Constitutional and legal bases of protection of personal freedoms and rights in criminal and criminal procedure law.pdf Как известно, Конституция Российской Федерациисоставляет основу всей правовой системы РоссийскойФедерации, поскольку ее положения имеют высшуююридическую силу, прямое действие и применяются навсей территории страны (ч. I ст. 16 Конституции РФ).Положения и нормы отраслевого законодательства посвоему духу, направленности, формам реакции и меха-низмам их исполнения должны соответствовать Кон-ституции, что в случае сомнения подтверждается илиопровергается соответствующим решением Конститу-ционного Суда Российской Федерации. Конституцион-ные положения, таким образом, являются определяю-щими по отношению к любому отраслевому законода-тельству. «Конституция - это основа и государствен-ной, и общественной жизни, т.е. всех отношений, кото-рые в обществе регулируются правом… Конституция -это ключ ко всей системе права» [1. C. 511-512]. Здесьможно было бы продолжить мысль автора данного вы-сказывания и заявить, что Конституция - это не толькоключ ко всей системе права, но и ко всем нормам всехотраслей права. Во всяком случае, конституционныеположения являются определяющими по отношению клюбому отраслевому законодательству.Относительно норм уголовного и уголовно-процессуального законодательства в самом тексте Кон-ституции РФ имеется достаточное число положений(статей), в которых содержатся принципиальные мо-менты, связанные с вопросами охраны прав и свободличности нормами уголовного и уголовно-процес-суального права. Так, в гл. 2 Конституции непосред-ственное отношение к рассматриваемому вопросуимеют положения, закрепленные в ст. 20-25, 45-54, а вгл. 7 Конституции - в ст. 118-123. В особенности длянас важны положения, изложенные в гл. 2 Конститу-ции, поскольку они составляют основы правового ста-туса личности в Российской Федерации и не могутбыть изменены иначе как в порядке, установленномКонституцией (ст. 64 Конституции РФ), т.е. в особомпорядке, который установлен в самой Конституцииотносительно ее глав 1, 2, 9.В структуре ныне действующего Уголовного кодек-са Российской Федерации (УК РФ) преступления про-тив личности, ее прав и свобод или, как говорят пред-ставители науки уголовного права, составы преступле-ний, т.е. описания конкретных уголовно наказуемыхдеяний с их традиционными 4-членными элементами:объект, объективная сторона, субъект и субъективнаясторона, - занимают значительное место. По нашимподсчетам, они представлены в виде 53 составов пре-ступлений, а соответственно и статей УК РФ, соеди-ненных в соответствующие главы этого Кодекса. Этогл. 16, 17, 18, 19 и 20, объединенные затем в раздел VIIУК РФ, который так и называется - «Преступленияпротив личности».В уголовно-правовой литературе высказываютсяразличные суждения даже относительно самого назва-ния этого раздела. Так, автор достаточно обстоятельноймонографии, посвященной уголовно-правовой охранеправ и свобод человека в России, А.Н. Красиков полага-ет, что этот раздел УК РФ следовало бы назвать «Пре-ступления против прав и свобод человека и гражданина»[2. C. 5]. При этом он ссылается на ч. 2 ст. 1 Декларацииправ и свобод человека и гражданина в РСФСР от22 ноября 1991 г. (документ в последние годы у нас ред-ко упоминаемый и цитируемый) и ч. 4 ст. 15 Конститу-ции РФ о приоритете общепризнанных принципов инорм международного права и международных догово-ров перед внутригосударственными правоустановлени-ями. Не смущает автора и то, что название гл. 19 анали-зируемого им УК РФ почти дословно совпадает с пред-лагаемым им названием всего этого раздела Уголовногокодекса: «Преступления против конституционных прави свобод человека и гражданина». Конечно, в последнемслучае ключевым является, пожалуй, слово «конститу-ционных» (прав и свобод), где речь идет об ответствен-ности в основном за преступления против политическихправ и свобод г раждан Р оссии. Но в л юбом случае мыусматриваем некую излишнюю терминологическуюсвободу у названного автора.Другой автор, К.К. Панько, в статье, посвященнойзащите чести и достоинства личности в уголовном пра-ве, останавливает свое внимание при этом лишь наст. 129 и 130 УК РФ, где говорится об уголовной от-ветственности за клевету и оскорбление [3. C. 295].Охрана или восстановление уголовно-правовым мето-дом отдельных прав и свобод личности, нарушенныхсовершаемыми конкретными преступлениями, естьчисто уголовно-правовая материя. В рамках уголовно-правовой доктрины она исследована достаточно обсто-ятельно и всесторонне. Если взять, к примеру, такойсостав преступления, как убийство, то по нему написа-ны десятки монографий и других более мелкого калиб-ра работ. По этой теме заметный след в науке оставилитакие авторы, как Н.И. Загородников, Б.С. Утевский,М.Д. Шаргородский, С.В. Бородин, H.А. Беляев, а ещераньше Н.С. Таганцев, А.А. Жижиленко и др. При этомназванные авторы исследовали не только вопросы,имеющие непосредственное отношение к убийству какуголовно-правовому составу преступления, но и как быпопутно и при этом достаточно глубоко писали о такихболее общего характера вопросах, как, например, чтотакое жизнь и что такое смерть; что считать моментомпоявления жизни - начало родов или их окончание; покаким признакам следует различать убийство, само-убийство и доведение или понуждение к самоубийству.Вслед за медиками и биологами юристы вынужденывникать в тонкости различения таких понятий, как жи-ворождение и мертворождение. Причем заметим, чтообращение к подобным тонкостям проблемы не естьдосужие рассуждения отдельных ученых или игра ихума. Эти понятия рассматриваются в нормативных актахавторитетных международных организаций и, как след-ствие, в нормативных актах наших медицинских ве-домств. В проблему оказываются втянутыми не толькобиологи, медики и юристы, по ним высказываются бого-словы различных конфессий, философы и этики.Споры в теории уголовного права о том, какой мо-мент следует считать началом жизни, а по этому во-просу нам известны высказывания Б.В. Утевского,А.А. Пионтковского, Ш.С. Рашковской и М.Д. Шарго-родского, получили разрешение в Приказе МинздраваРоссийской Федерации и Постановлении Государ-ственного комитета Российской Федерации по стати-стике от 4 декабря 1992 г. «О переходе на рекомендо-ванные Всемирной организацией здравоохранения кри-терии живорождения и мертворождения». На основеназванного документа ВОЗ в нашей стране разработанаи действует Инструкция Минздрава РФ «Об определе-нии критериев живорождения, мертворождения, пери-натального периода».Казалось бы, документ такого уровня, как инструк-ция, да еще и неюридического ведомства, может бытьпроигнорирован правоведами, но по вопросам, близкопримыкающим к изложенным в названной Инструк-ции, имеется Указ Президента Российской Федерацииот 1 июля 1992 г. «О первоочередных мерах по реали-зации Всемирной декларации об обеспечении выжива-ния, защиты и развития детей в 90-е годы» [4. C. 84]. Издесь уже юристам невозможно просто отмахнуться отвышеназванных вопросов.Не менее сложным, чем вопрос о моменте началажизни человека, является и вопрос определения мо-мента его смерти. Ясность в этот вопрос вносит ЗаконРФ «О трансплантации органов и (или) тканей челове-ка», согласно ст. 9 которого момент смерти человека внашей стране увязывается с констатацией необратимойгибели всего головного мозга, что осуществляется всоответствии с процедурой, утвержденной соответ-ствующей Инструкцией Министерства здравоохране-ния России от 10 августа 1993 г.В числе других вопросов, примыкающих к рассматри-ваемому, следует упомянуть еще один достаточно акту-альный в последнее время и заслуживающий специально-го рассмотрения - вопрос об эвтаназии (в переводе с гре-ческого - легкая, безболезненная смерть).При этом нельзя не высказать сожаления по поводутого, что ряд таких важных социально-правовых во-просов решается порой не в законах, а в ведомствен-ных инструкциях, что чревато порождением конфликт-ных ситуаций и другого рода недоразумений, вродезапрета операций по пересадке органов человека и т.п.Все ранее сказанное о жизни и смерти человека нампотребовалось для того, чтобы показать, какие подвод-ные камни могут ожидать всякого, кто ненароком илиспециально займется проблемой охраны прав и свободличности, в том числе и в конституционно-правовом еепреломлении. Здесь возникают вопросы как общетео-ретического характера, так и применительно к охранеотдельных прав и свобод человека. Одним из такихконкретных конституционно закрепленных и, возмож-но, наиболее важных для всякого человека правом яв-ляется право на жизнь (ч. I ст. 20 Конституции РФ).Впервые упоминание об этом праве появилось еще втексте Конституции РСФСР 1978 г., а затем в Консти-туции, изданной в июне 1992 г. после поправок, вне-сенных VI Съездом народных депутатов РоссийскойФедерации 21 апреля 1992 г. [5]. Кстати, тогда же спе-циальным постановлением Съезда после многочислен-ных голосований было принято и новое название нашегогосударства - Российская Федерация - Россия, зафикси-рованное ныне в ч. II ст. 1 действующей Конституции суказанием на то, что эти наименования равнозначны.Интересно посмотреть даже на титульный листназванного издания Конституции, который вызывает, сточки зрения конституционалиста, возможно, и не та-кие уж важные в теоретическом плане, но достаточнопоказательные ассоциации. Так, в названии Конститу-ции, по установившейся в советском государствоведе-нии традиции, еще сохраняется двойное наименованиеэтого документа - «Конституция (Основной закон)»,приводится здесь же на титульном листе этого изданияи полное наименование нашего государства - «Россий-ская Федерация - Россия».Закрепление на конституционном уровне права нажизнь как права каждого человека явилось логическимпродолжением воспринятой тогда и разделяемой понастоящее время Российским государством естествен-но-правовой доктрины происхождения прав и свободчеловека и гражданина. Статья 32 тогдашней Консти-туции утверждала прямо и недвусмысленно, что «праваи свободы человека принадлежат ему от рождения», иэто почти дословно, но в более благозвучной и не-сколько более расширенной формулировке, с добавле-нием указания на неотчуждаемость этих прав и свободповторено и в ныне действующей Конституции Рос-сийской Федерации: «Основные права и свободы чело-века неотчуждаемы и принадлежат каждому от рожде-ния» (ч. II ст. 17 Конституции РФ).Право человека на жизнь, таким образом, теориейестественного права рассматривается как прирожденное,а не как дарованное (октроированное) ему кем-либо.Имеется в виду при этом в первую очередь как дарован-ное государством. Другое дело, что государство в любомслучае обязано защищать и охранять это право человека,что оно и делает и делало ранее в первую очередь уго-ловно-правовым методом, т.е. методом уголовного нака-зания за различные виды (способы) лишения жизни че-ловека. В этом легко убедиться, ознакомившись со ст. 21гл. 16 нынешнего Уголовного кодекса Российской Фе-дерации. Специалисты уголовного права при этом отме-чают, что эта глава нынешнего УК РФ пополниласьст. 106, предусматривающей уголовную ответственностьматери за убийство новорожденного ребенка, что толку-ется ими как несколько иное, нежели «детоубийство»,понятие, встречающееся в уголовно-правовой литерату-ре [2. C. 43].Убийство матерью новорожденного ребенка отно-сится к числу так называемых привилегированных со-ставов убийств, признаки которого отмечены в форму-лировке ст. 106 УК РФ в виде трех обстоятельств объ-ективной стороны данного преступления: убийствоматерью новорожденного ребенка во время или сразупосле родов; убийство, совершенное матерью в состоя-нии психического расстройства, не исключающеговменяемости; убийство новорожденного ребенка мате-рью в условиях психотравмирующей ситуации.Чтобы показать, что у нас в юриспруденции прирешении почти всякого, с точки зрения неспециалиста,пустякового вопроса возникают совсем не пустяковыепо своим правовым последствиям рассуждения и пред-ложения, назову одно, имеющее прямое отношение крассматриваемому составу преступления, - это понятиеноворожденности ребенка. Так вот, в педиатрии (наукао детских болезнях, методах их лечения и предупре-ждения) длительность новорожденности признаетсяравной одному месяцу, в акушерстве - одной неделе, ав судебной медицине - одним суткам [6. C. 31].Однако для н ас важнее д ругое. Скажем, в опрос обобъекте преступления при совершении убийства. Ко-нечно, убийство есть умышленное, противоправноелишение жизни другого человека. Но в литературевстречаются и несколько иные определения объектапосягательства при убийстве. Так, С.В. Бородин пола-гает, что «объектом убийства является жизнь человека,но вместе с тем при совершении этого преступлениянарушаются общественные отношения, господствую-щие в обществе, так как жизнь человека - понятие со-циальное и его нельзя сводить только к биологическо-му процессу» [7. C. 29]. Здесь мы видим перевод объ-екта конкретного преступления с отраслевого правово-го уровня на более высокий, уровень общественныхотношений, регулирование которых осуществляется понесколько иным понятиям и представлениям, нежелиуголовно-правовые отношения.В итоге получается, что если в свете новых пред-ставлений посмотреть на понимание объекта убийствас позиций конституционного права, то непосредствен-ным объектом преступления при убийстве являетсядаже не сама жизнь конкретного человека как таковая,а право человека на жизнь.Это более широкое представление об объекте рас-сматриваемого преступления, и оно в большей мереявляется понятием даже не уголовно-правовым, а кон-ституционно-правовым, т.е. поднимается с уровня от-раслевого уголовно-правового понятия на уровень кон-ституционно-правовой. Ибо, как явствует из определе-ния С.В. Бородина и вытекает из общественно-правового и философского представления о сущностичеловека и ценности его жизни, жизнь человека - этодействительно далеко не только биологические и пси-хофизиологические процессы. Она протекает в челове-ческом обществе, где определяющими являются обще-ственные отношения, а применительно к праву и пра-вовой деятельности - правовые отношения, определя-ющими из коих, как мы смеем утверждать, являютсяконституционно-правовые отношения.Основанием для такого утверждения является про-возглашение Конституции Основным законом государ-ства. Но еще более важным при этом является утвер-ждение и включение его в качестве непременного эле-мента правосознания в первую очередь всех юристов, азатем и граждан страны с последующей реализацией впрактической деятельности властных структур обще-ства, государства. Достижение подобного положенияявляется подлинно актуальной и всеобщей задачейроссийского общества.Поэтому для нас более ценным будет конституци-онное утверждение более общего характера относи-тельно прав и свобод человека и гражданина о том, что«они определяют смысл, содержание и применениезаконов, деятельность законодательной и исполнитель-ной власти, местного самоуправления и обеспечивают-ся правосудием» (ст. 18 Конституции РФ). Возможно,безусловное и повсеместное исполнение данного по-ложения Конституции - это вряд ли достижимый иде-ал, но стремление к нему уже будет служить ориенти-ром и верхней планкой наших усилий и по построениюправового государства, и по реализации на деле, в жиз-ни прав и свобод человека.Рассматривая право на жизнь человека в его кон-ституционно-правовом преломлении, нельзя не упомя-нуть вопрос о смертной казни как возможной мере уго-ловно-правового наказания, тем более что КонституцияРФ говорит об этом в той же ст. 20. Получается, чтоправо на жизнь и возможность лишения жизни челове-ка по воле государства составляют содержание одной итой же статьи Конституции.За все годы действия Конституции Российской Фе-дерации 1993 г. вокруг вопроса о смертной казни сло-мано немало копий, и все юристы страны, а вслед заними и российский народ как бы разделились на дванеравных лагеря: меньшая часть выступает за ее без-условную отмену, в то время как большая часть и юри-стов, и в особенности «простого народа» выступают заприменение смертной казни в судебной практике Рос-сии. Европейская общественность правомерно требуетот России присоединения к шестому Протоколу Кон-венции о правах человека - такое обязательство Россиябрала на себя при вступлении в Совет Европы; в то жевремя мы полагаем, что сделать это невозможно, покасуществует соответствующая запись в действующейКонституции Российской Федерации. И никаким феде-ральным законом отменить возможность применениясмертной казни у нас при существующей правовойколлизии нельзя!Другой конституционно-правовой категорией, име-ющей определенное обобщающее значение при рас-смотрении правовых основ охраны прав и свобод лично-сти в уголовном праве, является называемое в ч. I ст. 21нашей Конституции «достоинство личности». Этообобщенное понятие чаще всего рассматривается какэтическая категория, означающая особое осознанноеморальное отношение человека к самому себе и такое жеотношение к нему со стороны общества. Однако упо-требление этой категории в тексте Конституции РФ,можно сказать, автоматически переводит ее из катего-рии этической в категорию правовую, причем конститу-ционно-правовую. Согласно ч. I ст. 21 Конституции РФ,достоинство личности охраняется государством и ничтоне может быть основанием для его умаления. Названныеположения Конституции РФ тесно примыкают к п оло-жениям ее ст. 20 - о праве человека на жизнь - и в своейвзаимосвязи «выражают государственно-правовое при-знание социальной ценности человека как биосоциаль-ного существа в единстве его психофизических и духов-но-культурных к ачеств и с войств и в ыступают т ем с а-мым закономерной субъективно-личностной конкрети-зацией одной из основ конституционного строя Россий-ской Федерации, выраженной в статье 2 Конституции»[8. C. 9]. Можно лишь согласиться и присоединиться ксказанному А. Джагаряном, подчеркнув еще раз, чтоподобное приведенной формулировке понимание досто-инства личности следует наполнить, может быть, болееприземленным, конкретным содержанием, в особенно-сти в том случае, когда речь идет об уголовно-правовойматерии, где всегда в качестве субъекта преступлениявыступает индивидуально обособленный субъект снепременным установления его тождественности, т.е.соответствия самому себе.Сама К онституция РФ в ч. II той же ст. 21 как быуказывает, в чем могут проявляться крайние формынарушения достоинства личности: «Никто не долженподвергаться пыткам, насилию, другому жестокомуили унижающему человеческое достоинство обраще-нию или наказанию». Допущение подобных формнарушения достоинства личности при условии их дока-занности - прямой предмет для уголовно-правовогореагирования на них.По вопросу о соотношении Конституции РФ и Уго-ловно-процессуального кодекса РФ (УПК РФ) в каче-стве общего вывода может быть отмечена тесная связьи в ряде случаев даже текстовая идентичность этихположений, причем это относится к положениям, но-сящим принципиальный характер для уголовного су-допроизводства.Уже в ч. I ст. 1 У ПК Р Ф з аявляется, ч то п орядокуголовного судопроизводства, устанавливаемый насто-ящим кодексом, основан на Конституции РоссийскойФедерации, а само уголовное судопроизводство имеетназначением как защиту прав и законных интересовлиц, потерпевших от преступления, так и защиту лич-ности от незаконного и необоснованного обвинения,осуждения, ограничения ее прав и с вобод ( ст. 6 У ПКРФ). Другими словами, назначение справедливогонаказания виновным и отказ от уголовного преследо-вания невиновных как две равнозначные задачи опре-деляют смысл и предназначение всего уголовного су-допроизводства.При этом охрана прав и свобод человека и гражда-нина выдвигается как один из принципов уголовного су-допроизводства, а если лицу в результате нарушения егоправ и свобод судом или должностными лицами, осу-ществляющими уголовное преследование, был причиненвред, он подлежит возмещению. Последнее положениепочти дословно повторяет ст. 53 Конституции РФ.Аналогичного характера «перекличку» можно об-наружить при изучении ст. 10 «Неприкосновенностьличности» УПК Р Ф и с т. 22 К онституции Р Ф; с т. 1 2«Неприкосновенность жилища» УПК РФ и ст. 25 Кон-ституции РФ; ст. 13 «Тайна переписки, телефонных ииных переговоров, почтовых, телеграфных и иных со-общений» УПК РФ и ст. 23 Конституции РФ.В ряде принципиального характера вопросов фор-мулировки УПК РФ «идут дальше» формулировок со-ответствующих статей Конституции, поскольку за-крепленные в них положения имеют определяющеезначение для уголовного судопроизводства, и потомутребуется большая их детализация. Так, ст. 14 УПК РФ,посвященная презумпции невиновности, не толькопровозглашает один из элементов этого института, гла-сящий, что подозреваемый или обвиняемый не обязандоказывать свою невиновность, но значительно углуб-ляет этот момент тем, что опровержение доводов, при-водимых в защиту подозреваемого или обвиняемого,лежит на стороне обвинения. Это, в частности, предо-ставляет защитнику обвиняемого определенную «сво-боду» в приведении доводов и суждений в опроверже-ние предъявленного его подзащитному обвинения, по-рой не заботясь об истинности своих доводов, посколь-ку их опровержение лежит на стороне обвинения.Аналогичную картину можно заметить в ст. 15 УПКРФ «Состязательность сторон» и ч. III ст. 123 КонституцииРФ; в ст. 16 УПК РФ «Обеспечение подозреваемому и об-виняемому права на защиту» и ст. 48 Конституции РФ.В целом можно отметить, что Конституция РФ1993 г. содержит значительное число положений, кото-рые с полным основанием можно назвать процессуаль-ными, что в известной мере расширяет и укрепляетконституционно-правовые основы отечественного уго-ловного судопроизводства.В заключение можно констатировать, что действу-ющая ныне Конституция Российской Федерации со-держит в себе достаточное число положений, которыеподводят базу для реакции государства и на совершае-мые уголовно-наказуемые деяния (нормы материально-го права), и на их надлежащее процедурное разрешение(нормы процессуального права), чтобы в конечномсчете были соблюдены соответствующие права и сво-боды личности и обеспечено справедливое возмездиекаждому совершившему подобного рода преступление.

Скачать электронную версию публикации