The life of Herodion Iloezersky (on the relationship between local hagiographic texts and local history).pdf «Житие преподобного Иродиона Илоезерского»(далее - ЖИ) - одно из тех произведений агиографиче-ского жанра, которые до недавнего времени не попада-ли в поле зрения исследователей и обращение к кото-рым является давно назревшей необходимостью. Впрограммной работе О.В. Творогова, посвященной соз-данию каталога списков русских житий, указывается,что ЖИ «не изучено и было издано лишь по единст-венному списку» [1. C. 34].ЖИ принадлежит к числу относительно поздних(XVII в.) житий, созданных там, где проходила жизньсвятого и где находился естественный центр его почи-тания. Таким образом, ЖИ является памятником ре-гиональной агиографии, в котором отразились харак-терные особенности подобного рода текстов. Во-первых, это типичный пример создания культа мест-ночтимого святого Белозерского края - одного из важ-нейших регионов для понимания древнерусской свято-сти. Во-вторых, в ЖИ мы находим отражение историиповседневности насельников северного края России вXVII в. Кроме того, обнаружение документальных ма-териалов по подготовке канонизации преподобногоИродиона, разнообразие редакций житийного текста,достаточно многочисленные документальные свиде-тельства о жизни Озацкой волости, где подвизался свя-той, позволяют поставить вопрос о художественномсвоеобразии агиографического текста, об определениитех правил, по которым событийный ряд, отраженныйв тексте юридического документа, оказывается преоб-разован в текст житийного произведения [2]. Такимобразом, ЖИ дает многообразный материал для изуче-ния русской агиографии вообще и в XVII в. в частно-сти, для определения значимости локального агиогра-фического текста при создании локальной истории Бе-лозерского края.О необходимости изучать региональные агиографи-ческие традиции в связи с близкой к Белозерью воло-годской агиографией писала С.А. Семячко: «Регио-нальная агиографическая традиция предполагает изу-чение житий, в которых изображается духовный под-виг святого» в определенном месте, по которому он иполучает освященное затем церковной традицией на-именование [3. С. 122].Иродион подвизался на расположенном в Белозер-ском уезде Илоезере, что отражено в заголовках ЖИ(например, «Сказание и повесть краткая о житии и чу-десах преподобного и богоносного отца нашего Иро-диона чудотворца, Божьей благодатью просиявшего вБелозерских пределах, в местности, именуемой Меж-дуозерье, что на озере Ило»). С.А. Семячко в связи спроблемой состава вологодских агиографических па-мятников ставит вопрос и о белозерских святых. Веро-ятно, в будущем можно будет говорить о собственнобелозерской агиографической традиции, но в настоя-щее время лишь самые известные из святых Белозер-ского края удостоились серьезного внимания исследо-вателей [4, 5]. Еще ждут изучения «соседи» преподоб-ного Иродиона Зосима Ворбазомский, Сергий Шухтов-ский, Даниил Шужгорский и др.Отражение в тексте жития локальной истории, по-вседневной жизни окрестных жителей сегодня стано-вится одной из главных проблем при изучении агио-графических текстов. К последней четверти XIX в. во-прос о том, в какой степени жития русских святых мо-гут быть использованы в качестве исторических источ-ников, был, казалось бы, закрыт с появлением знамени-того труда В.О. Ключевского, который заключил, что«трудно найти другой род литературных произведений,в котором форма в бульшей степени господствовала бынад содержанием» [6. С. 358]. Тексты житий святыхстали использоваться в лучшем случае для дополни-тельного подтверждения фактов, известных по инымисточникам. Условность и каноническая структура жи-тий воспринимались как непреодолимое препятствиедля понимания того, какое реальное событие стоит засловами агиографического текста. В советскую эпохупамятники агиографии чаще всего использовались дляиллюстрации классовой борьбы, церковной колониза-ции земель или церковного землевладения и т.п. [7].При этом для таких исследователей, как Ф.И. Бус-лаев, было очевидно, что жития «составляют самыйлюбопытный наставительный, а вместе и в высшейстепени занимательный отдел в нашей древней словес-ности», поскольку в них, «с одной стороны, предлага-ются важнейшие данные для истории православия вРоссии, с другой - любопытнейшие подробности дляистории частной жизни, как духовной, так и светской,для истории нравов, обычаев, образа мыслей и т.п. Встатьях о чудесах угодников иногда в ярких очеркахвыступает частная жизнь наших предков с их привыч-ками, задушевными мыслями, с их бедами и страда-ниями» [8. Стб. 736].Иными словами, агиографические тексты, которыепредставляются малоинформативными с точки зрения«большой» истории, оказываются чрезвычайно важ-ными, как только ученый обращается к истории ло-кальной и истории повседневной жизни людей. Заме-тим, однако, что исследователю, как правило, предсто-ит большая работа для извлечения из текста агиогра-фического произведения сведений по истории повсе-дневной жизни обитателей Древней Руси, посколькуинтенционально в любом житии события земной жизнизасвидетельствованы на языке жизни «небесной» ивневременной. Как правило, качество «перевода» агио-графического текста на язык повседневности, т.е. объ-ем актуальной информации, извлекаемой из жития,оказывается обусловлен тем, насколько обратившийсяк житию ученый осведомлен об историко-культурнойситуации, в которой возникает и существует текст1.Осознавая необходимость глубокого изучения именноэтого широкого контекста, тот же Ф.И. Буслаев сфор-мулировал задачу исследователя так: «Историк русскойкультуры прежде должен совершить многотрудное пу-тешествие по России и потом уже приняться за ученыеисследования» [9. С. 132].В последние несколько лет нами был рассмотрен иопубликован довольно обширный комплекс текстов,связанных с существовавшей в Белозерском уезде втретьей четверти XVII столетия Междуозерской Бого-родице-Рождественской пустынью и ее номинальнымоснователем преподобным Иродионом Илоезерским,жившим за век с лишним до того [10. С. 129-132; 11.С. 85-104; 12. С. 271-278; 13. С. 39-92].Итак, вполне безыскусное ЖИ было составленооколо середины XVII в. в преддверии церковного след-ствия о чудесах преподобного, по результатам которо-го преподобный был причислен к лику святых, а пус-тынь получила земельный надел [14]. Из жития мы уз-наем, что иеромонах (возможно, иеросхимонах) Кор-нилиева Комельского монастыря Иродион покинулобитель после смерти преподобного Корнилия Комель-ского2 и поселился в Белозерском уезде. По прошест-вии некоторого времени, получив во сне откровение,он приобрел у некоего Анисима землю в Междуозер-ской (Озацкой) волости Надпорожского стана околоозера Ило, которое в настоящее время называется Ра-дионским3, где выстроил церковь во имя РождестваБогородицы, в теплой трапезной которой обитал в по-сте и молитвенном подвиге.Далее ЖИ повествует о том, что окрестные жителистали стекаться к месту обитания святого, нарушая егоуединение: «По сем начаша у церкви мертвых погреба-ти и младенцев крещати, и брачитися. И яды мяса, ипитие пиянственное приношаху и пияху ту. И молвавелия бысть пиянства ради, и между собою, всякияскверныя и срамныя речи изношаху» [15. Л. 7]. Чтобыне соблазняться зрелищем и не слышать непристойногошума, преподобный по молитве теряет зрение и слух иуходит жить из церкви в келью, где благочестиво окан-чивает свои дни. Пространные версии ЖИ содержатописание двадцати одного чуда преподобного, про-изошедшего от его мощей.События жизни преподобного выглядят вполнетривиальными, если не знать их юридическую и эко-номическую подоплеку.В XVI в. Белозерский уезд, кроме земель, которымиуже владели монастыри, прежде всего крупные, Кирил-лов Белозерский и Ферапонтов, был практически весьчерносошным [16. С. 73, 75]. Строго юридически землясчиталась собственностью Московского государства,реально же с ней совершались разнообразные сделки,включая продажу, дарение, включение в состав насле-дуемого имущества и т.п. [17. Т. 1. С. 53]. Это означает,что прежним владельцем земли был крестьянин4, кото-рый действительно продал, но не землю, а лишь правораспоряжаться ею пришлому монаху. Позднейшее су-ществование на этом месте мирского прихода говорит отом, что после смерти преподобного земля как вымо-рочное имущество и церковь на ней, очевидно, сталисобственностью «мира», который, как всегда бывало втаких случаях, принимал на себя «тягло» скончавшегосявладельца земельного надела [18. С. 77].В этой перспективе иначе выглядит сообщение ЖИо поведении местных жителей возле выстроенной пре-подобным церкви. Очевидно, что по прошествии неко-торого времени члены общины, на земле которой былавыстроена церковь, стали претендовать на ее использо-вание в качестве актуального культового центра. В Се-верной Руси место, где располагалась церковь, как пра-вило, становилось еще и местом общественных собра-ний, которые нередко могли совпадать с традиционноустраиваемыми в «трапезе» общинными застольями -«братчинами», «складочными пирами», «питием мо-лебных пив» и хорошо известным и в настоящее времяпоминовением усопших в праздничные или «родитель-ские» дни [19. С. 105; 20. С. 268-269; 21. С. 68]. Надополагать, что особой воздержанности на этих общест-венных мероприятиях ожидать было бы неправомерно,что и засвидетельствовано в Житии преподобного.В качестве вероятной причины того, что церковь бо-лее не воспринималась как собственность преподобного,могла стать его неспособность нести тягло, что, в своюочередь, нетрудно объяснить физическими немощамипреподобного, например его слепотой и глухотой. Соот-ветственно, и келья, куда переселяется преподобный,оставив уже не принадлежащий ему храм, была, скореевсего, одной из тех «сельских богаделен, в которыхпроживали нищие старцы и старицы» [21. С. 68] и кото-рые засвидетельствованы документально около церквина озере Ило (как и в огромном количестве иных прихо-дов) в XVII и даже в XVIII вв.5Иногда понять, что скрывается за словами ЖИ,позволяет сохранившийся текст «Обыска о чудесахпреподобного Иродиона» [24]6. Весной 1653 г. архи-мандрит Кирилло-Белозерского монастыря Митро-фан7 провел следствие, по результатам которого былсоставлен этот документ, фиксирующий свидетель-ства окрестных жителей о тех событиях, которыебыли так или иначе связаны с преподобным Иродио-ном. Тщательная и юридически значимая запись по-казаний была главной задачей церковного следствия.В дальнейшем «Обыск» послужил основой для со-ставления пространной редакции ЖИ [11]. Это по-зволяет увидеть некоторые закономерности превра-щения юридического документа в агиографическийтекст.Так, например, «некая жена Ирина», чей муж Афа-насий Зубов был послан «на воеводство в Сибирские вдалные страны» [15. Л. 16, 16 об.], в тексте «Обыска»была «боярыней», Ириной Прохоровой дочерью, вдо-вой Афанасия Иванова сына Зубова, который посланбыл «по государеву указу прошлого 137-го году в Си-бирь на воевотство в Кузнецы» [11. С. 90]. Как видим,ЖИ по возможности избегает конкретики.Другой пример: в ЖИ повествуется об исцелениинекоего Стефана, одержимого «черной болезнью»8:«…И во един от дний сродницы его и сердоболи, свя-завше ему руце, влекоша ко гробу преподобнаго Иро-диона чудотворца. Он же, терзаяся, не хотяше ити…»[15. Л. 13 об.].Свидетельство, лежащее в основе рассказа об этомчуде преподобного, фиксирует слова священника Меж-дуозерской церкви Василия Герасимова, чьи дети, внукии более отдаленные потомки были настоятелями храмакак минимум до третьей четверти XVIII в.: «А при моем,де, поповстве, во 130-м году, а в котором месеце и чис-ле, того, де, я не упомню, помещика Захарья Васильевасына Неелова9 крестьянин Стефан Иванов одержим былчерным недугом. И привели его на вожьжах люди бояр-ские, Моисей с товарыщи…» [11. С. 89].Отсутствие указания на время события в ЖИ - есте-ственная и ожидаемая дань жанру: Царствие Небесноене имеет измерения времени. А вот превращение слуг,тянущих «на вожжах» страдающего судорожнымиприпадками Стефана, в родственников пациента долж-но быть объяснено: вместо приказа конкретного поме-щика появляется ссылка на сочувствие («сердоболи»)больному. На поверхности лежит желание смягчитькартину, но весьма вероятно, что указание на родствопредполагает осмысление общего духовного родствастраждущего Стефана и «боярских людей». Отсутствиеже упоминания имен, похоже, объясняется тем, что«Моисей с товарыщи» выступают в качестве простогоорудия Божьей воли.Еще два из описанных в ЖИ чудес очень похожиодно на другое. В одном из них повествуется: «Человекнекий, именем Иоанн… поведа нам сице вещь предив-ну: яко приближися День Господень Светлаго Христо-ва Воскресения, и абие он Иоанн празднова с радо-стию. И в день Светлаго понедельника внезапу язык унего отъяся, и не може глаголати, ни вопрошати ко-го…» [ 15. Л. 24, 24 об.].«Обыск» позволяет восстановить отсутствующуюпричинно-следственную связь: «Поместья Ивана Тро-фимова сына Корозева деревни Потанина крестьянинИван Алексеев сказал пред архимаритом Митрофаном:Во 158-м году в понеделник на Светлой недели отнялсяу меня язык за мое согрешение. И не говорил я 6 дней.И приехав в Фомину неделю к преподобному Иродио-ну чюдотворцу, и пел молебен. И того же дни стал го-ворити и доныне здрав бысть молитвами преподобнагоИродиона чюдотворца» [11. С. 92-93]. Следует толькознать, что «согрешением» стандартно называлосьчрезмерное употребление спиртного.Еще одно чудо преподобного Иродиона Илоезер-ского замечательно тем, что угадать, какое событиестоит за словами жития, почти невозможно: «Некийчеловек, именем Антоний… имея велию веру ко свя-тому. И во един от дней он Антоний потребы ради не-кия изыде на поле. Попущением же Божиим восхитиего абие дух нечистый. И яко руками носим бе по ле-сом и по блатом день и нощь. И егда преста несение, онот того поглумления лукаваго едва в живых оста и ле-жаше повержен на земли безпамятен» [15. Л. 8 об., 9].«Обыск», как и в прочих случаях, снабжает рассказподробностями: «Помещика Григория Михайлова сынаНеелова крестьянин Аньтон Пахомиев сказал: Во160-м году, в месяце октябре, после Покрова Пречис-тыя Богородицы, а в кое число, того я не помню, вы-гнал я скот на поле. И прииде на мя буря, и скот в товремя повалялся, и ухватил мя за руку, аки человек, даи понес по лесу. А человек мне видялся с лесом наро-вень. И носил, де, меня по лесу сутки целые, и покинулменя на лесу…» [11. С. 91].То, что нам может показаться обманом зрения героя,не различающего бурю и нечто антропоморфное огром-ного роста, для рассказчика середины XVII столетияестественно и не противоречит достоверности увиден-ного. То, с чем столкнулся Антон, имеет свое имя. Матьгероя комментирует событие так: «…како сын мой…был в заблуждение лешим сносим…» [11. С. 91].Вероятно, с научной точки зения, описанное событиеследовало бы интерпретировать как редкое в тех широ-тах природное явление - смерч. Но наша картина мирасущественно отличается от картины мира белозерскихжителей прошедшей эпохи. И мы, если попробуем срав-нить ЖИ и лежащий в его основе документ, глядя навоздушный столп глазами предков, увидим все то жежелание составителя ЖИ избежать лишних подробно-стей, в том числе и в определении разновидности нечис-той силы, напавшей на крестьянского мальчика.Итак, очевидно, что в ЖИ, как и во многих другихпроизведениях агиографического жанра, при «перево-де» рассказа о событии с языка повседневности на языкиного Царства устранялись подробности, имена второ-степенных персонажей, даты, конкретные обстоятель-ства произошедшего.Важно при этом, что в начальный период своегобытования многие житийные тексты были или моглибыть обращены к тем людям, которые сами являлисьучастниками или очевидцами описываемых событий.Ряд фактов, проанализированных нами в других ра-ботах (в особенности сохранившихся списков ЖИ, опи-си церковного имущества Междуозерской пустыни,отписки священников о почитании святого и т.п.), по-зволяет с высокой степенью уверенности говорить отом, что ЖИ было составлено в последней четвертиXVII в. в том самом месте, где подвизался преподоб-ный, где находились под спудом его мощи и где былестественный центр его почитания10, где жили ставшиеперсонажами ЖИ люди и где продолжали жить ихближайшие потомки [6. С. 43]. Слушатели знали, чтослучилось с Матроной, кто и по чьему приказу тащилСтефана ко гробу преподобного, и т.д. Другими слова-ми, ЖИ являлось рассказом о жизни обычных людей наязыке иного Царства, при этом жители окрестных де-ревень с легкостью могли узнавать себя в идеальныхобразах. Эта обращенность к кругу лиц, итак знавших особытии, обусловливает то, что житийный текст, пре-ображая, нисколько не искажает действительность.Более важным оказывается то, что в рассказах о чу-десах в ЖИ между человеком и Богом единственныммедиатором оказывается преподобный Иродион.Итак, видимая причинно-следственная связь междусобытиями в одном ряду, с точки зрения составителяагиографического памятника и, несомненно, с точкизрения слушателей ЖИ, оказывается мнимой. Это осо-бенно ярко видно в приведенном сюжете о переселениипреподобного Иродиона из церкви в келью, когда при-чина и следствие меняются местами.Таким образом, мы видим, что агиографическийтекст подчинен, прежде всего, одной цели: он долженпроявить подлинную (духовную) сущность описывае-мого события, а для этого совершенно лишними оказы-ваются частности и подробности, в том числе и при-чинно-следственные связи, способные только засло-нить вневременной смысл.Важным оказывается то, что в тексте жития цен-тральный персонаж каждого рассказа выступает повозможности «соло», как личность, взаимодействую-щая с высшей силой напрямую или при посредствеодного лишь святого, но никогда при участии другихлюдей, которые также попадают в разряд обстоя-тельств, не имеющих к событию прямого отношения.Чрезвычайно важно также то, что такой способ ху-дожественного осмысления реальности не был уни-кальным. Мы можем говорить об особом способе кон-цептуализации действительности, который был естест-венным не только для составителя ЖИ, но и для слу-шателей или читателей этого памятника позднедревне-русской агиографии и который сохранялся, насколькоможно судить, довольно длительное время.ПРИМЕЧАНИЯ1Один из самых выдающихся лингвистов современности профессор И.А. Мельчук в выступлениях неоднократно повторяет афористическуюмаксиму: «Перевод осуществляется не через знание языка, а через знание действительности».2Преподобный Корнилий Комельский скончался в 1537 г.3Радионское озеро - самое южное из озер так называемой Лозско-Азатской озерной системы - расположено примерно в 30 километрах к югуот города Белозерска Вологодской области.4Это предположение подтверждает и документ, называющий «Анисимка» крестьянином [14. Л. 9 об.].5Ср.: «Да на погосте, на церковной же земле, три кельи. А в них: в келье старец Феодосей; в келье просвирня вдова Капитолинка Алешкинажена Иванова; в келье старица Екатерина. А питаютца они от церкви Божии» [22]; «В келье просвирня Марья Григорьева, штидесят лет, пита-ется мирским подаянием. Милостынею у нее же в келье нищей Анцыфор, штидесят пяти лет. В келье ж нищая вдова Ирина Перфильева дочь,пятидесят, у нее вдова Елена Симеонова дочь, штидесят лет. В келье ж нищей Андрей Иванов сорока лет, хром» [23].6Текст опубликован нами [11. С. 88-93].7Митрофан был «определен» в настоятели знаменитой обители 17 мая 1652 г. и занимал это место до 30 декабря 1657 г., когда был уволен.С 4 марта 1659 г. по 26 декабря 1660 г. он был игуменом Кириллова Новоезерского монастыря [25. Стб. 56, 78-79]. В издании, суммирующемсведения о древнерусской литературе [26. С. 352-354], Митрофан ошибочно называется автором ЖИ.8Черная болезнь или черная скорбь - общее название для всех заболеваний, сопровождающихся судорожными припадками.9«Смолянин» Захарий Неелов упоминался среди жителей города Бела-озера в писцовых книгах 1131/1623 года: «А что в прежних писцовыхкнигах 131 года писцов Афонасья Гурьева да подьячего Тимофея Карпова... были написаны... двор смолянина Захарья Неелова...» [16. С. 12].10Почитателей преподобного едва ли могло быть слишком много. Так, в двенадцати селениях, относившихся к Богородице-РождественскомуМеждуозерскому приходу, в третьей четверти XIX в. насчитывалось всего 45 дворов [27. С. 191].

Скачать электронную версию публикации