The prosecutor and the investigator: the procedural status of the pre-trial proceedings.pdf Можно с полной уверенностью утверждать, что в2007 г. в России произошли столь существенные изме-нения досудебного производства, что их по праву мож-но назвать революционными или контрреволюцион-ными (в зависимости от того, кто как к ним относится).Недаром на протяжении нескольких лет они активнообсуждаются учеными-процессуалистами [1-4].Прокуратура уже тогда фактически лишилась след-ственного аппарата. Прокурор, ранее выполнявший вдосудебном производстве две функции: функцию над-зора за соблюдением законности расследования и од-новременно функцию процессуального руководстварасследованием, полностью лишился полномочий попроцессуальному руководству следствием. Странно,по-моему, то, что функция процессуального руково-дства дознанием за прокурором сохранилась.Идея лишить прокурора полномочий по процессу-альному руководству предварительным следствием ненова. Она обсуждалась в литературе на протяжениивсего советского периода и особенно лоббировалась впоследние годы существования Союза ССР, а затем напротяжении всего постсоветского периода уже Россий-ского государства. При этом большинство сторонниковэтой идеи были непоследовательны. Они низводилироль прокурора в уголовном процессе лишь к осущест-влению функции уголовного преследования, ратуя в тоже время за лишение его властных полномочий как повозбуждению уголовного преследования, так и по егоосуществлению. То есть, по существу, по мнению сто-ронников подобных идей, роль прокуратуры в уголов-ном процессе должна была сводиться лишь к поддер-жанию государственного обвинения в суде. Именнопоэтому, и не случайно, единственная статья Консти-туции России, относящаяся к прокуратуре, находится вглаве «Судебная власть».Любопытно, что данные авторы ссылались на зару-бежный опыт. На самом деле, если непредвзято и вни-мательно изучить его, то станет ясно, что роль проку-ратуры в досудебном производстве в настоящее времяне менее значительна, чем она была в ИмператорскойРоссии, а затем и в Советском Союзе. Так, если взятьдля примера Германию, то там прокурор, по сути, яв-ляется «главным субъектом» расследования любогопреступления. Его указания для полицейского дознава-теля безусловно обязательны. Он вправе сам, не при-нимая дела к своему производству, производить любыепроцессуальные действия по любому уголовному делу.Все дела по окончании дознания поступают прокурору,и он не только вправе, но и обязан в случае необходи-мости прекратить уголовное преследование либо до-полнить расследование, не направляя поступившее де-ло для производства дополнительного дознания. Болеетого, именно прокурор составляет обвинительный актпо каждому уголовному делу, которое он считает необ-ходимым направить в суд. Именно этот прокурор, сознанием дела, его деталей, затем поддерживает обви-нение в суде [5. C. 62-67].Даже в англо-американском типе уголовного судо-производства именно прокурор направляет дело в суд,по которому затем и поддерживает обвинение. При этомне следует забывать, что в абсолютном большинствегосударств, в которых предусмотрено досудебное уго-ловно-процессуальное производство, предварительноерасследование (в нашем понимании этого термина) про-изводит один орган: полицейский дознаватель - в Гер-мании, судебный следователь - в Италии и Франции.Что же получилось у нас в результате проводимой,начиная с 2007 г., реформы? Следственный аппарат по-прежнему сосредоточен в четырех разных ведомствах.Прокурор лишен возможности координировать их дея-тельность. При отсутствии единого координационногоцентра (в лице прокурора) объективно будут возникатьтрудности во взаимодействии следователей разныхведомств. Каждое из ведомств издает и будет продол-жать издавать ведомственные нормативные акты, ин-струкции, существенно различающиеся между собой иразмывающие единое уголовно-процессуальное зако-нодательство [6. С. 709].Идея законодателя ясна, но при ее реализации, на-чиная с 2007 г. и по сей день, он (законодатель) весьманепоследователен. Лишив прокурора функции процес-суального руководства предварительным расследова-нием, он все же оставляет за ним определенные власт-ные полномочия именно по процессуальному руково-дству. Причем последними изменениями, внесеннымив УПК РФ, перечень этих полномочий был расширен.Так, в соответствии с ч. 4 ст. 146 УПК РФ прокурорне позднее 24 часов с момента получения материаловвправе отменить постановление о возбуждении уго-ловного дела. В срок не позднее 5 суток с момента по-лучения материалов прокурор вправе отменить поста-новление об отказе в возбуждении уголовного дела.В срок не позднее 14 суток с момента полученияматериалов уголовного дела прокурор вправе отменитьпостановление о прекращении уголовного дела (ч. 1ст. 214 УПК РФ) и в этот же срок - постановление оприостановлении предварительного следствия (ч. 3ст. 153 УПК РФ).В соответствии с ч. 3 ст. 158 УПК РФ решение о со-единении уголовных дел, подследственных разныморганам предварительного расследования, принимаетруководитель следственного органа на основании ре-шения прокурора (подчеркнуто мной. - Ю.Я.) об опре-делении подследственности.Наконец, окончательное решение по уголовномуделу, поступившему с обвинительным заключением,принимает прокурор. Он может либо утвердить обви-нительное заключение, либо вернуть дело следователюдля производства дополнительного следствия, для из-менения объема обвинения либо квалификации дейст-вий обвиняемых или пересоставления обвинительногозаключения и устранения выявленных недостатков сосвоими письменными указаниями (ч. 1 ст. 221 УПКРФ). Другими словами, ни одно дело не будет принятосудом к рассмотрению без утверждения обвинительно-го заключения прокурором.Прокурор остается органом уголовного преследова-ния, но почему-то лишен возможности возбудить его(возбудить уголовное дело). Прокурор осуществляетнадзор за законностью предварительного следствия, нотогда почему до сих пор он остается участником состороны обвинения?Какой можно предложить выход из создавшейся си-туации? На мой взгляд, один из двух:1. Либо создание единого следственного органа, ру-ководитель которого (непосредственно и через ниже-стоящих руководителей) и будет осуществлять процес-суальное руководство предварительным следствием,уголовное преследование и представитель которогозатем будет поддерживать государственное обвинениев суде. Тогда за прокурором остается только функциянадзора за соблюдением законов как при производствепредварительного расследования, так и в суде.2. Либо вернуть прокурору функцию процессуаль-ного руководства предварительным расследованием исоответствующие властные полномочия. И тогда про-курор вновь станет координатором деятельности всехорганов предварительного расследования и будет отве-чать за его качество и эффективность. В любом случаепрокурору следует вернуть право самостоятельно воз-буждать уголовные дела.Далее о следователе. В отечественной литературенаписано немало работ и даже защищено диссертацийпо вопросу о процессуальной самостоятельности следо-вателя [7-11]. При этом процессуальная самостоятель-ность следователя определялась обычно тем, что следо-ватель как самостоятельный участник процесса вправебыл принимать решение о возбуждении уголовного де-ла, самостоятельно направлять ход предварительногорасследования, принимать решения о производствеследственных и иных процессуальных действий, даватьоргану дознания поручения. Кроме того, процессуальнаясамостоятельность следователя выражалась и в том, чтопо принципиальным вопросам он вправе был обжало-вать письменные указания надзирающего прокуроравышестоящему прокурору и не выполнять их до разре-шения жалобы по протесту последним.Уголовно-процессуальный кодекс Российской Фе-дерации, а особенно последние его изменения, сущест-венно понижают статус следователя как самостоятель-ного участника процесса, что по существу лишает егопроцессуальной самостоятельности. Поскольку счита-ется, что после реформ 2007 г. прокурор уже не осуще-ствляет функцию процессуального руководства рас-следованием (хотя, как уже было сказано, это не совсемтак), а лишь функцию надзора за соблюдением закона,полномочия по процессуальному надзору предвари-тельным следствием полностью возлагаются на руко-водителя следственного органа.Таким образом, у руководителя следственного ор-гана сосредоточиваются властные полномочия не толь-ко непосредственного начальника следователя послужбе, но одновременно и процессуального руководи-теля.Более того, процессуальные полномочия руководи-теля следственного органа расширены в сравнении стеми, которыми ранее обладал надзирающий прокурор,и это естественно, поскольку руководитель следствен-ного органа не просто процессуальный руководитель,но и непосредственный начальник следователя послужбе.Правда, в ч. 3 ст. 39 УПК РФ указано, что обжалова-ние письменных указаний руководителя следственногооргана, когда указания касаются изъятия уголовногодела и передачи его другому следователю, привлечениялица в качестве обвиняемого, квалификации преступле-ния, объема обвинения, избрания меры пресечения, про-изводства следственных действий, которые допускаютсятолько по судебному решению, а также направлениядела в суд или его прекращения, приостанавливает ихисполнение до разрешения жалобы вышестоящим руко-водителем следственного органа.Казалось бы, ничего не изменилось: раньше былпрокурор, теперь стал руководитель следственногооргана, однако на самом деле это не так.Прокурор был координатором борьбы с преступно-стью в целом, безотносительно к ведомственной при-надлежности следователя, и поэтому он был более объ-ективен при рассмотрении жалоб следователя. Впро-чем, как уже отмечалось, хотя прокурор и был лишенмногих функций по процессуальному руководствупредварительным расследованием, однако некоторыеполномочия (именно руководящие, а не надзорные) упрокурора сохранялись, а в дальнейшем и расшири-лись.Существенно подрывает процессуальную самостоя-тельность следователя и тотальный судебный контрольза предварительным расследованием. Перечень случаев,когда на выполнение следственных или иных процессу-альных действий требуется судебное решение (ч. 2 ст. 29УПК РФ), постепенно расширяется. Более того, этотперечень (вопреки Конституции РФ) расширяет не толь-ко законодатель, но и Конституционный суд РФ. Крометого, ст. 125 УПК РФ сформулирована так, что практи-чески любое действие (бездействие) следователя, а так-же принимаемое им решение может быть обжаловано всуде. Данному вопросу посвящено немало интересныхнаучных работ [12; 13. С. 282-283; 14; 15].Безусловно, судебный контроль за предваритель-ным расследованием необходим, но не в таком же объ-еме, как это предусмотрено действующим законом!Последний не только ограничивает процессуальнуюсамостоятельность следователя, но и обязывает егозначительную часть рабочего времени тратить не нарасследование преступлений, а на иную, главным обра-зом бумажную работу.Нельзя обойти вниманием и еще один немаловаж-ный вопрос. Серьезный удар по процессуальной само-стоятельности следователя, сводящий ее, по существу,на нет, был нанесен внесением в ст. 5 УПК РФ п. 40¹[16]. В этой норме указан еще один участник уголовно-го процесса со стороны обвинения - следователь-криминалист (хотя в гл. 6 «Участники уголовного су-допроизводства со стороны обвинения» соответствую-щей статьи так и не появилось).Появление в УПК РФ этой нормы вполне объяснимо:в прокуратуре был прокурор-криминалист, значит, вследственных органах должен быть криминалист-следователь, а в органах дознания, очевидно, кримина-лист-дознаватель. Я не против того, чтобы в органахрасследования работали криминалисты, хотя вопросэтот не бесспорен и далеко не простой. Однако каковоже его (следователя-криминалиста) процессуальное по-ложение? И где он учился? Цитирую полностью текстп. 401 ст. 5 УПК РФ: «Следователь-криминалист - долж-ностное лицо, уполномоченное осуществлять предвари-тельное следствие по уголовному делу, а также участво-вать по поручению руководителя следственного органа впроизводстве отдельных следственных и иных процес-суальных действий или производить отдельные следст-венные и иные процессуальные действия без принятияуголовного дела к своему производству».Что же это получается? Следователь планирует ходрасследования, последовательность производства оп-ределенных следственных и иных процессуальныхдействий, и вдруг однажды к нему заходит «следова-тель-криминалист» и радостно сообщает, что он «по-мог» следователю, в производстве которого находитсяуголовное дело: допросил свидетелей, произвел обыски т.д. А следователю, в производстве которого нахо-дится уголовное дело, это надо было? Не нарушили лиэти действия его планы? Следует заметить, что проку-рор-криминалист участвовал в следственных действи-ях, но никогда без ведома следователя их не произво-дил. Прокурор-криминалист мог принимать участие всудебном заседании, но никогда самостоятельно неподдерживал государственное обвинение. По-види-мому, инициаторы данной новеллы хотели одного (и ядаже могу предположить, что именно), а получили со-всем иное, ставящее крест на процессуальной само-стоятельности следователя.Наконец, существенный удар по следственной вла-сти в целом был нанесен Федеральным законом РФ от6 декабря 2011 г. (№ 407-ФЗ). В нем указано, чтоединственным поводом для возбуждения уголовногодела по налоговым преступлениям служат материалы,направляемые из налоговых органов. Ничем разум-ным это нововведение объяснить нельзя. Следующимшагом, по-видимому, будет положение о том, чтоединственным поводом для возбуждения уголовногодела по экономическим преступлениям могут служитьтолько материалы, поступившие из ОБЭП. Можно ипродолжить. Указанное выше нововведение противо-речит существенному положению уголовного судо-производства, сформулированному в ст. 6 УПК РФ, -его назначению.Итак, обобщая изложенное выше, можно сделатьединственный вывод: лишение следователя процессу-альной самостоятельности наносит вред всей следст-венной системе Российской Федерации, способствуетснижению эффективности раскрытия и расследованияпреступлений.

Скачать электронную версию публикации