Potanin as a folklorist.pdf Наименее востребованнной частью наследияГ.Н. Потанина в ХХ веке оказались его работы вобласти фольклористики, хотя многие современ-ники признавали заслуги его в собирании сказа-ний и песен Сибири. М.К. Азадовский в своей«Истории русской фольклористики» свёл его за-слуги в этой области к собирательству и система-тизации материала. Я. Р. Кошелев написал первуюработу о Потанине как фольклористе, но выводыего, с современных позиций, неприемлемы: «Тео-рия, выдвинутая Потаниным об ордынском эпосе не имела последователей в Сибири и на изу-чение русско-сибирского народного творчествавлияния не оказала» [1. С. 187]. Это утверждениерасходится с общеизвестными фактами: ученика-ми Потанина признавали себя видные фольклори-сты и этнографы начала ХХ в., и без его наследиянет даже смысла рассуждать о сибирской школе вфольклористике. Потанин был вдохновителем иредактором известных в России и на Западе изда-ний: «Верхоянский сборник» (1890), «Балаганскийсборник» (1903), одно из первых изданий бурят-ского фольклора, не вышел бы без настойчивостиПотанина; знаменитый «Аносский сборник»(1915) также инспирирован Потаниным. Толькоказахским сказкам и песням начинающий иссле-дователь посвятил около полутора тысяч страниц,опубликовав 222 текста. Позднее, во время экспе-диций в Монголию, Китай и Тибет, он собрал об-ширный материал по восточному эпосу - около300 произведений. Так, в «Очерках Северо-Западной Монголии» два выпуска (второй и чет-вёртый) - «материалы этнографические», 2-й томкниги «Тангутско-Тибетская окраина Китая иЦентральная Монголия» (СПб., 1893) также вклю-чает фольклорные записи и этнографические на-блюдения. В целом это был дополнительный ма-териал для компаративистики, недоступный еёведущим представителям. Потанинская «восточ-ная» концепция сложилась в 80-е гг. как обобще-ние материала, собранного им в экспедициях. Не-которые публикации явились совершенной ново-стью для востоковедов: «Тибетские сказки исказки; в цикле статей «Сказка с двенадцатью пер-сонажами» выстроены параллели евангельскихмотивов и восточного фольклора. Здесь видно, чтоПотанин разделял основные положения миграци-онной теории. Не отверг он и важнейшие положе-ния мифологической школы, но свою гипотезуПотанин подтверждал природно-географическимифакторами: Монголия не знала больших нашест-вий извне, отсюда «большие заносы с востока назапад и ничтожные с запада на восток». Ориги-нальность гипотезы Потанина - в допущении ра-дикального влияния кочевников на культуру Запа-да. Он говорит о «культурной однородности»тюрко-монгольских этносов с европейцами вдревности, ссылаясь на открытые в Южной Сиби-ри письменные памятники (орхоно-енисейскоеписьмо).Заслуги русской фольклористики Потанин ви-дел в собирании и систематизации героическогоэпоса, но считал, что «записывание былин завер-шилось», последние фрагменты их найдены в Си-бири С. И. Гуляевым. Его собственная концепцияобобщала наблюдения над мифами и героически-ми песнями кочевников степи. Архаичность их невызывала сомнений, он признал их древнейшимииз сохранившихся в живом исполнении и обра-щался к русским былинам лишь для сопоставле-ний с эпосом восточным: «Восточные основы рус-ского былинного эпоса» (1881), «Громовник поповерьям и сказаниям племён южной Сибири»(1882), «Северноазиатская легенда о сыне неба»(1882), «Из монгольской мифологии» (1887). Однаиз ключевых - статья «Монгольские сказания оГэсэрхане: По вопросу о происхождении русскихбылин)» (Вестн. Европы. 1880. № 9). Отдельноеиздание - «Отголоски сказки об Еруслане» (М.,1901). Наиболее полно концепция изложена в егокниге «Восточные мотивы в средневековом евро-пейском эпосе» (М., 1899). Появившиеся затемкниги «Сага о Соломоне» (Томск, 1912), «Ерке.Культ сына неба в Северной Азии. Материалы ктюрко-монгольской мифологии» (Томск, 1916)разрабатывают частные темы и могли быть глава-ми этой большой книги (893 с.).Исследователь пришёл к выводу, что древ-нейший пласт центрально-азиатского песенногоэпоса связан с образом Гэсэра, который предстаёти шаманом-оборотнем, и культурным героем, итрикстером, и воином: брошенного в лесу илистепи младенца находят случайные спасители, го-нимый царевич восстанавливает свои права, от-воёвывает похищенную жену, в боях ему благово-лит Небо. Далее Потанин сделал ошеломившиймногих вывод: «христианство возникло в южнойСибири или Северной Монголии», причём на ос-нове «шаманского дуализма». В книге «Ерке» ис-следователь утверждал, что культ священного зве-ря - небесного посланца зародился в «шаманскомдуализме Северной Азии» и затем получил рас-пространение на Западе. Сын Неба в архаичноммифе предстаёт двояко - «в благом и суровом ви-де». Или он, «из дружелюбия к человеку, бунтуети против установленного творцом порядка, противустановленной смертности человека», или, «уни-женный творцом, питая злобу против него, хочетотомстить ему разрушением творения» [3. С. 843].Из этого образа развились классические легенды оГэсэре, Карле, Чингисе. Надо напомнить, что и вранних славянских героических песнях (напр., оВолхе Всеславьевиче, о Дунае) действуют волхвы,а затем появляются воины-богатыри, но «некото-рые факты заставляют думать, что на месте бога-тырей стояли шаманы».Потанина считали безусловным приверженцемшколы «бродячих сюжетов», однако он подчёрки-вал, что миграционная доктрина не видит цельно-сти национального героического эпоса, допускаеттолько компиляцию, причём «обломки соединя-ются по новому плану без всякого напоминания обих прежних взаимных отношениях», а «если заим-ствование делается с культовою целью, то не винтересах местного культа, не для усложненияего, а в подрыв ему». Метод Потанина - сочетаниеприёмов сравнительной мифологии с теорией за-имствования. Он раньше В.Я. Проппа сформули-ровал исходное положение ритуально-мифологи-ческой школы: героический эпос сложился какрассказ о божествах-хозяевах стихий. Наиболееценным в фольклоре Потанин считал его стабиль-ность, сохранение древнейших традиций. Миф длянего, как и для сторонников мифологическойшколы (Ф. Буслаева и А. Потебни), - залог ста-бильности культуры, изначальная стихия миропо-нимания, тысячелетиями владеющая народнымсознанием. Звёздная семантика сюжетов евразий-ского эпоса - оригинальное обобщение Потанина,не оценённая его современниками. Он искал аст-ральный код сюжетов о сотворении мира, возмож-но, преувеличивая символическую ёмкость имёнэпических героев. При этом историко-этногра-фические аспекты народного творчества Потанинаинтересовали больше, чем эстетические. Вместе стем его волновали и проблемы нарождавшейсяэтнопоэтики.Итак, одним из первых исследователь-сибирякуказал на недостаточное внимание к кочевникамвеликой степи («Пренебрежение учёных к степ-ным народам задерживает развитие науки»), уви-дел здесь и «арийское высокомерие», и «несме-лость мышления, порабощенного рутиннымивзглядами и рутинными верованиями». Монголо-центристская гипотеза - возражение господство-вавшей в ту пору западнической концепции (поч-ти во всех статьях и книгах Потанин спорит сА.Н. Веселовским). И ту, и другую концепциюможно обвинить в односторонности, с современ-ной точки зрения, они дополнительны. В отличиеот западников, Потанин искал матричный мифнародов Востока и не считал важным для народа«разорвать путы обряда и обычая» (слова А.Н. Ве-селовского). В этом контексте Потанин предстаётносителем ретроспективной утопии, что, до неко-торой степени, отделяет его от позитивистов. Ин-терес исследователей к культуре «инородцев» Си-бири значительно вырос после работ Потанина.Здесь он указал дорогу евразийцам. Книга «Вос-точные мотивы в средневековом европейском эпо-се» была оценена по достоинству лишь во 2-й по-ловине ХХ в. В. Я. Пропп, В. М. Жирмунский, Е.М. Мелетинский, в советскую эпоху исследовав-шие героический эпос, обратились к мифологиисибирских народов для понимания ранней стадии вразвитии эпоса и фактически подтвердили многиепредположения Потанина. В ХХ в. «монгольская»гипотеза была подхвачена в работах Л.Н. Гумилёва.Так что «неосновательная», на взгляд специали-стов-современников, гипотеза Потанина оказаласьвесьма перспективной, что и позволяет видеть внём основателя сибирской школы фольклористики.

Скачать электронную версию публикации