Was Beria thaw in USSR real? On issue of repression victims rehabilitation.pdf Тема массовых репрессий уже получила достаточноширокое освещение в средствах массовой информации,в многочисленных публицистических и художествен-ных произведениях, в специальных исследованиях уче-ных-правоведов, историков и краеведов. Одним из во-просов, представляющих интерес для исследователей,остается организация работы по реабилитации жертврепрессий. Проведение ее позволяет достаточно точноопределить истинное число пострадавших, выявитьформы и методы следствия, режим содержания в мес-тах лишения свободы и многое другое, что не может неиметь важного значения для понимания происходив-шего в СССР в те страшные годы. В настоящее времявсе большее распространение получает точка зрения,что первая волна реабилитации в конце 1930-х гг. былаво многом связана с именем Л. Берии. Даже появилсяактивно используемый термин «бериевская оттепель»,в период которой якобы были освобождены десятки,если не сотни тысяч безвинно репрессированных.В начале октября 1938 г. по инициативе И. Сталинапод председательством Н. Ежова была создана комис-сия в составе Л. Берии, А. Вышинского, А. Рычкова иГ. Маленкова, которой необходимо было в десятиднев-ный срок разработать проект постановления высшихорганов власти по вопросу арестов, прокурорского над-зора и ведения следствия. Это решение оказалось од-ним из первых шагов в «наступлении» на всесильныйнаркомат НКВД. Был изменен порядок утверждения вдолжностях ответственных работников целого ряданаркоматов страны и непосредственно НКВД, в кото-ром утверждению в ЦК ВКП(б) подлежали даже руко-водители всех городских и районных подразделений,через партийные органы была организована проверкавсех руководящих сотрудников НКВД и их назначениена должности.Главная цель всех этих мероприятий заключа-лась в организации кампании «чистки» органовНКВД от проникших в них «врагов и шпионов».Началась массовая «зачистка» органов НКВД повсей вертикали управления. Результатом этой кам-пании стали снятие с должности наркома Н. Ежова,замена почти всего руководящего состава органовот наркомата до руководителей НКВД-УНКВД рес-публик, краев и областей. Партийные руководителина местах «прозрели» и стали сигнализировать омногочисленных фактах нарушения законности состороны сотрудников органов, требуя привлеченияих к ответственности. Сталин лишь давал указанияо разборе этих сообщений, направлял на места ко-миссии для проведения арестов «виновников».Прямым исполнителем его воли стал Л. Берия.Только с сентября по декабрь 1938 г. было аресто-вано 140 чел. из центрального аппарата и 192 - спериферии, в том числе 18 наркомов внутреннихдел союзных и автономных республик. В 1939 г.аресты продолжились, было арестовано 1960 чел.оперативного состава НКВД, пограничников, со-трудников третьих отделов ГУЛАГа. В процессе«ликвидации» заговора в НКВД аресту подверглисьболее трех тысяч человек [1. С. 254-259]. Сталинымбыли смещены политические акценты в проводимойполитике: ранее необходимые ему «опричники»стали не нужны, теперь партия «искореняла зло»,восстанавливая справедливость.Изменение отношения к некогда всесильномуНКВД было вызвано изменением репрессивной поли-тики, которая со второй половины 1938 г. пошла наубыль. Причин было несколько.1. Советский Союз был заинтересован в дальней-шем развитии внешнеэкономических связей и добил-ся значительных успехов в этом, но в целом между-народное положение страны заметно ухудшилось.Будучи не допущенным к решению вопросов евро-пейской политики со стороны Франции и Англии,СССР пошел на сближение с фашистской Германией,что потребовало прекращения репрессий в отноше-нии немцев и представителей ряда других нацио-нальностей.2. Число репрессированных втрое превысило ранееразработанные планы, и по этой причине лимиты в1938 г. были заметно ограничены и «давались» толькоотдельным областям, краям и республикам, каковыхоказалось 22.3. Инакомыслящие и колеблющиеся, в том числе и впартийных рядах, в большинстве своем были ужеуничтожены.4. В стране произошла смена элит, в частности впромышленности и других сферах народного хозяйст-ва, но новая элита оказалась не готовой в полной меререшать задачи подъема экономики страны в условияхнадвигавшейся войны.5. Попытки вывести экономику на необходимыйуровень через борьбу с «вредителями» из числа тех жеруководителей и специалистов также не способствова-ли повышению эффективности функционирования на-родного хозяйства.6. Из активного процесса функционирования на-родного хозяйства репрессиями «выбивалась» наибо-лее трудоспособная и деятельная часть мужского насе-ления, что вело не только к подрыву экономики, но иослабляло обороноспособность страны.7. Система ГУЛАГа оказалась не способной «пере-варить» миллионы арестованных - постоянно возника-ли проблемы с передислокацией сотен тысяч заклю-ченных, их размещением, питанием, медицинским об-служиванием и многими другими вопросами. Создан-ные руками заключенных результаты труда были зна-чительными, но экономически не выгодными.Можно назвать еще ряд причин, однако главнымфактором стало некое, на мой взгляд, «прозрение» ру-ководства страны от результатов сотворенного ими иобострение целого ряда проблем, решить которые неудалось. В этих условиях и начался процесс реабили-тации жертв репрессий. Начало кампании пришлось наконец 1930-х гг., когда руководством страны были«пресечены» «имевшие место» случаи беззакония, до-пущенные по отношению к советским гражданам «вра-гами народа и шпионами, пробравшимися в органыНКВД». Результатом «прозрения» явилось принятие 17ноября 1938 г. Постановления СНК СССР и ЦК ВКП(б)«Об арестах, прокурорском надзоре и ведении следст-вия», адресованное органам НКВД, прокуратуры иВКП(б) всех уровней, до горкомов и райкомов партиивключительно [2. С. 266-268].Документ этот интересен во многих отношениях. Внем отмечались «несомненные заслуги» органов НКВДперед Советским государством и советским народом поразоблачению и уничтожению многочисленной армииврагов - шпионов, диверсантов, террористов и вреди-телей, мешавших успешному построению социализмаи движению к «светлому будущему» - коммунизму.Однако здесь же делалась оговорка, что врагов оста-лось еще много и следовало впредь вести с ними бес-пощадную борьбу.Таким образом, ранее поставленные перед «силови-ками» задачи продолжали оставаться в числе перво-очередных и важнейших. Предлагалось лишь вести этуработу новыми методами, так как работники НКВДсовершенно забросили агентурно-осведомительнуюработу, предпочитая действовать более упрощеннымспособом, путем практики массовых арестов, не забо-тясь при этом о полноте и высоком качестве расследо-вания. А органы прокуратуры не только не устранялинарушения революционной законности, но фактическиузаконивали их.«Новизна» заключалась в том, что были упраздненысозданные по инициативе Л. Кагановича в 1935 г.«тройки», ограничены права Особого совещания приНКВД. Воссоздавалась видимость действия в странеправовых механизмов - запрещалось проведение ка-ких-либо массовых операций по арестам и выселению;аресты предлагалось проводить только с санкции про-курора или по постановлению суда, при этом органыНКВД должны были представлять доказательства виныподозреваемого. Следствие полагалось вести с соблю-дением всех требований Уголовно-процессуальногокодекса, а работники прокуратуры должны были про-верять выполнение этих требований.Все это предполагало недопущение впредь тех «не-достатков и извращений», которые стали возможнымиблагодаря подрывной деятельности «врагов», про-бравшихся в органы НКВД. Согласно названному до-кументу именно они запутывали уголовные дела, про-водили необоснованные аресты, организовали системуупрощенного ведения следствия и суда, бездоказатель-но осуждая тысячи невиновных к расстрелу либо дли-тельным срокам отбытия наказания в лагерях и тюрь-мах. В заключении Постановления работники НКВД ипрокуратуры предупреждались о возможном привлече-нии к ответственности, вплоть до судебной, в случае«нарушений советских законов и директив партии иправительства».Следствием Постановления явилось издание уже 26ноября 1938 г. приказа НКВД № 00762 (с грифом «со-вершенно секретно»), в котором положения Постанов-ления были детализированы применительно к деятель-ности подразделений НКВД как в Центре, так и на мес-тах, давались указания по его выполнению. В после-дующие месяцы НКВД и Прокуратура СССР издали ещенесколько приказов и директив, трактовавших положе-ния и установки Постановления, разъяснявших меха-низм его реализации. В их числе приказ НКВД № 00786«О порядке согласования арестов», приказ НКВД и Про-курора СССР № 001214 от 26 декабря 1938 г. «Об отме-не решений бывших троек НКВД», приказ НКВД№ 00116 от 4 февраля 1939 г. «О порядке рассмотренияжалоб осужденных бывшими тройками НКВД(УНКВД)», приказ НКВД и Прокурора СССР № 001156от 20 февраля 1939 г. «О мероприятиях по обеспечениювыполнения Постановления СНК СССР и ЦК ВКП(б) от17 ноября 1938 г. «Об арестах, прокурорском надзоре иведении следствия» и др. Все названные документыимели гриф «совершенно секретно» [3].Верховный суд СССР своими постановлениямитакже внес изменения в процесс расследования поли-тических преступлений, в частности по доказательнойбазе наличия умысла и политической мотивации пре-ступления. Однако при этом продолжал действоватьтезис А. Вышинского о признании как доказательствевины, а на допросах к арестованным применялись пыт-ки, которые были «узаконены» указанием Сталина вянваре 1939 г. в отношении «явных и неразоружив-шихся врагов народа». Деление на «явных» и «неяв-ных» отдавалось на откуп следователям.Можно оценивать названное Постановление по-разному, но с его выходом начался период пересмотрадел осужденных. Так, А. Топтыгин в книге «Лаврен-тий Берия. Неизвестный маршал госбезопасности», соссылкой на датированный мартом 1940 г. отчет, под-писанный заместителем начальника ГУЛАГа старшиммайором госбезопасности А.П. Лепиковым, приводитданные, что «за один 1939 год было освобождено какза истечением сроков изоляции, так и по другим осно-ваниям: из лагерей - 223 600 чел., из колоний -103 800 чел., а за первые два месяца 1940 г. -51 500 чел. (в т.ч. из лагерей 33 000, из колоний18 500 чел.)». Общая цифра в 378 900 чел. внуши-тельна, но реальной обстановки и складывавшейсяситуации по реабилитации или пересмотру дел не по-казывает.Надо учитывать, что основная масса вышеупомя-нутых освобожденных - это лица, осужденные заобщеуголовные преступления, и были освобожденыони не по причинам прекращения или пересмотрадел. Подтверждением этого могут служить данные,приведенные тем же автором. Он пишет, что за пер-вый квартал 1940 г. из ИТЛ были освобождены53 778 чел., в том числе по прекращению и пере-смотру дел 16 448 чел. (9 856 и 6 592 чел. соответст-венно), что составило 30,58% от общего числа осво-божденных.Данные цифры могут быть вполне объективными,но только для какого-то небольшого периода времени(к сожалению, источник информации неизвестен), хотяс общим выводом А. Топтыгина, что «даже если в пол-года таким образом освобождалось 20-25 тыс. человек,число освобожденных к началу войны могло составитьот 100 тыс. до 120-130 тыс. человек», согласитьсясложно. Автор указывает, что его «предположение ос-новано на одном только факте анализа состава освобо-жденных за один квартал», поэтому приведенные имобщие цифры следует рассматривать не более какпредположение [4. С. 79-80].Однако отдельные исследователи выводят еще боль-шие цифры по числу реабилитированных. Так, журналист-ка из Петербурга Е. Прудникова, уже полемизируя сА. Топтыгиным, приводит данные - 170-180 тыс. чел.: «доначала войны было освобождено около тридцати процен-тов заключенных в годы ежовских репрессий». Эти цифрыи вывод являются, на мой взгляд, неверными.Автор проанализировала многочисленные мате-риалы и оперирует цифрами, не подтвержденнымиофициальными источниками и документами, допуска-ет их вольную трактовку, приводящую к заявлениямподобного характера: «около половины "репрессиро-ванных" получили малые сроки» и находились «в сис-теме исправительно-трудовых колоний…», либо, го-воря об освобождении: «мы не учитываем тех, кому,например, снизили сроки заключения» и т.п. [5.С. 125-128].Д.А. Ванюков и И.В. Суслов приводят данные о837 тыс. реабилитированных только в 1939 г. [6. С. 97].Серго Берия привел данные об освобождении на 1 мар-та 1940 г. 28,7% из 1668 тыс. политзаключенных, чтосоставило почти 479 тыс. чел. [7]. Подобными «факта-ми», аргументами и выводами исторической правды невосстановить. Приведу несколько контраргументов.1. Об освобождении из-под стражи. В результатекомпьютерной обработки архивно-следственных дел нарепрессированных жителей нынешних Алтайскогокрая, Томской и Кемеровской областей установлено,что в 1939-1940 гг. из-под стражи были освобожденывсего 841 чел. (536, 171 и 134 соответственно) в связи спрекращением дел за отсутствием состава преступле-ния, за неподтверждением предъявленного обвиненияи по другим причинам (табл. 1).Т а б л и ц а 1Численность освобожденных из-под стражи в связи с прекращением или пересмотром дел в 1939-1940 гг.на территории современных Алтайского края, Томской и Кемеровской областейСубъект Количество арестованныхв 1937-1938 гг.Число освобожденныхиз-под стражив 1939-1940 гг.% от числа арестовывавшихсяв 1937-1938 гг.Алтайский край 15 465 536* 3,47Томская область 12 710 171 1,35Кемеровская область 25 621 134 0,52Всего 53 796 841 1,56Источник: Подсчитано автором по результатам обработки автоматизированных баз данных репрессированных жителей Алтайского края иТомской области.*В Алтайском крае статданные сформированы по принципу учета прекращенных дел (в том числе прекращенных в связи со смертью).В последующий период (до 1954 г.) в Томской об-ласти из-под стражи был освобожден всего 201 чел.,причем с 1948 г. число освобождаемых исчислялосьвообще единицами [8. С. 133-134]. Приведенные циф-ры не позволяют вести речь о трети освобожденных отобщего числа осужденных «контрреволюционеров».Учитывая существовавшие в системе НКВД принципысоревнования по направлениям оперативно-служебнойдеятельности, выполнению «контрольных» цифр и т.п.,трудно допустить, что чекисты Алтая и Томска входи-ли в число худших.2. О малых сроках заключения. Необходимо четкопредставлять, что абсолютное большинство всех руко-водящих и директивных документов как партийно-советских, так и правоохранительных структур, покрайней мере, конца 1920-1930-х гг. обычно предпола-гало и рекомендовало применять «суровые меры» от-ветственности за содеянное преступниками, т.е. «вра-гами народа». В 1937 г. максимальный срок лишениясвободы был увеличен с 10 до 25 лет. В приговорахсуда 1937-1938 гг. минимальный срок лишения свобо-ды составлял 5 лет. Обработка автоматизированных базданных на репрессированных жителей Алтайскогокрая, Томской и Кемеровской областей позволила ус-тановить, что из 12 710 репрессированных жителейТомской области срок менее 10 лет в эти годы получи-ли 820 чел. (6,45%). На Алтае такие сроки получили3766 чел. (24,35%), в Кемеровской области - 254 чел.(0,99%). Однако следует учитывать, что очень частомера пресечения составляла 7-8 лет лишения свободы,что, конечно же, к малым срокам отнести нельзя.3. О сокращении сроков наказания. Сокращениесрока наказания не является реабилитирующим осно-ванием и в рассматриваемый период на «контрреволю-ционеров» не распространялось.На мой взгляд, число освобожденных было многоменьше от приведенных А. Топтыгиным и Е. Прудни-ковой цифр и исчислялось лишь несколькими десятка-ми тысяч человек. Подобную позицию разделяет иП. Соломон, приведя пример, что Верховный суд СССРначал пересмотр и отмену приговоров, вынесенных пополитическим делам, в конце декабря 1938 г., о чемдостаточно широко информировала советская печать.При этом данные Р. Медведева о нескольких «десяткахтысяч» отмененных приговоров (цифры, несомненно,завышены) он берет в кавычки. Пересмотр же дел осу-жденных «тройками» НКВД требовал непосредствен-ного участия в процедуре начальников УНКВД, чтобыло нереально, и «в результате общее количество за-ключенных, осужденных тройками, которые обрелисвободу в 1939 и 1940 гг., было незначительным.Предположительно оно не превышало нескольких ты-сяч человек…» [9. С. 247].Причин этому несколько.Во-первых, приказ НКВД от 26 ноября 1938 г. началпоступать на места только в декабре. Механизм егоисполнения был во многом не ясен.Во-вторых, надлежало провести отбор «кандидатовна освобождение» из почти миллионной армии заклю-ченных по политическим мотивам. Эта проблема быланаиболее сложной, так как в лагерях это сделать былопрактически невозможно по причине того, что на за-ключенного в лагере имелся совсем незначительныйнабор документов: учетная карточка заключенного,содержащая краткие биографические данные, сведенияоб осуждении (каким органом, когда и по какой статье)и некоторые другие.В деле на заключенного чаще всего содержался«набор» тех же данных, а также служебная переписка вотношении заключенного - выписка из решения«тройки», справка о состоянии здоровья, меморандум схарактеристикой заключенного и оценкой его социаль-ной опасности, информация о передвижении по местамлишения свободы, если таковые имели место. Однакона основании этих документов выяснить правомер-ность или неправомерность осуждения было практиче-ски невозможно, так как материалы следствия храни-лись в НКВД по месту ведения следствия.Именно в органах НКВД выполнение приказа ока-залось серьезной проблемой в силу нескольких фак-торов.1. Постановление 17 ноября 1938 г. констатировалонеобходимость продолжения борьбы с «врагами наро-да», и эта борьба была продолжена. Число только осу-жденных за контрреволюционные преступления в 1939и 1940 гг. составило 135 695 чел. (63 889 и 71 806 соот-ветственно). Число арестованных и находившихся подследствием было еще большим.2. Кадровая ЏКQ проблема. Численность городских ирайонных аппаратов НКВД редко превышала 30-40 чел., причем оперативный состав насчитывал менееполовины этой численности. Начало кампании по «ис-правлению ошибок» совпало с чисткой органов НКВД,организованной Берией, в ходе которой часть сотруд-ников была арестована и предана суду, часть уволенаиз органов или переведена в другие подразделенияНКВД либо направлена для продолжения службы вдругие органы. Вновь принятые на службу сотрудникине имели ни опыта, ни знаний форм и методов опера-тивной работы, не владели чаще всего и в малой степе-ни спецификой следственного процесса. Более того,никто, в том числе руководители и опытные сотрудни-ки, не понимали сути реабилитации и механизма пере-смотра дел. Ведь еще накануне приходили приказы иуказания со ссылками на решения партии и правитель-ства, требовавшими искать и искоренять многочислен-ных «врагов». Невольно у них возникали вопросы: как(и кого) в этих условиях искать и каким образом устра-нять свои собственные «ошибки, недостатки и извра-щения», как выглядеть в глазах «молодых» сотрудни-ков и др. А за что тогда давали ордена и звания, повы-шали по службе?Психологическое состояние сотрудников органовНКВД, на мой взгляд, достаточно полно характеризо-вал бывший начальник Томского городского отделаНКВД И. Овчинников. Будучи арестованным, он напи-сал в следственную часть НКВД письмо о том, что его«посадили в тюрьму за поступки и действия, в пра-вильности которых он не сомневается… и не имел пра-ва сомневаться, которые в те времена [1937-1938 гг.]при той обстановке не считались даже ошибкой, нокоторые сейчас (в 1940 г. - В.У.)… возведены в рангтяжелого преступления.…Безумная обстановка 1937 года, безумное прокля-тое время, тот психоз, которым были охвачены все мы,лишили разума и обрекли с неизбежностью рока надействия, которые возведены сейчас в преступление.…Я совершил в прошлом действия и поступки, ко-торые при совершении их я по той обстановке не счи-тал преступными, ибо никакой другой цели, как пользадела и точное выполнение директив УНКВД, я неимел (здесь и далее выделено мной. - В.У.). Да во всехэтих поступках, которые возведены в ранг преступле-ния, виновен не столько я, сколько та объективная об-становка работы и поведение других работников, ука-зания и директивы УНКВД, которые я не мог невыполнять. Тогда была другая политическая обста-новка, другой политический разум и вытекающая изнего оперативная сознательность. Сейчас же "другиевремена, другие песни".…Я был поражен установками на размеры опера-ции, на упрощенный порядок следствия, на методывскрытия правотроцкистских организаций и т.д. Я пе-режил тогда жуткие минуты страшной внутреннейборьбы, примерял свою совесть и рассудок, не соглас-ные с этой операцией, с необходимостью выполнениядолга службы, диктуемого сверху со ссылкой на Моск-ву, но бороться с этой линией НКВД не смел, т.к. ду-мал, что раз Москва требует - значит, так надо; значит,я оперативно и политически отстал, не вижу того, чтовидно с Московской колокольни, на которой сиделЕжов. А ведь Ежов - это не только Нарком НКВД,это для меня был, прежде всего, секретарь ЦК ипредседатель комиссии партийного контроля. Это,как говорится, не фунт изюму. Все ссылки на него вУНКВД я понимал, прежде всего, как ссылки науказания ЦК ВКП(б). Да и как можно было сомне-ваться, если тебе говорят о директивах ЦК и прави-тельства, если прокуратура дает такие же директивы,если дела по правым и троцкистам рассматривались всуде явно упрощенным порядком…» [10. Т. 8. Л. 25-26, 43].И.В. Овчинникову вторил бывший начальник отде-ления третьего отдела Сиблага И.И. Колесников, пока-завший на допросе в 1957 г.: «Необходимо заметить,что оперативные работники… видели, что допускаетсябеззаконие, однако не только противостоять этому без-законию, но даже и обсуждать его мы не имели правапотому, что руководство управления и отдела заявляло,что такова директива центра, и мы обязаны выполнятьее, в противном случае сами можем понести тяжелоенаказание… В результате такой тяжелой обстановки вуправлении, где на моих глазах избивали и истязалиизвестных мне честных сотрудников органов, таких,например, как Сурнов, Мортон (правильно Суров,Мартон. - В.У.) и других, я вынужден был выполнятьвсе, что мне приказывало непосредственное начальст-во» [11. С. 163].3. Количество дел, подлежащих пересмотру. Тако-вых по стране насчитывалось сотни тысяч, от персо-нальных до дел с десятками и сотнями фигурантов. Вкачестве примера - выдержка из письма начальникаОсобого отдела УГБ НКВД 78-й стрелковой дивизииП.А. Егорова Сталину, написанного в декабре 1938 г.:«…примерно до конца сентября или начала октябрямесяца 1937 года операция… не касалась широких сло-ев населения. С октября 1937 года в массовом количе-стве стали поступать категорические требования уси-ления операции. Телеграммами указывалось подверг-нуть массовым арестам всех перебежчиков, поляков,латышей, иранцев, лиц, прибывших с КВЖД («харбин-цев») и др. УНКВД НСО (Новосибирской области. -В.У.) стало спускать периферии "контрольные цифры"на арест, называвшиеся "минимум", так как давать ре-зультаты ниже их запрещалось. Например, Томск по-лучил такие контрольные цифры на 1 500, 2 000,3 000 человек. …В начале декабря месяца 1937 годаполучили указание, что судебная "тройка" заканчиваетсвою работу 10.12, после чего она ликвидируется. Не-ожиданно числа 10.12 в Томск приехал Мальцев и насозванном совещании оперсостава выступил буквальнос такими "указаниями":"Партия и правительство продлили срок работы"троек" до 1 января 1938 года. За два-три дня, что ос-тались до выборов в Верховный Совет, вы должныпровести подготовку к операции, а 13 декабря - послевыборов в Верховный Совет, начать "заготовку" (аре-сты. - В.У.). Даю вам три дня на "заготовку", а затемвы должны "нажать" и быстро закончить дела… Воз-растным составом я вас не ограничиваю - давайте ста-риков. Нам нужно "нажать", т.к. наши уральские сосе-ди нас сильно "поджимают" (идут по операции впередиНовосибирского УНКВД. - В.У.). По РОВСу («Россий-ский общевоинский союз». - В.У.) вы должны дать до01.01.38 г. не менее 1100 человек, по полякам, латы-шам и др. не менее 600 человек в день, но в общейсложности, я уверен, что за эти дни вы «догоните» до2000 человек. Каждый ведущий следствие должензаканчивать не менее 7 - 10 дел в день - это немно-го, т.к. у нас шофера в Сталинске и Новосибирске"дают" по 12 - 15 дел в день… Учтите, что ряд горот-делов - Кемеровский, Прокопьевский и Сталинский -вас могут опередить. Они взяли на себя самообязатель-ства выше, чем я вам сейчас предложил"» [12. Т. 2.С. 165, 170-171].Это один пример по одному гораппарату НКВД, аведь таких подразделений в системе НКВД было сотни,и контрольные цифры доводились до всех, а «правиласоревнования» требовали их выполнения, так как побе-дителей награждали и возвышали, а «неудачников»наказывали - таков принцип социалистического сорев-нования, общий для всех, независимо от направления ипрофиля деятельности.Таким образом, несмотря на рост численности кад-рового состава НКВД, можно предположить, что пла-новой кампании реабилитации организовано не было, ав органах НКВД на местах обошлись минимальнымиусилиями. Так, при проработке фондов приказов поделопроизводству и личному составу УНКВД по Ново-сибирской области не было выявлено каких-либо рас-порядительных документов об организации работы попересмотру уголовных дел, создании каких-либо рабо-чих органов для этой деятельности.4. Какие дела подлежали пересмотру? Работа с ар-хивно-следственными делами позволяет сделать пред-положение, что пересмотру подверглись в первую оче-редь дела групповые и те, которые велись «врагаминарода и шпионами», проникшими в органы НКВД.Такими в УНКВД по ЗСК (НСО) оказались Г.Ф. Гор-бач, И.А. Мальцев, Н.С. Великанов, И.В. Овчинников,А.И. Успенский, Д.К. Салтымаков, Ф.Н. Иванов,А.П. Невский, Б.Е. Меринов, В.И. Евсеев, Н.И. Таны-гин, Ф.В. Воистинов, Б.М. Резниченко, М.И. Длужин-ский, М.О. Голубчик, А.А. Белобородов, А.М. Степа-нов, Д.Т. Кононов, А.Г. Луньков, А.И. Белоусов и др.На Алтае - С.П. Попов, П.Р. Перминов, И.К. Лазарев,И.Я. Юркин, Т.К. Салтымаков, В.И. Смольников,Г.С. Каменских, Г.Л. Биринбаум, И.Я. Шутилин,А.Т. Степанов, А.А. Жилков, Т.У. Баранов. В Омскойобласти - К.Н. Валухин, К.К. Пастаногов, Г.Я. Витков-ский, Г.Н. Саенко, сотрудники Тарского окротделаНКВД Шиманов и Шаповалов, следователи Пешков,Вазбис, Залкин, Каган, Ракита и др.Другим источником для пересмотра дел могли бытьобращения осужденных к лишению свободы в адресЦК ВКП(б), И. Сталина, членов Политбюро и секрета-рей ЦК ВКП(б), Прокурора СССР, наркомов, которые вабсолютном большинстве адресатам не направлялись, аподшивались в делах среди документов служебнойпереписки. Факты использования этих обращений под-тверждаются материалами, хранящимися в пересмот-ренных делах.Порядок рассмотрения жалоб был следующим.Если прокурор по спецделам усматривал нарушенияв проведении следственных мероприятий в отноше-нии осужденного, то он выносил протест на предметпересмотра дела. После вынесения протеста органыНКВД начинали проводить дополнительное рассле-дование, связанное с перепроверкой ранее получен-ных показаний, выявлением новых свидетелей и пе-редопросом старых, направлением запросов и т.п., ноочень часто это доследование превращалось в фор-мальный акт.И. Гридунова, рассматривая роль прокуратуры вреабилитационных мероприятиях 1939-1941 гг. [13.С. 647-662], отмечала конкретные случаи, когда след-ствие прокуратуры, доказывавшее невиновность осуж-денного, не становилось причиной для более качест-венного доследования сотрудниками НКВД и не влия-ло на пересмотр дела.Рассмотрение жалоб шло очень медленно. Так, запериод с января по сентябрь 1940 г. в Алтайскуюкраевую прокуратуру поступили 27 253 жалобы, изних 12 845 (47,1%) - по спецотделу с жалобами наприговоры, вынесенные внесудебными органами -«двойками», «тройками» и Особым совещанием. Вотдельных случаях эти жалобы рассматривались понесколько месяцев. Так, прокурор Змеиногорскогорайона держал дело на «проверке» 3 мес., Смоленско-го - 4, а Павловского - 6.Со временем «скорость» рассмотрения дел несколь-ко возросла. Если в 1939 г. проверялись 7-8 жалоб вдень, то в 1940 г. - уже 15-16. Ускорение в работе бы-ло вызвано развернувшимся соревнованием между со-трудниками спецотдела краевой прокуратуры - яркийпример социалистических реалий - не служебный долги обязанность, а соревнование и показатели. Качествоотходило на второй план, ведь главное - пересмотретькак можно больше, даже если все решения будут отри-цательными.Тем не менее если на начало 1940 г. приходилось4 194 нерассмотренные жалобы, то к 1 октября их ос-талось 1 367, в том числе 348 с 1939 г. Медленное рас-смотрение жалоб было связано с двумя причинами:органы НКВД часто не высылали вовремя запрашивае-мые прокуратурой дела, да и районные прокурорымедлили с их проверкой [13. С. 653-655].Необходимо учитывать еще одну особенность про-верки законности осуждения «тройками». В случаеосуждения к ВМН - расстрелу - законность осужденияпроверке не подлежала, даже если в результате досле-дования устанавливалась необоснованность осуждения.По существовавшей практике следователь НКВД ещедо доследования указывал на нецелесообразность про-ведения проверки в отношении таких приговоров.Важную роль при пересмотре играло социальноепроисхождение осужденного. Например, факт контрре-волюционной агитации со стороны жительницы с. За-гайново Тальменского района П.И. Игонькиной в ходедоследования не подтвердился, но в постановлениипрокурора спецотдела было отмечено: «…принимая вовнимание, что осужденная… является классово чуж-дой», жалобу «оставить без удовлетворения» и приго-вор «тройки» не отменять. Социальное происхождениерешало судьбу человека и определяло его виновностьили невиновность [13. С. 656-657].Все вышеперечисленные факторы не позволилиразвернуть работу по пересмотру дел в кратчайшиесроки и на плановой основе, а с 1940 г. число арестов встране вновь стало расти (табл. 2) [14. С. 66, 74]. Одна-ко если рост числа заключенных составил чуть менее1/3, то политических - почти вдвое, что может свиде-тельствовать о продолжении преследований по поли-тическим мотивам.Т а б л и ц а 2Численность заключенных в местах лишения свободы СССРв 1938-1941 гг. (по данным на 1 января)*Год Численность заключенных всего, чел. Осужденных за контрреволюционную деятельность,%1938 996 367 18,61939 1 317 195 34,51940 1 334 408 33,11941 1 500 524 28,7* Таблица составлена М. Детковым по материалам исследований В. Земскова и Д. Волкогонова. По данным А. Дугина, в 1940 г. число заклю-ченных было равно 1 659 992 чел. А. Зубков количество лиц, находившихся под стражей (под арестом - заключением под стражу) и отбывав-ших наказание в ИТУ, определяет по 1939 г. в 1 669,6 тыс. человек, а по 1941 г. - в 2 204,4 тыс. чел., достигнув наивысшего уровня в расчетена 100 тыс. населения - 1 119 чел. См.: Зубков А.И. Карательная политика России на рубеже тысячелетий. М. : PRI, 2000. С. 18.5. Была ли заинтересованность у сотрудниковНКВД в пересмотре дел на осужденных по политиче-ским статьям? Однозначно нет. Выше причины это-го уже были названы. В дополнение можно заметить,что в отдельных делах приходилось встречать доку-менты, содержавшие информацию о пересмотре делаи необходимости освобождения осужденного из за-ключения. Такие документы встречались редко, ноони были. Однако часто не предпринималось ни ма-лейших усилий по поиску осужденного в местах от-бытия наказания, что делать было необходимо, и че-ловек продолжал отбывать срок наказания, иногда недоживая до освобождения.Возможно, это связано с тем, что, как пишет П. Со-ломон, в «период с 26 декабря 1939 г. по 22 апреля1940 г. руководители областных управлений НКВДимели право отменять решения бывших троек и обра-щаться в центральный аппарат НКВД с ходатайством оразрешении на освобождение заключенных из лагерей.Начиная с 23 апреля 1940 г. руководители НКВД обла-стного масштаба могли лишь просить Особое Совеща-ние НКВД в Москве о принятии подобных решений.Такая процедура была установлена уже в октябре1939 г. для ходатайств о простом сокращении наказа-ния по делам, рассмотренным тройками» [9. С. 258-259]. Подобная практика также вряд ли способствовалапроявлению «интереса» к работе по пересмотру делпри прочих более важных задачах оперативно-служебной деятельности органов НКВД.По выводам И. Гридуновой, результативность рабо-ты по реабилитации в 1939-1941 гг. была незначитель-ной. Согласно материалам отдела спецдокументацииУправления архивного дела Алтайского края органыНКВД края по протестам прокурора в 1939-1940 гг. вы-несли постановления о прекращении дел в отношении42 лиц, что составило лишь 0,35% от общего количестваосужденных «тройкой» УНКВД края [13. С. 658-659].Таким образом, период первой волны реабилита-ции, названный указанными выше исследователями«бериевской оттепелью», исходя из всего вышеизло-женного, таковым на практике не стал. Партийно-советское руководство продемонстрировало «готов-ность» к восстановлению справедливости по отноше-нию к незаконно репрессированным гражданам, нака-занию виновников произвола - «врагов», пробравших-ся в органы НКВД, и т.п.Однако одновременно с этим вновь было заявлено отом, что государство находится в окружении враждеб-ных стран, а по этой причине население СССР не долж-но терять бдительности, зорко высматривая притаив-шихся врагов. Выявленные архивные документы толькоподтвердили, что партийно-советское руководство стра-ны, несмотря на заявленные изменения во внутреннейполитике, практически не прекращало проведение поли-тики по преследованию всех инакомыслящих и неугод-ных, продолжая арестовывать их за «контрреволюцию».

Скачать электронную версию публикации