Multinational population of bessarabia in the research by I.A. Antsupov and topical problems of studying ethnocultural c.pdf В 2020 г. исполнится 100 лет со дня рождения одного из корифеев молдавской исторической науки Ивана Антоновича Анцупова. Участник Великой Отечественной войны, оказавшийся волею судьбы в Советской Молдавии, здесь он женился, окончил Кишинёвский государственный университет, аспирантуру, защитил диссертацию. В 1957 г. Иван Антонович стал научным сотрудником отдела истории, языка и экономики молдавского филиала АН СССР, преобразованного в 1961 г. в Академию наук МССР. Здесь прошла вся его научная деятельность, продолжавшаяся до смерти в конце октября 2004 г. Это был благородный, кропотливый и честный труд большого исследователя. Свою первую монографию И. Анцупов издал, когда ему было 46 лет (Анцупов 1966). За остававшиеся свои 38 земных лет он опубликовал еще шесть монографий, да каких! Но если вторая его работа вышла через 12 лет после первой, то следующая - уже через три года (Анцупов 1978; 1981). Для написания и издания в 90-е гг. XX - нулевых XXI в. последних трех монографий (объемом в 200-300 с. каждая) ему понадобилось от трех до четырех лет. Также Иван Антонович принял участие в подготовке и издании, по самым предварительным подсчетам, еще семи коллективных книг, написал более 25 научных и несколько десятков научно-популярных статей. Он был составителем тома собрания документальных данных 1812-1861 гг. о крестьянах Бессарабии (ИМДМ 1969). Приведенные сведения характеризуют не только количество сделанного им в исторической науке Молдовы, но и высокий профессионализм его работ, признанных и высоко оцененных в научном мире не только у нас, но и в России, Украине, Румынии, Болгарии и других странах. Особое достоинство трудов Ивана Антоновича Анцупова состоит в том, что они были первопроходческими: либо избранная тема до этого не исследовалась,либо она освещалась им совершенно по-иному, в новаторском свете. Его работа о государственной деревне Бессарабии -это первое монографическое исследование социально-правового положения, аграрной и ремесленно-промысловой деятельности казенных крестьян Пруто-Днестровского междуречья в дореформенный период. Другая его монография посвящена рассмотрению целого комплекса аграрных отношений на юге Бессарабии, сложившихся в хозяйственной и социальной сферах в таких специфических сословиях, как государственные крестьяне, задунайские переселенцы, немецкие колонисты, Дунайское казачье войско. Следующее крупное и новаторское исследование Ивана Антоновича -сельскохозяйственный рынок Бессарабии, формирование здесь и функционирование зернового, плодоовощного и животноводческого комплексов, создание транспортной системы в крае как необходимого условия развития внутри- и внешнеэкономических связей. В этих, как и во всех других его публикациях большого и малого (статьи) формата, поражает их фондированность: использование всех литературных и документальных опубликованных источников, включение в них новых архивных материалов и документов. Это придает работам И.А. Анцупова характер первоисточников. Стоит подчеркнуть, что в них авторские анализы и выводы «покоятся» на базе огромного архивного материала, впервые им выявленного и введенного в научный оборот. В силу значительного объема эти данные не могли быть целиком включены в текст исследований, но, сохраненные в блестящей памяти ученого и аналитически «пропущенные» через его мозг, они в нужный момент были им востребованы и представлены читателю. Этот, на наш взгляд, лишь ему присущий исследовательский метод относится не только к архивным источникам. Знакомясь с научными наработками ученого, волей-неволей понимаешь, что даже совсем небольшая по объему статья или заметка, опубликованная когда-либо по изучавшейся им теме, не осталась вне пределов внимания автора. Научное наследие И.А. Анцупова выражается не только в актуальности и оригинальности работ, сохраняющих свою значимость и сегодня. Исследователь сумел аргументированно представить собственное видение специфики социально-экономического развития Бессарабии в XIX в.: более быстрое проникновение в аграрный и торговый секторы ее экономики капиталистических отношений, ускоренное протекание социально-экономических процессов (по сравнению с таковыми в российских губерниях вплоть до Урала), своеобразие межотраслевой эволюции в ее сельском хозяйстве, положительное влияние внешней торговли края на его социально-экономическое развитие и превращение Бессарабии в один из важных центров внешнеэкономических отношений России с Западной Европой и Балканами. Неоценим его вклад в освещение социально-экономического развития Бессарабии XIX в. в контексте ее этнических, этнополитических и этносоциальных процессов и явлений. Необходимо подчеркнуть, что многие молдавские исследователи, и не только они, занимались, как правило, изучением истории отдельных этнических и этносоциальных групп населения Бессарабии после 1812 г.: царан, резешей, болгар и гагаузов («задунайских переселенцев»), немецких колонистов, крестьян Дунайского казачьего войска, евреев-земледельцев. И у Ивана Антоновича есть публикации, посвященные социально-экономической истории отдельных этнических групп бессарабских жителей. Многие из работ были изданы им уже после развала СССР. Только он во всех своих монографиях, опубликованных до 1991 г., ставил перед собой трудную задачу осветить этническую структуру каждого изучаемого им крестьянского сословия Бессарабии и решил ее. Для него государственные крестьяне - это молдаване, русские, малороссы; немецкие колонисты - это немцы, поляки, швейцарские французы; дунайское казачество Бессарабии - это русские, малороссы, цыгане, болгары. В его сельскохозяйственном рынке Бессарабии XIX в. нашлось место для всех этносоциальных групп городского и сельского населения Пруто-Днестровского междуречья. И.А. Анцупов занимался также проблемами просвещения многоязычного населения Бессарабии в XIX в. К сожалению, этот материал так и остался неопубликованным. Однако им при написании работы о развитии школ у болгар и гагаузов Российской империи в первой половине XIX в. пользовался И.Ф. Грек, кратко изложивший содержание этого исследования. В частности, И.А. Анцупов рассматривал становление школьного и профессионального образования в поселениях государственных крестьян, в станицах Дунайского казачьего войска, в немецких колониях и в среде других этнических групп Бессарабии. При этом ученый обращал внимание на то, что в некоторых из них обучение осуществлялось и на национальных языках: молдавском, немецком, еврейском, греческом. Кроме того, были открыты и две армяно-григорианские школы. И.Ф. Грек привел полное название рукописи - «Развитие начального образования на юге Бессарабии в 40-60-е годы XIX в.» и выразил старшему коллеге и учителю искреннюю благодарность «за предоставленную возможность использовать материал, подготовленный им на основе богатейших архивных и литературных источников». Вполне естественно, что Иван Антонович стал одним из ответственных редакторов новой книги (Грек 1993: 13-14). Несмотря на все справедливые претензии, которые история предъявляет Российской империи и Советскому Союзу по поводу ассимиляции нерусского населения, необходимо тем не менее признать, что эти два ушедших в историю государства, в рамках которых существовали Бессарабия, а затем МССР, не разрушили на этой территории этнической идентичности ни одной группы населения, какой бы небольшой по численности она ни была (например, албанцы или чехи). Положение, связанное с их идентичностью, коренным образом изменилось в 1918-1940 гг. и меняется на практике с 1991 г., несмотря на толерантное отношение к ним языкового законодательства Республики Молдова. Процесс сложного переформатирования Кишинёвом полиэтнического населения в моноэтническое, начатый в 1989 г., имеет много составляющих экономического, этнополитического, этнокультурного и геополитического характера. Почти три десятилетия полиэтничность Молдовы подтачивается геополитической переориентацией Кишинёва, его образовательной политикой по отношению к национальным меньшинствам, экономическим кризисом и влиянием процессов глобализации на внутриполитическое и демографическое (исход населения) положение в республике. Все эти факторы привели к сокращению численности миноритарного населения Молдовы настолько, что отдельные этнические группы (евреи, болгары) оказались на грани исчезновения, а другие, лишившись своей репродуктивной составляющей, также обнаружили тенденцию к постепенному, но неуклонному сокращению. Даже мажоритарному молдавскому этносу, переживающему такого же рода процессы, по всей видимости, уготована участь растворения в более многочисленном румынском этносе. Таковы общая критичная картина и, возможно, общее будущее населения Пруто-Днестровского междуречья. Кодекс об образовании, принятый в 2015 г. и вступающий в действие с 2018 г., имеет ярко выраженный румынский геополитический подтекст, с одной стороны, и направлен на усиление ассимиляционного давления, прежде всего, с использованием языкового фактора, на национальные меньшинства - с другой. Что же делать нацменьшинствам при такой этнической и этнокультурной перспективе? Однозначного ответа нет. Однако глобальная модель «плавильного котла» США, эмоциональное предназначение которой - вызывать «гордость от разрушения различий путем ассимиляции» (см.: Клакхон 1998: 304), едва ли может вдохновлять. Это демонстрирует не только пример переживающей «историю успеха» Молдовы, но и куда более благополучных стран Западной Европы. Чтобы сделать практические ценные выводы, скорее всего, необходимо внутренние процессы в стране (политические, этнические, культурные и образовательные), как и геополитические вокруг нее, рассматривать, исходя из общего состояния миноритариев Молдовы и каждой их составляющей в отдельности. Между тем они разнятся по численности, структуре возрастных групп, месту проживания, зональной компактности, экономическому состоянию, сохранности этнической идентичности и этнокультурных традиций, влиянию глобальных процессов на трудовую (и не только) миграцию и т. д. По этой причине общего рецепта нет и быть не может. Однако на указанные особенности следует смотреть с учетом того, как сами меньшинства Молдовы оценивают свое будущее. Оценки перспективных действий в каждой группе национальных меньшинств на правобережье Днестра, конечно, в значительной мере разнятся. Тем не менее социологически их можно объединить в три отличные друг от друга группы субъектов образовательного процесса: 1) те, кто останется здесь навсегда; 2) те, кто эмигрирует на историческую родину; 3) те, кто охвачен глобальным демографическим процессом. При этом, разумеется, у каждой из них есть свои групповые интересы и жизненные предпочтения, которые также должны быть учтены. Те, кто не покинет Молдову. В основной массе это люди третьего возраста, а также компактно проживающие сельские жители среднего возраста. Сюда же можно отнести и молодых людей, по каким-то причинам не получивших того образования, которое требуется мигранту для выживания и этнопсихологической интеграции в странах, называемых исторической родиной, а тем более в государствах дальнего зарубежья. Эта этническая группа живет в ограниченной национальной языковой и традиционной культурной среде, сохраняемой с того времени, когда предки ныне живущих поселились в Пруто-Днестровском междуречье. Здесь такие культурно-исторические круги сужаются все больше, а ассимиляция прямо угрожает указанной части молодежи либо ее детям, если и они не эмигрируют. Все три составляющие данной этнической группы способны сохранить свою национальную и духовную идентичность посредством соблюдения национально-культурных традиций, взаимного общения, используя радио, телевидение, печатную продукцию на родном языке. Как показывает практика, известная в Молдове с 1989 г., изучение молодежью этой группы родного языка в общеобразовательной школе, если она проживают дисперсно в городах и в селах со смешанным этносом, скорее всего, будет невозможным (имеется в виду молодежь из числа немецкого, греческого, польского, белорусского населения республики). Варианты сохранения этнической и национально-культурной идентичности: семья, индивидуальные усилия, организация факультативных занятий при содействии национальных общин. Те, кто планирует вернуться на историческую родину (украинское, русское, болгарское, еврейское меньшинства). Они входят в группы миноритариев молодого и среднего возрастов. Для них знание языка, истории и культуры своего народа является необходимым условием возвращения на историческую родину. Изучение этих предметов следует начать с самого раннего возраста и продолжать все годы обучения в общеобразовательной школе, а также в школе с родным языком обучения (такие еще существуют на правом берегу Днестра). Учащимся из этой группы миноритариев, поскольку они в силу возраста еще не определились со своим будущим, следует ориентироваться на свободное владение государственным языком, а также на углубленное изучение хотя бы одного иностранного языка, кроме русского. Такая широкая языковая подготовка не только сделает их конкурентоспособными в самой Молдове, предоставит равные шансы в карьере на исторической родине, но и сослужит хорошую службу, если жизненные обстоятельства принудят их выехать в дальнее зарубежье. Те, кто охвачен глобальным демографическим процессом, т. е. планирует выехать в Западную Европу, США, Канаду, Австралию. Они не могут игнорировать общеобразовательную школу Молдовы с государственным языком обучения. Вместе с тем им, кроме родного и румынского языков, необходимо изучать также английский, признаваемый всеми как язык общемировой практики, и еще один из распространенных на всех континентах иностранных языков (французский, испанский, португальский, немецкий). Эта группа ми-норитариев должна сочетать государственные возможности обучения с общественными по линии национально-культурных организаций и личными возможностями (самообразование, репетиторство). Такими видятся наиболее общие концептуальные подходы. Однако в каждом отдельном случае (город, этнически однородное село, село со смешанным населением из двух, трех и более этнических компонентов) и в каждой из трех указанных выше групп они могут наполняться собственной конкретикой. Методическое и кадровое обеспечение национально-культурного развития миноритариев Молдовы остается за их историческими метрополиями. Однако содержание учебно-просветительской деятельности может и должно оформляться прежде всего в диаспорах - путем осознания и документальной фиксации собственных злободневных потребностей. Ведущая роль в этом, несомненно, принадлежит группам местной интеллигенции, ориентированным на активное стимулирование этнокультурного развития меньшинств. К сожалению, оценки взглядов формирующей общественное мнение интеллигенции Республики Молдова давно и вполне устойчиво фиксируются такими определениями, как «гибридность идеалов», «социокультурный раскол» и «цивилизационное раздвоение» (ср.: Ахиезер 1991: 261-262). В повседневности они проявляются в метаниях между Востоком и Западом, в отсутствии однозначных предпочтений молдавского или румынского, в стремлении образованных людей обзавестись и даже щеголять несколькими иностранными паспортами. В такой общественно-политической атмосфере большую значимость имеет продолжение исследований в духе И.А. Анцупова, которые характеризуются несомненной воспитательной ценностью. Здесь уже можно подвести некоторые итоги. За последние 15-20 лет выпущено в свет немало монографических работ (не говоря о великом множестве статей), посвященных истории различных групп национальных меньшинств региона. В попытке их классифицировать выделим основные виды изданий, посвященных наиболее важным вопросам: - отдельному народу или этноконфессиональной общности -молдаванам (Шорников 2007; Стати 2009), русским старообрядцам (Пригарин 2010), гагаузам (Шабашов 2002; Гагаузы 2011); болгарам, гагаузам и другим «задунайским переселенцам» (Грек, Руссев 2011); русинам (Суляк 2004) и др.; - определенному историческому ареалу - украинскому Подунавью (Лебеденко, Тичина 2002), Бессарабии (Паламарчук 2008), Буджаку (Буджак 2014; Ганжа, Пундик 2013; Грек 2016), а также какому-либо населенному пункту - например, городам Комрату (Булгар 2008) и Тараклии (Червенков, Думиника 2013), селам Яровое (Грек 2006), Чишмикиой (Карамиля, Орган 2009), Суворово (Руссев 2017) и пр.; - данному отрезку исторического развития народа на той или иной территории - населению XVIII в. на территориях, лежащих к востоку от реки Прут (Хайдарлы 2008), болгарским и гагаузским селам в 1857-1918 гг. (Новаков 2004), участию представителей этих народов в Первой мировой войне (Капанжи 2017), жизни русской диаспоры Бессарабии под властью Румынии (Скворцова 2002) и т. д. Однако подробный обзор опубликованной литературы не является для нас целью. Мы хотим с твердых исследовательских позиций, которых всегда строго придерживался И.А. Анцупов, с тревогой отметить: по мере количественного роста такого рода публикаций в руки читателей все чаще попадают не научные и научно-популярные произведения, а «скороспелые» творения, очень далекие от исторической истины. Не столь важно, вызвано ли их появление конъюнктурными соображениями, непомерными личными амбициями авторов, их разудалым воображением или попросту девственным невежеством борзописцев, ловко увернувшихся от мудростей затхлых архивных записей и скуки противоречивых ученых книг. По большому счету, все равно. Гораздо опаснее снижение требований к качеству исполнения работ по истории - планке, которая со времени распада СССР и по мере ухода «последних академических зубров» упала донельзя. Не удивительно, что молодые люди, поступая в университеты, не проявляют большого интереса к исследовательской работе. Даже способные студенты отказываются видеть в ней смысл и рассматривают полученные дипломы только как формальный пропуск к своей будущей карьере, зачастую вовсе не имеющей отношения к основной специальности. Таковы жесткие условия, в которых предстоит решить трудную комплексную задачу - поднять уровень исторических исследований, привлекая к этому студентов. Это немыслимо сделать усилиями одиночек. Однако они могут быть полезны для постановки привлекательных творческих задач. Нацелить молодых ученых на новизну в исследованиях оказалось не по силам анемичным учреждениям Академии наук. Бесславный финал в первую очередь уготован гуманитариям, в частности и исследователям проблем меньшинств из Института культурного наследия... Стремясь не допустить полной деградации исторических исследований и знаний, считаем нужным конспективно изложить некоторые предложения, вытекающие из идей как И.А. Анцупова, так и его единомышленников. Полагаем, что представителям нацменьшинств Молдовы, а равно и титульному населению во имя собственного будущего чрезвычайно важно понять непреложную истину: история -«не только след прошлого, но и активный механизм настоящего» (Лотман 2000: 388). Надо знать историю человечества, начиная с родного порога. Знать историю земли, на которой живешь, какой бы она неприглядной ни была. Знать, чтобы прочно стоять на ней и, если понадобится, - за нее. Исторические и связанные с ними исследования впредь следует сосредоточить главным образом в университетах. Это диктуется наличием в вузах кадров высшей квалификации и возможностью подготовить их усилиями молодых исследователей из числа студентов. Немаловажно и то, что университет позволяет сосредоточить для этих целей необходимые финансовые средства и оборудование, привлечь консультантов, издавать научную продукцию, рассказывать о новейших научных достижениях в ходе живых форумов и посредством масс-медиа. На примере Тараклийского университета им. Г. Цамблака, финансируемого Молдовой совместно с Болгарией и призванного решать научно-образовательные проблемы болгар края, можно уже сейчас определить основные направления исследований, осуществление которых после решения соответствующих текущих задач реально начать в ближайшем будущем. Их как минимум пять: - история и этнология; - археология; - лингвистика; - музыка и фольклор; - социология и демография. Если говорить о новизне будущих исследований, то, пожалуй, наиболее своевременным и актуальным является обращение к антропологическому аспекту данной тематики (Руссев 2005: 182-190). Хорошо известно, что история - «наука о людях» (Блок 1973: 19). Эта простая мысль уже сотни лет с трудом пробивает себе дорогу в коллективный разум человечества, хотя еще Конфуций учил: знания заключаются в том, чтобы «знать людей». Правда, и ныне представителей верхушки (читай: заказчиков исторических разработок) по большей части печалит только то, что люди недостаточно знают лично их (Мартынов 2001: 216, 294). Впрочем, выражаем надежду, что понимание этого противоречия также является залогом успешного решения актуальных задач изучения этнокультурных общностей. Указанные направления и пути их решения требуют определенного напряжения и перестройки работы. Однако они не должны восприниматься как дополнительная, а тем более бессмысленная нагрузка на вузы, даже если они еще именуют себя «молодыми». Уместно напомнить, что только на юге Молдовы ныне работают три государственных университета, способных и обязанных заниматься смежными проблемами гуманитарных наук, - в Кагуле, Комрате, Тараклии. Для решения общих задач к сотрудникам Тараклийского университета могут примкнуть представители близлежащего зарубежного Придунавья из Измаила и Галаца. В перспективе добавим Бельцы, Кишинев, Тирасполь, а также вузы Украины (прежде всего, Запорожья, Львова, Одессы, Ужгорода, Черновцов). Однако в первую очередь целесообразно привлечь университеты Болгарии - Велико Тырново, Русе, Благоевграда, Варны, Софии и др. Только при таком подходе можно обеспечить сохранение традиционного этнокультурного многоцветья региона, остановить процессы обезличивания народов Буджака и всей Молдовы. О совместных крупных проектах пока еще приходится мечтать. Однако на данном начальном этапе уже требуется четко осознать широкие возможности научной деятельности для кооперации, сотрудничества, координации и консолидации усилий. В то же время нельзя упускать из виду, что в науке всегда была важна личная инициатива, готовность брать персональную ответственность за судьбу выдви нутой идеи. В таком ракурсе жизнь и деятельность И.А. Анцупова - бесценный пример самоотверженного служения Истине.

Скачать электронную версию публикации