на раз-деляемую исследователем (сообществом) интеллекту-альную традицию отнюдь не является оптимальным решением. Это становится очевидным, если принять во внимание, что ссылка на существующую традицию и работа с теоретико-методологическими основаниями исследования на уровне построения, идентификации собственной системы координат - это познавательные акты, задействующие принципиально разные типы ме-тодологической рефлексии субъекта познания. Для того чтобы разобраться, в чем их различие, понять те качественные изменения, которые происходят сегодня в развитии методологической культуры мышления, необходим экскурс в историю.Тенденции формированиятеоретического мышленияв интеллектуальной культуре АнтичностиВозникновение культуры теоретического мышле-ния, отмечает П.П. Гайденко, связано с появлением первых научных программ в Древней Греции [2. С. 14, 15]. Становление и развитие научных программ, фило-софских концепций Античности уместно характеризо-вать как процесс формирования основ рационалистиче-ской культуры мышления, которая является безуслов-ным достоянием человеческого сообщества и в которой впервые возникает проблема обоснования знания. На-чальный шаг в этом процессе был сделан ранними на-турфилософами и пифагорейцами. Именно в их твор-честве впервые появляются признаки теоретической мысли, связанные с ее умозрительностью и доказа-тельностью. Хотя стоит признать, что мысль исследо-вателя тогда еще не имела той логической строгости, которая постепенно вырабатывается в ходе развития интеллектуальной культуры Античности. Следующий шаг в развитии теоретической мысли связан, главным образом, с элейской школой и деятельностью софис-тов. Причем если благодаря элеатам впервые возникает вопрос о соотношении мышления и бытия, соответст-венно, процесс познания становится предметом реф-лексии, то усилиями софистов исходная ориентация на прояснение основополагающих понятий, критику предшествующих философских концепций превраща-ется в парадигму развития мысли, становится образцом интеллектуальной культуры.Вместе с тем софисты были практиками и теорети-ками «красноречия», а не умозрительного познания. Драма противоречий между софистами и их оппонен-50тами - это не столько дискуссия между различными представителями или течениями в структуре философ-ской мысли Античности, сколько мировоззренческий спор между разными сферами интеллектуальной куль-туры того времени. Греческие софисты - ремесленники прагматически настроенной мысли. И в этом заключа-ются в равной мере сила и ограниченность античной софистики как явления. Она, с одной стороны, смогла занять место в ряду важнейших факторов становления культуры теоретического мышления, явившейся одним из ключевых достижений Древней Греции, а с другой -осталась в стороне от теоретического познания, крити-куя не столько даже отдельных философов, сколько само явление умозрительной философии [3. С. 581-603]. В этом качестве софистика стала импульсом для той конструктивной работы, которая по определению не могла быть выполнена софистами, хотя и была опо-средована их критическими интенциями.Формирование теоретического мышления как фе-номена требовало не просто построения процедур раз-вития мысли. В античной культуре происходило фор-мирование ниши, в рамках которой становилось воз-можным дальнейшее развитие теоретического позна-ния. Теоретическое сознание греков развивалось в же-сткой оппозиции по отношению к мифологическому сознанию. А это, кроме всего прочего, означало посте-пенное вытеснение мифологической картины мира и замену ее новыми представлениями. Но эти представ-ления необходимо было сформировать и обосновать. В этом смысле софистика стала импульсом для той конструктивной работы, которая по определению не могла быть выполнена софистами, хотя и была опосре-дована их критическими интенциями. Подобно тому как на ниве апорий Зенона формируется познаватель-ный интерес Демокрита с его стремлением обосновать возможность истинного знания, противопоставленного знанию мнимому, с его анализом субъективного харак-тера ощущений и чувственного восприятия вообще, так в лоне софистики зарождается гений Сократа - гений философа, альфой и омегой творчества которого ста-новится интерес к исследованию сознания в качестве умопостигаемого феномена.Фигура Сократа - это, своего рода, Рубикон, грани-ца, разделяющая два качественно различных этапа формирования культуры теоретического мышления. Если досократовский период развития греческой мыс-ли был этапом подготовки нового качества - от ранних натурфилософов и пифагорейцев, через достижения Парменида, Зенона и Демокрита к плодам просвети-тельской деятельности Протагора, Горгия и других выдающихся критиков интеллектуальной традиции, -то ученик Сократа, Платон, уже является носителем этого нового когнитивного качества.Здесь принципиально важно, что обоснование путей достижения истинного знания начинает рассматривать-ся в качестве важнейшей составляющей теоретического познания. При этом обращение к подобной рефлексии не просто становится фактом теоретической мысли, но осознается Платоном, Аристотелем, другими античны-ми представителями послесократовской философии в качестве важнейшего достижения интеллектуальной культуры. В данном контексте происходит формирова-ние инвариантных структур методологической культу-ры мышления и, в частности, представления о том, что методологическая рефлексия является неотъемлемым атрибутом теоретического познания. Тип методологи-ческой рефлексии, способы ее осуществления варьи-руются и среди современников на том или ином этапе развития философии, науки и, тем более, по ходу исто-рического процесса, однако функция подобной состав-ляющей теоретического познания сохраняется неиз-менной будучи одним из краеугольных камней «евро-пейской рационалистической традиции» [4] в целом.С.С. Аверинцев характеризует сформированную в Античности культуру теоретического мышления сле-дующим образом: «Тот первый тип европейского ра-ционализма, который был подготовлен досократиками, шумно и с вызовом заявил о себе во всеуслышание у софистов и окончательно выяснил собственные осно-вания в творчестве Аристотеля, затем сохранял фунда-ментальное тождество себе до времен Декарта… От всех предшествовавших ему состояний мысли и форм познания его резко отделяло наличие методической рефлексии…» [5. С. 337, 338]. Ученый определяет его в качестве «дедуктивного рационализма». Последний уместно характеризовать как культуру теоретического мышления, в основе которой лежит «традиционалист-ский» тип методологической рефлексии, свойственный для созерцательного познания - познания, ориентиро-ванного на постижение завершенного в своем бытии космического Порядка. Сам процесс подобного пости-жения предполагает открытие устойчивых, как само Мироздание, путей достижения истины. В этом плане рефлексия субъекта познания не зря характеризуется С.С. Аверинцевым как «методическая рефлексия». Она имеет ярко выраженный операционный характер. Мыслители того времени фокусировали свое внимание на процессе следования правилу. Традиционализм ми-фологического сознания, по С.С. Аверинцеву, сменил-ся усилиями античных мыслителей «рефлексивным традиционализмом», в рамках которого исследователь отдает себе отчет в способах осуществления познава-тельного процесса, осознанно принимает определенные нормы мышления и осуществляет рефлексивный кон-троль за движением собственной мысли, рассматривая корректность аргументации, «правильность» доказа-тельств, отчетливость формулировок и логическую строгость суждений в качестве условий достижения истины. Критерием истины становится сформулиро-ванный Аристотелем «закон противоречия». Его со-блюдение служит каноном теоретического мышления, определяющее влияние которого на развитие филосо-фии и науки сохраняется в течение долгих тысячеле-тий. Однако «закон противоречия» ничего не говорит о концептуальных основаниях познавательного процес-са. А точнее, в нем формулируется парадигма мышле-ния, требующая нерефлексивного принятия постула-тов, служащих предельным основанием, первым «зве-ном» дедуктивной последовательности формально-логических построений. «Дедуктивный рационализм», в котором методологическая рефлексия субъекта по-знания ориентирована на соблюдение «закона проти-воречия», требует догматического постулирования ос-нований познания [5. С. 124-127].Таким образом, Античность сформировала культу-ру теоретического мышления, остовом которой стал операционный (или методический, традиционалист-ский) тип методологической рефлексии. Доминирова-ние последнего определяло развитие познавательного процесса вплоть до Нового времени. Как справедливо отмечает С.С. Аверинцев, структура теоретической мысли Античности усваивается Средневековьем и со-храняется неизменной в своих основных чертах до «второй интеллектуальной революции» (эпоха Нового времени) [5. С. 340], которая ознаменовала собой каче-ственно новый этап развития теоретического познания.Развитие методологической культуры мышления в эпоху Нового и Новейшего времениНаиболее важным с точки зрения развития теорети-ческого познания достижением, которое качественно отличает методологическую культуру мышления в эпоху Нового времени от всего того, что ей предшест-вовало, является формирование нового типа методоло-гической рефлексии, формирование стиля мышления, сделавшего возможным появление экспериментальной науки. Речь идет о предметно-теоретическом типе методологической рефлексии, предполагающем кон-цептуализацию оснований познания на уровне принци-пов конституирования философской (научной) систе-мы. Данный тип методологической рефлексии уже не ограничивается контролем над операционной, фор-мально-логической структурой аргументации, доказа-тельства, как это было прежде. Исследователь на дан-ном этапе обращается к параметрам конституирования системы координат познавательного процесса. По сути, речь в данном случае заходит о рассмотрении основа-ний познания, их логической разработке в качестве принципов построения определенной концептуальной системы, что в условиях доминирования в структуре теоретической мысли операционного типа методологи-ческой рефлексии было даже не столько недостижимо, сколько просто немыслимо. Как Античность, так и Средневековье разрабатывают свои учения в логике приобщения к онтологически заданному порядку ве-щей. Любой рассматриваемый исследователем прин-цип автоматически превращается в закон бытия. Мыс-лители даже не допускают возможности конструирова-ния в рамках теоретического познания. Теоретик, стро-го говоря, не является в данном случае субъектом фор-мирования концептуальной системы. Он принимает на себя роль посредника, выразителя того, что сокрыто от праздного взгляда. В этом смысле он несет ответствен-ность за правильность аргументации, четкость форму-лировок, точность суждений и в то же время не отвеча-ет за истинностные характеристики основополагающих для его теоретической позиции представлений и прин-ципов. Его теоретическое сознание не способно (не готово) идентифицировать подобные основания в каче-стве объекта методологической рефлексии.В противоположность этому Р. Декарт как один из основоположников предметно-теоретического типа методологической рефлексии уже может позволить себе в «Трактате о свете» формировать модель миро-устройства на основе методологически (а не онтологи-51чески) трактуемых принципов, т.е. осуществлять мыс-лительный эксперимент, опосредованный идеальной конструкцией, которая осознанно разрабатывается в качестве теоретико-методологической модели - искус-ственного объекта. На данном этапе исследователь на-чинает работать с идеальными объектами, сложными абстрактно-логическими образованиями, осознавая себя в качестве субъекта их конструирования. Появля-ется субъект познания, способный вычленить методо-логическое содержание познавательного процесса, осуществляя концептуализацию оснований познания на уровне принципов построения разрабатываемой им теоретической системы. Ничего подобного теоретиче-ское познание прежних эпох не знало.С точки зрения рассматриваемой в статье пробле-матики происходящая в Новое время трансформация культуры теоретического мышления представляет со-бой следующий по значимости (после «интеллектуаль-ной революции» Античности) шаг на пути формирова-ния познавательной ситуации, в которой задача кон-цептуализации субъектом познания теоретико-методо-логических оснований исследования становится акту-альной для изучения эпистемологической проблемой. Так, если в рамках античной культуры теоретического мышления впервые возникает осознание востребован-ности обоснования знания, поиска надежных путей движения к истине, то в новоевропейском мышлении подобное осознание перерастает в «проблему обосно-вания». Требующая решения задача оказывается раз-решимой несколькими взаимоисключающими друг друга способами, т.е. не имеет однозначного решения, что и превращает ее в эпистемологическую проблему, к которой исследователи вынуждены вновь и вновь возвращаться, чтобы попытаться найти ее окончатель-ное решение или хотя бы определить собственную по-зицию в отношении названного вопроса.Античные философы (прежде всего Платон и Ари-стотель) работали над вопросом «обоснования», ориен-тируясь на открытие универсального метода доказатель-ства, который служил бы каноном теоретического мыш-ления. В этом заключается парадоксальность интеллек-туальной культуры Античности. Она вырастает на осно-ве критико-рефлексивной методологической установки и в то же время является традиционалистской по своей сути. Как следствие появление в античной философии разных способов обоснования знания, каждый из кото-рых основан на логически выверенной концептуальной системе, служит условием возникновения «проблемы обоснования»; в то же время доминирующий в данном контексте операционный тип методологической рефлек-сии «консервирует» данную проблему, не дает импульса развитию критики по поводу предельных оснований познания. Движение теоретической мысли оказывается ограниченным рамками формально-логического канона, исключающего возможность рефлексии по поводу принципов конституирования системы координат по-знавательного процесса - требующего их догматическо-го принятия. И только в эпоху Нового времени «про-блема обоснования» (в той форме, в которой она возни-кает в заочной полемике Платона и Аристотеля) возро-ждается вновь, проявляя собой устойчивый интерес ис-следователей к процессу концептуализации оснований52познания, которые на данном этапе уже не принимаются догматически, но требуют скрупулезного обоснования и, соответственно, разработки когнитивных стратегий ре-шения подобной задачи.При этом необходимо отметить, что проблема обос-нования представляет интерес в силу того, что она опо-средует проявление концептуальной ниши, в которой уже в современном познании возникает проблема кон-цептуализации субъектом познания теоретико-методо-логических оснований исследования. Здесь стоит заост-рить внимание на том обстоятельстве, что процесс кон-цептуализации оснований познания приобретает ту или иную направленность в зависимости от типа методоло-гической рефлексии, который доминирует на соответст-вующем этапе развития теоретического мышления. А тип методологической рефлексии, определяющий осо-бенности теоретического познания, в свою очередь, предполагает адекватный уровень развития субъекта познания, проявляющийся, в частности, в характере осознания им себя в качестве такового.Так, доминирование операционного типа методологи-ческой рефлексии, что характерно для теоретического мышления Античности и Средневековья, предполагает концептуализацию оснований познания на уровне струк-туры аргументации, норм и правил выведения частных положений из общих посылок. Субъект познания в со-временном понимании на данном этапе еще не сформи-рован. Однако это не означает, будто работа в данном направлении не ведется. «Слепое», как может показаться, следование канону не исключает поступательного разви-тия культуры теоретического мышления. П.П. Гайденко отмечает, что поздняя Античность и Средневековье не сформировали собственных исследовательских программ. С.С. Аверинцев утверждает, что развитие философии и науки в этот период характеризуется «мрачным словом «стагнация», теоретическое познание развивается по инерции, а культура мышления сохраняется в основных своих чертах неизменной. Все это так. Однако в то же время мыслители поздней Античности и Средневековья проявляют невиданный прежде интерес к исследованию духовного мира человека. И это становится важнейшей предпосылкой формирования (в последующие эпохи) нового типа методологической рефлексии и, соответст-венно, качественного преобразования культуры теорети-ческого мышления - предпосылкой формирования субъ-екта познания, осознающего себя в качестве активного, созидающего начала, в качестве творца и, следовательно, источника познавательного процесса3.В этом контексте происходит формирование науч-ной рациональности. Наука как феномен культуры на-чинает приобретать статус доминирующей формы по-знания. Большое значение в этом процессе имеет уси-ление «конструктивного» начала в теоретическом по-знании. Конструирование и эксперимент становятся неотъемлемыми составляющими научной и философ-ской мысли Нового времени. На данном этапе исследо-ватель начинает работать с идеальными объектами, сложными абстрактно-логическими образованиями, осознавая себя в качестве субъекта их конструирова-ния. Речь идет о субъекте, способном вычленить мето-дологическое содержание познавательного процесса, осуществляя концептуализацию оснований познанияна уровне принципов построения разрабатываемой им теоретической системы. Подобная способность прояв-ляет новый, предметно-теоретический, тип методоло-гической рефлексии.Для того чтобы понять значение данной трансфор-мации в отношении развития теоретического познания, необходимо отметить: формирование культуры «пред-метно-теоретической» рефлексии субъекта познания -рефлексии по поводу принципов конституирования разрабатываемой исследователем концептуальной сис-темы - впервые делает возможной идею проверки на истинность той или иной научной теории. Сама идея подобной проверки, вне зависимости от конкретных способов ее реализации, становится возможной исклю-чительно за счет осознания исследователем себя в ка-честве субъекта, формирующего проверяемую теоре-тическую систему. Характеризуемые черты познава-тельного отношения не имеют аналогов в теоретиче-ском мышлении Средневековья и более ранних эпох будучи принципиально важным достижением Нового времени - достижением, которое было подготовлено в том числе мыслителями и естествоиспытателями Воз-рождения.На данном этапе формируется познавательное от-ношение, основанное на оппозиции субъекта и объекта познания, которая становится ядром теоретико-познавательной проблематики на весь классический период развития философии и науки. Здесь формирует-ся субъект, способный противопоставить себя объекту и при этом обнаруживающий основания подобного противопоставления в структуре осуществляемой им познавательной деятельности: в этом суть тезиса, со-гласно которому критерием объективности научного знания является использование ученым точного (на-дежного) научного метода.Мыслители Нового времени огромное внимание уделяют разработке универсального метода познания. При этом подобный метод рассматривается ими в каче-стве инструмента концептуализации предельных ос-нований познания. Сам он подобным основанием не является. Исследователи начинают разрабатывать ме-тодологические стратегии, которые идентифицируются в качестве искусственно созданных способов постиже-ния мира. Они могут основываться на законах мышле-ния, но сами по себе не являются таковыми. То же са-мое относится к методологическим принципам и тео-ретическим представлениям, которые идентифициру-ются в качестве орудий познания.Предшествующая «парадигма» теоретического мыш-ления («дедуктивный рационализм» в терминологии С.С. Аверинцева) придавала устойчивость познаватель-ному отношению за счет субстанциональной трактовки формально-логического канона. Теоретико-методоло-гические образования (будь то принципы познания, рас-сматриваемые в качестве законов мышления, или дефи-ниции, трактуемые как суть вещей, учения, в которых «просвечивает» само бытие) в этом случае были «свобод-ны» от произвола конкретного индивида и его субъектив-ных ощущений, переживаний и устремлений. Канон как мерило адекватности теоретических построений служил основанием познавательного процесса. Метод, трактуе-мый как закон мышления, придавал устойчивость позна-вательному отношению, обеспечивал воспроизводимость сформировавшейся культуры мышления.Проявление инструментальной трактовки теоретико-методологических образований требовало поиска иных точек «фундирования» познавательного процесса. При всем стремлении Р. Декарта, Ф. Бэкона, Г. Лейбница и ряда других выдающихся исследователей разработать универсальный метод познания (и во многом благодаря этому стремлению) методологический пласт познава-тельного процесса становится все более и более подвиж-ным. И это естественно, коль скоро исследователь начи-нает осознавать себя в качестве субъекта формирования (а не открытия) методологических стратегий познания. В этом контексте фундаментом познавательного отношения становится не метод познания, а полюса субъект-объектной дихотомии. Соответственно, субъект и объект познания фиксируются в качестве константных элементов познавательного отношения. Проявляющийся на данном этапе идеал рациональности предполагает осознание ис-следователем себя в качестве носителя инвариантных структур мышления, занимающего позицию «отстранен-ного наблюдателя» по отношению к осуществляемой им познавательной деятельности, с одной стороны, и иссле-дуемой реальности, воспринимаемой через призму меха-нистической картины мира, - с другой. Доминирующий в этом контексте тип методологической рефлексии «позво-ляет» исследователю концептуализировать принципы конституирования собственного когнитивного горизонта в качестве предельных оснований познания, к которым, как полагают, сводятся методологические предпосылки любого исследования.Однако по мере развития познавательного процесса постепенно формируется понимание того обстоятельства, что субъект познания исторически развивается точно так же, как и большинство изучаемых человеком объектов. А значит, и система координат, в пределах которой мысль исследователя обретает свое содержание, тоже не являет-ся константой, т.е. предельные основания познания ока-зываются «предельными» уже не в онто-гносеоло-гическом плане, а в отношении той или иной теоретико-методологической перспективы. И хотя теоретическое познание изначально сопровождалось сосуществованием различных интеллектуальных традиций, каждая из кото-рых представляла собой самодостаточную теоретико-методологическую систему координат, подразумеваемые процессы, тем не менее, вносят качественно новые изме-нения. В частности, «сосуществование» разных теорети-ко-методологических систем отсчета в условиях домини-рования предметно-теоретического типа методологиче-ской рефлексии предполагало, что каждая из них самим фактом своего существования отрицает правомерность других. Они не идентифицировались субъектом познания в качестве сосуществующих теоретико-методологических перспектив. Система координат познавательного процес-са идентифицировалась в этом случае в качестве «задан-ного порядка вещей», постижение которого требовало разработки разнообразных стратегий исследования, мето-дов, концептуальных моделей, теорий, осознание иссле-дователем себя субъектом теоретического конструирова-ния, но который («порядок вещей») всегда был «задан» извне и по определению не являлся продуктом познава-тельного процесса.53Предпосылки возникновения познавательной ситуа-ции, в которой данное положение дел претерпевает ка-чественное изменение, связаны с развитием представле-ний об исторической и социокультурной обусловленно-сти познавательного процесса, что весьма отчетливо показано П.П. Гайденко. Формирование подобных пред-ставлений осуществляется в ходе развития революцион-ной по своей сути идеи И. Канта о том, что не структура познаваемой субстанции, а структура познающего субъ-екта определяет характер познания и предмет знания. Однако у Канта представление о внеисторическом ха-рактере разума все еще сохраняется неизменным. И только в ХIХ в. этот тезис ставится под сомнение, с од-ной стороны, французским позитивизмом, а с другой -послекантовским немецким идеализмом4. «Во второй половине XIX в., а особенно на рубеже XIX - XX вв., принцип историзма разума продолжал развиваться и углубляться: прежде всего в рамках марксистского ма-териализма, а затем - у неогегельянцев и в исторической школе и параллельно в неокантианстве и философии жизни». Общим у этих школ «был отказ от гегелевского убеждения в возможности достигнуть абсолютного зна-ния и признание исторической относительности всех форм человеческого разума» [6. С. 12].Упомянутые процессы приводят к тому, что в со-временном теоретическом познании проявляется неха-рактерный для Нового времени тип методологической рефлексии и, шире, культура теоретического мышле-ния. В.С. Швырев отмечает в этой связи: «… современная рациональность - это, прежде всего, восприятие тех рамочных условий проблемной ситуа-ции, в которых мы существуем… Мы начинаем анали-зировать… собственные рациональные установки… современная рациональность с этой точки зрения реф-лексивна. Она… фиксирует возможность самого ра-ционального подхода» [7. С. 123]. Субъект, осуществ-ляющий концептуализацию оснований познания на уровне постановки вопроса о возможности рациональ-ного подхода как такового, уже не ограничивается в процессе исследования операционным и предметно-теоретическим типом методологической рефлексии. Охарактеризованная постановка вопроса связана уже не с принципами построения конкретной концептуаль-ной системы, а с проблематикой сопоставления раз-личных систем отсчета. Речь идет о метатеоретиче-ском типе методологической рефлексии, доминирова-ние которого на современном этапе развития теорети-ческого познания предполагает повышение роли субъ-ектной составляющей познавательного процесса. Это этап, в пределах которого субъект познания в лице от-дельных исследователей и соответствующих профес-сиональных сообществ начинает осознавать себя в ка-честве субъекта формирования теоретико-методо-логической системы координат, в рамках которой кри-терии научности, рациональности, адекватности иссле-довательской деятельности (и опосредованных ею ре-зультатов познания) становятся содержанием методо-логической рефлексии, обретают методологический смысл. Естественным следствием этого становится формирование идеала рациональности, который пред-полагает восприятие многосоставности теоретико-методологического пространства научных и философ-54ских исследований в качестве условия развития позна-вательного процесса.Эта тенденция весьма отчетливо прослеживается на примере зависимости между работой в области по-строения неклассических логик и готовностью совре-менного исследовательского сообщества принять си-туацию сосуществования различных стратегий обосно-вания математики; зависимости между конвенционали-стскими исследованиями Пуанкаре в области матема-тики и релятивизацией физики (в смысле принятия ис-следовательским сообществом принципа дополнитель-ности Н. Бора); зависимости между исследованиями по проблемам классификации последних десятилетий5 и постенным распространением принципов методологи-ческого плюрализма в таких дисциплинах, как биоло-гия, геология, география; наконец, на примере зависи-мости между эпистемологическими исследованиями, в которых на материале естествознания выявляется на-личие в методологическом сознании науки конструк-тивистской методологической установки (со всеми вы-текающими из этого следствиями), и изменением от-ношения обществоведов, гуманитариев к факту сосу-ществования и взаимообогащения в их науках разных теоретико-методологических систем отсчета.* * *Принимая во внимание сказанное, становится по-нятным, почему в теоретическом познании, ориентиро-ванном на идеалы классического естествознания, оха-рактеризованное в первой части статьи понимание проблемы концептуализации теоретико-методологи-ческих оснований исследования даже не возникает. Опора на операционный и предметно-теоретический типы методологической рефлексии предполагает под-мену (ограничение) процесса концептуализации теоре-тико-методологических оснований исследования экс-пликацией методологических предпосылок, прини-мающей форму определения исследователем своей принадлежности конкретной школе, течению, направ-лению в структуре теоретического познания. Призна-вая за собой принадлежность некоторому исследова-тельскому сообществу, теоретик принимает (явно или подспудно) на себя обязательства следовать научной (философской) традиции, принципы которой разделя-ются этим сообществом. И если допустить, что система координат, в пределах которой осуществляется позна-вательный процесс, - константа, подобная практика оказывается вполне эффективной. А это означает, что задача концептуализации субъектом познания своих оснований не является здесь проблемой. Она не акту-альна для рассмотрения в данной форме ее проявления, поскольку фокус эпистемологической проблематики прикован в этом случае к проблеме поиска предельных оснований познания, которая перекрывает собой все вопросы «концептуализации оснований». Именно в этой логике разворачиваются картезианская методоло-гическая программа, теория познания И. Канта, равно как и методологическая линия английского эмпиризма (Ф. Бэкон, Т. Гоббс, Дж. Локк).Однако в современном познании подобное решение задачи становится недостаточным. Современная эпи-стемология и философия науки приходит к осознанию того обстоятельства, что процесс познания развивается в условиях сосуществования в современной филосо-фии и науке концептуальных систем, которые опосре-дуют различное понимание, интерпретацию, объясне-ние одних и тех же явлений, процессов. На данном эта-пе множественность теоретико-методологических сис-тем от

Скачать электронную версию публикации