Threat of foreign invasion as driving force of Myanmar's foreign policy.pdf В ходе своей истории Мьянма не раз сталкивалась стаким вызовом, как вооруженная интервенция и ееугроза. Если оставить в стороне геополитические гра-ницы и изменения названия, то можно говорить о том,что начиная с XIII в. страна подвергалась многократ-ным вторжениям со стороны трех крупных соседей:Китая, Индии и Таиланда [1]. В XIX в. страну триждызахватывала Британская империя - в 1826, 1852 и1885 гг. В конце 1941 и в начале 1942 г. на территориюстраны вторгалась Япония. Изгнать японскую армиюудалось только в конце 1944 - начале 1945 г. после то-го, как союзнические войска вошли на территориюМьянмы. Чуть менее, чем через год после получениянезависимости от Великобритании в январе 1948 г.,новое государство подверглось вторжению остатковармии Гоминьдана.Критически важную роль в формировании внеш-неполитической парадигмы играет тот факт, что трипоследних вторжения случились «на живой памяти».Так, большинство руководителей Мьянмы являютсясовременниками этих вторжений. Например, главаруководящего совета Мьянмы с апреля 1942 г. гене-рал Тан Шве родился 2 февраля 1933 г. Его предше-ственник генерал Соу Маунг родился в декабре1928 г.После получения независимости в 1948 г. для пра-вительства У Ну основным вызовом безопасности сталвопрос обеспечения внутренней стабильности государ-ства. Необходимо было объединить и эффективно кон-тролировать страну, которая была серьезно ослабленавойной и находилась под угрозой распада из-за актив-ной деятельности многочисленных вооруженных по-встанческих групп.Некоторые из наиболее влиятельных (например,Национальная оборонная организация «Карен» -Karen National Defence Organisation, KNDO) форми-ровались на основе многочисленных этническихменьшинств, проживающих в стране. Другие, в своюочередь, образовывались по политическому, религи-озному и идеологическому признакам (например, двекоммунистические организации, известные как«Красный флаг» и «Белый флаг») [2]. В какой-то мо-мент «рангунское правительство» едва могло контро-лировать территорию вне окрестностей столицы. Нопостепенно правительственным вооруженным силамудалось установить контроль над центральным бас-сейном Иравади, а к середине 1970-х гг. вытеснитьостатки повстанческих групп в горные и малонасе-ленные районы на периферии страны [3]. Это дости-жение до сих пор играет важную роль для Татмадо ииспользуется в пропагандистских целях для того, что-бы не только продемонстрировать особую роль во-оруженных сил в современной истории страны, но иподчеркнуть необходимость в сильном центральномправительстве, которое способно удерживать Мьянмуединой и стабильной [4].Несмотря на то что многие страны на определенномэтапе сталкиваются с сепаратистскими движениями, дляформирования особого стратегического мышления вруководстве страны важным фактом являлось то, чтобольшинство повстанческих отрядов на территорииМьянмы в той или иной степени пользовались поддерж-кой иностранных государств.Начиная с 1950-х и до 1990-х гг. официальныйБангкок активно сотрудничал с этническими повстан-ческими группами (такими как «Мон», «Карен», «Ка-рени» и «Шан»), действовавшими в восточной Бирме,которые рассматривались в качестве буфера, защища-ющего Таиланд от «распространения коммунизма» (каксо стороны собственно бирманских партий, так и, вболее широком масштабе, от КПК).После государственного переворота, осуществлен-ного генералом Не Вином в 1962 г., эти группы сталирассматриваться непосредственно как щит, защища-ющий Таиланд от идеологически враждебного прави-тельства Партии бирманской социалистической про-граммы [5]. После освобождения из тюрьмы в 1969 г.свергнутому премьер-министру У Ну было разрешенопокинуть территорию Бирмы, руководство Бангкокапозволило ему организовать повстанческую армию,которая затем действовала вдоль таиландско-бирман-ской границы [6].После 1967 г. поддержку со стороны Китая получа-ла и находящаяся под руководством Коммунистиче-ской партии Бирмы повстанческая армия «Белого фла-га». Кроме того, Индия и Бангладеш либо были неспо-собны, либо не желали предпринимать активные дей-ствия в борьбе с религиозными и этническими по-встанческими группами, действовавшими вдоль запад-ной границы Бирмы и периодически выбиравшими вкачестве убежища территорию Мьянмы. KNDO полу-чала помощь от группы британских ветеранов Второймировой войны [4]. Несколько мусульманских по-встанческих групп получали тайную поддержку сБлижнего Востока [4].После того как армия КПК заняла Куньмин в де-кабре 1949 г., через южную границу Бирмы хлынулоболее полутора тысяч солдат Гоминьдана. Тайноподдерживаемые США и режимом Чан Кайши (кото-рый вскоре восстановил Китайскую Республику наТайване), эти силы осели на юге провинции Шан.Довольно быстро им удалось смешаться с местнымнаселением, основным источником дохода для нихстало выращивание опиума. Благодаря местным но-вобранцам и подкреплению, прибывавшему с Тайва-ня, постепенно эта армия выросла до 12 тысяч чело-век. В какой-то момент эти силы даже намеревалисьорганизовать базу на побережье залива Мартабан длятого, чтобы иметь возможность получать более тя-желые товары с моря [7. С. 139]. Попытки Татмадовытеснить эти силы с территории Бирмы были побольшому счету безуспешными. Но еще более суще-ственно возросла озабоченность Янгона, когда отря-ды Гоминьдана стали проводить вооруженные вы-лазки на территорию Китая. С 1951 по 1953 г. былипредприняты как минимум 7 подобных попытоквторжения в КНР [4].Китай всегда был важнейшим элементом в страте-гической доктрине Бирмы, и начиная с 1948 г. Рангунприлагал усилия для того, чтобы установить «теплые»отношения с Пекином.Бирма стала первым некоммунистическим государ-ством, признавшим КНР, и в 1954 г. страны пришли ксоглашению о сотрудничестве на основе «пяти принци-пов сосуществования», которые включали, в том числе,принцип невмешательства во внутренние дела друг дру-га. Но при этом Янгон всегда с большой осторожностьюотносился к возможным долгосрочным намерениям Пе-кина [8].Так, до 1961 г., например, у правительства У Нуостались опасения, что Китай может предпринять по-пытку вторжения на территорию Бирмы, чтобы само-стоятельно избавиться от остатков армии Гоминьдана.Также правительство страны опасалось, что, исполь-зуя в качестве предлога присутствие Гоминьдана на еетерритории, Пекин может вторгнуться в Бирму и под-держать местные коммунистические повстанческиегруппы [9].В 1953 г. Бирма обратилась в ООН с просьбой рас-ценить действие Китайской Республики как агрессию.В конце концов была принята резолюция, котораянастаивала на необходимости покинуть Бирму для ар-мии Гоминьдана. К середине 1954 г. более 6 000 чело-век были переправлены на аэродром на севере Таилан-да, а затем вывезены на Тайвань с территории Бирмы.Но несколько тысяч солдат Гоминьдана так и осталисьв пределах государства.В 1961 г. военно-воздушные силы Бирмы закрылитранзит для грузовых самолетов с Тайваня, посколькуподозревали их в доставке помощи гоминьдановскимотрядам. Тайбэй отрицал какую-либо причастность. Ненадеясь найти решение на официальном уровне, Янгонобратился за помощью к Пекину. Чуть позже, в 1961 г.,двадцать тысяч солдат Народно-освободительной ар-мии Китая пересекли китайско-бирманскую границу ипри поддержке пятитысячной профессиональной бир-манской армии вытеснили остатки армии Гоминьданана север Таиланда и в Лаос.Ни Янгон, ни Пекин никогда после не признавалифакта массового нарушения границы Китаем, чтобыпомочь Бирме избавиться от находящихся на террито-рии страны отрядов Гоминьдана [10].После переворота, осуществленного Не Вином в1962 г., Китай осуществлял поддержку и помощь соци-алистическому правительству Бирмы, и два государ-ства заявили о развитии особых отношений «phaukpaw» («пхаук поу»). Этот термин имеет несколько пе-реводов, но чаще всего используются «родственныесвязи» или «дальние родственники».Основная озабоченность Не Вина состояла в том,что таким гигантам, как Китай и Индия, необяза-тельно непосредственно вторгаться в Бирму, онимогут «поглотить» ее просто в виду своего огромно-го размера и стратегического веса. По этой причинебыли даже отменены меры по контролю над рождае-мостью, поскольку с большим населением у страныбыло больше шансов уравновесить огромных сосе-дей [11, 12].В то же время после установления формальных гос-ударственных отношений с Янгоном Пекин проводилдве совершенно разные политические линии на офици-альном и на партийном уровнях. После того как силыКоммунистической партии Бирмы (КПБ) были вытес-нены в северо-восточные горные районы страны, онистали получать тайную поддержку от КПК. И если пер-воначально помощь была исключительно идеологиче-ской, то после Культурной революции 1967 г. и всеоб-щего антикитайского восстания в Янгоне Пекин началосуществлять коммунистическим силам прямую мате-риальную помощь, что включало в себя предоставле-ние кадров для партийных партизанских отрядов, атакже личного состава, который мог бы проводитьидеологическую подготовку.Эти действия предпринимались на фоне крупныхпоставок оружия, амуниции и другого военного обо-рудования. Китайская поддержка КПБ была останов-лена лишь в 1978 г. с возвращением к власти ДэнаСяопина, к этому времени КПБ стала уже мощнойхорошо вооруженной силой, численность которойдостигала двадцати трех тысяч человек, она контро-лировала существенную территорию на границе сКитаем [13. С. 37].Все эти события сформировали менталитет поли-тических и военных лидеров Бирмы, для которыхслабость страны перед внешней агрессией была пря-мо продемонстрирована вторжением на ее террито-рию и оккупацией сначала Великобританией, а затемЯпонией.В 1950-х гг. к этому добавилась чувствительностьк внутренней угрозе со стороны многочисленных по-встанческих группировок, среди которых как мини-мум одной практически удалось разделить Союз. Вопределенный момент деятельность Национальнойоборонной организации «Карен» была настолько эф-фективна, что им почти удалось добиться независи-мости штата Карен. Это поставило под угрозу целост-ность государства.Правители Мьянмы также хорошо помнят погра-ничные проблемы безопасности, которые были связаныне только с вторжением армии Гоминьдана, но и с сек-ретной поддержкой, которую противники правитель-ства в разное время получали от правительств Вашинг-тона, Тайбэя, Пекина, Пхеньяна и Бангкока. Для боль-шинства бирманских военных этот горький урок былусвоен в борьбе с этническими сепаратистами и ком-мунистическими повстанцами.Эти исторические события и личный опыт внеслисвой вклад в глубокое чувство национальной незащи-щенности, страх перед внутригосударственным хаосом,глубокое недоверие к иностранным государствам, атакже политику опоры на собственные силы. Все этостало основой идеологии мьянманского руководства.Восприятие Бирмы как уязвимого государства, окру-женного враждебными силами, против которыхнеусыпным стражем должна быть сильная и единаяармия (Татмадо), стало ядром стратегического мышле-ния в Мьянме.Ключевым моментом конца ХХ в., определившимвнешнюю политику Мьянмы на последующие двадесятилетия, стало подавление государственнымивооруженными силами продемократического восста-ния 1988 г. Это спровоцировало трансформацию ха-рактера страхов руководства страны, связанных свозможностью вторжения на территорию страны ино-странных военных сил.В 1990 г. после проведения общенациональных вы-боров, в ходе которых победу одержала оппозиционнаяпартия «Национальная лига за демократию», военноеруководство отказалось признать результат голосова-ния и, по сути, узурпировало власть. С этого моментаосновные опасения военной хунты состояли в том, чтоее могут заставить (в том числе и силовым методом)признать результаты общенациональных выборов. В1991 г. к ним добавились опасения о возможностивторжения на территорию страны коалиции под эгидойООН для поддержки угнетаемого мусульманского насе-ления страны [4].С этого времени росла убежденность режима в том,что для его существования есть непосредственная угрозасо стороны США и ряда западных стран, которые участ-вуют в скрытой кампании по подрыву государственногорежима через поддержку оппозиционных групп и раз-жигают внутреннюю нестабильность. Исключительноважную роль в этом контексте имели два события: ситу-ация, сложившаяся в стране в сентябре 2007 г., и по-следствия урагана Наргис, обрушившегося на террито-рию Мьянмы в 2008 г.Немаловажен и тот факт, что начиная с 1988 г.Мьянма была мишенью для критики со стороны меж-дународных СМИ и правозащитных организаций, ак-тивно использовавших Интернет для распространениясвоих взглядов и поддержки оппозиции военномуправительству. С их стороны звучали даже призывывключить Бирму в «ось зла», намеченную Президен-том Бушем, а события 2008 г. вдохнули новую жизньв уверенность правозащитных деятелей в необходи-мости осуществления гуманитарной интервенции вМьянму под эгидой ООН «ради блага ее народа» [15-17]. Даже те комментаторы, которых можно условноотнести к числу более сдержанных, рекомендовалипроведение «ограниченных военных действий, явныхили неявных, нацеленных против инфраструктурырежима» [18].Крайне важно отметить, что большое количестводокладов и публицистических статей, опубликованныхза этот период, страдали от фактических неточностей иочевидной политической необъективности и люди,призывавшие к вторжению на территорию страны, ча-ще всего демонстрировали скорее поверхностное по-нимание достаточно сложных проблем государства. Нотакое огромное количество критики внесло свою лептув чувство небезопасности, уязвимости режима и по-служило очередным подтверждением для хунты, чтострана продолжает борьбу за существование в чрезвы-чайно враждебном международном политическомокружении.Военные интервенции в Панаме (1989 г.), Сомали(1992 г.), Гаити (1994 г.), Косово (1999 г.), Афганистане(2001 г.) и Ираке (1991 и 2003 гг.) рассматривалисьруководством Мьянмы не иначе как примеры прово-димой США политики вмешательства в дела другихстран, включая возможность свержения правительств,которые не устраивают Вашингтон [19].Если говорить в масштабах региона, то междуна-родная операция в Восточном Тиморе в 1999 г., гдесепаратистскому движению, не без поддержки со сто-роны мирового сообщества, удалось добиться незави-симости от основного государства, также воспринима-лось военной верхушкой Мьянмы как очередной при-мер того способа, которым США и их союзникинасильственно изменяют мировой порядок. Требова-ния, которые выдвигались жителями Восточного Ти-мора, в восприятии руководства Мьянмы перекликают-ся с теми, что выдвигали некоторые местные этниче-ские сепаратисты, в частности карены.Даже спасательная миссия Великобритании в Сьер-ра-Леоне рассматривалась как неприемлемое вмеша-тельство во внутренние дела другой страны [4]. В этомконтексте ООН воспринималась как организация, не-способная или не желающая защищать интересы болеемелких и слабых членов организации, включая вопро-сы их суверенных прав.Для изолированного и опасающегося внешнего воз-действия военного руководства в Нейпьидо подобныедействия предстают в качестве угрозы и являются пря-мым доказательством того, что против Мьянмы ведетсяпостоянная кампания по подрыву существующего ре-жима, и задача руководства быть готовым противосто-ять этому. Но достаточно ли этих опасений для того,чтобы государство, являющееся членом ДНЯО иучастником Бангкокского договора, приняло решение оразработке секретной ядерной программы в сотрудни-честве с другим «государством-изгоем» [20-22]? Этотвопрос остается открытым.

Скачать электронную версию публикации