CORINTHIAN PAINTED POTTERY WITH PAINTING IN SILHOUETTE STYLE IN THE STATE HERMITAGE MUSEUM..pdf Коринф, расположенный у перешейка Истм на путипродолжали изготавливать сосуды с росписями, про-из Эгейского в Ионийское море, был одним из ведущихдолжающими эту эстетико-техническую традицию; са-керамических центров Древней Греции второй полови-мый характерный класс изделий такого рода - субгео-ны VIII - первой половины VI вв. до н. э. Коринфскиеметрические коринфские арибаллы с изображениямисосуды, как правило, доминируют среди керамики гре-верениц «бегущих собак» [5].ческого происхождения, находимой при раскопках ан-В целом в течение 1930-1950-х гг. к изображениям,тичных городов, святилищ и некрополей этого периодав которых фигуры были исполнены без гравированныхповсюду в Средиземноморье.деталей, часто применяли стилистическое определениеПри изучении гончарной продукции Коринфа (наря-«субгеометрический». Этот термин мы можем найти уду с терракотами) наибольшее внимание традиционноСаула Вейнберга («Subgeometric» [6. С. 222]), и у Виль-уделяется вазам с росписью в чернофигурной техникехельма Крайкера («subgeometrische» [7. Nr. 312-315]).[1, 2]. Собственно говоря, технологические и изобрази-Особенно следует отметить терминологию Хэмфрительные основы чернофигурной росписи в греческомПэйна, которая зафиксирована в его основополагаю-гончарном искусстве были заложены именно мастерамищем труде 1931 г. [8]. В этой работе были заложеныКоринфа. Здесь (около середины VII в. до н. э.) впервыеосновы современной системы классификации керамикисложился технико-эстетический комплекс, включавшийдревнего Коринфа. Пэйн выделил тип котил с изобра-в себя такие признаки чернофигурной техники, как ри-жением бегущих собак и другими мотивами, испол-сование фигур лаком (гончарной краской, темнеющейненными в субгеометрическом стиле без гравировки.при обжиге); фигуры рисовали кистью, а потом заост-Котилы - это наиболее характерная для коринфскойренным инструментом прочерчивали отдельные конту-керамики форма чаши для питья; она имеет широкоеры, а некоторые части фигур покрывали поверх лакатулово, сужающееся книзу, прямой край, нескольконакладными красками: так называемым пурпуром (со-выпуклые стенки и кольцевой поддон; у верхнего краяставом на основе красной охры) и белилами. В областичаши прикреплялась пара горизонтальных петлеобраз-чернофигурной росписи сосудов коринфские мастера-ных ручек (круглых в сечении). Котилы раннего ко-вазописцы достигли значительных художественных вы-ринфского периода отличаются равномерной выпукло-сот. В ранний период развития чернофигурной техникистью стенок и узким поддоном; в это время наметиласьв Афинах тамошние гончары копировали формы сосу-общая тенденция к расширению тулова и ко все болеедов и приемы росписи, разработанные коринфянами.горизонтальному профилю дна [1. С. 458]. Значитель-Тем не менее, кроме чернофигурной, в арсенале ко-ное число сохранившихся образцов котил декорирова-ринфских вазописцев имелся еще целый ряд техник де-но в силуэтном стиле. Х. Пэйн датировал тип котил скорирования сосудов. Более того, число сохранившихсяподобным декором концом протокоринфского - ран-коринфских чернофигурных ваз, составлявших, очевид-ним коринфским периодом (B. Unincised, 'subgeometric.но, сегмент продукции наивысшего качества, уступаетLate Proto-corinthian - early Corinthian') [8. С. 279]. Со-числу сосудов, целиком декорированных темным лакомгласно принятой в работе Пэйна (и в литературе 1930-(чернолаковых) или расписанных без гравировки. На1960-х гг. в целом) хронологии это соответствует про-последних встречаются орнаменты (линеарного, белогомежутку времени между 650 и 600 г. до н. э. Такие ко-и шаблонного стиля, а также так называемый «четырех-тилы, изготовленные в указанное время, были найденылистковый» узор) и композиции с фигурами силуэтногона территории Коринфа и опубликованы позже Вейн-стиля. Этот декор исполняли только кистью, без даль-бергом [10]. Вейнберг также придерживался терминанейшей деталировки резьбой и без нанесения накладных«субгеометрический» в применении к росписям этихкрасок. Технически эти типы росписи (как орнаменталь-памятников [10. С. 47].ные, так и фигурные) продолжают традицию, сложив-Тем не менее уже в исследованиях 1930-х гг. началишуюся в вазописи геометрического периода. В Коринфеприменять также термин «силуэтный» (the silhouette style).геометрический период завершился на рубеже послед-В частности, в своих работах его придерживалась Агнессней четверти VIII в. до н. э. [3, 4], однако и позже здесьНьюхолл Стилвелл. Она полагала, что этот стиль развивал-65ся в течение протокоринфского и зрелого коринфского периодов (начиная с последней четверти VIII в. до н. э.) параллельно с местным чернофигурным [9. С. 226].Дальнейшую конкретизацию понятие «силуэтного стиля» получило в исследовании Роберта Хоппера, ко-торое он мыслил как непосредственное продолжение труда рано умершего Пэйна [11. С. 185ff]. Прежде все-го, Хоппер впервые ввел типологию силуэтных изо-бражений:- тип «бегущая собака» ((a) 'running dog');- тип «обычный силуэтный анималистический фриз» ((b) 'ordinary silhouette style');- «беспорядочный» тип ((c) 'straggling' type);- тип «неподвижного шага» ((d) 'stillegged' type);- тип «птицы» ((e) birds).Хоппер применил эту типологию, когда составлял каталог сосудов, украшенных в силуэтном стиле из раскопок в святилище Геры Акраи и Лимении в Пера-хоре близ Коринфа [12]. В этом издании, увидевшем свет в 1962 г., термин «силуэтный стиль» (silhouette style) был зафиксирован как противоположность тер-мину «гравированный, исполненный с применением гравировки» (incised). Последнее понятие Хоппер от-носил к росписям в чернофигурной технике [12. С. 136]. По его мнению, термин «силуэтный» следова-ло использовать вместо термина «субгеометрический», поскольку значительная часть памятников с декором такого рода не имеет никаких характеристик, прису-щих керамике геометрического периода. Далее, Хоппер значительно расширил хронологические рамки разви-тия силуэтного стиля, ранее намеченные Х. Пэйном. Рассматривая обширный корпус керамики с росписью силуэтного стиля из Перахоры, он отметил, что, только по стилистическим признакам датировать эти изделия весьма трудно; соотнося публикуемые находки с ар-хеологическим контекстом, из которого они происхо-дили, Хоппер смог датировать отдельные образцы как поздним протокоринфским и ранним коринфским пе-риодами (что соответствовало ранее зафиксированной хронологии Пэйна), так и средним (ок. 595/590-570 гг. до н. э.), и поздним коринфскими периодам (после ок. 570 г. до н. э.).Своеобразный итог первоначальному процессу формирования термина «силуэтный стиль» был подве-ден уже в конце 1970-х - начале 1980-х гг. Джеком Бенсоном, когда этот исследователь готовил к печати неоконченный труд А. Ньюхолл Стилвелл [9]. Эта пуб-ликация имела этапное значение, поскольку предметы с росписью силуэтного стиля, представленные в работе Стилвелл-Бенсона, происходят из надежно датируемо-го контекста и были найдены при раскопках городской территории самого Коринфа. Несомненно, в отноше-нии находок из Коринфа, где они были открыты как в домах (где использовались в быту), так и в погребениях (где составляли часть погребального инвентаря), мож-но ожидать минимальных расхождений между време-нем производства и использования вазы. Закрепив (вслед за Стилвелл) термин «силуэтный стиль» в каче-стве самостоятельной стилистической дефиниции, Бен-сон предложил не распространять его на фигурные росписи ваз, созданных после середины VI в. до н. э. Он полагал, что для этого периода оппозиция «черно-66фигурный - силуэтный» лишена смысла, поскольку техника гравирования деталей перестала применяться в фигурной росписи коринфской керамики на регуляр-ной основе: гравированные детали встречаются, в ос-новном, в растительных орнаментах, а все другие изо-бражения исполнены в силуэтной технике [9. С. 226].Дальнейшую конкретизацию подхода к исследова-нию росписей силуэтного стиля можно наблюдать в двух работах Бенсона 1980-х гг.Одна из них представляет собой свод условно вы-деленных (на момент написания статьи) коринфских мастеров, расписывавших котилы [13]. В этой статье Бенсон использовал принятые для исследования чер-нофигурной коринфской вазописи метод сравнитель-ного стилистического анализа и принцип атрибуции росписей со сходными стилистическими признаками условной творческой индивидуальности (мастеру, а при меньшей однородности материала, группе или мастерской) (cм. подробнее [14]). Ниже мы проиллю-стрируем особенности этой методики на примере не-скольких экспонатов, хранящихся в коллекции Госу-дарственного Эрмитажа. Два художника, упомянутые в работе Бенсона, расписывали чаши в силуэтном стиле.Продолжение намеченной в этой работе линии ис-следования котил с росписью силуэтного стиля можно найти в работе Лоренцы Грассо [15]. Грассо определи-ла индивидуальную манеру еще трех вазописцев и ат-рибутировала целый ряд фрагментированных чаш из раскопок святилища Деметры в Катании (Сицилия) как собственным, так и тем двум вазописцам, которых ра-нее выделил Бенсон.Вторая упомянутая работа Бенсона [16], посвящена описанию структуры массового производства коринф-ских ваз, в том числе - котил. По мнению исследовате-ля, массовое производство этих чаш развернулось в Коринфе с конца VII в. до н. э.: в это время коринфяне столкнулись с растущей конкуренцией со стороны афинских производителей чаш для питья, и, в ответ на подобный вызов рынка, они выработали новый стан-дарт своих изделий - котилу большей, чем раньше, вместимости и с более широким туловом. Подразделяя мастеров, которые расписывали коринфские котилы, Бенсон выделил:- вазописцев наивысшей квалификации («artists who created quasi-luxury products»), которые обращались к росписи котил время от времени;- компетентных вазописцев средней руки;- широкий круг второстепенных мастеров, которые подражали упомянутым выше вазописцам и произво-дили массовую продукцию [16. С. 17]. С последней группой вазописцев непосредственно смыкаются мас-тера, работавшие в силуэтном стиле; возможно, они представляли просто самых посредственных специали-стов, работавших в тех же самых мастерских, что и предыдущие.Таким образом, теперь мы можем суммировать по-нятие силуэтного стиля росписи в коринфской вазопи-си и методику исследования его памятников следую-щим образом:1) роспись силуэтного стиля включает в себя фи-гурные (а не только орнаментальные) изображения (силуэты животных, птиц и т.д.), исполненные толькопри помощи кисти без накладных красок и гравировки деталей;2))хронология развития росписей силуэтного стиля совпадает с общей хронологией коринфской вазописи (т.е. вазы с этим декором изготавливали параллельно с чернофигурными, орнаментальными и чернолаковыми сосудами, возможно, в одних и тех же мастерских); речь идет о периоде с последней четверти VIII по V в. до н. э.;3)в связи с этим предполагаемым единым характе-ром производства, при датировке отдельных сосудов с росписями силуэтного стиля, необходимо учитывать, прежде всего, характер их формы и сопоставлять ее с формами образцов (независимо от типа декора), кото-рые происходят из надежно датируемого археологиче-ского контекста;4)при анализе собственно декора следует принимать во внимание значительную индивидуальность стиля росписи нескольких серий известных в настоящее время памятников, а также общепринятый современный под-ход к исследованию структуры коринфского гончарного производства как системы мастерских, с которыми ассо-циируются условно выделенные творческие личности («мастера-вазописцы» и «группы [мастеров]»).Нетрудно заметить, что, в последнем случае, мы от-даем предпочтение методике Бенсона, а не Хоппера. Дело в том, что при формально-стилистическом анали-зе, которому следует Бенсон, рассматривается целая система признаков (форма сосуда, облик фигур, допол-нительных орнаментов и иконографические предпоч-тения «мастера» или «группы»), тогда как типология Хоппера опирается преимущественно на иконографию изображений. Очевидно, что системный подход спосо-бен дать более достоверную картину бытования силу-этного стиля в рамках коринфской вазописи и, в ко-нечном счете, более адекватное представление об ис-следуемых артефактах.Девятнадцать подобных памятников в настоящее вре-мя хранится в собрании Государственного Эрмитажа.Полтора десятка крупных и меньших фрагментов котил с фигурной росписью силуэтного стиля поступи-ли в музей из раскопок античных поселений на острове Березань (в Днепро-Бугском лимане) и в Ольвии (на побережье неподалеку). Среди этих фрагментов есть такие, росписи которых можно рассматривать как про-изведения определенных художников.Самый ранний - фрагмент котилы инв. № Б. 85.32 [17. Кат. 102]. Сохранилась нижняя часть чаши (фраг-мент стенки, украшенной фризом с лучами, с перехо-дом в кольцевой поддон). Особенно примечателен зиг-заг, изображенный между лучами во фризе на стенке. Одну котилу с подобным декором Хэмфри Пэйн отно-сил к начальной стадии раннего коринфского периода [8. No 686]. Другая была опубликована среди находок в квартале гончаров в Коринфе [10. Pl. 35. No 261]. Фраг-менты таких изделий были также обнаружены и в Ко-ринфе [9. Pl. 52. No 1264], и в Перахоре [12. Pl. 27, No 617-619], и в древней Смирне [18. No 112]. Фигур-ные изображения, характерные для этих чаш - силуэты длинноногих водяных птиц, которые порой встречают-ся между лучами и зигзагами. Памятники этого типа были объединены Томасом Данбебином, который счи-тал их произведениями одной мастерской; Данбебин никак не назвал мастерскую, а ее деятельность отнес к последней четверти VII в. до н. э. [12. Р. 73]. Следует отметить, что упомянутые птичьи фигуры прямо вос-ходят к репертуару геометрической вазописи, и в тече-ние указанного периода деятельности мастерской по-добные мотивы вышли из употребления у коринфских вазописцев.На протяжении раннего коринфского периода в на-бор фигур, которые изображали на сосудах с декором силуэтного стиля, были включены, наряду с собаками, другие хищные, а также травоядные животные.Так, например, небольшой парфюмерный сосуд с каплевидным туловом (алабастр) инв. № ГР. 27199 (Б. 9117) украшают фигуры львов [19. Pl. 25,1-6]. Фор-ма этого алабастра соответствует варианту, обозначен-ному Х. Пэйном как «переходный, тип A» [8. P. 274-275] или «ранний коринфский, тип A» [8. P. 281-283]. По признаку формы сосуд может быть датирован от раннего до среднего коринфского периода (т.е. между 620/615 и 570 гг. до н. э.). По стилистике росписи эр-митажный памятник ближе всего к тем сосудам, кото-рые Пэйн выделил среди алабастров переходного [20. Pl. 31,3], а Дж. Данбебин - также среди ваз раннего [12. No 217], среднего [12. No 1790] и позднего коринфских периодов [12. No 1978].Фрагмент другого алабастра инв. № Б. 89.63 (форма того же типа) может быть датирован строже - вероят-но, в пределах раннего коринфского периода (ок. 620/615 - ок. 590 гг. до н. э.) [19. Pl. 25,7; 17. Кат. 3]. Поскольку на нем, кроме частей фигур двух животных, сохранился специфический декор нижней части тулова и дна, мы можем сопоставить его с сосудами, декори-рованным сходным образом [9. Pl. 53. No 1276; 20. Pl. 31,3; 21. Taf. 23,7-9].Более поздним нужно признать арибалл (также парфюмерный сосуд, но с круглым туловом) инв. № ГР. 27209 (Б. 9127) [22. Рис. 15; 23. Pl. 29,8-9]. По форме этот арибалл относится к среднему коринфском периоду (ок. 590 - ок. 570 гг. до н. э.) [8. Shape B2]. Возможно даже, что «венчик с более выраженным све-сом указывает на датировку немного позднее (первой трети VI в. до н. э. - А.Б.)» [24. P. 8]. На тулове арибал-ла изображена вереница козлов (рис. 1). Фигуры близ-ки к фигурам на котилах, которые связывают с именем Первого мастера силуэтных козлов (the Silhouette Goat Painter I). Если они действительно исполнены рукой этого вазописца, то рассматриваемый арибалл является первым, который ему приписывается, поскольку инди-видуальная манера Первого мастера силуэтных козлов была до сих пор определена только в росписях котил. Среди других котил с росписями силуэтного стиля, созданных в средний коринфский период, его работы выделил Дж. Бенсон [13. P. 322. Рl. 67a]. Для них ха-рактерны фигуры пасущихся козлов, обычно обращен-ные вправо. Пропорции фигур близки к естественным. Фон изображений заполнен узором из точек; для ниж-ней части котил характерны лучи [15. P. 91-92. Сat. 503-550]. Подобные признаки можно наблюдать на фрагменте инв. № Б. 79. 55 [17. Kат. 103].Роспись фриза здесь очень близка к работам Первого мастера силуэтных козлов, хотя фриз вдоль края чаши67исполнен более небрежно, чем в других атрибутирован-творчеством Второго мастера силуэтных козлов (theных ему чашах [cр. 13. Pl. 67a].Silhouette Goat Painter II) и его мастерской [cр. 13. Pl. 67d;Фрагмент другой котилы, которая поступила из раско-15. Cat. 551-567; о мастере см. 15. P. 95]. Можно наблюдатьпок городища древней Ольвии (инв. № Ол. 1471) [25. Taf.характерный сильно удлиненный силуэт животного и пол-Рис. 1. Арибалл с росписью, возможно, работы Первого мастера силуэтных козлов6,1], ближе по манере росписи к изделиям, связываемым сное отсутствие заполнительного орнамента (рис. 2).Рис. 2. Фрагмент котилы с росписью работы Второго мастера силуэтных козловСудя по всему, Второй мастер силуэтных козлов могинв. № Б. 78.84/2 [26. C. 35, табл. VI,17; 17. Kат. 105]).работать позже, чем предыдущий, и, таким образом, ча-Очевидно, что обе они были произведены в течение сред-шу, чей фрагмент был найден в Ольвии, следует датиро-него коринфского периода (ок. 590 - ок. 570 гг. до н. э.) ввать в пределах 570-560-х гг. до н. э. [13. С. 322].одной мастерской - так называемой Селинунтской силу-Необходимо отметить, что хотя, как сказано выше,этной мастерской (the Selinunt Silhouette Workshop) [cр.размеры коринфских котил в конце VII в. до н. э. увели-15. Cat. 603-659] (рис. 3). Для котил, производство кото-чились, среди экспонатов с силуэтными росписями, кото-рых связывают с вазописцами этой мастерской, характер-рые хранятся в Эрмитаже, преобладают как раз неболь-ны росписи с фигурами собак (чаще обращенными впра-шие чаши. Так, обычная полноразмерная коринфская ко-во, чем влево), а также заполнительный орнамент из точектила, в среднем, насчитывала в высоту 8,0-11,0 см, а диа-и пятен; в нижней части ваз нередко встречаются пояскиметр края у нее был от 10,0 до 17,0 см. Изготавливали[13. С. 325; 15. С. 98]. Все эти особенности можно наблю-также котилы меньшего размера: так называемые малень-дать в данном случае. Возможно также, котилу инв. № Б.кие (высота 5,0-8,0 см, диаметр края 7,0-10,0 см) и ми-78.84/2 необходимо датировать несколько более раннимниатюрные (высота до 5,0 см, диаметр края до 6,0 см).временем, нежели инв. № Б. 78.84/1. Ее форма находитДве фрагментированные маленькие котилы (высотойближайшие аналогии среди чаш, обнаруженных при рас-5,5 и 5,7 см) с полностью сохранившимся профилем икопках Северного некрополя Коринфа; время их произ-декорированные в сходном силуэтном стиле, поступили вводства относят еще к концу раннего [27. Fig. 11,129-2]коллекцию Эрмитажа из раскопок на острове Березаньили не позже, чем к средней части среднего коринфского(инв. № Б. 78.84/1 [26. C. 35, табл. VI,17; 17. Kат. 104] +периода [27. Fig. 156-4].68Рис. 3. Фрагменты котил с росписью работы Селинунтской силуэтной мастерскойСудя по масштабу изображений и орнаментальныхчаши и их фрагменты, происходящие из тщательно доку-дополнений, также к маленьким котилам относилисьментированных раскопок, позволяют отнести творчествоеще несколько березанских фрагментов с декором вМастера силуэтных котил из Катании к концу среднего -стиле Селинунтской силуэтной мастерской. Самойначалу первого позднего коринфских периодов (580-крупной из них была котила, которой принадлежит570-е гг. до н. э.): находка из Перахоры [12. Рl. 103.обломок дна с частью стенки инв. № Б. 76.88 (сохр.No 2500] датируется, предположительно, в пределах пер-выс. 4,8 см, сохр. макс. диаметр ок. 10,0 см) [17. Kат.вого позднего коринфского периода; памятник из Север-106]. Очевидно, у этой чаши был очень узкий поддон.ного некрополя Коринфа [27. No 163-1] был датированПодобная особенность характерна для котил переход-началом второй четверти VI в. до н. э.; чаша, принадле-ного и раннего коринфского периодов, однако встреча-жащая коллекции Сицилийского банка [28. Cat. C78],ется и у более поздних; как отмечал Р. Хоппер, «фак-очевидно, расписанная той же рукой, что и эрмитажныйтически иногда трудно решить, является ли (подобная.фрагмент, была датирована между 580 и 570-м гг. до н. э.- А.Б.) котила образцом плохого раннего или обычногоТаким образом, среди памятников с росписью в си-позднего стиля» [12. С. 240]. Тем не менее, принимаялуэтном стиле, поступивших в коллекцию Государст-во внимание особенности росписи (в частности, харак-венного Эрмитажа из раскопок поселения на островетерный набор элементов изображения), мы считаемБерезань и древней Ольвии, можно обнаружить произ-необходимым датировать чашу средним коринфскимведения пяти из шести групп/мастеров, работавших впериодом [9. Nos 1281, 1304] и отнести ее к продукцииэтом стиле и до настоящего времени определенных наСелинунтской силуэтной мастерской. Очень близкиоснове формально-стилистического анализа (пять смежду собой и с предыдущими - по характеру изобра-установленными условными именами и одной безы-женных фигур и по принципам использования как до-мянной, выделенной Данбэбином).полнительных орнаментов во фризе, так и второсте-Очевидно, в связи с небольшой группой памятников,пенных декоративных элементов росписи - также тридекорированных в силуэтном стиле и полученных из Се-мелких фрагмента котил, найденных на березанскомверного Причерноморья, необходимо рассматривать так-поселении: инв. № Б. 79.50 [17. Kат. 113], инв.же одну целую пиксиду (глиняную коробочку) инв. № ГР.№ Б. 72.84 [17. Kат. 114], инв. № Б. 85.29 [17. Kат. 115].8600 (Б. 2486) (рис. 5). Она была приобретена в 1914 г. уИх, как мы полагаем, также следует связать с Сели-Я.Б. Букзиля. Яков Борисович был сыном Бориса Ихеле-нунтской силуэтной мастерской.вича Букзиля или Букселя (1843-1916), владельца собст-Иную стилистику росписи можно наблюдать на фраг-венных лавок и дома на центральной Воронцовской ули-ментированной котиле, части которой также происходят сце в Керчи. Купля-продажа предметов древности былаБерезани (инв. № Б. 73.141 + инв. № Б. 72.82 [17.одной из составных частей разнообразных коммерческихKат. 107-108]). Животные, изображенные на этой чаше,интересов Б.И. Букзиля: «В Керчи граммофонные пла-больше всего напоминают львов. Также обращают настинки и граммофоны продавались в лавках и магазинахсебя внимание характерные элементы заполнительногокупца Бориса Букзиля, мещанина Александра Деспотулиорнамента в фигурном фризе: прямоугольники со скруг-и турецкоподданного Александра Дервисье» [29. С. 4].ленными углами и розетты типа «точка в круге». Эти осо-Известно, что произведения античного искусства у Бук-бенности изображения позволяют связать березанскуюзиля приобретали такие коллекционеры, как графкотилу с кругом произведений Мастера силуэтных котилД.А. Толстой (в разное время - обер-прокурор Синода,из Катании (Il Pittore delle kotylai a silhouette di Catania)министр народного просвещения, министр внутренних(рис. 4). Для этого вазописца, чья манера была определенадел, шеф жандармов, президент Императорской академииЛ. Грассо, характерны удлиненные фигуры (вероятно,наук), профессор Д.Я. Самоквасов (правовед, управляю-изображения кошачьих хищников) и подобный заполни-щий Московским архивом Министерства юстиции, ар-тельный орнамент [15. P. 105. Сat. 660-686]. Сходныехеолог-любитель, корреспондент Таврической ученой69архивной комиссии, даритель Исторического музея в Мо-скве), доктор И.А. Терлецкий (старший врач лазарета Особого Керченского отдельного корпуса пограничной стражи; экспонаты из коллекции Терлецкого хранятся в настоящее время в таких собраниях как Эрмитаж, париж-ский Лувр, Национальный музей в Варшаве). Также у Букзиля была приобретена группа античных ювелирных изделий, сначала принадлежавшая Музею Училища тех-нического рисования барона Штиглица, а теперь - Эрми-тажу [30, 31].Рис. 5. Пиксида с росписью силуэтного стиляПринято полагать, что в значительной степени па-мятники, купленные у Букзиля, происходили из при-черноморских раскопок, а не были привезены с евро-пейского или ближневосточного антикварного рынка. Хотя в отсутствие каких бы то ни было документов, в каждом отдельном случае утверждать мы ничего не можем, в отношении пиксиды с силуэтной росписью, хранящейся в Эрмитаже, это очень вероятно.По форме ее следует датировать от конца первого до начала второго позднего коринфского периода (это соответствует середине - второй половине VI в. до н. э.). Сходным образом были определены даты изго-товления расписных пиксид из раскопок Селинунта [32. Kat. 1199] - в пределах первой половины VI в. до н. э.; Тарента [35. No. 218] - около 560 г. до н. э.; Кала-поди [36. Taf. 51. 54.22] - третья четверть VI в. до н. э. По наблюдениям Марты Ризер, нижнюю часть тулова подобных пиксид начали делать не округлой, а более70узкой в третьей четверти VI в. до н. э. [36. С. 43]. Дума-ется, подобный переходный вариант формы можно наблюдать в эрмитажном экспонате. Также по форме ваза, купленная у Букзиля, напоминает пиксиду с ор-наментальной росписью из некрополя Ольвии, которую можно отнести ко второй половине VI в. до н. э. [33. Kат. 182,11]. Этот последний сосуд был найден в моги-ле, которую В.М. Скуднова датировала концом VI в. до н. э. [33. C. 119], что подтверждается наличием в том же погребении афинских чернофигурных чаш 530-520-х гг. до н. э. [34. Pl. 35,1-7, 36,1-7, 37,1-7, 40,1-5]. Среди элементов фигурной силуэтной росписи, укра-шающих плечики и тулово эрмитажной пиксиды, осо-бого внимания заслуживает изображение пантеры. Оно очень напоминает фрагментированную фигуру на об-ломке ойнохои с силуэтной росписью, найденной в Коринфе вблизи Святилища стел А [9. Cat. 1319]. Дати-ровка этого сосуда в настоящее время не ясна; по опре-делению Дж. Бенсона, его роспись не находит подобия вложенную датировку вазы в пределах второй половиныросписях силуэтного стиля ни среднего, ни первогоVI в. до н. э. Поскольку известно значительное числопозднего коринфского периода, ни V в. до н. э., и Бенсонкоринфских расписных ваз и фрагментов сосудов, про-был склонен отнести памятник ко второму позднемуизведенных в то же самое время, что и рассматриваемаякоринфскому периоду [9. С. 238]. Пальметты на туловепиксида, и найденных в Северном Причерноморье, мыэрмитажной пиксиды принадлежат, очевидно, к типу 1не должны исключать причерноморского происхожде-по классификации Элизабет Пембертон [36. Р. 29-30.ния и для нее. В таком случае эта пиксида представляетСat. 423]. Подобные мотивы встречаются на вазах, изго-собой самый поздний памятник с росписью в силуэтномтовленных вплоть до середины V в. до н. э., однакостиле, известный нам по публикациям причерноморскихстоль поздней датировке противоречит характер запол-материалов, и самый поздний образец этого стиля в соб-нительного орнамента на тулове эрмитажного сосуда.рании Государственного Эрмитажа.Заполнительный орнамент здесь состоит из точечныхНеобходимо отметить, что вазы и фрагменты с рос-розетт. Узор этого типа наиболее характерен для роспи-писью силуэтного стиля составляют более 3% всех на-сей еще переходного периода (т.е. 620-х гг. до н. э.), хотяходок коринфской расписной керамики, поступивших вон встречается и на сосудах, датируемых средним ко-Эрмитаж из документированных раскопок. Доля этихринфским периодом [12. Cat. 2499]. Иными словами, напамятников в собрании коринфской керамики в целомосновании анализа декора, мы можем подтвердить пред-не превышает 2,5%.

Скачать электронную версию публикации