Anthropological Meaning of Sportsmans Habitus (Socio-Philosophical Analysis).pdf Сегодня авторы, пишущие о спорте, переходят отидеологических оценок спорта к его антропологиче-скому и культурологическому осмыслению. Понятьспорт - это, по-нашему мнению, выявить и описать, во-первых, те отношения, которые у него складываются скультурой, а во-вторых, раскрыть созидающие интен-ции спорта в плане его взаимоотношения с человеком вединстве его духовного и телесного измерения.Современный французский социолог Пьер Бурдьеизвестен своим пренебрежением к междисциплинар-ному делению, которое, по его мнению, накладываетограничения как на предмет рассмотрения, так и наприменяемые методы. В его исследованиях сочетаютсяподходы и приемы из области антропологии, истории,лингвистики, политических наук, философии, эстетики,которые он плодотворно применяет к изучению раз-личного рода социальных феноменов, в том числе ифеномена «спорт».Для целей нашего исследования представляет инте-рес его понятие «габитус». Следует отметить, что дан-ное понятие не было изобретено П. Бурдье; термин«габитус» использовали в своих работах М. Мосс иН. Элиас. Гораздо раньше его можно обнаружить вработах Аристотеля, посвященных физиогномике, и вработах Лейбница в аспекте исследования проблемысвободы.Тем не менее именно П. Бурдье разрабатывает ипредставляет его в такой форме, в которой он исполь-зуется в современной социологической и философскойнауке. Для целей нашего исследования габитус пред-ставляется, как его истолковывает П. Бурдье, весьмаполезным и эвристически нагруженным в пониманииприроды телесного движения спортсмена.Таким образом, в качестве рабочего понятия мыпринимаем следующее определение габитуса. Этосумма индивидуальных телесных навыков - походка,жестикуляция, манеры, которые являются отражениемтого, как происходит кристаллизация усвоенного лич-ного опыта конкретного человека в «глубине» его те-лесного сознания. Порождение габитуса связывается ссоциальной и природной средой путем их интериори-зации человеком и является выражением его социаль-ной жизненной траектории.П. Бурдье связывает «габитус» со стилем жизни, ко-торый в едином ансамбле объединяет ментальные ифизические предпочтения человека, когда он выбираетте или иные схемы личных практик, восприятия и оце-нивания событий, набор лексических средств для ком-муникации, классификации деятельности.Через индивидов, включающихся в разнообразныевиды деятельности, габитус обеспечивает воспроизвод-ство социальных институтов: структура института впи-сывается во внутреннюю структуру индивида и впо-следствии воспроизводится в будущих его практиках.В то же время габитус встраивает индивида в заданныесоциальные структуры, генерируя практики и пред-ставления таким образом, что индивиды оказываютсяаприори адаптированными к изменяющимся социаль-ным отношениям, продуктом которых они выступают.Главная особенность габитуса заключается в том,что он является бессознательной структурой: это сис-темы глубоко укорененных предпочтений индивидов,«забытых» им и оттого не рефлексируемых: «Габитус -это история, ставшая природой и тем самым отрицае-мая в качестве таковой» [1. С. 67].Бессознательность габитуса определяется его те-лесностью; установки, предпочтения (или «диспози-ции» по Бурдье) вписаны в телесность и проявляются виндивидуальной манере поведения, привычке выби-рать тот или иной сценарий общения, стили профес-сиональной деятельности.Габитус, пишет П. Бурдье, «...является бессозна-тельным в том смысле, что его генезис включает в себяамнезию этого генезиса. Габитус является бессозна-тельным и в том смысле, что вне сознания оказываютсяинкорпорированные ценности, ставшие телом, - вслед-ствие транссубстанциональности, которую производитпотаенная убедительность скрытого педагогическоговоздействия, способного внушить целую космологию,этику, метафизику, политику с помощью столь незна-чительных предписаний, как, например, «держись пря-мо» [1. С. 67].Бурдье говорит о том, что габитус способен порож-дать такие сложные формы поведения и телесногодвижения, которые, будучи приобретенными, облада-ют, тем не менее, всеми признаками инстинктивногоили автоматического. Не содержа никакой рефлексииили расчета, они способны приводить к результатам, вбольшинстве случаев совпадающие с результатами,которые можно было бы получить с помощью рацио-нального расчета. Успехи и достижения спорта под-тверждают, что соответствующая упорная тренировкаспособна у нормально развитого человека выработатьавтоматизм, который, если судить по его результатам,обладает всеми признаками осознанного действия изаставляет его делать «то, что нужно».Бурдье задается вопросом, почему все обществапридают такое большое внимание внешним, незначи-тельным на первый взгляд, деталям поведения челове-ка, как уход за собой, правила гигиены, манерам пове-дения, этикетным нормам, и отвечает: «это потому,что, рассматривая тело как память, общества доверяютему…» [1. С. 65].Габитус обеспечивает не только воспроизводствосоциального порядка, но и задает определенную егоизменчивость, обнаруживающуюся в практиках инди-вида, поскольку детерминирует эти практики не непо-средственно, но путем изначально заданных ограниче-ний, представлений о возможном и невозможном,одобряемом или порицаемом. Любое социальное дей-ствие формируется на основании субъективного расче-та и оценки объективных вероятностей, соизмеренияжелаемого и возможного.Принципиальным моментом понимания габитусаявляется его целостность, невозможность его разложе-ния на отдельные элементы, поскольку в нем выража-ется один общий стиль, проявляющийся во всех соци-альных практиках индивида и легко переносимый изодной сферы в другую, задавая их взаимную согласо-ванность.Габитус производится средой, следовательно, сход-ные социальные условия производят сходные габитусылюдей, принадлежащих к одной социальной группеили классу. Таким образом, социальный класс - этокласс схожих условий, а также класс индивидов, обла-дающих сходным габитусом. Из чего проистекает, чтосоциальные практики членов группы изначально ско-ординированы сходством габитусов, выступающимосновой их спонтанной солидарности.Исходя из вышеизложенного, можно предположить,что спортивная деятельность, которая имеет непосред-ственным образом дело с человеческой телесностьюкак видом социальной практики, является не простоконгломератом обычаев, привычек и физических пред-почтений, а выступает стилевой характеристикой куль-туры, отражением габитуса в смысле Бурдье.Так, например, Геннинг Эйхберг считает, что наро-ды и социальные группы в своих спортивных играхотличаются не меньше, чем в своих языках, «шотланд-ское толкание бревна, американский бейсбол, африкан-ская гребля на каноэ, афганская бузгаши - эти формыпрактики столь же различаются, сколь и происхожде-ние и место обитания народа» [2. С. 71].В связи с этим французский педагог Пьер Парлеба,идеи которого приводит Г. Эйхберг, уверен в том, чтоспорт и игра должны пониматься плюралистично, как иязык, в них выражаются исторические и географиче-ские судьбы того или иного народа. Модели спортив-ного действия: его конфигурация, пространственнаяструктура, временная заданность, отношения междуучастниками, образцы применения энергии, безуслов-но, различны в многочисленных видах национальныхспортивных единоборствах (японская сумо, иранскаяборьба зурканех, пелота среди басков, кельтская гурен,индонезийский пенчак-силат и пр.). Эти модели разли-чаются не только от региона к региону, но и внутриотдельной культуры от группы к группе. В пределаходной культуры можно встретить, как отмечает Г. Эйх-берг, различные подходы в отношении к спорту «напо-добие того, как в одном языке существует несколькодиалектов» [2. С. 74]. «Всякая культура в своем игро-вом аспекте оказывается более соревновательной илименее соревновательной, скорее быстрой или скореесильной, индивидуалистической или коллективист-ской, особым образом справляющей церемонии, осо-бым образом танцующей, медитативной или спонтан-ной, боевой или мирной, достиженческой или же по-ощряющей только коллективный успех» [2. С. 73].Несомненно эвристический интерес представляетсобой исследование этнологических особенностей те-лесного поведения и спортивных практик, на которыхнастаивает, помимо Г. Эйхберга, французский педагогПьер Палерба, предлагая термин «этнодвигательность»(ethnomotricite). Помимо выхода на решение специаль-ных вопросов выяснения особенностей и характераспортивной деятельности, данное направление иссле-дования может открыть новые горизонты пониманиянационального характера, ценностных ориентиров,исторических и географических судеб того или иногонарода, выразившихся в формировании национальныхвидов спорта. Более того, принятие данного исследова-тельского направления позволит выйти за рамки ис-ключительно теоретического осмысления спортивныхпрактик в поле практической спортивной политики иизбавиться от европоцентристских установок, в соот-ветствии с которыми в современной конфигурацииспорта доминирующее положение занимают европей-ские спортивные практики.Значительное место анализ человеческого тела в планеего сопряженности с когнитивными процессами занимаетв исследованиях одного из крупнейших феноменологовXX в. Мориса Мерло-Понти, чьи идеи, по-нашему мне-нию, перекликаются с идеями П. Бурдье.Существуют телесные нити, считает М. Мерло-Понти, управляющие разумом. Психосоматическиесвязи строятся по принципу нелинейной циклическойпричинности. Тело и душа, мозг и сознание находятсяв отношении взаимной детерминации. Отстаивая един-ство духа и тела, Мерло-Понти отмечал, что дух «естьиная сторона тела. Он прочно внедрен в тело, постав-лен в нем на якорь» [3. С. 316]. Мерло-Понти ввелпредставление о «телесных схемах» или «рисункахтела», которые задают, ограничивают, определяютконфигурацию и возможности сознания.«Телесные схемы» - это особого рода жизненныйстиль, который организует движения человеческоготела и определяет его взаимодействия с окружающиммиром. Что тяготит заболевшего человека? СледуяМерло-Понти можно ответить: не столько сами телес-ные недомогания, сколько необходимость отказатьсяот своего привычного образа жизни, ограничить своюактивность, круг взаимодействия с другими людьми.Или, как говорит Мерло-Понти, необходимость менять«глобальный рисунок своего тела», т.е. на время илинавсегда изменить свой жизненный стиль. Например,головная боль - это не просто боль в голове, но и отказот занятий запланированным делом, невозможностьпочитать книгу, посмотреть кинофильм. Болезнь вос-принимается не как нарушение функционированиямоего биологического тела, но как распад моего жиз-ненного пространства, которое выходит у меня из-подконтроля и который погружает меня в незнакомый мир.Особенно ярко это можно проиллюстрировать в случаес профессиональными спортсменами, когда они закан-чивают спортивную карьеру. Совершенно понятно, чтопараметры жизни спортсменов определяются серьез-ными телесными испытаниями и нагрузками, а такжесопровождаются яркими эмоциональными пережива-ниями. В новой послеспортивной жизненной ситуацииспортсмену очень непросто воспроизводить привыч-ный ранее жизненный стиль. Отныне его жизненныймир существенно отличается от прошлого как в отно-шении физических и психических нагрузок, так и вотношении жизненно-смысловых моментов. Бывшийспортсмен оказывается в положении, в котором он ли-шен привычных ориентиров, привычного окружения, атакже он оказывается перед проблемой коренного из-менения «рисунка своего тела», перестройки всего ми-роощущения. Эта «работа» обретения нового «чувстватела» чрезвычайно трудна и проблематична в связи стем, что по понятным причинам в самопереживанииспортсмена чувство тела, его кондиций имеет перво-степенное и акцентированное значение.Фундаментальных работ, посвященных культурно-антропологическому анализу спортивных телесных прак-тик, где исследовались бы трансформации телесности ипроблемы зависимости когнитивных стилей от «схем те-ла», крайне недостаточно. Без подобного рода исследова-ний спорт не получит должного осмысления как культу-рособразного вида человеческой деятельности.Эффективное выполнение двигательного действиятребует от спортсмена совершенно определенного типаотношений с окружающим пространством. Если вестиречь о спорте высших достижений, то очевидно, что вэтой сфере мы имеем дело с чрезвычайно техническисложным движением, требующим длительных и упор-ных тренировок.В чем суть отношений, в которые вступает спорт-смен с окружающим его внешним миром?Объективный мир, противопоставленный человече-скому сознанию, выступает для него как чуждый, по-скольку не может быть раз и навсегда учтен и требуетпостоянного приспособления, осуществляющегося«здесь и сейчас». Выполнить то или иное движениеотносительно предметов внешнего мира - значит соот-нести свои возможности с условиями среды и качест-вами объекта, на который направлено движение. Лю-бое человеческое движение всегда несет в себе «зна-ние» этой соотнесенности.Плотность и враждебность внешнего мира опреде-ляяются для человека той мерой его предсказуемости -непредсказуемости, прозрачности - прозрачности, осво-енности - неосвоенности, которая уточняется в ходе тре-нировок. Становясь «своим», внешний мир начинает те-рять свою плотность, растворяясь в субъекте. Близкий иосвоенный мир внешних вещей постепенно начинает ис-чезать, человек перестает его замечать, слышать и ощу-щать упругость и плотность воды, тяжесть и плотностьсобственного тела. Мы можем говорить, что в подобнойситуации спортсмен приобрел некий габитус, соответст-вующий его виду спорта, некое чувствознание, позво-ляющее уму распознавать, ощутить, просчитать необхо-димый вектор движение и действия. Посредством приоб-ретенного габитуса стало возможно онтологическое со-участие внешней среды с телом спортсмена.Наиболее четким критерием освоенности, сворачи-вания в устойчивый конструкт служит само «исчезно-вение» феномена, с которым человек начинает взаимо-действовать, не испытывая никаких затруднений, прак-тически не замечая его. Так, по мере освоения языка,человек научается им пользоваться совершенно бес-сознательно, затрудняясь даже рефлексировать лежа-щие в его основе правила. Язык, которым он овладел,оказывается как бы «проглоченным», и затруднения, скоторыми иногда сталкивается человек, заключаются втом, что сказать, а не как это сделать. Пример с язы-ком - частный случай таких растворений, которыеможно продемонстрировать и в актах восприятия и вдействиях с орудиями труда, которые в условиях дос-тижения мастерства становятся продолжениями руки.Культурная история человечества, история созданияорудий труда, инструментов, метрических систем итехнологий деятельности и прочего - это одновремен-но история формирования и человеческого тела, длякоторого открываются новые возможности. Инстру-мент лишь тогда становится орудием, когда он хорошоосвоен и перестает существовать в качестве лишь объ-екта, на границе с которым действует субъект. Когдаон, вписываясь в схему тела человека, транспонируетграницу субъект-объектного членения к другому объ-екту, на который становится, направлена его актив-ность. Пианист начинает не нажимать на клавиши, аиграть музыку, художник - не рисовать линию, а пи-сать картину, спортсмен, развив в результате трениро-вочного процесса навыки и технику движения, спосо-бен преодолевать закон всемирного тяготения и «зави-сать» над баскетбольным кольцом или волейбольнойсеткой.В спортивной педагогической литературе описаныособые переживания, знакомые профессиональномуспортсмену. Это такие комплексные ощущения, как«чувство воды» у пловца, «чувство хода лодки» у греб-ца, «чувство мяча» у футболиста (баскетболиста, во-лейболиста и т.д.), «чувство снаряда» у гимнаста и др.Только при условии, что у спортсмена есть такого рода«чувства» и возможность опираться именно на них впроцессе решения двигательных задач, становятся воз-можными спортивные победы и феноменальные спор-тивные достижения. Это значит, что упорные трени-ровки изменили схему тела, сформировали габитус втом смысле, что внешняя среда в ее наличном пред-метном составе стала восприниматься спортсменом«внутренне» - как продолжение его тела. Собственноеже тело получило возможность переживаться как спе-цифический эквивалент предмета, которым спортсменспособен, свободно организуя на данное тело опреде-ленные воздействия, манипулировать, находя «точкиопоры» во внешней, по отношению к телу, среде.Таким образом, объективный мир перестает бытьвнешним пространством, которое насильственным обра-зом преодолевается, особым образом покоряется спорт-сменом; спортсмен и среда теперь, по сути дела, нахо-дятся в состоянии гармоничного сотрудничества, допол-няют друг друга, создавая впечатление слитности.Среда уже не выступает как нечто инородное субъ-екту действия, она становится реальностью, котораяуже «предполагает» спортсмена и нуждается в нем.В заключение стоит отметить: несмотря на то чтоспорт является важнейшим инструментом и областьюрасширения культурного потенциала общества, в нёммогут быть актуализированы значительные, но оченьразные части этого потенциала: физические и менталь-ные способности человека, личностные нравственныекачества (высокие и низкие), эстетические дарования.Потому направление исследования нужно вести в рус-ле понимания того, каким образом реализуется посред-ством спорта тот потенциал культуры, который связанс процессом человекотворчества.Определение человекоразмерности, предельныхвозможностей, которыми обладает человеческая телес-ность, является необходимой частью этого процесса,следовательно, важно прояснить, как спортивная дея-тельность может служить созиданию человека и чело-вечества.

Скачать электронную версию публикации