Artistic specificity of V. Kalinnikov's musical letters.pdf В творческом наследии Василия Сергеевича Калин-К.С. Станиславскому от С.В. Рахманинова», представ-никова (1866-1900) особое место занимают его 16 му-ляющее собой поздравление с 10-летним юбилеем Мо-зыкальных писем. Их своеобразие определяется жан-сковского художественного театра (1908 г.); Музы-ровой неоднозначностью данных сочинений, что вы-кальное письмо А.Т. Гречанинова В.С. Калинникову отдвигает аналитическую дилемму - рассматривать му-7 ноября 1899 г. - ответ на аналогичное музыкальноезыкальные послания1 композитора как специфическуюпослание Калинникова от 31 октября 1899 г.; Музы-форму его эпистолярного наследия или как особуюкальное приветствие М.П. Мусоргского художникуразновидность вокального жанра. Думается, что в раз-И.Ф. Горбунову по случаю его юбилея от 16 ноябрярешении данного вопроса правомерен дифференци-1880 г.рующий подход, разграничивающий две сферы дея-Таким образом, 16 музыкальных писем Василия Ка-тельности композитора - эпистолярий и собственнолинникова являются единственным в истории музыкихудожественное творчество.примером достаточно продолжительного и системногоВ таком ракурсе представляется возможным про-обращения к форме музыкального послания, образуявести подробный, даже скрупулезный анализ музы-своего рода «цикл в цикле» (музыкальный цикл внутрикальных писем в каждом направлении, выявляя от-объемного собственно эпистолярного цикла, вклю-дельные элементы как личностно-автобиографическогочающего около четырех сотен опубликованных посла-характера, что обычно предполагает жанр письма, так иний, и эпистолярный цикл внутри немногочисленногонюансы музыкальной стилистики вплоть до выявленияцикла вокальных миниатюр, насчитывающего чутьноваторства этих сочинений в контексте эволюции ху-больше десятка романсов)2.дожественного метода Калинникова.Во-вторых, следует отметить дискуссионность ис-Однако в рамках данной статьи представляется бо-пользования самого термина «эпистолярный жанр»,лее продуктивным синтетический подход, объединяю-«жанр письма». Некоторые ученые возражают противщий эпистолярную и собственно музыкальную сферувыделения эпистолярного жанра как самостоятельного.творчества композитора. Такой ракурс, возможно, неНапример, С.С. Аверинцев считал, что письмом можетпретендуя на подробный анализ собственно стилисти-быть «текст, характеризующийся содержательными ических деталей музыкального эпистолярия Калиннико-формальными приметами любого литературного жан-ва, дает возможность выявить более общие, культурно-ра» [1. С. 199].исторические и интертекстуальные элементы, раскры-Современная текстология рассматривает письмо каквающие художественную специфику данной группы«тип текста, отличающийся завершенностью, котораяпроизведений как с точки зрения развития музыкально-проявляется в наличии абсолютно клишированногого мышления самого композитора, так и в контекстеконца, литературно обработанный, обладающий таки-характерных тенденций отечественной культуры концами категориальными признаками, как информатив-XIX - начала XX в.ность, локально-темпоральная отнесенность, целост-В связи с этим едва ли не главный вопрос - жанро-ность имеющий ярко выраженную прагматиче-вая специфика музыкальных писем Калинникова. Ка-скую ориентированность на достижение перлокутивно-залось бы, внешне она определяется синтезом особен-го эффекта в виде ответного письма и/или действия.ностей жанра письма (эпистолы) и жанра вокальнойЭпистолярный текст, являясь компонентом комму-миниатюры. Однако, при видимой определенностиникативного акта, может быть рассмотрен в связи сданного утверждения, оно требует не просто расшиф-параметрами акта коммуникации: вид отправителя (ад-ровки, но и значительных аналитических процедур,ресант), вид получателя (адресат), тип контакта, темапоскольку в каждой заявленной жанровой позиции во-текста, отношение к контексту, функции. В письме какпрос дискуссионен.отправитель, так и получатель - конкретный индивиду-Во-первых, отсутствует дефиниция «музыкальноеальный субъект. Акт коммуникации осуществляется вписьмо», «музыкальная эпистола», в отличие от другихусловиях личного дистанцированного контакта. Темавокальных миниатюр (романса, баркаролы, баллады итекста определяется отнесенностью к определенномудр.), о чем свидетельствуют соответствующие страни-адресу и типом письма. Личная жизнь человека какцы музыкальных энциклопедий и справочников. При-сложное многогранное понятие, межличностные отно-чина видится в немногочисленности музыкальногошения адресанта и адресата служат тем контекстом, сэпистолярия как такового.которым соотнесен эпистолярный текст» [2. С. 19].Известны единичные примеры обращения к подоб-В обосновании жанровой дефиниции эпистолярия вной форме музыкального высказывания у некоторыхцелом, музыкального письма в частности определяю-других русских композиторов. Среди них: «Письмощую роль играет концепция М.М. Бахтина. Рассматри-87вая письмо в ряду разнообразных речевых жанров (устных и письменных), он подчеркивал его двойст-венность - одновременную жанровую «первичность» письма как полулитературного письменного жанра бы-тового общения и его «вторичность» в составе художе-ственного произведения.В первом измерении письмо есть явление частной жизни наряду с другими «формами приватного сооб-щения и самораскрытия, которые вырабатываются в самой приватной жизни и быту» [3. С. 161] - автобио-графией, дневником, исповедью. Отсюда оно проникло в литературу, породив разнообразные художественные формы - от «открытых писем» античной эпистолярной публицистики до включения писем во внутренний мир современного романа («Жизнь и судьба» В. Гроссмана, «Ф.М.» Б. Акунина).Как и для любого художественного жанра, опреде-ление специфики письма возможно на основе выделе-ния содержательных и формальных компонентов. К последним относятся композиционная структура и эпистолярный этикет (дата, обращение адресанта к ад-ресату в начале и конце письма, подпись автора и т.д.). Содержательные особенности письма обусловлены его функциональной реализацией. Любое послание выпол-няет две функции - информативную (отбор материала) и коммуникативную (соотнесенность материала с лич-ностью адресата). Если формальные признаки письма носят стереотипизированный характер, сказывающийся в трехчастной композиции (зачин - обращение и/или приветствие, информационная часть и концовка) и на-боре этикетных выражений и словесных конструкций, то содержательные атрибуты всегда индивидуальны, обусловлены личностно-ситуативными факторами.В определении содержательных основ эпистолярного жанра основополагающее значение имеет разработанная М.М. Бахтиным концепция адресата речи (Другого, по терминологии ученого), базирующаяся на идее диалога как основы межличностного общения. «Говоря, я всегда учитываю апперцептивный фон восприятия моей речи адресатом: насколько он осведомлен в ситуации, обладает ли он специальными знаниями данной культурной облас-ти общения, его взгляды и убеждения, его предубеждения (с нашей точки зрения), его симпатии и антипатии - ведь все это будет определять активное ответное понимание им моего высказывания. Этот учет определит и выбор жанра высказывания, и выбор композиционных приемов, и, наконец, выбор языковых средств, то есть стиль выска-зывания» [4. С. 201].Коммуникативная двусторонность письменного со-общения отмечалась еще в русских учебных руково-дствах риторики и поэтики начала XIX в. Так, Н.И. Греч определял письмо как промежуточный вид между монологом и диалогом, как «разговоры или бе-седы с отсутствующим, … заступают место изустного разговора, но заключают себе речи одного лица» [5. С. 52].Все это позволяет выделить два существенных ком-понента, необходимых для выявления содержательного слоя всякого письменного послания, - личностный, эксплицирующийся для адресанта в автобиографиче-ский и/или исповедальный, и диалоговый, имеющий в основании понимание позиции адресата как другого.88В музыкальных письмах В.С. Калинникова они выяв-ляются достаточно определенно.В.В. Стасов заметил: «Каждое письмо есть порт-рет». В отсутствии автобиографии и дневников Вас.С. Калинникова3 письма становятся едва ли не ос-новным документом, характеризующим личность ком-позитора. Значение его эпистолярного наследия можно определить так же, как это сделал Б.Л. Модзалевский применительно к письмам А.С. Пушкина: «Общий тон частных писем лучше, чем какой-либо другой матери-ал, дает нам возможность составить о писателе, кото-рого мы не знаем лично, определенное и ясное пред-ставление, ощутить самую сущность его личности, по-нять его психологический, внутренний мир, его миро-созерцание и душевное настроение, выйти с ним как бы в непосредственное, интимное общение; в самом слоге писем, в манере изложения, в его тоне он весь как на ладони» [6. С. IV].Склонность к эпистолярному жанру Василий Сер-геевич Калинников испытывал на протяжении всей своей сознательной жизни. Восемнадцатилетним юно-шей он попал из российской глубинки в столицу, где весьма стесненные материальные условия и непривыч-ная обстановка заставили его искать моральной под-держки у близких людей, оставшихся в родном Орле. Переписка с отцом, Сергеем Федоровичем Калиннико-вым, и Наталией Семеновной Ливановой, матерью бу-дущей жены Софьи Николаевны [7. Т. 1], становится не просто источником сведений о его биографии периода обучения в Москве, но и раскрывает процесс становле-ния его художественно-эстетических взглядов и твор-ческих принципов.В полной мере композиторское credo Василия Ка-линникова, помимо его музыки, выявляется в письмах к коллегам - музыкантам, учителям, друзьям, от кото-рых он был оторван в последний, «ялтинский» период жизни [7. Т. 2]. И хотя сохранились далеко не все письма будущего композитора, о его пристрастии к эпистолярному жанру свидетельствует как интенсив-ность самой переписки, так и серьезность отношения к ней4. Музыкальные послания, рожденные в синтезе изначально свойственной натуре Калинникова общи-тельности и потребности творческой самореализации, становятся своеобразными жемчужинами его насле-дия - и эпистолярного, и композиторского.История написания музыкальных писем Калинни-кова тесно связана с фактами его биографии. Все они датируются 1892-1900 гг., относятся к ялтинскому пе-риоду жизни, за исключением первых двух, написан-ных еще в Москве на рубеже 1892-1893 гг. После окончания в 1892 г. Музыкально-драматического учи-лища при Московском филармоническом обществе свободный художник В.С. Калинников намеревался работать в Москве (был составлен контракт в Итальян-ской опере на сезон 1893-1894 гг.). Однако прогресси-ровавший туберкулез требовал серьезного климатиче-ского лечения, и осенью 1893 г. композитор с женой переезжает в Крым, как оказалось, навсегда.В несколько последних лет (1893-1900) короткой жизни В.С. Калинникова оказались спрессованы и по-степенная творческая эволюция, и расцвет, и трагиче-ский исход. Это время восхождения Калинникова квершинам славы не только отечественной, но и миро-вой; путь тернистый, неоднозначный, не всеми при-знанный.С другой стороны, это период борьбы - борьбы за жизнь свою, в ее физическом смысле, и своей музыки; битва с болезнью, нуждой и теми препятствиями, кото-рые вставали на пути его произведений. Одно за дру-гим появляются оркестровые произведения - Первая и Вторая симфонии (1895, 1897), симфоническая картина «Кедр и пальма» (1898), оркестровые номера к траге-дии А.К. Толстого «Царь Борис» (1898). Одновременно композитор обращается и к другим жанрам - пишет романсы, хоры, фортепианные пьесы. По заказу С.И. Мамонтова он принимается за сочинение оперы «В 1812 году» и завершает Пролог к ней (1899).Оторванный от столичной музыкальной жизни, Ка-линников ведет активную переписку с друзьями, кол-легами: сообщает о событиях своей жизни, ходе лече-ния, делится творческими планами и сообщает о ходе их реализации. В этом заочном общении с профессио-нальными музыкантами и возникают его музыкальные письма.Музыкальными адресатами композитора были наи-более близкие ему люди, дружба с которыми прошла испытание временем. С.Н. Кругликов, В.А. Федоров, А.И. Андреев, И.В. Липаев, И.С. Тезавровский - все они сыграли свою роль в судьбе Калинникова, с каждым сложились определенные отношения, что отражалось и в общей переписке, и в музыкальных посланиях. Но зна-чение последних заключается в том, что в них автор «не только констатирует некоторые факты жизни, но и встраивает их в более широкие личные, интерактивные и социальные контакты» [8. С. 4].Во всем эпистолярном наследии Калинникова ко-личественно преобладают письма, адресованные Семе-ну Николаевичу Кругликову (опубликовано 118 писем, из них 4 музыкальных). В личной и творческой судьбе композитора этот разносторонне образованный музы-кант сыграл особую роль.Под руководством Кругликова В.С. Калинников не только прошел полный теоретический и практический курс гармонии в Училище, но и приобщился к прогрес-сивным эстетическим идеалам русского реалистиче-ского искусства. Их связывали не только отношения учителя и ученика: со временем они переросли в доб-рые личные связи. В самые тяжелые минуты своей жизни Василий Сергеевич неизменно встречал со сто-роны своего учителя и наставника и моральную, и ма-териальную поддержку и всегда был за это ему благо-дарен.В четырех музыкальных письмах Кругликову рас-крывается многосторонность взаимоотношений учите-ля и ученика. Первое (от 13 ноября 1892 г., № 1905) было написано еще в Москве. Непосредственная бли-зость автора и адресата свидетельствует о явной худо-жественной цели послания. Внешнее обстоятельство -напоминание учителю об обещанной им партитуре не-давно написанной оперы Римского-Корсакова «Пско-витянки» - становится для композитора поводом к соз-данию юмористической картинки, в которой «обыгры-ваются» традиционные для русской оперной культуры эстетические «баталии».Противостояние различных творческих позиций -реалистического искусства и «итальяномании» - пере-дано через соответствующие музыкальные «знаки»: народный диатонизм тем и элементы искусственных ладов Римского-Корсакова в аккомпанементе, с одной стороны, и пародия на итальянскую оперную арию с характерным для нее набором «штампов» - буффонной речитацией, фиоритурами вокальной партии, гипербо-лизацией эмоционального состояния в аккомпанемен-те, с другой стороны, подчеркивают шуточно-ироничный характер миниатюры.Та же идея сопоставления двух начал остроумно обыгрывается Калинниковым и в другом его письме к Кругликову от 30 января 1900 г. (№ 342). Поздравляя любимого учителя и друга с именинами и желая ему материального благополучия, композитор противопос-тавляет духовное и материальное, возвышенное и низ-менное: через жанрово-стилевой контраст хоральной первой части и ариозной второй создается театрально зримая, драматургически насыщенная зарисовка.Музыкальные послания Кругликову всегда полны ярких, порой контрастных образов. Индивидуальными знаками адресата здесь становятся такие характерные элементы, как полушутливое обращение, перешедшее в музыкальные письма из разговорной речи (ученики называли Кругликова «Симеоном-квинтоприимцем»); особое внимание к гармонической стороне своих ху-дожественных «экзерсисов», более сложной по сравне-нию с обращениями к другим адресатам, заставляет вспомнить о прослушанном композитором у Круглико-ва курсе гармонии. Через такие персональные, даже узко профессиональные приметы посланий, как и через специфическую откровенность речи - словесной и му-зыкальной, композитор словно ведет внутренний диа-лог со своим учителем и другом.Диалогичность эпистолярия Калинникова проявля-ется в ориентации его музыкальных посланий на опре-деленного человека, в учете индивидуальных особен-ностей адресата, его профессионального профиля, а также характера межличностных отношений между ними.В этом убеждает сопоставление «кругликовских» писем Калинникова с его музыкальным посланием к другому педагогу - П.И. Бларамбергу от 15 декабря 1895 г. (№ 216). Павел Иванович Бларамберг (1841-1907) - композитор, журналист и музыкальный критик, в течение 15 лет преподавал в Музыкально-драма-тическом училище композицию, оркестровку и контра-пункт.Как своего рода «музыкальный отчет» учителю это письмо представляет собой развернутую композицию с применением разнообразных приемов композиторской техники и оркестрового письма, словно подчеркиваю-щих музыкально-педагогическую специализацию адре-сата. Послание наполнено яркими образами, своеоб-разно иллюстрирующими текст.Особенно интересна средняя часть, где композитор цитирует темы из написанной им несколько ранее Пер-вой симфонии, дополняя их соответствующими тексто-выми комментариями («это первая тема прозвучала из симфонии»). Роль сквозного лейтмотива в письме вы-полняет «именная» интонация обращения к адресату,89строящаяся на репетиционном повторе одного звука. Ее имитационные проведения, периодически дополняемые фортепианными контрапунктами, пронизывают все «письмо», придают ему легкий скерцозный оттенок.Следует обратить внимание на отсутствие здесь ли-рических фрагментов, столь обильно наполняющих переписку с Кругликовым; цитата напевной побочной партии первой части Первой симфонии в партии фор-тепиано выполняет здесь скорее внешнюю знаковую функцию, что соответствует полуофициально-дружес-твенным отношениям ученика и учителя.Если же продолжить сопоставление музыкальных адресаций Калинникова двум своим учителям - Круг-ликову и Бларамбергу, то в музыкальном эпистолярии композитора можно разграничить жанры личного и делового письма аналогично традиционной классифи-кации бытового эпистолярия. Полуофициально - дело-вой характер музыкального послания Бларамбергу про-является в общем подчеркнуто уважительном тоне письма начиная с многократного обращения к адресату (двойное упоминание имени собственного дополнено именем нарицательным «многоуважаемый учитель»), но особенно в наличии самоцитат, придающих коррес-понденции характер своеобразного делового отчета.Сходно по цели музыкальное уведомление коллек-тивному адресату (С.Н. Кругликову В.А. Федорову, А.И. Андрееву, А.А. Ильинскому и др.) от 16 ноября 1895 г. о переезде из Судака в Ялту (№ 215). Написан-ное «по следам» недавно завершенной Первой симфо-нии, это письмо своей многослойной фактурой, харак-тером сочетания голосов напоминает своеобразный камерный «отголосок» ее оркестровой партитуры.К категории деловых писем в музыкальном эписто-лярии Калинникова можно отнести и его послание к С.И. Мамонтову (№ 313, от 6 сентября 1899 г.). Напи-санное, казалось бы, по сугубо деловому поводу - с просьбой прислать нотной бумаги, оно превращается в шутливо-напористое скерцо, передающее нетерпеливо-требовательный настрой адресанта.Условно деловой характер данных сообщений эмо-ционально «разряжен» сообразно музыкальной приро-де посланий. Вместе с тем в них отсутствует та особая внутренняя интонация, неповторимый лирический то-нус, который свойствен лучшим страницам калинни-ковской музыки и который преобладает в музыкальной переписке композитора с людьми, близкими ему по личностным качествам.Помимо Кругликова, это друзья по учебе в Музы-кально-драматическом училище. Внешним поводом для их написания служат различные обстоятельства -поздравления, приглашение в гости, ненавязчивое на-поминание о себе. И здесь персональная адресация свя-зана с индивидуальными особенностями их взаимосвя-зей. Отсюда в этих письмах особая дружественная ин-тонация, рожденная личными воспоминаниями, доб-рый, светлый, иногда легкий юмористический тон.Таковы музыкальные письма В.А. Федорову (4) -однокурснику, коллеге, соавтору6. В обращении со ста-рым другом композитор часто использует заостренные текстовые и музыкальные оттенки, прибегает к жанро-вым характеристикам. Развернутое, пространное име-нинное поздравление от 1 января 1893 г. (№ 191) со-90держит разнохарактерный музыкальный материал -торжественно-патетический в начале и в заключении, соответствующий официальному этикетному слогу письма, нежно-лирический и буффонно-юмористи-ческий в основной его части, сопровождающий много-численные пожелания делового («успеха в делах…») и личного («отыскать себе подругу сердца») характера. Красноречивы, порой театральны словесные ремарки, указывающие на близкие отношения автора и адресата («sentimente», «con dolcezza morendo», «aqitato nervosa», «delicatamente»).Анализ различных музыкальных адресаций у Ка-линникова подтверждает ту мысль, что «письма всегда рассчитаны на определённую личность - на адресата. В этом отношении переписка по сути своей есть творче-ство не только индивидуальное, но и совместное, по-тому что автор письма всегда имеет в виду личность адресата, свои с ним отношения, его интересы, взгляды и т.д. Поэтому письма одного и того же лица к разным корреспондентам пишутся различно. Они отличаются и по тематике, и по стилю, и даже по тону» [9. С. 313].Взаимосвязь личностного и диалогового компонен-та в музыкальных посланиях В. Калинникова коррели-рует содержательный модус эпистолярного жанра с его формальными элементами. Показательно в этом плане «вокальное оформление» таких компонентов этикетно-го стиля, как обращение к адресату и личная подпись автора.В традиционном письменном сообщении дистант-ность «собеседников» в пространстве исключает ми-мику, жест, интонацию - все то, что можно назвать пониманием с полуслова, ситуативную прикреплен-ность (в отличие от устного речевого этикета).В музыкальном же письме возникает дополнитель-ная возможность именно через музыкальную интона-цию раскрыть более тонкие оттенки взаимосвязи меж-ду адресатом и автором, своего рода личностно-эмоциональный контекст диалога между ними.В частности, эти отношения сразу проявляются в начальном вокальном обращении к адресату, которое всегда композиционно обособлено, образно и жанрово подчинено основной идее послания.Так, обращение к С.Н. Кругликову в четырех адре-сованных ему письмах каждый раз выдержано в осо-бом тоне, соответствующем общему характеру ми-ниатюры - то пафосном, имеющем утрированно теат-ральный (№ 190) или псевдо-любовный (№ 218) отте-нок, что подчеркнуто применением начальных интер-вальных скачков, то повествовательном, соответст-вующем цели именинного поздравления (№ 279, 342), переданном равномерным поступенным движением.Этикетное обращение может иметь текстовые вари-анты. Вместо имени собственного это может быть «любезный друг» (№ 192), «наш добрый друг» (№ 217), или вместо начальной фразы вплетаться в текст на-чального раздела (№ 217), в том числе и в косвенной форме (№ 324). Так или иначе оно присутствует как важный элемент этикетного письменного стиля (ис-ключение составляет письмо коллективному адресату № 215 и В.А. Федорову № 195).Иначе с личной подписью композитора. В основной массе писем она представляет собой текстовую при-писку к основному музыкальному материалу с упоми-нанием даты и места написания.Существует четыре примера музыкальной подписи Калинникова. Два из них в полной мере соответствуют своей функции собственного представления - завер-шают музыкальное послание с указанием полного име-ни автора («Василий Калинников») с дополнительными приписками (ритмизированное вокальное остинато «Ваш бывший ученик свободный художник» в письме № 190, нисходящий распев «Весь Ваш болящий муси-киец» в письме № 197). В других случаях автор пред-ставляется сразу же в начальном разделе письма (№ 216) или заканчивает письмо без упоминания соб-ственного имени («вспомни о больном, чахоточном, влюбленном в тебя созданьи» в письме № 218). Все варианты личной подписи композитора подчиняются основному характеру и жанрово-содержательным до-минантам миниатюры, что отражается в стилистике дополнений к имени собственному. Обобщающим эле-ментом всех этих подписей, своего рода музыкальным ex libris`ом композитора, становится трезвучная инто-нация в вокальной партии (различные варианты дви-жения по звукам трезвучия - в восходящем или нисхо-дящем направлении).Атрибуты письменного этикета, как и стилистика музыкального эпистолярия В.С. Калиникова, в целом отразили особенности его интонационного словаря. Доминантная роль фольклорного начала в музыкаль-ном мышлении В. Калинникова была проанализирова-на на основе выявления глубинной связи его мелодики с народной песенностью [10. С. 186].Думается, правомерно говорить о фольклорном протоинтонационном словаре композитора, сформиро-ванном в недрах традиционного народно-песенного интонационного комплекса. Показательным в этом плане является группа тем, в которых присутствует так называемая «степная», пастушья интонация, представ-ляющая собой нисходящую мелодическую попевку с форшлагом на звуке под мелодической вершиной. Вбирая в себя лиро-эпическую составляющую образно-го мира Калинникова, она звучит в наиболее «репре-зентативных» темах - побочной партии Первой симфо-нии, начальных темах Второй симфонии и фортепиан-ной «Грустной песенки», в которых словно «приоткры-вается душевный строй композитора, его «святая свя-тых» - тоска по родной земле, дому, отечеству» [11. С. 119].Та же интонация присутствует и в музыкальных письмах: она всегда звучит у фортепиано, сохраняя свою изначальную песенно-инструментальную приро-ду (190, 191, 216, 218, 325, вариант в № 326).Но в музыкальных письмах можно выделить и еще один особый интонационно-стилевой элемент, свя-занный с претворением лиро-эпического начала в му-зыке Калинникова. Это вокальный зачин, в котором обращение к адресату начинается с более длительного звука, нежели следующее за ним ритмическое движе-ние. Присутствующий в большинстве этих произведе-ний, он обычно совпадает с началом имени адресата (личностный, лирический элемент), обосабливается, выделяется, подчеркивается интонационно и ритми-чески, что придает оттенок повествовательности, по-степенного развертывания сообщения (эпический элемент).Такой зачин характерен для конструкции письма, обычно включающего вступление, основную часть, заключительный раздел. В музыкальном эпистолярии такая структура выдерживается редко, поглощаемая конструктивными законами музыкальной формы.С точки зрения композиции все музыкальные пись-ма Калинникова можно разделить на две группы. Большая их часть (11) - миниатюры, напоминающие записки или поздравительные открытки. Внешним по-водом их написания в подавляющем случае служат полуофициальная ситуация (поздравление - № 206, 217, 342, уведомление - № 215, 279, напоминание -№ 192, 195, 313, 325, ответ - № 324, 326), которая и определяет краткость изложения и простоту компози-ции (период, простая двухчастная форма).Остальные (5) представляют собой развернутые по-слания на случай (творческая ситуация - № 190, име-нинное поздравление с многочисленными пожелания-ми - № 191, приглашение в гости - № 197, своего рода творческий отчет - № 216, изъявление особого распо-ложения - № 218), с развитой драматургией, опреде-ляемой наличием явно контрастных образных сфер, широкой гаммой эмоций и настроений и более мас-штабной композицией (элементы трехчастности или контрастно-составной формы).В определении художественного своеобразия музы-кального эпистолярия В.С. Калинникова, помимо соб-ственно жанрово-стилевых компонентов, думается, не менее важен контекстный анализ. Выделим два его аспекта - внутренний, касающийся места шестнадцати камерных вокальных миниатюр в эволюции художест-венного мышлении композитора, и внешний, представ-ляющий их местоположение в контексте характерных явлений культуры своего времени.Музыкальный стиль Калинникова - это стиль ком-позитора конца XIX в., композитора - «восьмидесят-ника», творческий метод которого отличает традицио-нализм музыкального мышления, лиро-эпический ха-рактер, порожденный переплетением художественных и внехудожественных факторов [12. С. 92]. Основной круг его образов связан с картинами родной природы и народного быта, сферой лирического переживания, овеянной светлым поэтическим колоритом. Эмоцио-нальная сфера передаваемых его музыкой чувств ли-шена излишней аффектации и надрыва, это по пре-имуществу элегическая созерцательность или сдер-жанное веселье.Такая же содержательная интонация характерна и для его музыкальных писем. Пожалуй, какую новую «краску» композитор этими сочинениями добавляет в содержа-тельную палитру своей музыки, так это незлобивый юмор, доброжелательную шутку, мягкую пародию.Музыкальные письма, предназначенные по большей части друзьям - единомышленникам, отличает особая проникновенная интонация, свидетельствующая об искренних душевных взаимоотношениях между компо-зитором и адресатом. Это особая интонация - щемящая нота иронии, а точнее самоиронии человека, оторван-ного от близкого ему окружения, стремление напом-нить о «больном мусикийце» дорогим ему людям. Тя-91жело больной, он словно хочет ободрить и себя, и сво-реева, М. Кузмина. Эпистолярная форма входит воего адресата. Отсюда свойственный отдельным стра-внутреннюю структуру повести («Прапорщик армей-ницам его писем к наиболее близким людям (отцуский», «Поединок» А. Куприна) и романа («Жар-Цвет»С.Ф. Калинникову, учителю и другу С.Н. Кругликову,А. Амфитеатрова).однокурсникам - музыкантам В.А. Федорову, И.В. Ли-Вероятно, столь значительное представительствопаеву) исповедальный характер, возможный при осо-жанра письма в русской литературе, а также его появ-бенной внутренней близости родственных или друже-ление в русской музыке в данный период служит сво-любно настроенных людей.его рода отражением актуальности проблемы челове-Справедливы слова его ученика и младшего коллегического общения и взаимопонимания, вопроса о прин-музыковеда Вяч.В. Пасхалова: «Радость, излучаемаяципиальной возможности/невозможности диалога, ус-произведениями Калинникова, - это его личная орга-ловиях его осуществления. «Эпистолярная форма ак-ническая радость, для которой не страшны «вьюги се-кумулирует в себе смену художественных парадигм вдой зимы»7. Это то упоение жизнью, творчеством, при-культуре, смещение акцентов с мира внешнего на мирродой, это та вера в собственные силы и призвание,внутренний. Частное становится вровень со всеобщим,вера в людей и человеческий гений, словом, это те на-индивидуальное включает в себя мировое. Часть и це-строения, которые так чудесно умел описывать вели-лое меняются местами: если раньше мир включал вкий земляк Калинникова Тургенев. Особенно поучите-себя человека, то теперь человек включает в себя мир.лен для нашего композиторского молодняка несокру-Эта смена акцентов дает возможность перемоделиро-шимый калинниковский оптимизм и несокрушимаявать уже сложившуюся устойчивую картину мира,воля, которая не сдается в борьбе, а также понятный,замкнутое пространство комнаты, дома расширить досвободный от риторики и формализма музыкальныйразмеров мироздания, и все остальные, открытые мирыязык его произведений» [10. С. 221-222].лишь включать в этот внутренний замкнутый мир»Какой бы модус не преобладал в музыкальных[13. С. 11].письмах В. Калинникова, сам факт адресации своихДумается, что подобные ментальные трансформа-чувств-мыслей в музыкальной форме свидетельствуетции в личной биографии В. Калинникова были жиз-0наличии внутренней близости, общности - культур-ненно оправданны. Письмо как наиболее емкая форманой и эмоциональной - автора и адресата, их настроен-выражения внутреннего мира человека, своего роданости на диалог.«макрокосма в микрокосме», предоставляло ему воз-Актуализация диалогического потенциала перепис-можность выхода «за пределы личной экзистенции,ки как коммуникативной модели - характерная тен-выступая лиминальной практикой самоосуществленияденция русской культуры конца XIX - начала ХХ в.и культурного диалога» [8. С. 3]. Отсюда довольно про-Еще в середине XIX в. в отечественной литературедолжительное и системное обращение композитора квозникает эпистолярный роман-диалог, где самостоя-данной форме высказывания.тельное значение приобретает сюжет переписки («Бед-Художественная неординарность музыкальных пи-ные люди» Ф.М. Достоевского, «Переписка» И.С. Тур-сем В.С. Калинникова в истории отечественной куль-генева). В конце XIX - начале XX в. широкое распро-туры определяется пересечением факторов индивиду-странение получают аналогичные малые литературныеально-стилевого и культурно-исторического характера,формы - эпистолярная новелла А.И. Куприна, рассказычто мы и пытались доказать в ходе проведенного ана-в форме письма А.П. Чехова, З.Н. Гиппиус, Л.Н. Анд-лиза.ПРИМЕЧАНИЯ1Понятия письма и послания нами рассматриваются как синонимичные или как вариативные дефиниции музыкальной эпистолы, в отличие отразграничения данных категорий в литературоведении.2Подчеркнем условность использования термина «цикл» в данном случае, т.к. сам композитор нигде не отмечал цикличность своих музыкаль-ных писем. С точки зрения музыковедческой систематизации объединение данной группы сочинений так же не совпадает с традиционной классификацией циклических форм (сюитный, сонатный, вокальный, хоровой и другие циклы). Не акцентируя вопрос о циклизации музы-кальных писем Калинникова (здесь возможен отдельный ракурс исследования), выделим внешние операциональные факторы данной про-цедуры, проводимые для выделения 16 миниатюр как определенной совокупности произведений, имеющей общие морфологические, гене-тические и жанрово-стилистические черты.3Известно о двух попытках Калинникова вести дневник. Одна из них, предпринятая за год до смерти, ограничилась лишь вступлением [7. Т. 2.С. 321-323]. Здесь же он упоминает о более раннем опыте записи событий своей жизни, более продолжительном, выросшем «до размера порядочной книжки», но уничтоженном самим автором.4Подтверждением может служить осуществляемая студентом Василием Калинниковым в первое время обучения в Москве нумерация писем[7. Т. 1. С. 7].5Нумерация писем дается в соответствии с их публикацией в двухтомнике основных документов жизни и творчества композитора [7].6На слова Федоровы Калинников написал три романса - «На чудное плечико милой» (посвящен Федорову), «Я желал бы свои песни», «Я литебя, моя радость»; неосуществленным остался замысел совместной оперы [7. Т. 2. С. 51-52].7Слова из романса В.С. Калинникова «Нам звезды кроткие сияли» (сл. А. Плещеева).

Скачать электронную версию публикации