Motif of fallen leaves in Vadim Andreevs poetry and the national tradition.pdf Поэзия Вадима Андреева (1902-1976), младоэми-гранта первой волны, до сих пор остается вне исследова-тельского внимания. Между тем она значима и с точкизрения изучения индивидуальных авторских стратегий,и как отражение актуальных мотивов русской поэзии,что вносит существенные коррективы в понимание про-блемы целостности развития русской литературы ХХ в.В. Андреев занимал особое место в русской эмигра-ции первой волны. Общая духовная коллизия поколе-ния младоэмигрантов обрела у Андреева более глубо-кое выражение, поскольку связь с русской культуройобострялась собственной родословной. Везде, гдеВ. Андреев оказывался в начале 1920-х гг. (Константи-нополь, Париж, Берлин), он был сыном известного рус-ского писателя Леонида Андреева, что определяло об-щее отношение к нему и влияло на его эстетическоесамоопределение. Эмиграция обострила национальнуюсаморефлексию поэта, оценку роли России. Чувствосвязанности с Россией у В. Андреева не проходило сгодами, а усиливалось, что выразилось в настойчивомобращении к национальной поэтической традиции.Одним из важных мотивов, определяющих ее своеоб-разие у поэта, выступает мотив опавших листьев.Цель нашей статьи - дать интерпретацию мотиваопавших листьев в поэтической системе В. Андреева,продолжающего традиции русской поэзии XIX - нача-ла XX в., что определяет, во-первых, значение анализамотива в функционально-семантическом аспекте, а во-вторых, необходимость его включения в русский лите-ратурно-философский контекст.Под мотивом в статье понимается повторяющийсяэлемент (единица) лирической системы. Мотив опав-ших листьев, с одной стороны, суммирует близкие позначению мотивы (падающих листьев, оторванноголиста и др.); с другой стороны, их можно рассматри-вать и как варианты основного мотива, его модифика-ции в контексте лирической системы Андреева.В поэзии Андреева наряду с мотивами падающих иопавших листьев наиболее частотны мотивы оторвав-шегося от дерева листа, или близкого к падению, уно-симого ветром или одиноко кружащегося в воздухе.Например: «упавший лист», «слетает лист»; «падаютлистья, им велено осенью падать», «кружась, слетаетжелтый лист», «лесною балериной кружился лист впространстве голубом», «один неосторожный листикна моем улегся рукаве», «сорвался с ветки заскорузлыйлист», «и ветерок кладет листок к листку / С полтин-ником серебряный полтинник»; «дрожит на длиннойшейке лист сквозной» и т.д.В художественной системе Андреева пласт русскойпоэзии XIX в. представлен именами А. Пушкина,М. Лермонтова, Ф. Тютчева, А. Фета. В аспекте инте-ресующей нас проблемы наиболее очевиден, в частно-сти, «лермонтовский» контекст.Лермонтовские мотивы изгнания и скитальчестваоказались в целом глубоко созвучны по настроению идуху мироощущению молодых поэтов-эмигрантов пер-вой волны, практически ровесников поэта XIX в. ДляВ. Андреева Лермонтов - особо важная, знаковая фи-гура. «Лермонтовский дискурс» в поэзии Андрееваприсутствует на протяжении всего творчества. Так, вранней поэме «Возвращение» (1936) обширны фраг-менты из поэмы «Мцыри, сама она выстроена как сти-левая имитация «Демона». В зрелом творчестве Андре-ев посвящает Лермонтову цикл «Гроза над Машуком»(книга «Дух дерева и дух воды», 1948-1969), в послед-нюю книгу («На рубеже», 1970-1976) поэт включаетстихотворение «Из пламя и света…». Как видим, инте-рес к творчеству М. Лермонтова в художественнойсистеме Андреева устойчив.Стихотворение Лермонтова «Листок» («Дубовыйлисток оторвался от ветки родимой…»), написанное имв последний год жизни, - итоговое и аккумулируетключевые идеи творчества поэта. Хотя в поэзии В. Ан-дреева прямых отсылок именно к этому тексту нет,общий лермонтовский контекст делает его семантикуактуальной для поэта ХХ в., а его генетическую связь споэзией М. Лермонтова - естественной и очевидной.В стихотворении Лермонтова гонимый бурей лист -символ одинокого, «не имеющего цели скитальческогосуществования» [1. С. 263]. Лист у Лермонтова носимветром во враждебном ему мире, он тщетно ищет спа-сения у чинары, его движение к смерти непреодолимо.В поэзии Андреева мотив носимого ветром листа мар-кирует общеэмигрантскую тему изгнания, бездомностии одиночества; «оторванный лист», с одной стороны, -метафора человеческой жизни; с другой - он воплоща-ет идею разрыва исторических связей, отрыва от кор-ней. Как и в поэзии Лермонтова, в лирической системеАндреева «странник-лист» одинок в мире, влеком сти-хией ветра, ему нет спасения, его движение завершает-ся смертью. Вместе с тем в поэзии В. Андреева изгна-ние не философская категория, как в системе мышле-ния Лермонтова, в которой духовное скитальчество -выражение национальной ментальности. В художест-венном сознании Андреева изгнание лишено космиче-ской метафоричности, символики духовного существо-вания, а выступает реальным измерением судьбы ли-рического героя.Развиваемый Андреевым мотив опавших листьевтесно связан с поэзией Серебряного века и первой тре-ти ХХ в. в целом. Наиболее близкий контекст - поэзияС. Есенина. Влияние Есенина на Андреева было пря-мым и непосредственным: учась в Берлине в начале1920-х гг., В. Андреев был на выступлениях С. Есени-на, который произвел на него впечатление своей «рус-скостью», выделявшей его среди других поэтов из Рос-сии - В. Маяковский, Б. Пастернак, А. Белый (см.: «Ис-тория одного путешествия»).Мотив опавших листьев как часть темы осени иухода занимает ключевое место в поэзии С. Есенинапервой половины 1920-х гг., что обусловлено неокре-стьянским мировоззрением поэта, в основе которогонаходится философия природного существования.В поэзии Есенина представлена смена времен года отранней весны к поздней осени и зиме; она соответствуетэволюции сознания и мироощущения лирического ге-роя, который «переживает» и «проживает» жизнь каксмену физического и духовного состояний от весны косени - от «расцвета» к «увяданию». В поэтической сис-теме Есенина годовой природный цикл - метафора жиз-ненного цикла лирического героя (и любого человека).Мотив опавших листьев в поэзии В. Андреева глубо-ко созвучен пониманию осени как завершению жизнен-ного цикла, т.е. он развивает тему ухода в ее есенинскомвыражении. Андреев совпадает с Есениным в ключевойинтенции, когда падающие листья символизируют за-вершение жизни. Вспомним «Не жалею, не зову, не пла-чу…» (1921) Есенина: «Все мы, все мы в этом миретленны, / Тихо льется с кленов листьев медь» [2. Т. 1.С. 153]. Сравним с В. Андреевым: «Падают листья - имвелено осенью падать. / Жизнь уменьшается с каждымслетевшим листом» [3. С. 86]. В последней цитате па-дающие листья тоже символизируют неумолимые за-коны бытия. Вместе с тем как человек городской куль-туры, целиком принадлежащий цивилизации, Андреевделает акцент на отсчете времени; осень и падающиелистья выступают в роли метронома человеческойжизни («Поздней осенью время гораздо слышнее…» ит.д.). Уточним, что есенинскую тему физической уста-лости и духовной опустошенности, изношенности «те-лесной плоти», значимой в природной модели миракрестьянского поэта, Андреев не развивает.В поэтической системе Андреева отсутствует изо-бражение природного кругооборота, он поэт лета иосени, которые часто не различимы между собой. Сре-ди «летне-осенних» текстов Андреева в качестве ис-ключения назовем «весеннее» стихотворение «Ушед-шим друзьям» (1965). Весна напоминает лирическомусубъекту о юности, связи с Россией и таянии снегов;она маркирует время особого, но уже утраченного ми-ровосприятия: «Обмят сугроб окрепшими лучами, /Прорезался капели острый клык / День ото дня под-снежными ручьями / Весна обогащает свой язык»[Там же. С. 36]. В структуре текста образ весны в пер-вой строфе выступает введением в утраченное вос-приятие мира, само стихотворение - о другом: о не-возвратимом.Можно утверждать, что аспекты значений мотиваопавших листьев, получившие развитие в русскойпоэзии ХIХ - начала ХХ в., удерживаются в лириче-ской системе Андреева. Вместе с тем происходит зна-чительное расширение его семантики. Обратимся кнаиболее актуальным аспектам мотива опавших ли-стьев.1. В поэтической системе В. Андреева сохраняетсяприродный статус опавших листьев, выступающих ча-стью пейзажа, что связано с индивидуально-неповтори-мым переживанием лирическим героем человеческойжизни во всех ее проявлениях. Лирический герой Ан-дреева чуток к мельчайшим и разнообразным прояв-лениям бытия в его природном выражении, к мгнове-ниям и процессуальности. Напр.: «Речной паук, какбудто на коньках, / Скользит, легко касаясь влагиплотной, / За ним летит вдоль заводи болотной / Лис-ток ольхи на желтых парусах» [3. С. 11]. Или: «Соро-ка с белой грудью на суку, / Шуршит-звенит трепещу-щий осинник, / И ветерок кладет листок к листку, /С полтинником серебряный полтинник» (выделеномной. - О.Д.) [Там же. С. 35].Вместе с тем следует уточнить, что Андреева не ин-тересует картина осени как таковая, красота осеннеголеса или падение листьев, как, например, И. Бунина встихотворении «Листопад» (1900), где осень олицетво-рена и эстетизирована. В поэзии Андреева природныйряд соотнесен с человеческой жизнью, подключен кэкзистенциальным и философским аспектам человече-ского существования.Появление мотива опавших листьев в творчествеАндреева как поэта-эмигранта вызвано обостреннымощущением и переживанием одиночества человека,осознанием его малости и незащищенности перед ли-цом смерти. Поэт утверждает ценность и неповтори-мость каждой конкретной человеческой жизни, чтосвязано с повторяющимся сюжетом умирания / гибелиоторванного листа («Упавший лист», «Лист»). В лири-ческой системе поэта ключевое понятие «лист» / «лис-тик», а не «листья», чем подчеркивается единичность иединственность, в отличие от множественности. Какправило, одиноко существующие, листы и листики впоэтической системе Андреева разрознены, хаотичнодвижутся, уносимы ветром: «Осенний вихрь им (лис-том) забавлялся вволю…» («Упавший лист»); они не-заметно исчезают и истаивают. В лирических сюжетах«умирания» эксплицируется общая трагическая участьлюдей, в которой все уравнены.2. Рассмотрим экзистенциальные аспекты мотиваопавших листьев. Содержательное ядро поэзии Андрее-ва образует экзистенциальная проблематика, что сталообщим местом в исследованиях о творчестве младоэми-грантов. Эта черта поэтической системы Андреева наи-более наглядна при сопоставлении его поэтических тек-стов с поэзией конца XIX - начала ХХ в. В аспекте раз-вития экзистенциальной проблематики сопоставим сти-хи А. Фета - И. Анненского - В. Андреева. Эти сопос-тавления не произвольны, к ним Андреев подталкиваетсам. Так, его стихотворению «Лист» (цикл «На рубеже»,1970-1976) предпослан эпиграф из текста Фета «По-этам» («Сердце трепещет отрадно и больно…», 1890).С другой стороны, логично обратиться к стихотворениюИ. Анненского «Листы» (известно, что В. Андреев вы-соко ценил Анненского и хорошо знал его творчество, очем неоднократно упоминается в автобиографическойкниге «История одного путешествия»).В эпиграфе, взятом Андреевым из стихотворенияА. Фета «Поэтам», обозначена оппозиция природы икультуры: «Этот лист, что иссох и свалился, / Золотомвечным горит в песнопенье». Фет утверждает приори-тет культуры: все тленное обретает бессмертие в по-эзии, которая преодолевает ограниченность и несовер-шенство бренного мира. В. Андреев, полемизируя споэтом XIX в., отстаивает ценность самой неповтори-мой и единичной человеческой жизни. В этом смыслеон ближе к И. Анненскому как поэту ХХ в.Листопад в стихотворении Анненского «Листы» ста-новится поводом для размышлений о человеческой жиз-ни, он вызывает чувство тоски и страха и побуждаетлирического героя к размышлениям о жизни и смерти.Оптимистическое утверждение Фета снимается Аннен-ским. Лирический герой последнего, с одной стороны,ищет путей спасения от страха смерти, видя, как «неж-ные листы / Не хотят коснуться праха»; с другой сторо-ны, он апеллирует к «велению Творца» (законам бытия)как к идее бессмертия человеческой души. Стихотворе-ние завершается вопросами, которые не дают ответа«тоскующему я»: «И нет конца и нет начала / Тебе, тос-кующее я?» [4. С. 35]. Экзистенциальное беспокойствоотличает лирического субъекта Анненского от лириче-ского героя Фета. Ему не приносит облегчения мысль обессмертии поэта в творчестве, как лирическому героюФета. На первый план в самосознании Анненского вы-ходит вопрос о бессмертии «Я», которое проблематично,как бы поэт ни хотел верить в законы Творца.В стихотворении В. Андреева «Лист» идея «страхаи трепета» (М. Хайдеггер) усиливается, по сравнению стекстом Анненского. Сорвавшийся с дерева лист - ме-тафора человеческой жизни. Андреев подчеркиваетнеожиданность и неотвратимость смерти и беззащит-ность перед ней: лист гибнет «внезапно опаленныйострым зноем». Текст из четырех строф симметричноделится на две части. В лирическом сюжете развивает-ся оппозиция красоты жизни и ужаса и безобразиясмерти: противопоставлена полнота и целокупностьмира («чаша полная покоя») тишине и покою могилы.У Фета гибель только названа, у Анненского - рефлек-сия лирического героя сопряжена с вопросом о воз-можности бессмертия.В поэтической системе Андреева основой лириче-ской рефлексии становится переживание факта смерти,ее описание занимает две строфы из четырех: «И знать,что так вот, медленно слетая, / Кружась как лист, яупаду на дно, / от горя и любви изнемогая, / Туда, гдеясно все и все темно…» и т.д. [3. С. 83]. Андреев уси-ливает проблематичность прикосновения к бессмер-тию. Лирический герой «знает», что там («на дне») «яуже не я - давным-давно…». Вопросительная интона-ция в стихотворении Анненского подразумевает скорееутвердительный ответ; вопросы лирического герояВ. Андреева - отрицательный: «Ужели мы бессмертияне стоим? / Ужель его коснуться не дано?» [Там же].Сюжеты текстов Анненского и Андреева выстроенытипологически близко: во-первых, используется парал-лелизм в изображении природных явлений и жизничеловека; во-вторых, развивается мотив страха смерти.В-третьих, тексты Анненского и Андреева симметрич-но делятся на две части: у Андреева - по две строфы; встихотворении Анненского - по шесть строк. В первойчасти у поэтов воссоздается образ кружащегося и об-реченного на гибель листа, во второй - размышления осмерти и нежелание смириться с ней. Вместе с темтекст Анненского - философское размышление о чело-веке вообще, об его извечном чувстве страха передсмертью: «О, неужели это ты, / Все то же наше чувствостраха…» (выделено автором. - И.А.). В стихотворенииАндреева речь идет о конкретной человеческой жизникак безусловной и неотменимой ценности. В отличиеот Анненского, Андреев усиливает оппозицию верха иниза: небосвод и «дно» могилы, радужный свет(«Сквозь веки, в радужном дыму / Следить, как возни-кают арабески») и темнота.Интересно обратить внимание на отличия в изобра-жении листопада И. Анненским и его современникомИ. Буниным. В стихотворении Бунина «Листопад» эс-тетика осени заявлена в ее безусловном совершенстве вмире-храме («Лес, точно терем расписной»; «И Осеньтихою вдовой / Вступает в пестрый терем свой»;«Лес… Завороженный тишиной…»; «Листва янтарныйотблеск льет…», «Последние мгновенья счастья» ит.д.) [5. Т. 1. С. 30-31]. Для Бунина красив и зимний,«мертвый лес» («Прости же, лес! Прости, прощай, /День будет ласковый, хороший, / И скоро мягкою по-рошей / Засеребрится мертвый край» и т.д.) [Там же.С. 33]. Вместе с тем в поэтической системе Андреевапроскальзывают бунинские интонации в представлени-ях о совершенстве Божественного мира.3. В поэтической системе Андреева мотив оторвав-шегося листа обретает метафизические аспекты. Листвыступает посланником иного мира, вестником другойреальности. В этом значении он может быть сопостав-лен с бабочкой / мотыльком. Образ листа-бабочки за-фиксирован в «Словаре поэтических образов» Н. Пав-лович на материале русской художественной литерату-ры ХVIII-ХХ вв. Он встречается в поэзии И. Бунина,В. Брюсова, С. Есенина, В. Нарбута, В. Хлебникова [6.Т. 2. С. 608]. Напр.: «В саду листки берез, без шорохасрываясь, / Средь тонких паутин, как бабочки, блестят, /И, слабо по ветвям цепляясь и качаясь, / На блеклуютраву беспомощно летят» (И. Бунин); «Закружиласьлиства золотая / В розоватой воде на пруду, / Словнобабочек легкая стая / С замираньем летит на звезду»(С. Есенин); «Здравствуй, листик, тихо падающий, /Словно легкий мотылек» (В. Брюсов) [Там же]. Однаков творчестве русских поэтов эти значения периферий-ны, они не являются семантическим центром поэтиче-ских систем указанных поэтов. Лист в поэзии В. Анд-реева в большей мере выступает аналогом бабочкиВ. Набокова, и, с этой точки зрения, связан и с эмиг-рантским контекстом.В цикле «Прогулка с Б.Л. Поплавским» (1947) разви-вается метафизический сюжет «прогулки» с умершимпоэтом по Парижу. В поэзии Андреева отражена «мис-тическая интуиция бытия», характерная для младоэми-грантов, не принимавших позитивизм и увлекающихсяидеалистической философией (Цит. по: [7. С. 29]).Для лирического героя «Прогулки…» жизнь созна-ния так же реальна, как и происходящее вокруг: «Вот вэтом доме жил Борис Поплавский, / И для меня он всееще живет. /…Мы вышли вместе. Об руку рука…» [3.С. 18]. Лирический сюжет цикла - прогулка вдоль ре-ки. «Таинственная Сена» - аналог реки Стикс, соеди-няющей два мира - живых и мертвых. Поплавский со-общает о смерти Минчина, и это семантический центрцикла (3-й фрагмент), после чего появляется мотив ото-рванного листа. В данном контексте опавший листсимволизирует прежде всего ушедшую жизнь (как из-вестно, бабочка - символ души), одновременно он вы-ступает здесь и в роли посредника между мирами.И один неосторожный листикНа моем улегся рукаве,А другой, такой же золотистый,Бабочкой растаял в синеве [3. С. 20].Мотив оторванного листа (лист-бабочка), во-первых, вводит тему хрупкости человеческого сущест-вования и неизбежности смерти как общего удела; во-вторых, это весть от ушедшего поэта; в-третьих, онвыражает идею мистической связанности ушедших иживущих. Именно в этой ситуации неожиданно па-дающий лист - символ исчезновения поэта (вестниксмерти), а также связи живущих и ушедших. Б. По-плавский изображен как полноправный свидетель иучастник всего происходящего в реальности: сменыдня и ночи, окружающих деталей, он физически осяза-ем, ему доступно материальное, он реагирует на него -провожает оторвавшийся листок: «Ты с поклоном снялбольшую кепку, / С ним (листом) ты попрощался на-всегда» и т.д. Но бабочка символизирует как смерть,так и воскресение (например, у Набокова). Пять тек-стов цикла «Прогулка с Б.Л. Поплавским» - соедине-ние пяти поэтов в их мистической неразлучности: онисвязаны, как «…со строкою связана строка, / Не толькорифмою, не только тем, / Что всем понятно и доступновсем» [Там же. С. 18]. Стихи в «Прогулке…» не про-нумерованы, как в традиционном цикле, что, очевидно,призвано подчеркнуть их более тесную связанностьмежду собой. Соединение поэтов в концепции Андрее-ва имеет сверхкультурную, духовную природу и не-уничтожимо, на что указывают финальный вопрос:«Где ты, где ты, милый брат?». В нем имплицитно за-явлена идея мистической связи духовно близких по-этов, а также идея масонского братства.4. Мотив опавших листьев в поэтической системеАндреева обретает миромоделирующее значение. Па-дающие листья образуют в картине мира поэта верти-кальную ось. В ряде стихов выстроена оппозиция: ни-зина / яма / могила и верх / небо. В цикле «Прогулка сБ. Поплавским» лист связан с верхней осью вертикали,но и здесь в последнем фрагменте пунктирно намеченадорога «в ад», вход «в подземный мир»: «желтый входтуда, / Где слепец, стуча по камням белой палкой, /Исчезает без следа» [Там же. С. 20].В микроцикле «Иней в лесу» вертикальная осьобозначена в самой структуре цикла. В первом тексте(«Упавший лист») развертывается сюжет гибели со-рванного ветром листа, который к ночи погружаетсяв овраг - «в холодный и глубокий, в черный лог».Обращает на себя внимание эпитет, несущий семан-тику смерти; лист «спит» в «венчике смертельном»инея». Аналогично Андреев будет говорить о челове-ке: «Сердце уснет и останется жизнь позади» [Тамже. С. 12]. «Смерть» листа в первом стихотворении, содной стороны, явление природы; с другой - метафо-ра состояния человека, переживающего любовноеотчаяние.Два стихотворения микроцикла связаны мотивомветра и воспроизводят состояние лирического героявечером и на другой день утром. Во втором тексте(«Письмо») резко меняется настроение: безличное по-вествование сменяется личным, развивается мотив сча-стливой любви («Счастливее я в этой жизни не был»).Желтый лист появляется как послание с неба послеотъезда возлюбленной («И, как письмо, мне посланноес неба, / К ногам, кружась, слетает желтый лист»).Кружащийся желтый лист становится метафорой пол-ноты чувств. Таким образом, мотив оторванного листапередает внутреннее состояние личности, выражаетпротивоположные настроения в разное время суток(утро - вечер), участвует в метафорическом сюжете«смерти-воскресения», связанном с внутренними пе-реживаниями лирического героя.В стихотворении «Осина» опавшие листья обозна-чают как вертикальную, так и горизонтальную ось ми-ра. Андреев утверждает «древесную» основу «земнойтверди». Опавшая листва как часть древа связана с та-инством жизни и смерти: с одной стороны, позициони-руется верх («Бог наложит к слою слой / В тесном миредревесины»), с другой стороны, опавшая листва скры-вает тайну подземного: «Недоступна взорам смерть. /Лишь дрожит, шурша листвою, / Мира призрачнаятвердь / И лицо его земное…» [8. С. 437]. Однако влирическом сюжете присутствуют не только «верх» и«низ» («Тишина на самом дне / Мира без дверей иокон…»); в стихотворении через культурно-мифологи-ческие аллюзии эксплицирован сюжет мирового разви-тия, мотив «дрогнувшей осины» сопряжен с христиан-скими коннотациями.5. Среди актуальных значений мотива опавших ли-стьев укажем также на следующее: он выступает спо-собом выражения философии жизни. В поэтическойсистеме Андреева жизнь понимается как постепенныйуход. В стихотворении «Так ночью бабочка стучит встекло…» (1949): она бесцельный, необъяснимый, не-заметный и неуловимый самим человеком стук в дру-гой мир. Поэт создает смысловой ряд: «бабочка сту-чит в стекло» - «волны пологое крыло передвигаетгальку» - «пузыри всплывают на поверхности болот» -«стучат шаги или скрипят ворота» - «сам собой /Слетает лист, как желтый призрак звука». Во всехприведенных цитатах присутствует мотив непреднаме-ренного движения, вызванного естественными причи-нами и вместе с тем неотвратимого. В антропологиче-ской модели Андреева так же незаметно человек при-ближается к смерти, или стучится в иной мир («чу-жой») «чуть уловимой тенью стука» [Там же. С. 448].Существование человека в концепции Андреева -смутно осознаваемое им, но не замечаемое в повсе-дневности приближение к смерти, иногда слабо ощу-тимое ее дыхание, чаще как ощущение хода времени, счем связаны частотные образы часов и вокзала.6. Наконец, опавшие листья являются метафоройкругооборота культуры. Семантический ряд листыдерева (природа) - листы бумаги (культура) - тексты(искусство) был выявлен А. Хансеном-Леве в младшемсимволизме [9]. Наиболее полное воплощение этот рядсоответствий нашел в поэзии И. Анненского, которыйсоздает новую форму циклизации - «трилистники»(циклы из трех текстов). Книга Анненского «Кипари-совый ларец» (1904-1909) состоит из 25 «трилистни-ков» («Трилистник сумеречный», «Трилистник соблаз-на», «Трилистник сентиментальный», «Трилистникосенний» и т.д.). Форма трилистников - наглядное вы-ражение аналогии А. Хансена-Леве на философско-эстетическом и символическом уровнях (трилистникикак три текста цикла и как природная реалия, напримертри листа клена); название «трилистники» совмещает иотождествляет природу, культуру и символику числа.Само число «три» восходит к духовно-религиознойтрадиции, выступая в мифологиях математическимвыражением целостности [10].В. Андреев продолжает развивать идею эквива-лентности природы и культуры, разрабатываемуюпредшественниками. Опавшие листья становятся в егопоэтической системе метафорой культуры, как, напри-мер, в стихотворении «Гляди: отмирает и все ж накоп-ляется бремя…» [8. С. 435]:Гляди: отмирает и все ж накопляется бремяСтихов и метафор - листвы у подножья ствола.И в тех, что легчайшею молью затронуло время,Зеленая жизнь незаметно уже отбыла.(Выделено мной. - О.Д.).…И медленный ритм, так похожий на ритм Ман-дельштама,Не мне одному указует на тонкую сетьПрожилок и жил и на образы те, что упрямоЖивут, превратившись в прозрачную, милую медь.Это стихотворение 1926 г. не о природе, хотя опав-шие листья - главный предмет лирической рефлексии,а о культуре и ее месте в развитии мира. В нем выра-жено несколько ключевых идей. Во-первых, кругообо-рот культуры, как и природы, непрерывен; он неоста-новим и неотменим. Во-вторых, аналогия опавшей ли-ствы и культуры онтологизирует последнюю, т.е. по-эзия «вещественна», безусловна, сущностна. Утвер-ждается принципиальное, «корневое», значение куль-туры в развитии бытия (стихи и метафоры - аналоглистьям, которые с годами ложатся пластами «у под-ножья ствола»). В-третьих, обозначены ритмы природыи ритмы культуры (ее периоды) и выражена философияпреемственности в ней: какие-то стихи уходят, стано-вятся менее актуальными, в них - «зеленая жизнь не-заметно уже отбыла», но они сохраняются в поле куль-туры. Вспомним: «…И медленный ритм, так похожийна ритм Мандельштама, / Не мне одному указует натонкую сеть / Прожилок и жил и на образы те, что уп-рямо / Живут, превратившись в прозрачную, милуюмедь». «Прозрачная, милая медь» - образ поэзии Ман-дельштама периода «Камня» (1916).Устаревшее слово «бремя» в контексте разговора окультуре подразумевает, с одной стороны, «ношу, тя-жесть», с другой - «беременность». В отличие от при-роды, развитие культуры осуществляется по инымпринципам и основаниям, чем природы: она всегда«беременна» будущим, т.е. не только количественнымнакоплением (как листва), но «качественным» прира-щением. В-четвертых, обозначена наиболее близкаяпоэту акмеистская традиция, выражающая идею орга-ничности культуры и ее фундаментальной роли в про-цессе развития бытия (стихи и метафоры - это «листвау подножья ствола»). Основа связи поэзии и природыфизическая - это ритм («медленный ритм Мандель-штама»). Искусство входит в состав общей жизни иучаствует в ее эволюции. Образы поэзии живут, пре-вратившись в «милую медь». «Милая медь» - это образи осенней природы, и культуры, отсылающий как к«Камню» Мандельштама, так и к поэзии Есенина («Ти-хо льется с кленов листьев медь…»). В-пятых, пози-ционируется собственная эстетика, в основе которойнаходится метафора, и свое место в эволюции поэзии:равнодушие к грузу традиции, пока нет «последнихобразов», т.е. своих, и оценки собственного творчествана шкале развития поэзии. По сути дела, в поэзии Анд-реева с помощью мотива опавших листьев выраженаидея семиозиса культуры.Таким образом, мотив опавших листьев обретает влирической системе Андреева универсальное значение.В завершение разговора о поэзии В. Андреева сле-дует ввести философский контекст, а именно книгуВ. Розанова «Опавшие листья» (1914). «Опавшие ли-стья» в философских работах Розанова имеют несколь-ко значений: во-первых, это хаотично возникающие,разнообразные, случайные мысли. В «Уединенном»философ пишет: «Шумит ветер в полночь и несет лис-ты… Так и жизнь в быстротечном времени срывает сдуши нашей восклицания, вздохи, полумысли, полу-чувства, которые, будучи звуковыми обрывками, име-ют ту значительность, что «сошли» прямо с души, безпереработок, без цели, без преднамеренья, без всегопостороннего» [11. С. 163]. Во-вторых, это разрознен-ные страницы как фрагменты записей мыслей. В. Анд-реев развивает семантику «опавших листьев» как лис-тов страниц, однако это значение находится на пери-ферии его художественной системы.У русского философа есть и третье значение понятия«опавшие листья», актуальное в аспекте нашего разго-вора. По мысли Розанова, листья связаны с корнями, онипроизрастают из определенной почвы. Андреев непро-извольно оказывается созвучен Розанову в развиваемойрусским философом идее «древа»: древа как «роста»,развития и древа как корней, почвы и основы существо-вания личности и национальной культуры (духа). Со-звучные этим размышления о почве как глубине, зако-нах роста, корнях появляются в большей мере в позднемтворчестве Андреева, в «американский» период (1950-1970). Они выражаются в обращении к образам много-летних деревьев, с большим количеством колец: «Кустможжевельника», «Секвойя». Последнему тексту, на-пример, предшествует эпиграф из энциклопедическогословаря: «Секвойя живет обычно до 2000, иногда до4000 лет» [3. С. 75]. В связи с этим справедливо вы-страивать некоторые общие смыслы мотива опавшихлистьев у Розанова и Андреева в контексте историче-ской эпохи - Серебряного века и первой половиныХХ столетия. Опавшие листья - это люди, принадлежа-щие к уходящей культуре, которая сформировалась вдореволюционное время. В. Андреев в корневых свойст-вах - основах сознания и мироощущения - остался ееносителем и выразителем, как и В. Розанов.Мотив опавших листьев в поэзии Андреева остаетсясквозным с конца 1920-х до 1970-х гг. Поэзия В. Анд-реева объективно продолжает традиции русской лите-ратуры и выступает как наиболее «русская» ветвь сре-ди младоэмигрантов первой волны.Семантика мотива падающих листов в поэтическойсистеме В. Андреева широка, она охватывает практиче-ски все сферы бытия и жизни человека: природное - эк-зистенциальное - ментальное (план сознания, мысли) -культурное. Среди многих значений, о которых мыговорили, главенствующее место в поэзии Андреевавсе же занимает метафора «опавший лист» - человече-ская жизнь; таким образом, экзистенциальные аспектымотива - одиночества и изгнанничества - выходят напервый план. Падающие и опавшие листья символизи-руют процесс ухода и исчезновения поэта, любого че-ловека, вообще всех поколений, неостановимого дви-жения времени.Для поэзии русской эмиграции младшего поколе-ния мотив оторванного листа и падающих листьев нехарактерен. Так, например, в антологии поэзии этогопериода («Ковчег», 1991) есть лишь стихотворениеГеоргия Иванова «Листья падали, падали, падали…»(1955). В его сюжете воспроизводится сцена похорон.Падение листьев в стихотворении поэта-эмигрантафиксирует онтологические законы бытия: «Листьяпадали, падали, падали, / И никто им не мог поме-шать» [12. С. 174]. Они символизируют смерть, как иувядшие цветы, которые ненавистны лирическомугерою и вызывают у него чувство отвращения: «све-тозарное пение» и «блаженное успение» соединяютсяс «отвратительным вечным покоем»; троекратно по-вторяющийся глагол «падали» семантически сопряга-ется с гниением и рифмуется с существительным «па-даль». Выраженное в стихотворении Г. Иванова на-строение глубоко чуждо интуициям В. Андреева, окоторых мы говорили выше.Мотив опавших листьев становится способом выяв-ления национальной идентичности поэта. Его анализпозволяет выявить глубинную основу русской литера-туры, ее психоментальную составляющую, сохранив-шуюся и в ХХ в. у поэтов метрополии и представите-лей русской эмиграции.

Скачать электронную версию публикации